***
У Колина Криви выдался непростой день. Ему и его невозмутимой юной помощнице Джессике удалось собрать коллекцию фотографий, на которых была изображена кирпичная кладка дома на площади Гриммо, окна первого этажа и несколько крупных планов чьего-то носа, выглядывающего через небольшой проем в занавесках. Никто не заплатит им за фотографии безымянного носа. У них не было ничего связанного с объектом их внимания — Драко Малфоем, который вот-вот должен был уйти из-под надзора Гарри Поттера. Информатор Колина в Отделе Магического Транспорта подтверждал, что в то утро с площади Гриммо не было никаких перемещений по каминной сети. Решение Малфоя было логичным. Перемещение летучего пороха можно было отследить. Метлу нет. Только если журналисты не будут готовы пуститься за ним в погоню, а они, безусловно, были готовы. Никто даже не знал, был ли Гарри дома в то утро, но Малфой определенно был. Они только что видели его. Три часа ожидания на обжигающем холоде окупились, когда Драко наконец сделал свой ход. Первой это заметила жаждущая повышения Джессика. — Это он! — закричала она хриплым от холода голосом. Жалкая кучка из них, отбросив все мысли о коллегиальной конкуренции, бросились в бой, хотя вернее будет сказать «вползли в него». Кто-то из журнала «Ведьмополитен» простонал, снова почувствовав свои онемевшие ноги. Это был Малфой. Они узнали его по выцветшим коричневым брюкам и черной шерстяной куртке, в которой он был несколько минут назад у окна. Малфой натянул капюшон куртки и обмотал шарфом нижнюю половину лица. На них был направлен короткий взгляд — Колин на мгновение смог различить презрение — скорее всего, это было презрение. А затем Малфой оказался на своей метле и поднялся в воздух с головокружительной скоростью. Пора подзаработать, — решил Колин, пока они с помощницей запрыгивали на свои метлы. Драко подождал, пока не истекут оговоренные двадцать минут, прежде чем незаметно покинуть площадь Гриммо. В поле зрения не было ни одного репортера. Драко должен был признать, что Поттер отлично летал на метле. Гораздо лучше, чем когда они были детьми. Поттер ошибся. Они были не совсем одинакового размера, судя по тому, что его мантия для полета была Драко немного коротковата. Возвращение домой не должно было быть таким, — подумал Драко. Особенно его возвращение. Мерлин, он действительно нервничал. Он на мгновение завис в воздухе, потирая руки в перчатках. Драко не мог вспомнить, когда в последний раз у него потели ладони, и это несмотря на пронизывающе холодный деревенский воздух. Он пролетел низко над приграничной деревней Тимбл-Крик под покровом тенистого мороза и тумана, и поразился тому, как в десять раз увеличилось ее крошечное население. С исчезновением Люциуса магия в поселении была восстановлена, и его жители теперь могли снова зарабатывать на жизнь. Должно быть, старожилы вернулись, либо новый волшебный народ решил поселиться там. Это была совершенно новая деревня со свежими торговыми постройками. Драко мог разглядеть новые коттеджи на окраине. Куда бы он ни посмотрел, везде были люди, начинающие свою дневную работу. Там были дети. Драко с трудом мог вспомнить, когда в последний раз видел детей в Тимбл-Крике. Пролетая над деревней, он чувствовал себя чужаком, частью темного и унылого прошлого поместья. Возвращение домой теперь казалось ему не такой уж и правильной идеей. На мгновение в нем вспыхнуло что-то юное и боязливое, и он чуть не развернул метлу назад. Но возвращаться было некуда. Затем, над верхушками деревьев, он увидел поместье Малфоев и очень легко подавил свое прежнее желание. Он совершенно бесшумно приземлился сразу за главными железными воротами и мгновение просто смотрел перед собой. Несмотря на зиму, все вокруг было зеленым, деревья были голыми, но