The Dragon's Bride (Невеста дракона)

      Кто-то шел по коридору, и это точно был не Боб, охранник подземелья. Тонкс знала это наверняка, потому что тот носил тяжёлые ботинки и громко топал, когда шел. Нет, ее новый гость шёл аккуратно и очень тихо. Тонкс услышала приближение незнакомца только потому, что ждала его с тех пор, как оказалась в своей камере.       Людям, которые ловили и держали в клетках других, обычно нравилось наблюдать за своим трофеем. Рано или поздно, даже если существовало много приспешников и таких, как Боб, зловещая природа похищения брала верх, и человек, ответственный за это, приходил, чтобы поглазеть на свою жертву.       В настоящее время, окошко в верхней части камеры открылось. Появилось лицо, бледное и до ужаса самодовольное. Это было похоже на удар в грудь, когда она увидела Гарри Поттера, смотрящего на нее, но Тонкс быстро взяла свои эмоции под контроль.       Если это был Гарри, то Дамблдор был мадам Розмертой в чрезвычайно искусной маскировке.       — Никто не любит хвастунов, — сказала Тонкс непринужденным тоном.       Лицо Гарри расплылось в понимающей улыбке. Это была та же самая ухмылка, которую Тонкс видела на лице фальшивого Драко.       Значит, этот человек был ответственен за похищение. Ему определенно требовались помощники, потому что заточение в подземелье однозначно не было простой операцией.       — Так значит, ты кузина Малфоя? Отродье Андромеды? — сказал метаморф.       — Ну, а ты, видимо, страдаешь психическим расстройством, если думаешь, что можешь похитить двух авроров и выйти сухим из воды, — спокойно ответила Тонкс.       — Одного, — поправил ее похититель, окидывая ее оценивающим взглядом. — Вообще-то, я похитил только одного аврора.       У Тонкс перехватило дыхание. Значит, Блай был мертв. Она подозревала это, но надеялась, что ее интуиция ошибается. Грюм прольет дождь из огня и серы, чтобы отомстить за парня, но сначала Тонкс должна будет сбежать, чтобы рассказать ему об этом. Она старалась не думать об Астрид Хаггинс, которая обожала Блая. Или о матери Блая, чье имя Тонкс не могла вспомнить, но которая сияла и гордилась тем, что ее сын окончил академию авроров.       — Ты мне нравишься, — сообщил метаморф, довольный тем, что на время лишил ее дара речи. — Ты не так глупа, как остальные авроры. Полагаю, это из-за крови Блэков?       Тонкс задалась вопросом, знает ли этот маленький хвастун, что она тоже метаморфомаг. Лучше пока держать это в секрете.       — Ну, а ты кто такой? — спросила она. — И почему бы тебе не ответить правду? В данный момент я никуда не спешу.       Лицо, наблюдавшее за ней, стало серьезным. В его выражение можно было разглядеть признаки честолюбия вперемешку с безумием. Идеальный последователь Волдеморта.       — Я из тех, кого не замечают, списывают со счетов в пользу других, не заслуживающих внимания. Но это ненадолго.       Тонкс кивнула с притворной серьезностью:       — И сколько раз в день ты упражняешься в своей маленькой речи перед зеркалом?       Это не понравилось ее похитителю. Окошко захлопнулась, и этот тихий незнакомец покинул подземелье.       До конца дня в камеру Тонкс никто не приходил. Так же, как и на следующий день. ***       — Ну и где же газета, когда она так нужна? — проворчал Рон себе под нос.       В то утро за завтраком не было доставки прессы, потому что большинство студентов, подписанных на газеты, уже вернулись домой. Не повезло Рону с поисками и в гриффиндорской гостиной. Удача вернулась к нему, когда он увидел молодого пуффендуйца, спускающегося по лестнице с «Ежедневным Пророком» подмышкой.       — Не одолжишь? — окликнул его Рон. Это был риторический вопрос. Он уже выхватил газету из рук младшекурсника.       Рон нашел Гарри на берегу озера, где они с Джинни сидели на любимой скамейке Гермионы — та любила читать на ней, когда в помещении было слишком жарко. Рон сел, со вздохом развернул газету и принялся искать хоть какое-нибудь упоминание о Тонкс.       На мгновение он отвлекся на статью о новом загонщике «Пушек Педдл», но затем виновато переключил внимание на изучение новостей, продолжая искать намеки на любые неприятности.       — Стой, — нахмурившись, произнесла Джинни. Она забрала газету у сопротивляющегося брата и просмотрела небольшую статью внизу на первой странице. — Нарцисса Малфой мертва?       — Что? — воскликнул Гарри. — С каких это пор?       Прежде чем ответить, Джинни сделала паузу, чтобы прочитать статью.       — Видимо, уже несколько месяцев. Здесь сказано, что она находилась в Швейцарии, когда это случилось. Разве Дамблдор сейчас не там? Профессор Макгонагалл сказала, что он занят там каким-то срочным делом.       Рон был удивлён, что упустил эту историю:        — Там не сказано, как она умерла?       — Нет. Пишут, что ее смерть выглядит как инсценировка, и теперь ведётся расследование. Интересно, это как-то связано с поездкой Дамблдора?       — Это ужасно, — покачал головой Гарри. — Я имею в виду, что ею можно восхищаться хотя бы за то, что она в конце концов бросила Люциуса. Это определенно требовало мужества.       Джинни прикусила нижнюю губу.       — Думаете, Люциус замешан в этом?       — Как такое возможно? — вмешался Рон. — Он даже задницу свою вытереть не сможет без того, чтобы Министерство не подало ему туалетную бумагу.       — Замечательное сравнение, Рональд, — сказала Джинни, закатив глаза.       Гарри, тем временем, выглядел обеспокоенным.        — Интересно, Малфой в курсе?       — Думаю, нет. Он весь год вёл себя как обычно.       — И как же ведёт себя «обычный» Малфой? — заинтересованно спросил Рон у сестры.       — Как придурок, — сказала Джинни. — Хотя в нем уже чуть меньше фанатичности, хулиганства и пафоса. Но тем не менее как придурок.       — Творится что-то странное, — пробормотал Гарри, высказав всеобщее мнение. Министерство Магии, как и сам Дамблдор, не были особенно известны своей готовностью к сотрудничеству или инициативностью, хотя Дамблдор приложил немало усилий, чтобы это изменилось.       Рон огляделся вокруг, как будто только что заметил отсутствие ещё одного мнения.        — А где Гермиона?       Джинни уже завязывала шнурки на ботинках.        — Уехала на целый день. Она сказала, что ей нужно заскочить в Гринготтс.       — А-а, — протянул Рон. — Могла и предупредить, я бы сходил с ней. Мне нужен новый корм для Сычика, ему не очень понравился тот, что передала мама. Кажется, он начал шуметь больше обычного, — сказал им Рон, скорчив гримасу.       Гарри и Джинни обменялись взглядами, которые были наполовину веселыми, наполовину тревожными.       — Рон, дорогой. Не думаю, что она бы оценила твою компанию сегодня.       Рон изумленно уставился на сестру, а затем на Гарри, который внезапно принялся изучать свои ногти.       — Мне вот-вот скажут что-то неприятное, не так ли?       — Скажи уже ему, — настаивала Джинни.       Гарри поднял голову:        — Я? Но почему именно я?       — Что ты мне скажешь? — спросил Рон, выглядя чересчур обеспокоенным. — Что с Гермионой?       — Успокойся, Рон. С Гермионой все в порядке.       — Как бы не так, черт возьми! — Рон ощетинился. — Я хочу знать.       Джинни закатила глаза.       — Мы так и знали, что ты слишком остро отреагируешь. Ничего плохо не произошло, Рон. Мы с Гарри думаем, что у нее появился парень или типа того.       — Что значит типа того?       — Это значит, что она что-то скрывает от нас, — уточнил Гарри.       — Мы его знаем?       Джинни потянула брата вниз, чтобы он снова сел рядом с ней. Видимо, он даже не заметил, что начал вставать.       — Вероятно, она бы не стала его скрывать, если бы это был кто-то, кого мы сразу одобрили.       Рон сильно побледнел.       — О Боже мой!       Джинни достаточно хорошо знала своего брата, чтобы догадаться, какие сумбурные мысли приходят ему в голову.       — Не будь идиотом, это не учитель!       — Ты уверена?       — Да, Рон! Это точно!       — Тогда кто же это? — взволнованно спросил Рон.       Джинни взглянула на Гарри, который вздохнул, прежде чем заговорить:        — Мы думаем, он из Слизерина. Тот, с кем она много общается в последнее время…       — Ты же не хочешь сказать… — начал было Рон.       — Да, но ведь он смотрел на неё влюблённым взглядом целую вечность. Честно говоря, не знаю, почему он раньше не приглашал ее на свидание, — сказала Джинни. — Хотя, возможно, время было неподходящее, учитывая все произошедшие события.       — Но… но он же слизеринец! — Рон сказал это с той горячностью, которую раньше использовал исключительно для Виктора Крама.       — Блейз также красив, умен, вежлив, обаятелен, образован и популярен. Даже пугающе умён, но ведь и Гермиона тоже.       Гарри удивленно поднял бровь, глядя на Джинни:        — У тебя явно было много времени, чтобы подумать о Забини.       Джинни успокаивающе похлопала его по руке.       — Ты тоже красивый, вежливый, обаятельный, образованный и популярный, Гарри.       — Ты забыла добавить «умный», — заметил Гарри.

