Какофония

Don't wanna' live in fear and loathing I wanna' feel like I am floating Instead of constantly exploding In fear and loathing

      Сезон дождей в Неаполе не желал заканчиваться, и плохая погода за окном не утихала ни на час. Небесная вода все продолжала литься, отбивать по крышам домов свой ритм, смешиваясь с ветром и отдаленным шумом ночных машинных улиц, представляя собой такую какофонию, что невозможно было заснуть. В темноте слух обострялся, звук приумножался в несколько раз и подбирался вплотную, будто его источник находился совсем рядом.       Бруно ворочался в холодной постели, сминая одеяло, то скидывая его полностью, то забираясь под него с головой; с одного бока на другой, обнимая подушку и лежа на плоском матрасе, утыкаясь лицом то в него, то в серый потолок, отражающий на себе свет лишь пары уличных садовых фонарей. Из-за затянутого тучами неба, днём было чуть светлее, чем ночью и времена суток с трудом различались между собой. Буччеллати не хватало света и солнца, тепло и мягко ласкающего кожу.       Сонливость — это то, что он испытывал последние пару недель. Сон — то, что достигалось с большим трудом. За все время пребывания в особняке у Буччеллати получалось лишь на пару часов в день сомкнуть глаза, все остальное время он тратил на размышления. Ощущение, что за ним постоянно кто-то наблюдает, не оставляло ни на секунду. Бруно уже свыкся с этим вначале пугающим чувством, думал, что это или придурок Дьяволо снова в игры с ним играет, или «этим» можно назвать сам дом, что в сущности своей чем-то разумным является.       Прогорают последние поленья в камине, уже не дающем никакого тепла, только запах жжёной древесины. Красные угольки с одной стороны комнаты и изредка проглядывающая из грозовых чёрных облаков луна с фонарями — все его источники света в этой комнате.       Бруно призывает станд, он висит прямо над ним, беспомощно глядя вниз на хозяина и не делая ничего вовсе. Чувствуя его присутствие рядом Буччеллати не ощущает себя таким одиноким, думает ещё, что если на него кто-то и смотрит, то это он сам, и больше нечего опасаться.       Помимо сонливости, сильнее всего тревожит голод, который уснуть мешает не меньше. Бруно перекатывается поперек кровати, смяв простыни, и свешивает голову вниз, смотря на тарелку с фруктами, все так же ожидавшую своего часа на столике подле камина. — Яблоки, — разочарованно заключает Буччеллати. — Гадость.       Он, по своей природе, больше любящий пряности, терпеть не мог жевать что-то водянистое и сладковатое, ещё хуже, если кислое. Яблоки входили в список продуктов, которые Бруно ни за что бы не купил себе по собственному желанию, даже за бесплатно с ветки бы не сорвал. Но теперь в этой комнате они остались втроем: Бруно, голод и яблоки — выбирать не приходилось.       Буччеллати ещё раз перевернулся, покатался запутавшись в одеялах и простынях, чуть было с кровати не упав, всё-таки встал босыми ступнями на отвратительно ледяной пол, поморщился, и быстро посеменил к камину. Рядом ещё лежали пара поленьев и Бруно аккуратно закинул их внутрь, перед этим несколько измельчив рукой станда, для лучшего возгорания. Вскоре комната слегка наполнилась мягким тёплым светом, от холода нисколько не спасающим, но дарующим призрачное ощущение уюта.       Бруно презренно покосился на ярко-желтые яблоки, задумался, но один запретный райский фрукт в руки таки взял, повертел приставил к огню, ещё раз протёр, будто боялся, что оно отравлено. Спустя пару секунд сомнений надкусил, ощущая кисловато-сладкий вкус, с трудом кусок прожевал и проглотил, думая, что после нескольких дней голодовки от такой еды у него живот болеть начнёт ещё сильнее, и не голодом, так изжогой напомнит о себе.       Не в силах откусить второй раз он посмотрел на потолок и, как бы спрашивая дом, спросил: — Может… пустишь меня на кухню? На пару минут, я что-нибудь схвачу и убегу? Но только не яблоки. Нет. Яблоки — ни за что и никогда.       Ответа не последовало. — Как же глупо будет умереть вот так, — Бруно смотрел на огонь. — Умру, но больше ни куска змеиных яблок не возьму… Умру я, слышишь? — общаясь неведомо к кому.       Он тяжело вздохнул, подумывая выбросить фрукты в камин и таким способом их запечь, чтобы хоть немного исправить положение, но мысль эту сразу же откинул, прислушиваясь. Его покой решили нарушить почти сразу же, как он выбрался из зоны «безопасности». Говорила же мать в детстве: «Руки вниз не свешивай, ноги прячь под одеялом и ни за что не заглядывай под кровать, если не хочешь привлечь к себе внимание монстра. Ночью надо спать, а не бегать!».       В комнате было очень тихо, но Буччеллати спиной чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд, ощущал незнакомую тяжёлую энергетику, чем-то напоминающую ту, что обитала в подвале, но раньше из него наверх никогда не поднималась.       Дело было в другом.       