двойной ряд живых изгородей, окаймлявших длинную дорожку, ведущую к парадным ступеням дома, выглядел свежим и ухоженным. Драко наслаждался этим зрелищем так, как только мог человек, проведший несколько лет своей жизни в бесплодной пустыне. Пэнси определенно прекрасно справлялась с поместьем. Он вытащил палочку и коснулся ею ворот. Они распахнулись плавно и бесшумно. Ржавчина и коррозия теперь канули в лету. Он закинул метлу на плечо и зашагал, острый гравий хрустел под его сапогами. Само поместье было покрыто свежим слоем краски. Драко не мог не позабавить тот факт, что даже обновлённого внешнего вида было недостаточно, чтобы убрать готическую гнетущую атмосферу этого места. У дома все еще был собственный характер. Крыша и оконные рамы были отремонтированы, а стекла на окнах сверкали чистотой. Когда он добрался до центрального входа, по бокам которого стояли объемные белые колонны, то увидел, что мрамор был отполирован и восстановлен, а огромные медные дверные молотки с драконами на парадных дверях блестели перед ним. Дежавю всей своей мощью ударило по нему. Он вспомнил, как в последний раз стоял на этом пороге, испытывая иной дискомфорт от перспективы того, чтобы сообщить отцу о своем злополучном браке с Гермионой. Гермиона стояла рядом с ним, встревоженная, храбрая, растрепанная, очаровательная. Стойкая перед лицом их затруднительного положения и достаточно наивная, чтобы поверить, что одно присутствие Драко защитит ее от всякого зла. Будь то Люциус Малфой или кто-то другой. Ему действительно следовало держать ее за руку. Драко постучал дверным молотком и стал ждать. Это не заняло много времени. Раздался резкий звук шагов, а затем дверь распахнулась. Там стояла Панси, безукоризненно одетая в темно-фиолетовую мантию. Она нисколько не удивилась, увидев его стоящим там. — Наконец-то, — сказала Пэнси и бросилась в его объятия. Драко посмотрел поверх темноволосой головы Пэнси и заметил худощавого темноволосого молодого человека, сердито смотревшего на них с подножия лестницы. В руках он держал метелку из перьев, хотя, судя по его настроению, с таким же успехом это могло быть мачете. Шмыгающая носом Панси высвободилась из слабых объятий Драко и посмотрела на него влажными голубыми глазами. А потом она сильно ударила его по руке. — Я могла бы убить тебя за все те переживания, через которые ты заставил меня пройти! — Занимай очередь, — пробормотал Драко, потирая бицепс. — Кто это? — он склонил подбородок в сторону все еще сердитого молодого человека, который, казалось, был полон решимости стать свидетелем их встречи с Пэнси. — О, — Пэнси покраснела и поправила волосы, хотя они и не нуждались в этом. — Драко, это Борис, мой слуга. Борис щелкнул каблуками в знак приветствия. Метелка в его руке опустилась, но сердитый взгляд остался. Было что-то в манере представления, что заслуживало дальнейшего внимания, но в данный момент Драко был занят, отмечая всю работу, которую Панси вложила в восстановление поместья. Дизайн комнат был заметно обновлен, чувствовалось едва заметное влияние стиля рококо. Большинство элегантных и дорогих предметов интерьера, приобретенных Нарциссой, были изъяты из кладовых и отполированы до тонкого блеска. — Пэнси, ты проделала замечательную работу, — сказал он ей, искренне впечатленный. Маленькое личико Пэнси озарилось удовольствием от комплимента. — Помни, Драко, я была рождена для этого. Он наклонил к ней голову. — Ты всегда мне это говорила, — пробормотал он. — Но не думаю, что когда-либо я осознавал, сколько работы требовалось для поддержания порядка в поместье. Пэнси продолжала. — Твоя мать прекрасно справлялась с поместьем, да упокоится ее душа. Я просто попыталась соответствовать. — Она взяла его под руку. — Пойдем, я проведу тебе грандиозную