Призрак

Снова ночь. Тот же туман. Серая трава. Лёгкая прохлада и тишина. Но уже не гнетущая, а простая, обычная тишина. Она, казалось, проходила сквозь всё тело. Но это было таким приятным. Ветер шевелил волосы и так обволакивал тело, что, казалось, Иккинг в воде. Те же чёрные деревья, чья крона спрятана в несуществующем небе. И звёзды, которых нет. И всё мертво, убито страхом. Знакомая картина? Иккинг мгновенно узнал её и сотню раз проклял за это всех богов, которых знал. Он ненавидел это место. Ненавидел всей душой. И вот он снова здесь. Опять. И ничего не может сделать, чтобы вернуться. Вернуться в родной дом. К Астрид, к Беззубику. Чтобы извиниться. За грубость, холод, за то, что игнорировал и не подпускал. Но сейчас он здесь и надо насторожиться. Иккинг не знает, что здесь произойдёт в эту ночь. Он слышит знакомый скрежет металла где-то вдалеке, удары цепей, скрип, падения… Просыпалась ярость. Искренне разозлившись на Вигго, Хеддок быстро, уверенно пошёл на звуки. Иккинг буквально чувствовал как кровь течёт по жилам и разносит горячую ненависть и злобу. Он почти не думал. Редкие мысли пробивались сквозь чувства, но не несли ничего хорошего. Иккинг думал, что скажет, когда снова увидит лицо этого человека. Вигго. Время умирало в ненависти. Хеддок не знал, как долго бродил по лесной дороге. Но он слышал цепи и точно знал одно — он хочет заглянуть в глаза Гримборна и больше не делать этого никогда. Звуки становились всё громче, яростней. До боли в голове. И вот он уже видит те железные верёвки. Они извивались, а воздухе, словно змеи, бились о землю, хлестали по воздуху. Двигались, несомые неизвестно кем. Иккинг не понимал, как успел привыкнуть к подобным «нарушениям» установленных природой законов. Он подошёл совсем близко, потеряв всю ярость и злость. Даже боль в голове от громкости звуков перестала, что на самом деле — хороший признак. Нет. Это просто хорошо. Иккинг подошёл вплотную и собирался идти дальше, но что-то вдруг остановило его. Неизвестность. Опять пустота. Он не знает, что это. Может интуиция. Может и нет. Это неважно. И Иккинг не хотел акцентировать на этом внимание. Он хотел лишь смотреть. Он стоит и наблюдает.   Странная печаль. Боль. И она не простая. Душевная. Грусть, сожаление. Это нельзя описать словами. Можно только испытать. И такие эмоции приносят бьющие о землю цепи. Их звук, казалось, отдавался эхом. Не снаружи. В голове. Пустота. Невесомость. Вакуум. Всё это внутри. Он держит это в себе и не выпускает. Он — клетка. Это его эмоции. И они в плену. В клетке. Сидят где-то внутри и не могут выбраться.    Представьте то чувство, когда изо всех сил борешься за то, что так тебе дорого. И когда снова и снова проигрываешь, попутно теряя то тёплое, что было рядом всегда, ты ненавидишь врага. И вот настаёт момент пика. Ты изломлен, побеждён и неимоверно устал. Бросаешь жизнь и отказывается от последнего тепла, зная, что не сможешь больше за него бороться… Ты отдаёшь тепло, что заполняло душу. И на его месте пустота. Мрак… Ничего. Это ничего не значит. Ты теряешь смысл вместе с самой жизнью. Становишься рабом. Пешкой в руках судьбы. А она играется. Просто так. И ты думаешь «а что в этом плохого?». А ничего. Ничего не осталось после того, что было сделано с последним, что оставалось в твоих руках. И ты понимаешь, какую ответственность нёс за это тепло, за жизнь, за смысл…   Иккинг смотрел и словно терял власть над телом. Этот танец. Странный танец. Он притягивал. Хеддок словно под гипнозом. Он перестал чувствовать мир. Ощущать его. Но вдруг Иккинг замечает человека. Не трудно