Вспоминая пережитое внизу, он побаивался, что оно однажды выберется наружу, хоть Триш и убеждала его, что призраки привязаны к месту, в котором умерли и не могут его покинуть, к тому же, сам дом их оттуда не выпустит. Буччеллати верил ей наполовину, убеждённый, что из игрового интереса и дом, и Дьяволо не только пустят, так ещё и специально подкинут поближе, прикажут «фас» и будут со стороны наблюдать за весельем.       Бруно резко обернулся, но никого сзади не обнаружил, однако, всё ещё чувствовал, что незнакомец рядом. Незримая тень передвигалась по комнате бесшумно и почти незаметно, если бы Буччеллати не был знаком с миром стандов, то вряд ли бы почувствовал незнакомца настолько чётко. Тот, по его догадкам, или был владельцем станда, или живым человеком вовсе не являлся, что и позволяло ему оставаться незамеченным. Бруно был настороже, проводя дни в одиночестве он вполне предполагал подобное развитие событий, зная в каком месте находится.       Вдруг со стороны камина донёсся оглушительный грохот, больно ударивший по ушам и заставивший поморщиться от резкости и звонкости звука. Буччеллати подскочил на месте, выпрямился, тряхнув несколько отросшими волосами, и призвал станд, готовый атаковать в любую секунду, но когда оглянулся, то увидел лишь перевернутую тарелку и катающиеся по полу яблоки. Край тарелки был отколот и обнаружился рядом с камином, о который посудина очевидно и ударилась, поддавшись чужому вмешательству.       Бруно осторожно попятился, чтобы поднять осколок, но в следующую секунду из трубы вниз бухнулся комок затвердевшей сажи, вмиг потушивший весь огонь и выпорхнувшей наружу сгустком серой пыли. Бруно ошалело озирался по сторонам. Буччеллати стало не по себе, поскольку противника он так и не увидел. Вначале он подумал, что над ним издевается Дьяволо, но энергетика у гостя была совсем иной, хоть и тоже пышущей жаждой убийства. Бруно несвязно выругался себе под нос и нахмурился, устав от ненормальных игрищ, в которых он обязан был принимать непосредственное участие. — Выходи, — отчётливо произнес Бруно, отряхивая со штанов налипшую сажу, всё ещё держа станд наготове. — Что толку прятаться? — Буччеллати храбрился, наверняка не зная, хватит ли у него сил справиться с Тем, если Оно вдруг покажется. — Кто ты?       Бруно уже привык к тому, что на его вопросы в доме никогда не отвечали, а если и говорили, то ответы были весьма размыты или завуалированны, поэтому ничего не ждал, а сказал, скорее, просто так.       Но незнакомец появился, оказавшись вновь у Бруно за спиной и с силой толкая его вперед, так что тот почти потерял равновесие и упал, но успел ухватиться за край кресла.       Всё происходило настолько быстро, что Буччеллати не мог точно предсказать, откуда будет следующий удар. Некто же, казалось, наоборот предвидел каждое его действие, бил метко, не позволяя до себя дотронуться. Буччеллати оказался совсем беспомощен и безоружен, он мог лишь пытаться увернуться от атак противника. Краем глаза Бруно замечал чью-то тень, стремительно передвигающуюся по комнате и явно не замышляющую ничего хорошего. Тень была немного ниже его самого, но силы в ней было достаточно, чтобы швырять Буччеллати по комнате как какую-то куклу.       После очередного броска Бруно больно врезался затылком в стену, оставляя на той заметную вмятину, паутиной расползающуюся по всей поверхности. Он охнул, сползая спиной вниз. Сознание сделало паузу, на миг погрузив Буччеллати в беспамятство. Его вновь отшвырнули на другой край комнаты и ударили несколько раз уже лбом, крепко держа за волосы. Буччеллати чувствовал, как по его лицу стекает что-то тёплое, капая на пол с бровей и подбородка. Голова кружилась, застилая глаза мутной дымкой. Если он раньше в темноте едва видел, то сейчас ситуация переменилась в худшую сторону.       Сколько бы Бруно не пытался у него не получалось ухватить незнакомца за руки и отцепить от себя. Тот, под его руками будто растворялся. — Чёрт… Да что тебе нужно? — пробормотал он, наугад размахивая кулаками станда перед собой, но ни по кому не попадая.       Буччеллати находит в себе силы отскочить к окну и прислониться к холодному стеклу спиной, залезши с ногами на подоконник, теперь уже взглядом охватывая всю едва освещенную комнату. Сфокусировав зрение он увидел приближающуюся к нему фигуру, невольно прижался сильнее к стеклу, вдруг чувствуя, как оно тает под ним и его выкидывает на улицу. Дух перехватывает от внезапной потери равновесия и с пару секунд Бруно теряется в пространстве, не понимая, где он находится.       Пролетев с десяток метров вниз Буччеллати упал на сырую, от непрекращающегося дождя, траву, достаточно высокую, чтобы немного смягчить падение. Бруно тут же посмотрел наверх, пытаясь взглядом найти окно из которого он вылетел, и увидел в одном из них ту самую тень, прижавшуюся ладонями к стеклу, но выбраться из здания не способную. Незнакомец смотрел прямо на него, вытаращив обезумевшие глаза, других черт на его лице было не видно, хоть фонари попадали прямо на окна.       