экскурсию, прежде чем устрою допрос. Борис, не мог бы ты подать нам чай в гостиную? Пэнси, возможно, и была самой способной хозяйкой поместья, но ее слуга точно не являлся послушным домашним эльфом. На его угрюмом лице возникло слегка мятежное выражение. — Пожалуйста? — резко добавила она, прищурившись на Бориса. Тот пробормотал что-то бессвязное и ушел. Походка Бориса была странно неуклюжей для его худощавого телосложения. Драко удивленно приподнял бровь, на что она закатила глаза. — Не волнуйся, я заберу его с собой, когда уйду. Экскурсия началась с библиотеки, в которой теперь находились новый огромный персидский ковер и полностью переделанный камин. Драко узнал большое позолоченное зеркало, висевшее над камином. Раньше оно висело в одной из гостевых комнат. Между книжными шкафами красного дерева стояла старинная карта Британских островов, конечно же, волшебная. Время от времени крошечный чернильный парусник отчаливал от Южного побережья, направляясь прямиком во Францию. Затем экскурсия продолжилась по спальням, большинство из которых остались нетронутыми, за исключением свежего слоя краски в бывшей спальне Драко и новых постельных принадлежностей из дорогого коричневого и золотого атласа. Почти цвета Гриффиндора, размышлял Драко. В спальне его матери стояли свежие цветы, и Драко заметил, что Панси возвратила несколько портретов, которые ранее были сняты Люциусом. Он остановился на единственной картине, на которой были изображены все трое — он и его родители. Это был их последний совместный портрет перед тем, как Нарцисса покинула поместье. Пэнси подошла и встала рядом с ним. Запах ее духов окутал все замкнутое пространство. — Мне всегда нравился этот портрет, — сказала она. — Сколько тебе было лет? — Двенадцать, — ответил Драко. Его голос казался ему таким далеким. Картина была почти из другой жизни. Он смотрел на себя двенадцатилетнего, немного раздражённого, судя по вызывающему наклону челюсти, одетого в нелепую мантию с оборчатым галстуком, который заставила его надеть мать. Он продолжал дергать ее на картине. К мантии также полагалась шляпа, с которой он наотрез отказался иметь что-либо общее. Нарцисса сидела в кресле, ее бледные изящные руки скромно лежали на коленях. Она почти не двигалась, просто медленно моргала, как будто все еще позировала для портрета. На ее лице не было улыбки. Нарцисса никогда не улыбалась на портретах, утверждая, что это выдавало ее возраст. Драко не мог понять, как это работает. Улыбки были неподвластны времени. Люциус небрежно стоял позади Нарциссы, положив руку на спинку стула, скрестив ноги в высоких ботинках. Это, конечно, было до его осуждения, за четыре года до того, как у него забрали палочку. На его лице не было и намека на поражение. Оно излучало властность над всем, что Люциус рассматривал, включая наблюдателя. Пэнси жила в гостевой спальне в Восточном крыле. Неудивительно, что розовый цвет здесь преобладал. Однако, что заставило по-настоящему обратить на себя внимание Драко, так это кровать. Или, скорее, ассортимент плюшевых слонов, которые боролись за место на шелковом покрывале. Это было целое стадо пушистых слонов разных размеров, расположенных аккуратными рядами. Их было больше, чем раньше, Драко был уверен в этом. В центре всего этого сидело существо, которое было самым старым из всех — большое, пушистое желтое нечто, уши которого выглядели так, будто их зашивали несколько раз. Он повернулся, чтобы окинуть Пэнси недоверчивым взглядом, но она была полностью занята объяснением ему композиции покрывал на кровати. Драко едва удержался от комментария. Был шанс, что сейчас он делает крайне неверное предположение, и ему требовались доказательства. Затем они посетили кабинет его отца. Вернее, остановились у его двери. Они стояли