Глава 21
20 июля 2020 г. в 08:20
То, что произошло потом было похоже на прорыв плотины. Словно кто-то щелкнул пальцем, и то, что казалось маленькой струйкой воды, внезапно превратилось в бушующий поток, накрывший их с головой. Грейнджер обвила его бёдра ногами, Драко в ответ подхватил ее задницу под водой. Ощущение прикосновения к ее коже было феноменальным. Его поразило, что из-за тепла, исходящего от их татуировок, вода в ванне до сих пор не закипела. Оно обжигало, концентрируясь в тех местах, где его пальцы и ладони соприкасались с ее кожей. Кончики его пальцев внезапно стали более чувствительными, как будто у них появились дополнительные нервные окончания. Последней связаной мыслью Драко было воспоминание о том, что он должен вернуть просроченную книгу мадам Пинс, которая собиралась убить его, когда узнала, что месяц назад он случайно уронил ее в лужу по дороге в Хогсмид.
«Я схожу с ума», — решил он, осознавая происходящее и понимая, что ему все равно.
Ее поцелуи были очень похожи на нее. Спокойствие и полная сосредоточенность на процессе. Почти доскональное изучение предмета. Ее внимание к деталям было поразительным. Казалось, что она пытается впитать в себя как можно больше его прикосновений и вкуса.
Возможно, позже последует тестирование на знание предмета. Он улыбнулся ей в губы от этой мысли, чувствуя странную смесь удовлетворения и огненного вожделения.
Драко не предпринимал слишком бурных попыток сжать ее в объятиях, которые некоторые девушки посчитали бы агрессивными. Он вполне был доволен тем, что пассивно держал Гермиону и позволял ей двигаться на нем так, как она того сама хотела.
Она все еще была невероятно нежной. Возможно, из-за его плеча. Он хотел сказать ей, что выдержит любую грубость, и она может быть жесткой, если захочет. Он сказал бы это, если бы мог заставить себя оторваться от ее губ.
Напряжение, боль, планы подсыпать Дональду Блаю слабительного порошка в его пирог на завтрак испарились. Он провел рукой по ее груди, осознавая, что не использует никакой тактики, кроме той, что просто пытается дотронуться до нее везде. Контраст между ее удивительно мягкой кожей и его царапинами, заработанными в квиддиче, был восхитительным.
Когда ее нежных прикосновений было уже недостаточно, он взял ее за подбородок и наклонил голову девушки в сторону, чтобы взять под контроль их поцелуй. Наградой за столь активное участие был вздох Гермионы. Она положила ладони ему на плечи, обвивая шею, затем запуская руки в волосы. Она прижалась к нему грудью. Ему хотелось прикоснуться к ней губами, но это означало, что ему стоило отпустить ее на мгновение, а он не думал, что сможет это сделать.
В конце концов Грейнджер отстранилась, вероятно, почувствовав необходимость устроиться поудобнее. Как бы то ни было, ей каждый раз удавалось взбираться на его мокрый торс и тут же соскальзывать вниз, когда она отвлекалась достаточно, чтобы отпустить его шею. Это давало ему возможность мельком взглянуть на нее. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что кто-то не поменял ту темноволосую всезнайку на суккуба, пока он был занят.
Нет. Это была Гермиона. Она снова была той девушкой из мотеля, со своей знакомой привязанностью и страстью, исходящими от нее. То странное чувство в его груди вернулось. Он хотел привезти ее домой, запереть в шкафу и выпускать только по особым случаям.
Драко был не из тех, кто придает большое значение религии, но он внезапно вспомнил, как какой-то магглорожденный болван сказал ему, что Бог создал людей парами, и у каждого человека существовал соответствующий ему партнер. Возможно, по большому счету, она должна была принадлежать ему.
«Что действительно является опасным, — вмешался его Мозг, — так это момент, когда девушка способна заставить тебя размышлять о Создателе.»
