Глава 13
27 февраля 2020 г. в 13:45
Гермиона совсем потеряла сноровку с момента своего назначения Старостой. Эта мысль пришла ей в голову, как раз перед тем, как она споткнулась и чуть не подвернула лодыжку на загнувшемся кончике ковра.
Однако, каким бы ни был приглушённым ее Люмос, сила заклинания все же сумела осветить лестницу на пять квадратных метров. Гарри упомянул схожую проблему в прошлом семестре.
Давно прошли те дни, когда требовалось без раздумий и тренировок вызвать Люмос, который не погас бы спустя несколько минут.
Однако ориентирование в темноте облегчала ее прекрасная память о замке. Доспехи слева, выцветший гобелен справа, шестнадцать метров прямо по пустой лестнице, если не считать забытой пары ботинок для квиддича, поблескивающих в темноте на десять ступенек ниже.
К счастью, полная луна освещала только коридоры верхнего этажа, и поэтому Гермиона смогла вовремя различить ненавистную обувь. Держась за перила, она позволила себе несколько успокаивающих вздохов и со смешком представила сцену, которая могла бы встретить студентов утром. Первокурсники-пуффендуйцы вышли бы из своих комнат с растрёпанными волосами и опухшими глазами, толпясь вокруг их Главной Старосты, лежащей покалеченной у лестницы с разбросанными в разные стороны розовыми домашними тапочками.
Кроме того, возможно, ее мешковатая старая футболка с Лягушонком Кермитом и пара поношенных, слишком длинных пижамных штанов, которые ранее принадлежали ее отцу, не были идеальным нарядом для того, чтобы красться. Футболка постоянно цеплялась за каменную стену, также ей постоянно приходилось подворачивать брюки, чтобы не споткнуться.
Из-за всего этого шума, так неумело созданного ею самой, ее с легкостью могли обнаружить один из авроров, патрулирующий сейчас территорию Хогвартса. На самом деле авроров было шестеро. Еще трое были размещены в Хогсмиде, где оставались до конца учебного года.
После напряженного допроса в кабинете Дамблдора Гермиона, Рон и Миллисент были сопровождены обратно в Большой зал профессором Люпином, где вся школа ждала инструктажа Дамблдора.
Гермиона была рада отсутствию паники среди ее сокурсников, но затем она напомнила себе, что их относительное спокойствие было связано с тем, что большинство из них испытывали подобные впечатления и раньше. Появления Пожирателей Смерти, к счастью, были редкими, но они всегда были хорошо задокументированы вплоть до мельчайших деталей. Артур Уизли стремился изменить насколько это было возможно бредовую политику «замалчивания» Фаджа. Пресса сообщала обо всех происшествиях. Треть из этих сообщений была чистым преувеличением, но что имело значение, по мнению Гермионы, так это то, что об этом сообщалось. Даже самые юные ученики знали, что делать в худшем случае: бежать, если возможно, и прятаться, если нет.
Они все приспосабливались, решила Гермиона, в том числе и Дамблдор.
Конечно, у старика все еще оставалось достаточно секретов, чтобы держать ученых-исследователей занятыми в течение ещё нескольких десятков лет. Но по большей части он больше не практиковал свои методы «просто поверь мне на слово», которые любил использовать во время ранних школьных лет обучения Гарри в Хогвартсе. Гарри уважал его за это, но Гермиона хорошо понимала, что слепое доверие больше не должно быть на первом месте. Не после смерти Сириуса.
И поэтому этим вечером в среду сотни любопытных студентов внимательно слушали, как Дамблдор рассказывал правду о событиях, которые произошли в лесу.
У студентов сразу появились около пятидесяти различных догадок появления Темной Метки, одна нелепей другой. Однако, истинная версия оказалась не такой увлекательной, и студенты сразу начали рассуждать о вероятном местонахождении украденной палочки Люциуса Малфоя.
К концу дня, большинство студентов, включая учителей, были действительно счастливы узнать, что в Хогвартсе находился только один Малфой, и слава всем Богам, это был не Люциус.
Занятия и все другие внеклассные мероприятия были отменены в оставшуюся часть дня. Гермиона больше не видела Драко, пока он не вошел в Большой зал во время ужина тем же вечером. Он выглядел как обычно. Никаких признаков сильного стресса или тревоги. Каждый волосок на его светлой голове, казалось, был на своем месте. Он взирал на всех с тем же холодным выражением, хотя теперь в нем появилась резкость. Это был тот самый вызывающий взгляд, с которым он ходил в течение нескольких недель после того, как Люциуса заключили в тюрьму на пятом курсе.