Буччеллати вдохнул холодный свежий воздух, мигом пьянящий голову. Немного тормозя понял, что снаружи он в безопасности. В голову сразу же стрельнула мысль, что нужно скорее бежать, что его сейчас никто не удерживает, и это его, возможно, единственный шанс выбраться отсюда живым. За первой мыслью последовала вторая, именуемая «Триш», тут же его останавливающая.       Бруно скрипя сердцем понимал, что оставить её здесь не может, что они должны были выбраться вместе, и просто так сбежать он не сможет, даже не попытавшись взять её с собой. Ослабшее тело напоминало, что его сил едва хватает на себя самого, что уж тут до альтруизма, но воспалённый ум возрождал ужасные картины из прошлого, кричал, что если она останется, то вся тяжкая ноша вновь свалится на её одну.       Спасти себя или попытаться спасти её, сейчас у него есть только два пути, первый из которых не гарантированно ведет к успеху, а второй в большей мере сулит провалом. Буччеллати думает, что сейчас можно спастись самому, а потом вернуться за ней, ещё думает о том, что перед этим он обязан будет найти остальных и забрать Абаккио. Времени может пройти слишком много и станет уже слишком поздно, поэтому даже не попытаться сейчас и сбежать, трусливо поджав хвост, он просто не может.       Буччеллати промок до нитки, у него лицо в крови, кружится голова и подрагивают колени. В таком состоянии героем ему не быть, но он, по знакомому пути, обходит дом и прокрадывается к окну, ведущему в спальню Триш, где она сейчас и должна находиться. У её комнаты был небольшой балкончик и стоящее рядом ветвистое дерево. Раньше, Бруно часто забирался на него и кидал мелкие камушки, ожидая, пока девушка выйдет на звук, сейчас он решил поступить тем же способом.       Еле цепляясь пальцами за сырую кору Буччеллати поднимался наверх, радуясь, что дождь заглушает шум, исходящий от него. Он опустился на одну из толстых веток, чтобы немного перевести дух и взглянул в окно, находящееся несколько ниже. В комнате зажглась настольная лампа. Бруно замер на месте, не дыша и не шевелясь. Падая, он немного перемазался в грязи, поэтому его светлая одежда уже не так бросалась в глаза и он мог оставаясь незамеченным, подглядывать за тем, что происходит в особняке. Буччеллати, несмотря на холод, решил подождать какое-то время прежде, чем выманить Триш.       Занавески распахиваются и высокая фигура выходит на балкон. Впервые с их последней встречи в столовой, Бруно увидел Дьяволо. У него мгновенно пересохло в горле и перехватило дыхание, а сердце, казалось, было готово выпрыгнуть из груди. Бруно начало потряхивать уже не от холода. Мужчина его не заметил, но Буччеллати потрясла картина, которую он увидел за ним.       В глубине комнаты, на своей кровати, поверх простыней лежала обнажённая Триш, её тело было усыпано синяками и красными следами от пальцев. Она не двигалась и Буччеллати не знал, жива ли она сейчас, переведя взгляд на Дьяволо он не обнаружил в его виде ничего необычного. Тот был одет и на его бесстрастном лице не играло ни единой эмоции. Мужчина медленно выкуривал сигарету и расслабившись смотрел вниз.       Бруно не знал, что ему дальше делать, раньше у него не было бы сомнений на этот счёт, но сейчас он боялся быть обнаруженным.       С минуту погодя Дьяволо выдохнул клубок дыма и в пустоту произнёс: — Эй, ты здесь? — его голос прозвучал жёстче, а черты лица чуть исказились.       Бруно даже не дышал, полностью уверенный, что его заметили и готовящийся к самому худшему. На этот раз удача пощадила его. — Я про тебя говорю, Доппио, — прикрикнул Дьяволо и обернулся вглубь комнаты, оперевшись локтями на перила. — Снова ты, мой милый Доппио? Ты избавился от него?       Мужчина вел диалог с кем-то невидимым и этот кто-то, если и отвечал ему, то совсем неслышно для посторонних, потому что Дьяволо продолжал диалог. — Что значит «сбежал»? Не мог этот тупица далеко уйти, но ты прав, снаружи тебе его не поймать.       Сердце Буччеллати пропустило удар и он потратил все силы, чтобы крепче вцепиться в ветку, боясь упасть и наделать шуму. — Предлагаешь мне выйти за ним в такую погоду? — Дьяволо задумался. — Но ты прав, нельзя его отпускать. Всё таки, если надо что-то сделать хорошо, то делать это нужно самому.       Буччеллати видел, в каком состоянии Триш, но сейчас у него совсем не было сил и оставалось только спасаться самому. Он невольно подумал, что если бы убежал раньше, то сейчас был бы уже достаточно далеко, чтобы схватить его было задачей не из легких. Только Бруно в пасть к хищнику полез сам. Одно неосторожное движение или случайный звук и его поймают. Он старательно прислушивался ко всему, о чём говорил Дьяволо, с ужасом различая последнюю фразу: «Спускайте псов».