Он прижался губами к манящей коже за ухом и стал ее посасывать. Как же приятно было чувствовать жар ее крови прямо под своими губами. Он отстранился и посмотрел на соблазнительное красное пятно. Мерлин, помоги ему, он хотел оставить на ней как можно больше отметин. Он хотел видеть, как она проходит мимо него по школьным коридорам, осторожно дергая себя за воротник, чтобы скрыть следы его укусов и царапин, которые, как он знал, были на ней.
Гермиона снова отпустила его, чтобы перевести дыхание. Каждый ее судорожный вдох добавлял ему нервозности, но затем ее томный выдох тут же успокаивал. Несмотря на плохое освещение, он заметил, что ее зрачки расширились до такой степени, что черный цвет почти сменил коричневый.
Она выглядела взволнованной и немного рассеянной. Он позволил ей легонько поцеловать себя в уголок рта, скулы, нос и закрытые веки. Кончик ее розового языка высунулся наружу, чтобы облизать капли воды, оставшиеся на его коже.
Драко что-то сказал, не понимая, что именно. Возможно, очередную грубость, затем последовало слово «Боже».
Ну вот, опять. Это было нехорошо.
Его рука нащупала ее бедро и коснулась татуировки. Он почти представил себе крошечный электрический разряд, который вырвался из его пальцев как раз перед тем, как он дотронулся до серебряного дракона.
Они оба чуть не умерли от шока, когда он это сделал.
Заклинание, возможно, и казалось неосязаемым и иллюзорным, но его эффект был очень реалистичным. Гермиона казалась такой же дезориентированной, как и Драко, и положила голову ему на плечо. Она чувствовала себя легче бабочки в его руках.
Он не хотел останавливаться. Заклинание требовало, чтобы они не останавливались. Его подростковое либидо, по-видимому, перешло в группу поддержки Фида Миа, и ревело во весь голос.
Не думая ни о чем, кроме завершения того, что они начали, он направил свой член между ее ног. Это была нелегкая задача, учитывая разницу в росте и тот факт, что они находились в воде.
Она прижалась к нему, когда он закрыл глаза, произнес ее имя и погрузился в нее на дюйм.
Он честно не думал, что сможет остановиться, даже если стены Хогвартса начнут рушиться вокруг них. Он хотел большего. Теперь он хотел ее всю. «Определенно, этот раз не будет последним», — сказал он себе, целуя нежную кожу между ее бровями. Позже он загладит свою вину, заставив ее кончить дюжиной разных способов.
По-видимому, он слишком долго молчал, потому что ее глаза распахнулись и внимательно смотрели на него с большим трепетом. Этого было достаточно, чтобы убрать из его головы все сомнение и чувство вины. Он двинулся ещё дальше и чуть не умер, когда первоначальная теснота сменилась обволакивающим его жаром. Вода была тёплой, но это не шло ни в какое сравнение с тем блаженством, что ждало его внутри.
— Стой. Подожди минутку, — сказала она, нахмурившись, не совсем говоря ему остановиться, но и не показывая ему продолжать. Она отстранилась.
Простоблятьневероятно. Она, что действительно считала, что он в состоянии остановиться?
И все же та самая рука, которая всего несколько минут назад зарывалась в его волосах, теперь настойчиво отталкивала его от себя.
— На самом деле я не хочу этого делать, — объяснила она, задыхаясь от страха. Ее глаза блестели, отражаясь в воде.
Драко понял, что, должно быть, выглядел немного нелепо, глядя на нее сверху вниз с приоткрытым ртом и дыша так, словно только что пробежал от Хогвартса к Сладкому Королевству менее чем за тринадцать минут. Так или иначе, она решила игнорировать тот факт, что он почти полностью вошёл в нее.
И тут Драко обнаружил, что действительно настоящая пытка — это Гермиона Грейнджер, которая внезапно решила передумать.
Он опустил ее на землю. Что, черт возьми, он ещё должен был сделать? Ее затравленный взгляд заставил проклятое напряжение в его груди вернуться снова.
