***
Гарри никак не мог решить, сесть ему или продолжить стоять. И все это было из-за Рона, которого в данный момент не было в кабинете Дамблдора. Он использовал личный камин Макгонагалл, чтобы поговорить с отцом. Обычно именно Рону нужно было сказать, чтобы он успокоился. В его отсутствие Гарри официально был самым взвинченным человеком в комнате, и ему это не нравилось. Он был слишком взволнован, чтобы оставаться неподвижным дольше минуты, хоть профессор Макгонагалл уже дважды огрызнулась на него из-за его «отвлекающей ходьбы». Поэтому он позволил Джинни усадить себя на свободное место рядом и, казалось, не замечал, как та сильно сжимает его руку. Он привык к этому, посещая семь лет квиддичные матчи с Гермионой. Несмотря на все ее закатывание глаз и мнимое безразличие, когда дело касалось спорта, Гермиона всегда сильно нервничала. Рон как-то заметил, что она чуть не сломала ему пальцы во время первого задания Гарри на Турнире Трех Волшебников. — Это я во всем виновата, — прошептала Джинни. Она передала всю встречу с фальшивым Гарри в присутствии Дамблдора, Макгонагалл и Люпина. Подробности, возможно, и были для него унизительными, но это не шло ни в какое сравнение с чувством вины за то, что он невольно помог похитителю Гермионы. — Я не могу поверить, что ты решила, что это я, — пробормотал Гарри. — И поцеловала его! Джинни издала звук, который был чем-то средним между всхлипом и стоном, и закрыла лицо руками, наверное, в пятый раз за последние десять минут. — Гарри, — произнёс Дамблдор, — если вся школа приняла Пожирателя Смерти за Аластора Грюма во время четвёртого курса, уверяю вас, что мисс Уизли вполне могла быть обманута подобным образом. Имейте в виду, что я знаю Аластора уже более сорока лет. — А где Аластор? — спросила Макгонагалл. — Осматривает комнату мисс Грейнджер, — сообщил Дамблдор. Он был совершенно спокоен, но это было спокойствие грозовой тучи на безветренном и влажном небе. Сильный ливень был неминуем. — Его команда перекрыла все выходы. Если мисс Грейнджер все еще в замке, мы надеемся, что не дадим ее вывезти. — Зачем похищать ее сейчас? — удивился Люпин. — Если таков был план с самого начала, зачем ждать до последнего дня занятий? Не было никакой гарантии, что она вообще будет здесь. Большая часть школы уже собралась и уехала. Джинни подняла голову. Ее лицо было совершенно белым, когда она посмотрела на Гарри. — О, Гарри, мы должны им рассказать! — Рассказать что? — рявкнула Макгонагалл. Да. Им определенно придется все рассказать. Если Дамблдор искал взаимосвязь между всеми событиями, то брак Драко и Гермионы, вероятно, и был ответом. Гарри отрывисто кивнул и грубо провел рукой по волосам. Он уже открыл рот, чтобы начать, но его опередил директор. — Профессор Снейп счел нужным проинформировать меня об… уникальной ситуации Мисс Грейнджер, — объяснил Дамблдор. — В свете того, что произошло, его решение было благоразумным. Гарри изумленно уставился на него. — Так вы знаете о том, что они обменялись брачными татуировками после выпускного? Профессор Макгонагалл, очевидно, была не в курсе произошедшего. Она испуганно вскрикнула. — Брачными татуировками? — Да, Гарри, директор знает, — подтвердил Люпин. Он сочувственно похлопал Макгонагалл по руке и принялся объяснять, как ее звёздная ученица сбежала с не менее знаменитым учеником Хогвартса и взяла на себя смелость выйти за него замуж. — Будучи крайне пьяна, — поспешно добавил он. А затем упомянул брачные татуировки и необратимое заклинание. Макгонагалл выглядела так, словно находилась в предобморочном состоянии к концу его краткого изложения. Грюм вошел в кабинет Дамблдора. Хотя «вошел» было неточным термином. Он ворвался в комнату в сопровождении Кингсли Шеклболта и Астрид Хаггинс, подружки аврора Дональда Блая. Люпин был удивлен, увидев ее на дежурстве так скоро после исчезновения Блая и Тонкс. — Здравствуйте, Люпин, — сказала она. — Астрид, — ответил он в том же