на том самом месте, где он чуть не поцеловал Гермиону. Пэнси неправильно истолковала его колебания. — Хочешь побыть в одиночестве? Он попытался объясниться. — Нет, все в порядке. Я думаю, стоит пока пропустить эту комнату. У меня теперь уйма времени в запасе. Она кивнула и, взяв его за руку, повела их в соседнюю гостиную. — В любом случае, там мало что поменялось. Тулип хранила его безупречным даже после того, как твой отец ушел. Она сказала, что он хотел бы этого. — Кстати, где Тулип? Ты ведь не уволила ее? — Эту эльфийку? — Пэнси усмехнулась. — У меня было бы больше шансов в соблазнении Гарри Поттера. Она в деревне, выполняет поручения. — Кстати, о Тимбл-Крике — изменения в деревне поразительные, — отметил Драко. Пэнси усмехнулась. — Именно. Это все из-за древесины. Я убедила жителей деревни заняться посадкой грабов. Было невозможно содержать это место с той мизерной суммой денег, которую Министерство выделило для моего проживания. Поэтому пришлось найти иной способ получения дохода. Почва вокруг поместья невероятно подходящая для подобного рода деятельности. Нам потребовалось некоторое время, чтобы понять, как обрабатывать древесину, но как только это удалось, мы стали продавать ее изготовителям палочек и аптекарям. Это ремесло приносит прибыль местным жителям, как ты мог уже убедиться. Они вошли в гостиную и сели на полосатые атласные диваны напротив камина. Панси разожгла огонь, пока Драко снимал перчатки, засовывая их в карман. — Милые перчатки, — сказала Панси, восхищаясь кожей на кашемировой подкладке. Было очевидно, что дорогие перчатки не соответствовали остальной одежде Драко. Пэнси отлично разбиралась в деталях. — Они принадлежат Поттеру. Вместе со всем остальным, что на мне сейчас надето, — признался он с некоторой покорностью. — Мне угрожали обезглавливанием, если я не верну перчатки целыми. Пэнси разгладила юбку, а затем на мгновение уставилась на него огромными от удивления глазами. — Я все еще не могу поверить, что это действительно ты сидишь здесь напротив меня. Драко бросил на нее теплый взгляд. — Из-за того, что я так ужасно постарел? Она рассмеялась. Это был тот самый школьный смех, девичий с примесью снисходительности. — Драко, дорогой, даже с этой странной стрижкой, ты всегда будешь красавчиком. Даже когда тебе исполнится сто восемь. — Она посерьезнела. — Все было так ужасно, как писали газеты? Говорят, ты какое-то время находился в Африке. Это правда? — Я оказался в Египте, — подтвердил Драко. — До этого два года я был в Европе. — Что произошло в Египте? На мгновение показалось, что он не собирался вдаваться в подробности, но затем ответил: — Я следовал за Беллатрисой до Каира, затем она сбежала в Кению. В конечном счете, я поймал ее в Найроби и привез обратно в Каир до того, как мы приехали сюда. Вот и все, если вкратце. — Ясно, — сказала Панси, содрогнувшись. Ее глаза были широко раскрыты. — Держу пари, что промежуточные моменты твоей истории вызовут у меня кошмары. Скажи мне кое-что. Могло ли все получиться, если бы тогда ты вернулся в Министерство с информацией, необходимой для ее поиска? Комитет, конечно, требовал от него ответа на этот вопрос. Он сказал ей то же самое, что сказал им. — Возможно, — согласился Драко, — но полагаю, что мне это удалось только потому, что я смог глубоко погрузиться в ее жизнь. Потребовалось очень много времени, чтобы подобраться достаточно близко. Невозможно описать, каким параноиком она была. — И, похоже, не без оснований, — предположила Панси. Его ответом была сардоническая улыбка. — У тебя все еще есть чувства к Грейнджер? — спросила она с почти жестоким безразличием. — Ты здесь уже больше часа и ни разу не упомянул ее имя. Вряд ли можно забыть те обстоятельства, при которых ты уехал, — заметила Пэнси. — Или