Драко внезапно рассердился. Очень. Ощущение погони всегда был забавным из-за того, что в конечном счёте он настигал свою цель. И Драко всегда ее настигал. Всегда. Что с ним было не так, если она не может даже помыслить о простом безобидном сексе? Он не был отвратительным, от него хорошо пахло, он был богат и даже мог побороться за первенство в интеллекте.
Он был сыном гребаного Пожирателя Смерти.
Попробуй теперь разобраться с этим. Этот факт невозможно было просто смыть водой.
Это не было каким-то жалким сомнением в себе, скорее всего, всему виной была ее дрожь, которая, наконец, добралась до него. Она даже съежилась, когда он попытался прикоснуться к ней, слово само его присутствие вызывало у нее отвращение.
— Разве твоя мать никогда не говорила тебе, что дразнить не хорошо?
— прошипел он более грубым тоном, чем планировал. Его язвительность звучала так странно, будто ею не пользовались целую неделю.
Он был не в настроении успокаивать чопорную фригидную девчонку, которая обладала сверхъестественной способностью каждый раз превращать его в свою маленькую цирковую обезьянку.
В довершении всего, его плечо снова болело, а член был в крайне неудобном состоянии. Она наблюдала за ним с раздражающим терпением. Он предпочел бы видеть вместо этого ее негодование.
— Моя мама учила меня тому, как важно быть нравственным человеком, —тихо ответила Гермиона. — Думаю, твоя пропустила подобные уроки с тобой. — Она и не пыталась быть злой.
Иногда с Малфоем приходилось быть жесткой... Но она должна была дать ему понять, что они не могут снова пройти через эту катастрофу.
И та, в свою очередь, опять чуть было, не произошла.
После этого у нее точно бы случился нервный срыв. Назовите ее эгоисткой, но Гермиона чувствовала, что здравомыслие должно стать ее приоритетом номер один.
— О, я узнал достаточно, — усмехнулся Драко, — Нарцисса научила меня многим полезным вещам. — Тем самым ясно давая понять, что уроки морали не имеют большого значения в семье Малфоев.
— Я удивлена, что ей удалось найти время, чтобы вырастить тебя, не говоря уже о том, чтобы научить чему-нибудь. Твоя мама, казалось, была рада сбежать из поместья с чемоданом, полным мелочи и столового серебра Малфоев, при первом же удобном моменте. Вряд ли такое поведение свойственно образцовому родителю. — Гермиона знала, что сейчас она была жестока, но, к чести Драко, он не тратил время на обдумывание ответов.
— Грейнджер, я подозреваю мои манеры все-таки влияют на тебя сильнее, чем ты думаешь, — сказал он ей слишком мягко. Это было жутко. — А теперь извинись за сказанное.
Гермиона скривила губы.
— Черта с два! Для начала извиняйся сам.
— Ах. Наконец-то мы хоть к чему-то пришли. — Малфой молниеносно схватил ее за плечи и развернул так, что она оказалась спиной к краю ванны. Вода выплеснулась через край на пол.
— Думаешь, я невоспитанный? Думаешь, я мерзавец? Думаешь, ты слишком хороша для меня? — прошептал он.
Она попыталась ударить его коленом в пах, но он зажал ее ноги между своими, удерживая их там. Ее борьба была столь же бессмысленной, как и в то утро в номере мотеля. Они снова оказались в подобной ситуации. Гермиона решила, что это действительно загадка, почему она была способна разозлить его так сильно. Он никогда не отличался тем, что запросто терял хладнокровие. У него всегда была репутация коварного заговорщика.
— Действия ведь говорят громче слов, —сообщила она, выглядя спокойной, несмотря на дрожь в голосе. Дракон на ее бедре прожигал ее кожу насквозь. Возможно, чернила служили чем-то наподобие медленно действующего яда, разрушающего ее разум и лишающего способности рассуждать. Ей хотелось стереть с лица выражение превосходства.