***

      Мужчины оставались мужчинами, независимо от того, ездили они на работу на метле или автобусе. Говоря в общих чертах, они любили спорт. Также, им нравилось такое же любящее спорт общество других мужчин. В хорошую погоду они с удовольствием готовили еду на открытом воздухе, обсуждали работу, ремонт и последние достижения в области стрижки газонов.       Можно сказать, что у волшебников были те же желания и склонности, что и у обычных людей. И только потому, что в их генетическом наборе было что-то лишнее, что позволяло им вызывать утреннюю газету (вместо того чтобы, подобно мистеру Грейнджеру, выскакивать на улицу в одних трусах и надеяться, что соседи этого не заметят), они не обязательно были лучше или цивилизованнее.       Поэтому если в магловском мире существовали бордели и дома с дурной репутацией, как бы вы их ни называли, то подобные места были и в волшебном мире. И в таких местах та самая древняя торговля велась точно так же, как и в мире маглов.       Драко опаздывал на двадцать минут, но Гермиона все еще не была готова признать, что стояние в одиночестве на этом углу Лютного переулка изматывает ее нервы.       Добропорядочные ведьмы никогда не пересекали многочисленные улочки Лютного без сопровождения. Добропорядочных ведьм всегда сопровождали друзья, родители или такие же добропорядочные волшебники.       Драко Малфой не был добропорядочным волшебником, судя по тому, что заставлял ее ждать в такой… грубой части города. Но Гермиона не была нежным цветочком. Ее не одолевал приступ страха от пребывания днём в волшебном лондонском квартале Красных Фонарей. Она ведь столкнулась с ужасами преподавания Снейпа, войны с Волдемортом, стряпней Хагрида и так далее без каких-либо серьезных последствий.       Ей не потребовалось много времени, чтобы найти «Булыжник», несмотря на то, что в Косом переулке было сложно сориентироваться.       Трактир отличался от остальных заведений и походил больше не столько на кабак или ночлежку, сколько на трёхэтажный сарай. По-видимому, его конструировал тот же архитектурный гений, который был ответственен за постройку Норы.       Для такого невзрачного на первый взгляд здания тут было слишком много розовых и красных драпировок с оборками. Люди приходили и уходили, покидая гостиницу по большей части довольные. На входе располагались волшебные фонари, сделанные из настоящих фей, при ближайшем рассмотрении выглядевших либо спящими, либо пьяными, и дымчатая неоновая вывеска, которая еще не была включена или, возможно, попросту не работала.       Рядом слонялись ведьмы всех мастей. Высокие и низкие, старые и молодые, неказистые и излишне привлекательные — все они вели себя как остроумные и развратные танцовщицы кабаре из какого-нибудь американского фильма о ковбоях.       Гермиона слегка покраснела, проходя мимо пышногрудой молодой ведьмы, вертевшей в руках желтый зонтик. Под ее восточным красно-черным шелковым халатом виднелся корсет и панталоны. Каким-то волшебным образом весь этот ансамбль сочетался.       — Осматриваешь достопримечательности, милая? — окликнула ее девушка. Несколько пожилых дам на заднем плане захихикали.       Этот тупоголовый белобрысый придурок, вероятно, знал о природе гостиницы и решил поставить ее в неловкое положение, потребовав, чтобы они встретились прямо на улице.       Что ж, она не доставит ему такого удовольствия. Она прошла дальше по улице, выбрала красивый, но грязный фонарный столб и встала рядом с ним.       И снова стала ждать.       Гермиона уже начала читать ингредиенты на обратной стороне бальзама для губ, когда почувствовала, как кто-то взял ее за руку и потянул дальше по улице. Сначала она подумала, что это Драко, который был таким же невежественным болваном, но потом увидела, что это был другой человек, и тут же испугалась.       — На соседней улице у меня экипаж, — сказал мужчина. Он был хорошо одет и выглядел ненамного старше нее самой.       — Рада за вас, — сказала она, не найдя ничего лучшего, чтобы возразить. Она пожалела, что не взяла с собой печально известный розовый зонтик Хагрида.       Ничуть не смутившись, незнакомец вытащил из-за пояса привязанный к нему мешочек с деньгами и позвякал им, видимо, чтобы порадовать ее.       — Плачу больше, чем обычно, — сказал мужчина. Его глаза были разного цвета (голубого и зелёного), что было весьма необычно. Голубой глаз подмигнул ей.       О, она собиралась свернуть Малфою шею, когда он появится.       Если он вообще появится. Боже, он ведь придет, не так ли?       — Я не продаюсь, — сказала она мужчине, злясь на судьбу любой женщины, которая считает, что у нее нет другого выбора, кроме как торговать своим телом, чтобы заработать на жизнь. — Оставьте свои похотливые фантазии при себе и убирайтесь.       — Все продаются, — ответил он, улыбаясь. А затем протянул руку и коснулся локона ее волос.       Потрясённая Гермиона резко отбросила его руку.       Несколько женщин дальше по мостовой бросали на нее враждебные взгляды, но большинство выглядело удивленными.       «Вот тебе и не привлекать внимания», — со вздохом подумала Гермиона. Незнакомец все еще выжидающе смотрел на нее.       — Тебе точно не понравится, приятель, — раздался знакомый голос. — Она сожмет твои яйца в кулак гораздо сильнее, чем ты думаешь.       Бог Солнца наконец явился народу, хоть и его фирменная золотая макушка была скрыта под черной магловской бейсболкой, низко надвинутой на глаза. На козырьке было написано «Удобрение из Нутрисойла».       Гермиона перечитала надпись еще раз, чтобы убедиться, что ей не показалось.       Только Драко Малфой мог носить рекламу спрессованного навоза и при этом отлично выглядеть.       Потенциальный клиент Гермионы оставался на месте либо из-за своей глупости, либо упрямства перед хорошо отточенным «жутким тоном» Малфоя. Она видела, как первогодки разбегались в разные стороны, когда Малфой говорил с ними подобном голосом.       — Отвали, если не хочешь скандала, — подчеркнул он. Люциус внутри него ликовал от произведённого эффекта.       Очевидно, мужчина не хотел продолжения. Возможно, он был каким-то уважаемым в обществе колдуном и мог бы попасть в неприятности. Или же он не видел для себя никакой выгоды от противостояния, когда вокруг было так много публики. Подмигнув на прощание Гермионе (все тем же голубым глазом), он сунул кошелек с монетами и, насвистывая, пошел дальше по улице.       — Наконец-то, — выдохнула Гермиона, чувствуя потребность принять душ.        Драко повернулся к ней.       — Разве твоя мать не учила тебя пользоваться коленом? — сердито спросил он.       — Моя мать учила меня пользоваться головой, — сердито ответила она.       Его гнев понемногу утихал.       — Удар головой иногда тоже не помешает, — попробовал пошутить он.       Гермиона проигнорировала его попытку и присмотрелась к своему наряду, задаваясь вопросом, не допустила ли она ничего лишнего, намекающего на ее доступность. На ней была легкая юбка в цветочек, топ без рукавов и сандалии. Да, стандартный выбор наряда для куртизанки.        Драко прочел ее мысли.       — «Булыжник» годится для всех, милая, — произнёс он, поиграв светлыми бровями. — Хочешь верь, а хочешь нет, но некоторые мужчины питают слабость к целомудренным девственницам. — Он взглянул на ее ноги так, что ей захотелось надеть мешковатые джинсы. Она бросила на него испепеляющий взгляд.       — Почему ты опоздал?       — Я должен был кое о чем позаботиться, прежде чем уеду, — коротко произнес он. Затем Драко взял ее за запястье и потянул к гостинице. — Пойдём. Нужно посмотреть, есть ли у них свободная комната.       — Ты имеешь в виду комнаты? — поправила его Гермиона. — И прекрати уже тащить меня, я могу идти самостоятельно. — Ей уже осточертело, что сегодня ее постоянно грубо толкают мужчины.       — Тогда шевелись, мы привлекаем слишком много внимания.       — И это говорит волшебник в кепке с рекламой навоза, — пробормотала она.