Ты моя жизнь и душа (Mea vita et anima es)

      На сумрачном небе зажглись первые звезды, сообщая об окончании еще одного насыщенного учебного дня в Уэстонском колледже. Но наступление вечера не для всех учеников знаменуется отдыхом от получения новых знаний, впрочем, как и для Себастьяна, методиста синего дортуара, чей плотный график был расписан по минутам. С утра он проводил занятия по своему предмету, а вечером, в свободное время, помогал с домашними заданиями тем, кто в этом нуждался. Большинство своего времени он посвящал ученикам, но среди них был один, особенный, тот, кто невзирая на занятость профессора Михаэлиса и не испытывая ни малейшего зазрения совести, перекладывал данные ему поручения на плечи своего демона.       Давно, еще до заключения контракта, этот демон изнывал от скуки и обладанием свободного времени длиной в бесконечность, а теперь вынужден был крутиться, как белка в колесе, едва успевая выполнить один приказ, как на него тут же наваливался второй. Себастьяна это не на шутку злило. Создавалось впечатление, что Сиэль намеренно поручает ему любые задания, зная, что демон все выполнит. У графа была своя миссия — втереться в доверие к четверке приближенных к директору старшекурсников, безупречно выполняя их поручения. Но все, что делал граф — это умело отдавал приказы.       Даже несмотря на демонические способности, позволяющие претворять в жизнь что угодно за короткий срок, Себастьян испытывал острую нехватку времени и незнакомое до этого момента чувство всеобъемлющей занятости. Демон, как и всегда, безупречно справлялся с делами, но уже с меньшим удовольствием и большим раздражением.       Этот вечер выдался относительно спокойным. Себастьян принимал в своем кабинете последнего, как он надеялся, на сегодняшний вечер ученика, помогая ему с домашним заданием. Озвучив все необходимые рекомендации, он наблюдал за выполнением, изредка поправляя ошибки и что-то поясняя. Довольно нехлопотно, но под конец дня, приняв у себя далеко не единственного ученика, профессор Михаэлис изрядно устал объяснять по десять раз одно и то же каждому подряд. Странно, что Сиэль где-то задерживается…       С Сиэлем он виделся только на занятиях, а также во время коротких встреч на перерывах, получая от него новые и новые приказы, и иногда вечером, когда Фантомхайв приходил к нему под видом неуспевающего ученика. Все остальное время Сиэль был предоставлен самому себе, и Себастьяна не покидала снисходительная мысль о том, что не будь рядом с ним демона, этот капризный несамостоятельный аристократ попросту бы не выжил в стенах колледжа и никогда бы не втерся в доверие к старшекурсникам. Все, что имел Сиэль, досталось ему благодаря контракту.       «Но смог бы он добиться чего-то собственными силами и умом? При желании, наверное, да. Он определенно не глуп и обладает сильной волей. А уж в плане отдачи приказов ему нет равных! Что ж, это тоже полезное умение, особенно, когда ты не в состоянии сделать что-либо сам».       Так рассуждал Себастьян, вслушиваясь в шуршание ручки и задумчиво подперев щеку рукой.       — Я правильно перевел, профессор Михаэлис? — спросил ученик, доверчиво поднимая глаза на откровенно скучающего Себастьяна.       — Давай посмотрим, — оживился он, натянув самую вежливую из своих улыбок, и пробежал по листку глазами. — Эту фразу тебе следует переводить как «в начале», а не «с начала». В этой строке очень легко допустить ошибку, будь внимательнее. Ты определенно делаешь успехи!       Ученик просиял от похвалы. Как мало порой надо для счастья.       — А с остальными предметами ты справляешься?       — Да! Профессор Михаэлис, вы всегда объясняете так доступно! Спасибо!       Ученик собрал книги, прижав их к груди как нечто сокровенное.       — Доброй ночи! — сказал он, направившись к выходу.       — Доброй ночи.       