— Да, — согласился он. — Полагаю, с демонстрацией все в порядке.
О Боже. Гермиона бросила тоскливый взгляд на дверь ванной.
На его челюсти дергался мускул.
— Моя мать всегда говорила мне, как важно закончить то, что я начал. Я рос не по годам развитым ребенком, и мои руки всегда были заняты тем или иным делом. Вероятно, мы в этом были с тобой похожи. — Он просунул свою правую руку между ее спиной и ванной. — И вы, мисс Грейнджер, закончите то, что только что начали.
Что? Она начала? Серьёзно? Малфой точно выжил из ума. Если только он не имел в виду то, что она начала в ночь выпускного вечера, когда подошла к нему. О Боже, он имел в виду это?
— Да пошёл ты!
Его улыбка выглядела почти искренней.
— Я бы с удовольствием, но предпочитаю компанию.
Когда его хватка ослабла, она резко высвободила свою левую руку и надавила большим и указательным пальцем на его раненое плечо. Он даже не вздрогнул и не попытался остановить ее. Он не был глуп и знал, что она сделает. Они оба знали, где он был уязвим в этот момент.
Все, что ей нужно было сделать, это сжать, как можно сильнее.
Гермиона не знала, что было более пугающим: то, что она без раздумий была готова причинить ему боль или то, что он, казалось, был полностью готов принять ее.
— Ну же, продолжай, — настаивал он. Нетерпеливый, покорный и ожидающий наказания.
— Ты такой же псих, как и твой отец, — сказала она, широко распахнув глаза.
— Сделай это! — Резкое сжатие ее запястья его рукой привело ее в чувство.
Черт бы его побрал. Если он хочет боли, то, Бог свидетель, она даст ему ее. Ее пальцы снова вонзились в темный синяк. Она не могла остановить дрожь, когда она слегка сжала его плечо один раз, затем остановилась. Он приготовился к новой порции боли. Все его тело напряглось в ожидании, а челюсть была крепко сжата. Ее бледные пальцы выделялись на фоне темного пятна на его плече.
Ужасное осознание настигло девушку, и ее рука замерла.
— Что с тобой? — прошипел он. Его глаза обещали все виды насилия, которые ранее ещё не упоминались.
— Доведи до конца начатое, чопорная стерва. СДЕЛАЙ ЭТО!
Она опустила руку и отвернулась, не желая, чтобы он увидел выражение ее лица. Впрочем, в этом не было необходимости.
— Гермиона! — он взял ее за подбородок и заставил посмотреть на себя.
— Не могу... — сказала она, ненавидя себя за то, какой слабой и жалкой она становилась, когда он был обеспокоен. — Я не могу!
— Почему? — требовательно спросил он.
Его глаза обшаривали каждый дюйм ее лица в поисках ответа. Гермиона была поражена осознанием того, что он был почти одержим, чтобы услышать от нее одну-единственную вещь, которая точно приведёт его в бешенство.
— Потому что я не могу причинить тебе боль! Это так невероятно? — воскликнула она.
Очевидно, что да. Если она думала, что видела, каким отстранённым он может быть, она ошибалась. Ее признание кардинально преобразило его. Единственным положительным моментом было то, что вся злость исчезла с его лица. То, что осталось, было ещё хуже.
Он покачал головой, словно отказываясь принимать всерьёз ее слова.
— Для меня было большой ошибкой прийти сюда сегодня. Я... Я прошу прощения.
Гермиона уставилась на него так, словно у него выросла вторая голова.
— Я не вижу причин для нашей новой встречи, пока мы не отправимся в Лондон, — холодно сказал он. — Я дам тебе знать, когда это произойдёт. Просто убедись, что у тебя найдется предлог для своего отсутствия.
Это было похоже на окончание деловой встречи. Он отпустил ее так быстро, что она чуть не упала.
Драко ни разу не взглянул на нее, пока быстро одевался, выбегая из ванной, словно адское пламя лизало ему пятки.