размышлять о том, почему ты вернулся, если уж на то пошло. — Мои чувства в отношении нее не изменились, — спокойно сказал Драко. — Тебе будет трудно заставить ее снова доверять тебе. Я бы никогда не простила тебя, даже принимая во внимание тот факт, что ты притащил Беллатрису Лестрейндж в качестве извинительного подарка. — Спасибо, Пэнси. Она бросила на него слегка извиняющийся взгляд. — Мне жаль, что я так пессимистично настроена. Четыре месяца назад Август Уинтроп был убит во время миссии в деревне в Девоншире. Они с Миллисент были женаты всего две недели, когда это случилось. — Черт возьми, — прошипел Драко. — Что случилось? — Как ни странно, кто-то утверждал, что видел тебя там. Министерство послало своих людей, чтобы проверить эту информацию. Никто не ожидал, что те попадут прямиком в лагерь Пожирателей Смерти. Они даже не были аврорами. Уинтроп работал администратором, ради Мерлина. С тех пор Миллисент совершенно безутешна. Любовь — ужасное бремя, Драко, — сказала она слишком яростно. — Она делает тебя уязвимым для всех видов боли, хотя, уверена, ты это уже знаешь. — Именно поэтому ты до сих пор наслаждаешься одиночеством? — Драко внимательно наблюдал за ней. Она моргнула, внезапно оказавшись в центре внимания. — Именно. Драко закинул руку на подголовник дивана и вытянул шею в сторону дверного проема. — Твой Борис, похоже, совсем не торопится с чаем. Словно по волшебству, в этот момент раздался отдаленный звук закрывающейся дверцы шкафа, за которым последовал хруст чего-то хрупкого и дорогого. Пэнси на мгновение испугалась, но быстро пришла в себя и улыбнулась. — Кухня ведь находится на некотором расстоянии отсюда. Драко с трудом удавалось скрывать свое веселье. — Я помню. Улыбка Пэнси стала натянутой. Она поднялась на ноги. — Я просто посмотрю, что его задерживает. После минутного раздумья Драко достал из кармана драгоценные перчатки Гарри и намеренно оставил их на кресле. Он пробыл в поместье три часа. По крайней мере, Пэнси заваривала чай гораздо лучше Поттера. Она решила, что через две недели устроит званый вечер, чтобы официально поприветствовать его законного владельца. Драко знал, что не будет с ней спорить. Это была прощальная вечеринка Пэнси, и она заслуживала ее больше, чем кто-либо другой. Драко настаивал, чтобы она осталась для управления явно успешным деревообрабатывающим бизнесом, которым она занималась с жителями Тимбл-Крика, но Пэнси заверила, что в деревне уже есть способный управленец. Потребовалось еще немного времени, чтобы она поделилась с ним, что хочет переехать на юг Италии, чтобы жить в скромной усадьбе, которую она купила и почти закончила ремонт. Борису, который, по словам Пэнси, не имел здесь работы, придется сопровождать ее. Разумеется, она возьмет его с с собой из жалости. Пэнси была кем угодно, но не доброй самаритянкой. Драко решил остаться в деревенской гостинице до официальной передачи поместья через две недели, несмотря на протесты Пэнси. После шести недель пребывания с Поттером Драко хотел небольшую передышку. Он был уже на полпути к кованым железным воротам, когда запыхавшийся Борис догнал его. — Мистер Малфой, вы забыли это! — крикнул он, поднимая перчатки Гарри. Драко нетерпеливо обернулся к нему. Он выхватил у него перчатки. — Сиськи Мерлина, Гойл, это заняло у тебя чертову кучу времени. Если бы я шел чуть медленнее, то стоял бы неподвижно. У Гойла отвисла челюсть. Примерно полминуты он был похож на золотую рыбку. — Как…ты…ты знаешь! — Конечно, я знаю, — огрызнулся Драко. — Помимо твоей демонстрации собственничества в фойе, которое было излишне убедительно, это разноцветное сафари на кровати Пэнси, безусловно, подтвердило мою догадку. Разинутый рот закрылся. — Ну, она ведь очень любит слонов, — пробормотал Гойл. — Знаю, — Драко