духе. Они обменялись тревожными взглядами. Дамблдор встал. Гарри понял, что до сих пор не замечал явного отсутствия гнева у директора. — Аластор? — Дамблдор требовал подтверждения худших опасений. Все в комнате почувствовали напряжение, словно в воздухе рассыпали мешок статического электричества. Волосы на затылке Гарри встали дыбом. Грюм помедлил с ответом лишь на мгновение, успев бросить короткий взгляд на пораженную Макгонагалл, прежде чем изложить свои выводы. — Мы можем быть уверены, что девушка ушла не по своей воле. С этими словами он, прихрамывая, сделал три шага к столу Дамблдора и положил на него палочку Гермионы. Лицо Дамблдора потемнело. Они явно надеялись, что Гермиону просто задержали по какой-то необъяснимой причине и на самом деле не похитили. Однако истина лежала на столе Дамблдора. Любой, кто знал Гермиону, прекрасно понимал, что она никуда не пошла бы без своей волшебной палочки. Лицо Люпина вытянулось. — Это было похищение. — Да, — фыркнул Грюм. Он пристально посмотрел на палочку. — Если следовать версии с вербовщиком из Хогвартса, то вполне возможно, Альбус, что девушка случайно наткнулась на этого сукиного сына. Где бы она ни находилась, держу пари, там же мы найдем и моих пропавших членов команды. — Она уже делала это раньше, когда Тайная Комната была открыта. — Голос Джинни звучал вяло. На вопросительный взгляд Грюма Дамблдор рассказал, как Гермиона на втором курсе обнаружила, что за нападениями в Хогвартсе стоял василиск, и спаслась от верной смерти, используя ручное зеркало. Грюм вздохнул. — Эта девушка необычайно умна. Я собираюсь обсудить с ней карьеру в Академии, как только она вернется. — Гарри не мог понять, была ли это попытка Грюма разрядить обстановку в комнате. Если это и было так, то ничего не вышло. — Что насчет других пропавших студентов? — спросил Люпин. — Где девчонка Паркинсон? — рявкнул Грюм. — Мне сказали, что она может что-то знать. — Профессор Снейп сейчас говорит с ней, — сообщил Дамблдор. — Я настоял на этом, — добавил он, заметив хмурый взгляд Грюма. Грюм потер подбородок. — Бедняжка, — сказал он без малейшего намека на сочувствие. — Тогда я подожду своей очереди. У тебя четверо пропавших, Альбус. Трое из них находятся в определенном списке, который мы старательно не упоминаем. — Какой список? — тут же спросил Гарри. — Список студентов, которые, могут перейти на сторону Волдеморта, — ответил ему Дамблдор. Это явно была не самая любимая его тема. — Список составили по настоянию министра Магии. — В нем Блейз Забини? — спросил Гарри, не пытаясь скрыть своего удивления. — Кто решал, какие студенты войдут в список? — Персонал Хогвартса, — сказал Дамблдор. — И я в том числе. Гарри вытаращил на него глаза. — Тогда вы должны знать о Забини что-то такое, о чем не в курсе все остальные, ведь наличие его имени в списке так же невероятно, как если бы там было имя Гермионы. Дамблдор спокойно посмотрел на него. — Добавление этих имён было нелегким решением, Гарри. — А как же юный Малфой? Зная теперь о нем всю правду, можем ли мы с уверенностью утверждать, что он жаждет пополнить ряды Пожирателей? — добавил Люпин. Никто не упоминал о Гойле. Иногда очевидные вещи ощущались так же болезненно, как и не очевидные. — Сузь круг подозреваемых, Альбус, — предложил Муди. — Это твои студенты. Один из них оказался болваном. Я хочу, чтобы мои пропавшие авроры вернулись до конца недели. Так или иначе. Макгонагалл выглядела ошеломленной. — Ты считаешь, один из них — вербовщик? Студент, Аластор? — Том Риддл тоже когда-то был студентом, — напомнил всем Дамблдор. Грюм зарычал. Казалось, он был единственным, на кого не действовала тихая ярость Дамблдора. Он сердито посмотрел на директора. — Я хочу поговорить с девчонкой Паркинсон прямо сейчас. — Я поручил профессору Снейпу привести ее к нам. — Если вы что-то узнаете, то возьмёте меня с собой, — заявил Гарри Грюму. Грюм фыркнул в ответ. — Я возьму своих авроров, мальчик. — Он