Себастьян светился галантной улыбкой, но стоило двери закрыться, как он вмиг посерьезнел и слегка нахмурил брови, сняв с лица искусную маску обаяния. Ненадолго хотелось побыть самим собой. А еще сильнее хотелось есть… Себастьян заметил, что в отсутствии Сиэля мысли о вкусе души настойчивее одолевают его, но стоило Сиэлю оказаться рядом, как они задвигались на второй план, заставляя забывать о своей демонической сути и испытывать другие потребности, нежели утоление голода. Он ловил себя на неожиданной мысли, что ему порой вовсе не хочется поглощать его душу. Но он понимал, что это не может продолжаться вечно, и рано или поздно ему придется сделать свой ход, движимый одной только потребностью, но уже отнюдь не желанием…       «Почему? Я постоянно задаюсь этим вопросом, но не могу найти на него ответ. С появлением господина в моей жизни во мне что-то изменилось. Он отличается от предыдущих контракторов. Никто из них ни на секунду не забывал о том, кто я, тая в душе страх приближения смерти, но только не он. Он не боится меня. Наоборот, порой совершенно неосознанно выдает свою привязанность. Ко мне. К демону! Трудно поверить, но это так. Наверное, он мой первый и единственный контрактор, кто перестал воспринимать меня как палача, и для кого я стал кем-то вроде близкого человека. А я… Неужели я не желаю поглощать его душу из элементарного чувства любопытства? Или я испытываю к нему ответную привязанность из-за его необычного отношения ко мне? И мне это…нравится?».       Себастьян с тяжелым вздохом откинулся на спинку кресла, устремив задумчивый взгляд на темнеющее небо за окном. Когда скрипнула дверь, он совершенно точно знал, кто решил его посетить.       — Профессор Михаэлис! Мне тут кое-что непонятно, не могли бы вы мне помочь?       — Войдите, — ответил Себастьян, чувствуя, как дрогнули и поползли вверх уголки губ. Искренне и без вынужденной маски притворства.       Он повернул голову к входу, перехватив выразительный взгляд Сиэля, для вида скромно прижавшегося спиной к двери. Граф, загадочно улыбаясь и не сводя с Себастьяна искрящихся от остроты их взаимной лжи глаз, медленно захлопнул дверь и с первой попытки нащупал замок, прекрасно выучив, где он расположен.       — Похоже, ты пользуешься популярностью, профессор Михаэлис.       Сиэль… В каком-то смысле Себастьян даже успел по нему соскучиться. В поместье он всегда неотрывно следовал за графом и разлучался с ним только на ночь, поэтому привыкнуть к новому графику в колледже поначалу было непросто им обоим.       Расплываясь в улыбке, Себастьян поднялся с кресла, отметив про себя, что раньше при Сиэле ему также приходилось натягивать вынужденную вежливую улыбку, как и перед учениками в колледже, но с недавних пор улыбка возникала сама собой, неосознанно. Привычка или искренность?       — Да. Все хвалят способ, которым я объясняю, и мою добродетель.       Себастьян весь светился от самодовольства, пытаясь скрыть за этим искреннее чувство радости от долгожданной встречи. Сиэль раздраженно фыркнул в ответ, швырнув на стол стопку книг, принесенных для вида.       — Мне бы очень хотелось показать им, каковы твои истинные методы обучения.       Себастьян подошел к нему сзади, аккуратно снимая с его плеч пиджак.       — Как прошел день?       Сиэль устало вздохнул, хотя Себастьян мог бы поклясться, что он не делал ничего, что заставило бы его так вздыхать.       — Я был приглашен на встречу с четверкой завтра в 4 часа в полдень.       «Ох, наверное, пришлось подключить к этому делу все свое обаяние! Беру свои слова назад. Для вас, господин, это непосильный труд. Как же вы устали!».       — Мне это известно, — упуская саркастичные подробности, сказал Себастьян.       Сиэль со вздохом бесцеремонно рухнул в кресло, закинув ногу на ногу.       — Это редкостный шанс. Мне нужно постараться, чтобы заручиться симпатией Р4 и их последователей.       Наблюдая за чайной церемонией Себастьяна, граф лихорадочно размышлял, каким образом это можно сделать. Природным обаянием и общительностью он не отличался, а, значит, коммуникация — не лучший способ завоевать доверие.       — Не будет ли более изящно вместо того, чтобы подкупать, вы завоюете их симпатию сладостями?       Сиэль резко открыл глаза от неожиданной мысли. От слова «сладости» у него самого потекли слюнки, а в животе требовательно заурчало. От приготовлений Себастьяна в неописуемый восторг приходили все, даже те, кто не любил сладкое. Путь к сердцу людей лежит через желудок? В этом есть смысл. В чем-то люди и демоны схожи, только вторые не прочь отведать вкусные души.       — Как бы то ни было, завтра в 4 часа дня я должен вести занятие по крикету, — Себастьян подал Сиэлю ароматную чашку чая. — Чему мне следует отдать приоритет?       Обучение графа в колледже вносило свои коррективы, и Себастьяну все чаще приходилось задавать этот вопрос.       — Если вы мне прикажете, я буду ожидать поблизости.       Сделав глоток чая, Сиэль с гордым видом заявил:       — Я иду туда не за тем, чтобы устраивать драку. Я справлюсь в одиночку.       «Вот как! Неужто в вас пробудилась самостоятельность?»       — И, чтобы компенсировать мне это, и это приказ, Себастьян, приготовь самые лучшие кексы к чаю, чтобы я поразил четверку.       На губах Сиэля заиграла коварная улыбка, а в мыслях отчетливо вырисовывалось скорое раскрытие дела и торжественное возвращение домой с переполняющим чувством гордости. Себастьян непременно поразит четверку, для этого ему даже прикладывать усилия не придется. Как же хорошо, когда есть кто-то, способный решить любые твои проблемы.       — Да, мой лорд.       Поклон, неизменно следовавший за этой фразой, стал любимой частью игры Сиэля, когда приказ сформулирован и уже отдан, и ты абсолютно уверен в благоприятном исходе, и вот именно это ощущение процесса достижения цели придавало интерес и увлекательность происходящему.       — Знаешь, Себастьян, мне приходятся по вкусу наши новые отношения, — заметил Сиэль, сделав глоток чая и окидывая профессора властным взглядом. — Демон и человек, вынужденные прятаться за масками учителя и ученика... Встречаться по вечерам под предлогом выполнения домашнего задания… Ощущение тайны придает игре какую-то особенную остроту.       Приглушенный, располагающий к более расслабленной обстановке свет ночной лампы падал на Сиэля, очерчивая тонкие аристократичные черты лица, вызывая у завороженного им Себастьяна легкий вздох эстетического удовольствия.       — Полностью разделяю ваши мысли, юный господин, — его голос зазвучал тише. — В работе под прикрытием есть своя притягательность.       Разглагольствуя, Себастьян изящно прохаживался вокруг кресла, сокращая расстояние между собой и заметно напрягшимся Сиэлем. С момента событий на Кампании прошло почти два месяца, и граф, видимо, забыл, с каким неожиданным теплом и заботой тогда относился к дворецкому. Конечно, как и предполагал Себастьян, по прибытию в поместье Сиэль старался избегать прикосновений к нему, считая, что дворецкий перешел все границы дозволенности. И демону, воспринявшему события на лайнере как потепление в их непростых взаимоотношениях, было непросто вновь возвращаться к истокам, особенно сейчас, в колледже, когда встречи стали катастрофически редкими и кратковременным, а прикосновения к графу и вовсе считались бесценным даром.       — Но стоит сделать неосторожный шаг, — остановившись сзади и обхватив спинку кресла широко расставленными пальцами, Себастьян опустил на Сиэля томный взгляд, понизив голос почти до шепота, — и нас могут рассекретить. Вы знаете, у стен есть глаза и уши…       Руки Себастьяна плавно сползли от спинки кресла к плечам графа, сжавшегося от неловкости и непонимания.       — Но именно эта опасность разоблачения поддерживает неподдельный интерес к делу…       Легкими прикосновениями Себастьян добрался до шеи Сиэля, желая наверстать упущенное за время, проведенное порознь. Нежные поглаживания отозвались приятным порханием бабочек в животе графа, снимая напряжение от неожиданной близости. Себастьян незаметно расстегнул первую пуговицу на его рубашке, затем вторую…       — Вы устали, юный господин…       Пальцы, едва касаясь кожи, заскользили по ключице, спускаясь все ниже, к груди, заползая под рубашку и легонько щекоча ногтями чувствительную кожу, заставляя Сиэля дышать чаще. Себастьян наклонился и нежно подул ему на лицо, но воздушность ощущений возымела обратный эффект, заставив Сиэля нервно заерзать на кресле.       — Вам жарко… Давайте я помогу вам избавиться от лишней одежды…       Распаляясь, Себастьян потянулся к третьей пуговице. Для удобства он наклонился еще ниже, опалив обнаженную шею графа горячим дыханием, срывающим с его губ сладкий судорожный стон.       «Нет, Себастьян… Остановись… Нас могут увидеть! Себа…».       Едва касаясь, демон провел теплыми губами по щеке Сиэля. Бабочки в животе графа отплясывали ритмичное танго, сводя с ума всеохватывающей волной возбуждения. Страх, что их могут застукать вместе, заводил с не меньшей силой.       «Как приятно… Черт, не могу сопротивляться! Себастьян, прошу…не делай этого…».       Прерывисто дыша, Сиэль перехватил руку Себастьяна, ласкающую его под рубашкой, и настойчиво повел ее вверх. Но кто он такой, чтобы совладать с демоном... Себастьян усмехнулся, играючи отмахнувшись от хрупких ладоней графа, и расстегнул четвертую пуговицу, продолжая блуждать пальцами по его нежной коже.       К счастью для Сиэля кто-то постучал в дверь, предотвратив многозначительные намерения демона. Ему показалось, что Себастьян стиснул зубы от досады, но он не стал в этом убеждаться, слетев с кресла, как ошпаренный, и направился к двери, на ходу застегивая рубашку.       — Профессор Михаэлис, мне нужно, чтобы мне помогли кое с чем… — послышался приглушенный голос за дверью.       Сиэль, приблизившись к выходу, дрожащими от волнения руками повернул дверной замок и бросил на Себастьяна недоумевающий взгляд.       «Чем ты думал? А если бы я не закрыл дверь?!».       — Заходите, — сквозь зубы проронил демон, стараясь выглядеть, как всегда, дружелюбно и открыто.       — Добрый вечер.       — Спасибо вам большое.       Два голоса прозвучали одновременно. Естественно, Сиэль благодарил Себастьяна за фальшивую учебную консультацию, но как знать… Приятный стон, так некстати сорвавшийся с его губ, о многом говорил…       — Всегда рад, — кивнул Себастьян, обращаясь к Сиэлю и не сводя с него разочарованных глаз, даже не пытаясь это скрыть.       — Доброй ночи, профессор Михаэлис.       Сиэль, догадавшись о возможных мотивах демона, коварно улыбнулся, окидывая его свысока торжествующим взглядом. Все это время после возвращения с лайнера он намеренно старался избегать его прикосновений, возможно, потому, что тогда позволил ему лишнее. Или он просто пытался своей холодностью и отстраненностью скрывать глубокую привязанность…       Но, как бы то ни было, Сиэль твердо решил, что не должен мешать пришедшему ученику, и взялся за ручку двери.       — Фантомхайв.       В голосе Себастьяна отчетливо слышался повелительный тон, заставивший Сиэля замереть на месте и оглянуться. Игравшая на губах демона лукавая улыбка была красноречивее слов, но граф затруднялся с пониманием ее истинного посыла. Задыхаясь от неловкости и возмущения одновременно, Сиэль, не двигаясь, смотрел на демона, боясь шевельнуться под его пронзительным пытливым взором.       — Доброй ночи, — мягко произнес Себастьян.       Сиэль вылетел из кабинета, не понимая, почему внутри у него все полыхает.