вздохнул. — Какого черта ты здесь делаешь? Если они тебя поймают, ты будешь отбывать пожизненный срок в Азкабане! Не говоря уже о том, что они с ней сделают! — Они не собираются меня ловить. Я Борис, помнишь? — Что заставляет меня спросить, где настоящий Борис? — Драко прищурил глаза. — Я вообще хочу об этом знать? — Это клерк из Улан-Батора в Монголии. Он понятия не имеет о происходящем. Так получилось, что у нас достаточно его волос, чтобы сделать еще один годовой запас Оборотного зелья и… да, хорошо, тебе не нужны подробности этой истории. Драко нахмурился. — Тебе, черт возьми, лучше надеяться, что никто не вернется из отпуска и не задастся вопросом, почему какой-то иностранный клерк, которого они только что видели за границей, полирует медную посуду для Пэнси Паркинсон в Уилтшире! — Кто, черт возьми, поедет отдыхать в Монголию? Драко на мгновение задумался. — Хорошая мысль, — признал он. Гойл переминался с ноги на ногу, а затем имел наглость ухмыльнуться ему. — Кстати, рад тебя видеть. Несмотря на то, что ты выглядишь ужасно. Драко задался вопросом, был ли он обречен теперь вечно слышать комментарии о своей поблекшей привлекательности. — Как долго ты был Борисом? — Два года. Он снова разозлился. — Черт побери, Гойл! Я ведь думал, что к этому времени вы двое уже приведете в действие любой дурацкий план, который вынашивали! — Было слишком приятно просто жить в мире с ней после всего, что мне пришлось сделать. Удивительно, что она приняла меня обратно! Ты не можешь винить нас за то, что мы хотели немного стабильности. — Ты должен был просто сказать мне! Я оскорблен тем, что ни ты, ни Пэнси не думали, что мне можно доверять. — Малфой, при всем моем уважении, мы узнали, что ты был жив менее двух месяцев назад. Мы не знали, что и думать, пока снова тебя не увидели. Насколько нам было известно, тебя могли послать разыскать меня за то, что я сбежал от Пожирателей Смерти. — И что ты думаешь теперь? Гойл обдумал вопрос. — Ты вернулся по тем же причинам, что и я. И я считаю, что есть кое-что, о чем Пэнси забыла упомянуть… Драко с любопытством уставился на него. — Да? Гойл все еще колебался. — Ну, я только предполагаю, что Пэнси тебе не сказала, потому что сейчас ты выглядишь так, будто хочешь кого-то убить… — Я знаю о Снейпе, — перебил Драко. — Я в состоянии придумать решение этой проблемы теперь, когда мне вернули мою личность. Гойл быстро кивнул. — Конечно, то, что с ним случилось, отвратительно. У него было время освободить Люциуса, но потом случилось несанкционированное использование Веритасерума на Пэнси, когда он допрашивал ее в ту последнюю ночь в Хогвартсе. Она даже написала письмо в его защиту, в котором сказала, что ей все равно, но это ничего не дало. Дамблдор сделал все возможное, чтобы уберечь его от тюрьмы, но послужной список Снейпа был не в его пользу. — Если это о Снейпе, то что Пэнси должна была мне сказать? Теперь Гойл выглядел невероятно неловко. — Николас Винтер, — сказал он торопливо. — Он магглорожденный, работает в отделе Грейнджер. Август Уинтроп и Винтер были хорошими друзьями. Пэнси все время приглашала Августа и Миллисент на ужин, и ну… Я многое подслушал, будучи ее верным слугой, каким я и являюсь. — Николас Винтер? — произнес Драко, его лицо потемнело. — Он босс Грейнджер. Ну, на самом деле, не босс. Больше похоже на старшего по отделу. Хотя, возможно и нет. Думаю, что они равны в своих обязанностях. Но я могу ошибаться. Август всегда говорил о том, как Ник практически руководит этим отделом. Драко нетерпеливо поднял руку. — Грег, кто, черт возьми, такой этот Николас Винтер, и почему я вдруг почувствовал убийственную ярость, о которой ты говорил ранее. Гойл бросил на своего друга сочувственный взгляд. — Это парень Грейнджер.Глава 53.