посмотрел на Гарри сверху вниз. — Насколько я помню, на тебе до сих пор школьная мантия. Глаза Гарри вспыхнули зеленым огнем. Он был слишком зол, чтобы заметить, что слова Грюма были скорее вызовом, чем категорическим отказом. — Я уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что происходит. — Эти слова он адресовал Дамблдору. Затем он взглянул на Люпина. — И я уже достаточно взрослый, чтобы действовать. Я не Сириус Блэк. Я не совершу той же ошибки. Гермиона — моя лучшая подруга. Люпин выглядел физически измотанным, но блеск в его карих глазах был вызван главным образом убежденностью. — Если ты не заметил, то я не отвечаю категорическим отказом, — ответил он хриплым голосом. Макгонагалл наклонилась вперед и похлопала его по руке. Негодование Гарри сразу покинуло его. — Спасибо, — прошептал он Люпину. — Но если тебя убьют, Гарри, я себе этого не прощу. — Меня не убьют, — горячо пообещал Гарри. Грюм хмыкнул. — Альбус, твои пропавшие ученики — это та зацепка, которую мы так долго ждали. Возьмём-ка их родителей на допрос, узнаем кое-что о Забини и Гойле. — А как же Драко? — спросила Джинни. Она была озадачена тем, что о нем почти никто не упоминал. — А что с ним? — Магический глаз Грюма метнулся туда, где сидела Джинни. Сила его взгляда заставила ее поежиться. — Полагаю, он уже переметнулся. Быстро и просто. Не в обиду твоему мнению, Люпин, — Грюм склонил свою покрытую шрамами голову к профессору Защиты от Темных искусств, — но мальчик — отродье Пожирателя. И он есть в списке. — Не забывай, что список — это всего лишь упражнение в политике Министерства, Аластор, — почти прошипел Дамблдор. Гарри был поражен тем, насколько Артур Уизли был вовлечен в повседневное управление Хогвартсом. — Список ещё никто не опроверг, — напомнил Грюм. В этот момент в комнату вошел Рон, выглядевший таким подавленным, каким Гарри его еще никогда не видел. Он остановился, столкнувшись с ощутимым напряжением в воздухе, а затем прочистил горло. — Отец уже в пути, — сказал он директору с огромной серьезностью. — Они только что послали за Гойлами и Забини. Мы… ну, мы не знаем, что сказать родителям Гермионы. — Мы должны их оповестить! — настаивала Макгонагалл. — Девочка должна вернуться домой завтра утром! Дамблдор обошел вокруг стола и тяжело опустился на стул. — Предоставь Грейнджеров мне. А пока мы будем ждать Северуса и Мисс Паркинсон. Я ожидаю новостей, которые помогут нашему расследованию.***
Снейп, нахмурившись, стоял перед камином. Его руки с длинными пальцами были сжаты в кулаки. Особенно крепко он сжимал в правой руке золотой ключ, который последние три года прятал в своем столе. Металл поглощал тепло его тела, пока, казалось, не начал обжигать ладонь. Разумеется, все это было у него в голове. Это было частью магии. Могущественная магия требовала веры, чтобы подействовать. Веры в слова, веры в результат. Он держал темный артефакт, вспоминая о многих неприличных вещах, которые он оставил позади в прошлой жизни. Пэнси находилась в соседней комнате. На какое-то время она впала в ступор, но последствия Веритасерума должны были скоро исчезнуть. Прошло не так много времени, прежде чем он привел ее к Дамблдору с информацией, которую добыл, хотя и силой. Упрямство девушки было результатом обещания, данного Драко. То, что юноша мог вызвать подобную преданность, не было неожиданностью. Что действительно было удивительным, так это то, что она была влюблена в его беспокойного крестника. Снейп решил, что он уже достаточно стар, чтобы замечать подобные вещи. Камин затрещал, а пламя в нем усилилось. Теперь Снейп смотрел на знакомого домового эльфа, который никогда не произносил его имени. — Тулип сейчас же позовет хозяина Люциуса, — спокойно ответило существо и быстро исчезло. Люциус появился через несколько минут, одетый в безупречную мантию цвета ночного моря. Это было явное улучшение по сравнению с теми шелковыми халатами, которые стали его обычным одеянием