Его одноклассники были приветливы, но сдержанны. Ничего необычного для слизеринцев. Перелом ноги Грегори Гойла во время тренировки по квиддичу на прошлой неделе почти зажил, поэтому он снова обедал со своими товарищами по факультету.
Казалось, лишь Гойл был беззастенчиво счастлив видеть Драко и от всей души хлопнул его по спине. Этот спонтанный жест хорошо выделялся по сравнению с остальным столом. Натянутая улыбка Пэнси Паркинсон немного расслабилась, и после нескольких обменов приветствиями остальные слизеринцы переключили свое внимание на ужин. Блейз Забини даже огляделся вокруг, как будто молча приказывая всем остальным перестать глазеть.
Все так и сделали, причем с большим воодушевлением. Вероятно, из-за задержки ужина почти на час в тот вечер, поэтому все были слишком голодны и достаточно утомлены, чтобы продолжать сплетничать.
Драко ни разу не взглянул в ее сторону во время еды, что вполне устраивало Гермиону.
У нее были и другие дела, хотя ужин совсем не входил в этот перечень. У нее не было аппетита с выходных, и она уже начала замечать небольшие изменения своего тела и постоянно ощущала вялость.
С ее вниманием и концентрацией дела обстояли не лучше. Она возила кусок печеной картошки вокруг кучи бобов на своей тарелке, совершенно не обращая внимания на то, что на Гарри набросился другой гриффиндорец из-за тридцати очков, которые он потерял из-за своего неповиновения Люпину накануне днем.
Как ни странно, именно Лаванда положила этому конец.
— Думаю, у нас есть более важные вещи, о которых нужно беспокоиться, чем снятие очков с факультета, — фыркнула Лаванда, произнеся эту фразу странно поучительным тоном.
К концу ужина все студенты были не только утомлены событиями дня, но и хотели спать. В соответствии с обычной практикой в периоды повышенной опасности учителя или старшие префекты должны были сопровождать учащихся на занятия и обратно. Студенты быстро направились к дверям в сопровождении Гермионы и Блейза. Драко последовал за ними, возвышаясь на две головы над четверокурсниками.
Гойл шел, заметно хромая, впереди Драко, его массивная фигура на некоторое время стала причиной затора, когда толпа приблизились к дверям. Младшекурсники, зевая и торопясь лечь в постель после позднего ужина, толкались и пихались. Гермиона смутно заметила, что Блейз крикнул, разнимая их.
Замыкающая группа замедлила своё движение, заставляя Драко остановиться рядом с ней. Он раздраженно вздохнул.
Гермиона почувствовала странную дрожь в районе живота. Внезапно она остро ощутила его рост, тело и чистый мужской запах, который принадлежал Драко. Это были те же ощущения, которые она испытала в лесу, когда появился этот чертов эффект от Фида Миа.
Она проклинала тот факт, что больше не могла пытаться мыслить или вести себя адекватно в непосредственной близости от Драко Малфоя, это было равносильно спонтанному приобретению сверхъестественного таланта Гарри во время квиддича.
Учитывая новый поворот в их отношениях (если это можно было так назвать), Гермиона чувствовала, что должна была что-то предпринять, поддержать или успокоить его из-за того, что они накануне видели вместе в лесу. Она вспомнила, как иногда сжимала руку Рона или Гарри, давая им понять, что все в порядке, что она рядом. Или то, как Джинни обнимала ее за плечи, когда Гарри находился в смертельной опасности, и Гермиона беспокоилась.
Это было то, что друзья сделали бы друг для друга. Но не в случае с Драко. Только не с ним. Любая демонстрация поддержки с ее стороны, какой бы платонической или искренней она ни была, вероятно, вызовет тот же раздражающий проницательный блеск в его глазах.
Он слишком хорошо читал подтекст. Как ни странно, Гермиона не могла не думать о том, что после многих лет ее жалоб на недалёкость мальчишек, она наконец наткнулась на того, кто использовал свою интуицию и мозги в полную силу.
— Еще раз наступишь мне на ногу, Доддерс, и я размажу тебя по стенке, — устало сказал Драко крошечному третьекурснику, стоявшему позади него. Гермиона свирепо посмотрела на него. День в Хогвартсе не считался обычным, если Малфой не заставлял по крайней мере одного младшекурсника смутиться или испугаться его.
Драко проскользнул мимо нее, и она почувствовала, как он сунул ей в ладонь маленький клочок бумаги. Она инстинктивно сжала кулак, надеясь, что на ее лице не отразится удивление. Через мгновение толпа снова двинулась вперед.