9 апреля 2022 г. в 08:25
Драко потребовалось совсем немного усилий, чтобы незаметно покинуть площадь Гриммо на следующее утро после того, как Комитет вынес свой вердикт. Хоть и до сих пор всем удавалось держать возвращение Драко в секрете в Министерстве, теперь об этом стало известно по-настоящему.
Репортерам не пришлось долго стараться, чтобы разнести эту новость.
Заголовки о побеге Люциуса и последующем исчезновении Драко все еще время от времени мелькали в прессе. «Очевидцы, встречавшие Малфоев» были обычным делом, особенно летом, когда люди уезжали в отпуск, выпивали слишком много послеобеденных коктейлей и просто клялись, что видели отца, сына или обоих на пляжах Майорки или на базарах в Марракеше.
Гарри сравнил это с одержимостью Элвисом, а затем потратил десять минут, объясняя, кто такой Элвис Пресли, незаинтересованному Драко.
Драко прибыл в дом на Гриммо с небольшим багажом. Гарри бросил один взгляд на покрытый песком, слегка отдающий верблюжьей мочой хлопчатобумажный мешок, который Малфой принес в дом, приказал сжечь и закопать.
У Драко не заняло много времени бросить несколько поношенных вещей в рюкзак и присоединиться к Гарри внизу за завтраком.
К сожалению, Гарри настоял на этом.
Поместье Малфоев находилось в часе полета на метле от Лондона. Пэнси Паркинсон, как уполномоченный Министерством смотритель поместья Малфоев, в настоящее время находилась там. Гарри подтвердил эту информацию для Драко.
Мужчина, известный как Мальчик-Который-Выжил, украдкой заглянул за тяжелые бархатные шторы на окнах гостиной первого этажа дома номер Двенадцать на площади Гриммо и был немедленно ослеплен яркими вспышками дюжины нетерпеливых репортеров с камерами в руках.
— Журналисты уже снаружи, — заметил все еще сонный Гарри. — Я не видел их такими подготовленными со времён, как впервые переехал сюда.
Невозмутимый Драко натягивал свои только что починенные ботинки.
— Не забивай этим свою растрёпанную голову, Поттер. Я выйду через черный ход.
— Это сработало бы, если бы он тут был, — сообщил Гарри слишком бодро.
Драко выпрямился и взглянул на него:
— Хочешь сказать, что в старинном особняке нет второго потайного выхода?
— Я как раз собирался его построить, — сказал Гарри. — Не понимаю, почему ты не хочешь воспользоваться камином?
Драко не хотел использовать каминную сеть или аппарировать домой, потому что никто не крадется как вор в своё родовое поместье, которое не видел пять лет. Это просто неуважительно. Он хотел подойти к входной двери и постучать, чтобы войти.
— Сказал же, не беспокойся об этом. Я ускользну от них, как только окажусь в воздухе.
Гарри выглядел удивленным.
— Очевидно, ты еще не знаком с обновлённой версией журналистов «Пророка».
Раздраженный Драко подошел к окну и украдкой заглянул сквозь занавески. По правде говоря, это был не самый продуманный шаг с его стороны: Драко просто подошел к окну и раздвинул шторы, хмуро осмотрев репортеров.