независимо от времени суток. Он подвинулся ближе к камину. Снейп понял это по тому, как покраснело его лицо. Либо он снова напился. Хотя на этот раз это казалось маловероятным. Слава небесам, сегодня ртутные глаза Люциуса Малфоя были прозрачны. Однако они потемнели, когда он заметил выражение лица Снейпа. — В чем дело? Что-то с Драко? — тут же спросил он. Снейпу не требовалось быть деликатным. Люциус привык быстро узнавать плохие новости. — Твой сын сбежал, чтобы спасти Грегори Гойла от участи Пожирателя Смерти. Вербовщика идентифицировали. — Что он сделал?! — взревел Люциус. Пламя вспыхнуло, прежде чем снова улечься в очаге. Столкнувшись с яростью Люциуса, более слабый человек мог бы испугаться. Однако Снейп видел и похуже. Иногда ему самому становилось еще хуже. — Ты меня слышал. — Сынок Гойла! Не могу сказать, что это не было предсказуемо. — Глаза Люциуса сузились до серебристых щелочек. — И кто же вербовщик? — Сын Антона. Люциус даже поднес руку ко рту и ахнул. Это было бы комичное зрелище, если бы ситуация не была столь ужасной. — Ты же несерьезно! — А разве похоже, чтобы я шутил? — нетерпеливо продолжил Снейп. — Мальчик боготворит Драко! — Да, и мы знаем, как тонка грань между поклонением и негодованием. — Его улыбка была тонкой и острой, словно бритва. — И это еще не все. Я подозреваю, что Забини похитил Гермиону Грейнджер. Он проигнорировал драматический стон Люциуса — С какой целью, мы пока не уверены, но есть один ослепительно очевидный… — Поттер, — заключил Люциус. Он глубоко вздохнул и вздернул подбородок. — Но ты уверен, что мой идиот сын отправился только за мальчиком Гойла? Он не знает, что девушку похитили? — Даже если нет, то, думаю, скоро он узнает. — Ты сказал «мы». Что Дамблдор намерен делать? Когда Снейп позволял себе думать о том, что хотел бы назвать своими «маленькими промахами», то иногда размышлял о способности Люциуса Малфоя быть абсолютно и безжалостно эффективным в самых тяжелых ситуациях. Вероятно, именно эта черта характера когда-то и привлекла Волдеморта в нем. — Он задействовал Грюма, как и следовало ожидать. Они начнут планировать спасательную операцию, как только я скажу им, что нужно искать. Девочке Паркинсон едва удалось спастись от рук Забини. Твоему глупому сыну может не повезти. — Только если его поймают, — добавил Люциус. На его лице отразилась паника, смешанная с отеческой гордостью, которую Снейп счел крайне неуместной. Но, с другой стороны, Люциус всегда был неуместен. Снейп закатил глаза. Он наполовину предвидел это. — У него был шанс вернуть Гойла, если бы не история с похищением. Люциус подошел ближе. Должно быть, в гостиной особняка было открыто окно, потому что его длинные распущенные волосы развевались по плечам. Длинные, белокурые клочья света пробивались из камина Снейпа. Если Снейп сделает шаг вперед, то сможет прикоснуться к ним. — Северус, ты должен найти Драко. — Возможно, есть способ вернуть мисс Грейнджер, Гойла и твоего сына, не обращая внимание на… последствия. У меня есть сомнения относительно осведомленности Темного Лорда о текущих действиях Забини. И у меня предложение к тебе, Люциус, но оно, к сожалению, избавит меня от необходимости искать своего крестника. Снейп полностью завладел вниманием Люциуса. — Какое предложение может стоить этого? — воскликнул он с заметным отчаянием. — Ты не должен отказываться от поисков! Кто еще это сделает, если не ты! В ответ Снейп бросил ключ в огонь. Люциус поймал его в воздухе и вздрогнул от жара металла. Он на мгновение уставился на изящный золотой ключ, а затем с удивлением посмотрел на Снейпа. — Я только что дал тебе свободу, Люциус. Теперь ты должен заслужить ее.***