После короткой беседы с Блейзом и Макгонагалл, Гермиона поспешила в свою комнату, чтобы прочесть записку.
Ей не показалось странным, что она узнала его почерк. Конечно, она уже видела эти уверенные, написанные с небольшим наклоном буквы на классной доске достаточно часто за последние семь лет.
«У него был слишком девчачий почерк», — подумала она с ухмылкой.
Мы отправим письмо сегодня же. Встречаемся в совятне после второй смены.
Захвати угощение для совы.
Вполне в стиле Драко.
Она была слегка впечатлена его настойчивостью в том, чтобы положить конец этому проклятому Фида Миа. Бог свидетель, его и без того окружала целая куча проблем, требующих его немедленного вмешательства.
Поэтому, когда первый запланированный патруль авроров сменился вторым, а случилось это почти в два часа ночи, что необычно рано для пятницы, Гермиона покинула Гриффиндорскую башню. Десять минут спустя, едва избежав катастрофы на ступеньках, она добралась до совятни, расположенной на вершине Западной башни.
Дверь в совятню была слегка приоткрыта. С некоторым трепетом Гермиона толкнула ее, ожидая, что ржавые петли будут протестовать из-за их многовековой запущенности. Нижняя часть двери зацепилась за солому и, к счастью, отворилась без лишнего шума.
Как только Гермиона оказалась внутри, ее сразу же встретил резкий запах птичьего помета, сырости и вонь от разлагающейся пойманной добычи. Кроме отправки писем родителям раз в две недели с помощью Букли или школьной совы, у неё было мало поводов для посещения совятни. Гарри и Рон ходили туда, по крайней мере, раз в два дня, имея своих собственных сов.
Будучи в темноте Гермиона не знала, на что именно она наступала, когда пробиралась через большую комнату без крыши. Хрустящее, время от времени, хлюпающее ощущение под ногами заставляло ее безмерно радоваться тому, что она уже закатала низ своих пижамных штанов.
— Фу! — воскликнула Гермиона, наступив на что-то влажное и вязкое.
— Ты слишком мало орешь. Продолжай в том же духе, пожалуйста, — зашипел Драко.
Черт бы его побрал. Он возник буквально из ниоткуда. Гермиона ничего не могла с собой поделать. Она резко вздрогнула, заставив нескольких сов взмахнуть крыльями.
— Хватит шуметь! — сердито прикрикнул он, похоже собираясь закрыть ей рот руками.
Она осторожно попятилась от него: — Вот что бывает, когда подкрадываешься к людям!
— Немного поздновато бояться темноты, не находишь? — протянул Малфой.
На самом деле в совятне было намного светлее, чем снаружи. Луна освещала круглую комнату без потолка. Гермиона уже могла разглядеть сотни пар острых совиных глаз, с интересом наблюдающих за ними со своих насестов.
Все совы были расположены согласно их породе (возможно имелось несколько гибридов): амбарные, белые, шмелеподобные, рыжеватые, визгливо кричащие и орлиноподобные. Будучи ночными существами, многие прилетали и улетали, так что по крайней мере уровень фонового шума позволял нормально разговаривать.
Она сразу заметила Буклю. Умная сова Гарри прихорашивалась. Маленькое мохнатое существо лежало в ее когтистых лапах. Гермиона была рада, Сычик отсутствовал, который мог одним своим присутствием создать невообразимый шум и хаос.
— Ты принесла угощение?
— Да, — сказала она, похлопав по маленькой пачке совиного печенья, торчащей из кармана. Оно принадлежало Лаванде. Пакет был помечен надписью «со вкусом сыра и мыши» и имел логотип бренда, который представлял странное объединение этих вещей.
Драко был одет в школьную мантию, что выглядело немного странным, учитывая то, что они уже должны были лечь спать. Гермиона списала это на то, что слизеринцы поздно ложились. Или может, ему не нравилось носить пижаму...
И зачем тебе эта информация? Ее мозг раздраженно хмыкнул в ответ на ее размышления. А воображение было готово пойти дальше, но она отчаянно пресекла все попытки.
Сейчас было не время для ее гормональных перепадов.
Она передала угощение Драко и наблюдала, как он натягивал прочную кожаную перчатку. Даже в темноте она смогла разглядеть глубокие порезы в коже. По своему опыту она знала, что Букля была вполне способна расцарапать Гарри, несмотря на их тёплые отношения.
Затем Драко тихо свистнул и протянул руку. С самых верхних насестов, примерно в трех-четырех "этажах" от того места, где отдыхала Букля, спустился филин Драко.