— Кто это, тот, что спереди? Выглядит как Колин Криви, увеличенный в два раза…
— Должно быть, это Колин Криви. Он вырос и занялся спортом.
Колин как раз заметил Драко у окна. Вспышки камер посыпались на него в ту же секунду.
— Пэнси ждет тебя в поместье? — спросил Гарри
— Нет.
Стандартный ответ на личный вопрос. Гарри не стал продолжать этот разговор. Его беспокоило, что он не мог точно сказать, были ли они с Драко друзьями или нет. Друзья обычно старались обсуждать свои проблемы. И ещё была Джинни, которая продолжала толкать Гарри к тому, чтобы выжать из Драко любое заявление о товариществе.
Она рассматривала это как необходимый шаг, прежде чем позволить Драко снова бегать за Гермионой.
Гарри очень любил Джинни, но думал, что его девушка была немного наивна, предполагая, что Драко был из тех, кто ждет «разрешения» для чего-либо, а тем более для отношений с Гермионой.
Малфой всегда делал то, что хотел. Эта сторона его характера осталась неизменной.
Невозможно было понять, о чем думал Драко. Если в подростковом возрасте он был замкнут, то сейчас он превратился в откровенного отшельника. Гарри подумал, что, возможно, Малфой был счастлив после того, как Комитет снял с него все подозрения, но на самом деле, кто, черт возьми, мог знать это наверняка?
Что действительно беспокоило Гарри, так это то, что Драко, казалось, жил на острие бритвы, даже после шести недель жизни под крышей и сна в уютной кровати, еды, одежды и скучных двухчасовых бесед с Гарри почти каждый вечер.
В Драко оставалась та настороженность, которую Гарри находил тревожной. Это его ужасно раздражало. Нервозность оказалась заразной, а Гарри не нравилось чувствовать себя неуютно в собственном доме.
Это не было паранойей, что, честно говоря, было бы более понятно, учитывая, через что прошел Драко. Скорее, это было его естественное состояние.
Казалось маловероятной перспективой, что какой-нибудь фанатик Волдеморта, одержимый жаждой мести, каким-то образом проникнет в дом и прикончит их во сне, но это не помешало Драко добровольно нести дежурство по ночам, проверяя двери, окна и защитные чары. В тех случаях, когда им приходилось задерживаться в Министерстве, Гарри чувствовал, что у него есть своя собственная служба безопасности, состоящая из одного человека.
Так, значит, они были друзьями?
Гарри был склонен думать, что нет. Друзья доверяли друг другу. Драко никому не доверял.
Гарри догадался, что на планете был только один человек, у которого был доступ к непростой внутренней системе Драко. Единственное, что было не так — это то, что упомянутый человек, очевидно, не хотел иметь ничего общего с Малфоем в данный момент времени. Гермиона ясно давала это понять каждый раз, когда в ее присутствии поднималась тема Драко.
Охрана Драко никогда не ослабевала, даже в относительной безопасности и уединении площади Гриммо. Это было ненамеренно со стороны Драко, Гарри это понимал. Скорее всего, то был результат долгой жизни в бегах. Должно быть, это утомительно, — подумал Гарри, —никогда не чувствовать себя в безопасности или как дома, чтобы хоть на минуту расслабиться.
Гарри ничего не мог поделать с тем, чтобы Драко чувствовал себя по-настоящему в безопасности, но мог помочь с «домашней» частью. Как, например, помощь с его приватным возвращением домой. Доставить Драко в поместье Малфоев без половины чрезвычайно настойчивых британских волшебных СМИ по горячим следам будет непросто.
Он не осознавал, что довольно пристально смотрит на Драко, пока тот не окликнул его с лестничной площадки.
— Твой внезапный интерес к моим брюкам вызывает беспокойство, Поттер. Говори.
— Хм, — это было все, что сказал Гарри, за которым последовало столь же тревожное: — Какой у тебя размер?