— Драко. — Что-то приятное происходило с его лбом. Это было похоже на поцелуй. Нет, нежное поглаживание. Или, может быть, прохладная ладонь легла на его разгоряченную кожу. Был также до боли знакомый аромат, который заставил его желудок сжаться от воспоминаний детства. — Милый, проснись, — настаивал голос. В отличие от успокаивающих ощущений, голос был ясным. Это не было похоже на сон, и именно поэтому Драко решил ответить. Драко взглянул на свою мать, думая, что для нее было самым нормальным находиться здесь в этот конкретный момент. Ему так много хотелось ей сказать. Он решил, что должен начать с извинений. — За что? — улыбнулась Нарцисса. Драко заметил, что она, кажется, была одета во что-то белое с оборками, и ему захотелось фыркнуть и сказать ей, что это клише. Но потом он понял, что его глаза все еще были закрыты. Очень странно. Не тревожно, просто странно. — За то, что не спас тебя, — ответил Драко. — Кто это сделал, мама? Кто тебя убил? Расскажи мне, — взмолился он. — И что ты будешь делать с именем, которое я тебе дам? — мягко спросила она. — Убью их прямо сейчас. Она покачала головой. Драко заметил, что ее прекрасные золотистые волосы не поддавались гравитации, развеваясь вокруг нее, словно она была под водой. — Только не ради меня, милый. Ты сделаешь это ради себя, и тогда тебе придется жить с этим знанием всю оставшуюся жизнь. Ты не твой отец, Драко. Он способен делать много ужасных вещей без сожаления. Но не ты. Боюсь, это влияние моей семьи, — вздохнула она. — Посмотри на мою сестру, Андромеду. Или Сириуса Блэка. У нас есть склонность создавать странных ведьм или волшебников с моральным компасом, какими бы неудобными они ни были. Драко никогда не слышал, чтобы его мать говорила подобные вещи. Это была та Нарцисса, которой он никогда не знал. Горечь и расстояние исчезли. Он чувствовал только ее любовь к нему. Поскольку ему казалось все абсолютно реальным, то он доверял тому, что она говорила. — Почему ты рассказываешь мне все это сейчас? — У меня теперь есть преимущество… — она, казалось, подыскивала нужное слово, — взгляд «сверху» на происходящее. — Ее улыбка была озорной. — Тебя пустили на небеса? — спросил он. Мысленно Драко представил себе, какими огромными были его глаза, когда он произносил эти слова. Она рассмеялась. Он тоже засмеялся. Он не хотел, чтобы его смех звучал настолько недоверчиво. — Я должна сказать, что на самом деле меня здесь нет. Это все у тебя в голове, которая, осмелюсь заметить, сильно пострадала на этой неделе, — проворчала она. — У нас мало времени, поэтому слушай меня очень внимательно. — Да? Она, казалось, убедилась, что он действительно обратил на нее все своё внимание, прежде чем продолжить. — Когда придет время, ищи свет и двигайся к нему навстречу. Ты будешь в безопасности, если сделаешь это. Найди его, и все будет в порядке. Постарайся это запомнить. О боже! Он должен был умереть. Поскольку она была плодом его воображения, ему не нужно было говорить это вслух, чтобы она услышала. Нарцисса закатила глаза. Ее плавающие белые одежды, которые, казалось, были продолжением ее тела, развевались от раздражения. — Я ничего не говорила о смерти, Драко! Иногда ты слишком остро реагируешь — так же, как и твой отец. Запомни мои слова, и все будет хорошо. — Хорошо, белый свет. Я понял. Его обдало прохладой. Поскольку он разговаривал со своим подсознанием, то подумал, что неплохо было бы задать ему пару вопросов, которые, как он и не подозревал, беспокоили его. — Мама? — Да? Торопись, Драко. — Учитывая твой высокий наблюдательный пост и все такое… что произошло с Гермионой? — спросил Драко. — Почему я больше не чувствую ее? Я всегда чувствую ее… — он увидел, как дотрагивается до своей груди, до того места, где было его сердце, ощущая фантомную боль. На этот раз мать не улыбнулась и не засмеялась. Но тот раздражающий, добродушный взгляд все еще был там. Драко это не понравилось. Он хотел знать, почему Гермиона не отвечает. — У тебя будет время разобраться в этом. Просто помни, что я тебе сказала. Прости, что говорю загадками. — Она оглянулась через плечо, словно услышала шум, который он не мог уловить. А потом, с прощальной улыбкой, исчезла. Драко проснулся и открыл глаза.