Гермиона видела птицу и раньше за завтраком, когда она доставляла почту и «Ежедневный Пророк» Драко. Однако вблизи его филин выглядел по-другому.
Это был большой и мужественный на вид филин с изогнутым клювом, который выглядел достаточно острым, чтобы пробить аккуратную дыру в перчатке Драко. Он выглядел величественно, устрашающе и хищно. Совсем как...
— Пит, — сказал Драко, похлопав птицу по красивой голове.
Сова ласково ухнула ему в ответ.
Совершенство. Птица издала звук с нотками баритона.
Гермиона пристально посмотрела на него. И также отступила на шаг назад.
— Ты назвал свою сову Питом?
Драко был занят поглаживанием совы.
— Фамильяры нуждаются в именах, Грейнджер.
Да. Это было правдой. Хотя она ожидала по крайней мере четыре слога в имени и дань уважения какому-нибудь давно почившему чистокровному волшебнику, убившему мифологического героя в древние времена.
Драко наблюдал за ней с высоты своего роста. Он явно пытался читать ее мысли.
— Это сокращение от Пьетро, если тебе интересно.
— У-ух, — откликнулся Пит в ответ на свое имя.
— Не беспокойся о ней, — сказал Драко своему фамильяру, почесывая его элегантную голову.
— Она предпочла заиметь кривоногий старый лохматый комок шерсти вместо совы.
Гермиона нахмурилась: — Живоглот не старый комок шерсти. Он просто великолепен.
— Но с такими же ровными ногами, как у костюмера королевы Анны, — добавил Драко почти с насмешкой, излучая хорошее настроение. Потом, казалось, он вспомнил, что они не имеют право на совместное веселье. Это было серьезное, потенциально смертельным занятием. — Давай уже сюда чертово письмо, — он решил снова стать грубияном.
Гермиона необъяснимо обрадовалась этой перемене. Она протянула ему маленький кусочек пергамента. Он держал ее письмо Борджину, сканируя его содержание в наиболее освещаемом месте, а затем, к ее великому удивлению, разорвал на мелкие кусочки.
— Псевдонимы использовать бессмысленно, Борджин знает Пита, —объяснил он. Она раздраженно посмотрела на него: — А ты случайно не захватил перо и пергамент, чтобы написать новое?
— Конечно, я так и сделал, — заявил он, вынимая свою версию их письма Борджину.
Гермиона хотела сказать ему, что если он потрудился написать свое собственное глупое письмо, ему действительно не стоило планировать их секретную встречу посреди ночи, не так ли?
И почему тогда она там находилась? Гермиона бросила на него любопытный взгляд.
— Я не понимаю, почему мы не можем просто использовать школьную птицу? Что может пойти не так? — Гермиона уставилась на хищную птицу Драко. — Она, что не сможет долететь до адресата?
Он посмотрел на нее своим взглядом, означавшим «Ты совсем отупела?». Гермиона знала этот взгляд достаточно хорошо. У него в запасе было довольно много подобных выражений. К примеру, «У меня нет времени на объяснения», «Как это по-гриффиндорски с твоей стороны» и «Прочь с моего пути, прежде чем я прокляну тебя.»
— Пит совершенно безопасен в доставке посылок. Эта порода специально обучена для этих целей. Школьные птицы надежны, но вместе являются легкой мишенью. Их можно сбить, перехватить и заманить. Пит не такой, — в его голосе сквозила гордость.
Это же просто кошмар! Гермиона невольно задумалась. Она конечно предполагала, что самый простой способ перехватить сообщение или посылку — просто сбить птицу (как несчастного Ару профессора Спраут). Хотя и она не могла вспомнить, когда в последний раз слышала, чтобы сова исчезала подобным образом. Если бы у неё было время в перерывах между помощью Дамблдору выигрывать войну, поисками работы после окончания Хогвартса и попытками прекратить ее случайный брак с Малфоем, Гермиона вполне бы могла начать компанию, способствующую более гуманному обращению с совами.
Драко осторожно прикрепил письмо к ноге Пита на тонкую металлическую манжету, а затем накормил его угощением. Пит проглотил три печенья за один присест.
— Счастливого пути, — прошептал он, прежде чем запустить птицу в воздух.
Размах крыльев этого филина поражал воображение. Как и его красота. Он проделал идеальный круг над совятней и бесшумно скрылся из виду. Некоторое время они стояли молча, прислушиваясь к ночным звукам и слабому свисту ветра, который проносился над совятней.
— Что значит «Вместе по радуге»? —спросил Драко, снимая перчатку. Он провел пальцем по переливающейся фразе на ее футболке, слегка коснувшись пупка.
Гермиона поняла, что стоит под тем же лучом лунного света, под которым он читал ее письмо. Драко с недоумением смотрел на Кермита. Достопочтенный мистер Лягушонок сидел на своей лилии под вышеупомянутой радугой.
Гермиона была застигнута врасплох. Как объяснить лягушонка Кермита волшебнику? Ответ казался относительно простым. Вероятно, только для одного из них.
— Магловские штучки, — просто ответила она, чувствуя себя странно. Безумие, решила она, пытаться объяснить «Шоу Маппетов» или «Улицу Сезам» Драко Малфою в 2:30 утра, прячась от команды из десяти Авроров, которые, скорее всего оглушат их, прежде чем задавать вопросы.
— И поэтому это не достойно подробностей для того, кто не является маглом? — сердито спросил Драко, подняв бровь
— Я не это имела...
— Прямо, как тот момент с Папой Римским по дороге к моему отцу, — пробормотал он.
Она решила, что ослышалась.
— С Папой Римским?
— Ты упомянула его, и когда я спросил тебя, что ты имеешь в виду, говоря о моем отце, ты решила, что я не знаю, кто такой Папа Римский.
Гермиона с удивлением следила за развитием их разговора. Это почти напоминало споры с Гарри, когда он находился в трудной ситуации. Но потом спор утихал, и Гарри возвращался к своему обычному состоянию вины за происходящее.
— Ты ведь не можешь нормально общаться с людьми.
— Гениально, — сказал он ей, для убедительности постукивая пальцем по ее голове. — Ты сама до этого додумалась?
Она издала возглас разочарования.
— Боже мой, с тобой действительно невозможно взаимодействовать.
Он сложил руки на груди и пристально посмотрел на нее.
— А разве ты пытаешься поладить со мной?
Это был вопрос с подвохом. Он хорошо преуспел в этом. И она может проигнорировать его, сменив тему.
— Знаешь, я рада, что Дамблдор рассказал всем, что на самом деле произошло вчера.
— Неужели? — спросил Малфой тихим ровным голосом.
Гермиона удивилась тому, что не заметила, как близко они стояли друг к другу. Ее сердцебиение немного ускорилось, когда он стряхнул пушистое белое перо с ее ключицы. Дракон, который был вытатуирован на ее бедре, казалось, сделал какое-то медленное, сносящее крышу скольжение по ее телу. Чувство казалось слишком странным, чтобы привыкнуть к нему, даже после почти недели этих его проявлений время от времени.
— Если бы он ничего не объяснил, и не будь ты свидетелем произошедшего, ты бы решила, что я ответственен за эту метку? — за его вопросом очевидно стоял другой, и это явно имело отношение к тому факту, что он смотрел на нее, словно был пиратом, а она — его нечестно нажитой добычей.
— Нет, я достаточно умна, чтобы не делать опрометчивых предположений, — ответила она, слегка запинаясь на последнем слове. Черт бы побрал эту темноту, она не могла разобрать выражение его лица. Он, вероятно, использовал свой «как это по-гриффиндорски» взгляд.
— Гриффиндорцы могут отлично строить из себя мучеников. Но вы ужасные лжецы. Я могу прочесть это по твоим глазам.
— Сомневаюсь, что ты можешь видеть мои глаза в темноте, Малфой.
— Жаль, что не могу, — ответил он, и Гермиона поняла, что ей не нужно видеть его лицо, чтобы знать, что он улыбается. Улыбка звучала в его голосе. — Только потому что они приобретают приятный оттенок янтаря, когда ты сердишься, что, кажется, случается довольно часто, когда я рядом, — добавил он слегка смущенно.
Гермиона небрежно размышляла, как выглядит игра в снежки в аду. Несомненно, теперь это стало возможным, поскольку Драко Малфой сделал ей комплимент.
— Нам, наверное, пора идти, — поспешила она, вспомнив на какой риск они идут, и это безусловно относилось не только к их встрече за пределами комендантского часа. — Авроры включают совятню в свой обход.
Это заняло всего лишь мгновение для Гермионы, чтобы высыпать оставшиеся печенья в одну из мисок посередине совятни. Пара прекрасных белоснежных сов, похожих на Буклю, тут же устремилась вниз, чтобы осмотреть подношение.
Драко ждал ее, что-то бормоча себе под нос. Наверняка что-то грубое, но она не расслышала его. Они расстались у двери. — Постарайся не попасться на обратном пути. Я не горю желанием быть пойманным только из-за того, что ты не можешь пройти один лестничный пролет в тишине.
Гермиона предположила, что так скорее всего и будет, пожелав спокойной ночи и удачи.