догадаться, кто это. Вигго. Он стоял где-то посреди и всё время оглядывался, чтобы успеть увернуться. Иккинг уже чувствовал отблески злости, ярости. И они становились всё сильней. Но произошло то, что уничтожил всю ярость, не оставив и следа. Нет даже намёка. Тяжёлые цепи бились о пол совсем близко, буквально у ног Гримборна. И вот одна из десятков железных веревок опустилась к земле и выкрутив в воздухе несколько завитков сбила Вигго с ног. Иккинг вздрогнул и больше ничего не смог сделать. Тот, когда оказался на земле, что-то простонал и попытался встать. Очередной удар ему в этом помешал. Он пришёлся в грудь, отчего Гримборн стал задыхаться. Вигго пытался куда-то отползти. И Иккинг снова чувствует страх. Но уже не за себя. За Вигго. Тяжело видеть боль другого человека, кем бы он ни был. Хеддок помнил, как Вигго упал в жерло вулкана, помнил взрыв молнии в пещере. Мысли об этом усилили странное чувство, сопровождавшие страх. Иккинг отбросил все мысли, когда услышал более громкий удар, вызвавший еле ощутимую ударную волну. Хеддок снова смотрит на Вигго, что даже не подозревает о его присутствии. Ещё одна железная змея развернулась в воздухе и снова ударившись о землю, обвилась вокруг ноги Гримборна и дёрнула с неимоверной силой. Вигго закричал от боли… Иккинг ждал, когда прозвучит сравнительно тихий хруст. Он думал, конечность сломана. Но ничего, кроме громогласного звона и звуков ударов слышно не было. Хотя… Иккинг поморщился от жуткой картины. Он, опустив голову, чего-то ждал. Он не знал чего. Это было загадкой. Той, что никогда не разгадают. Вот по щеке катится слеза… Он чувствовал, как дрожат руки, как колотится сердце, как течёт по венам кровь и несёт с собой страх и…сожаление, сочувствие. Иккинг смотрел и пытался представить эту боль. Он стоял. Он не мог идти. Он не мог упасть. Не мог помочь. Он не мог ничего. Что-то держало его. Заставляло смотреть. Иккинг не хотел. Но он смотрел. Что это? Что? Иккинг хотел что-то сделать. Не знал что. Не важно. Убежать. Помочь. Закрыть уши руками, чтобы не слышать этого… Проснуться наконец. Иккинг был готов отдать всё, лишь бы это прекратились. Пусть кончатся крики, боль. Пусть никто не трогает ни его, ни Вигго. Пусть всё будет хорошо. Пусть всё будет тихо и спокойно. Пусть духи оставят его. Пусть дадут уйти. Иккинг, не двигаясь, всё ещё смотрит на цепи, на Вигго. Слышит крики, чувствует чужую боль. Удар, ещё. Иккинг потерял счёт. Это казалось вечным. Хеддок вдруг нашёл в себе силы и поднял глаза. Мёртвые хотели, чтобы он смотрел. И он будет смотреть. Духи видят эту стойкость, как знак. Знак для нового удара. Вот железная змея обвилась вокруг шеи Вигго и сдавила. Все звуки прекратились. Тишина. Цепи медленно левитировали в воздухе. Иккинг видит это. Смотрит через силу и надеется на скорый конец. Шея Гримборна так сдавлена, что казалось, ещё секунда и голова упадёт с плеч. Изо рта лилась алая кровь. Иккинг с ужасом смотрел. Он снова поморщился. Лишь тихое звяканье одной из цепей и отчаянный хрип Вигго, что теперь умоляюще смотрел прямо ему в глаза, был слышен в тишине. Иккинг поймал тот взгляд и сломался под ним. Под его эмоциями. Это слишком больно. Слишком тяжело. И он уже не видел ничего из-за слёз, поступивших к глазам. Что-то мешало дышать. Неприятный ком в горле казался огромным. Хотя на самом деле его нет, он был противный и затруднял дыхание. Иккинг держал голову прямо, лишь бы казаться сильным. Он так хотел ответить на тот взгляд, но не мог. Но не видел. Иккинг, казалось терял сознание. Тело становилось тяжёлым. Но мысли всё ещё были яркими и приносили неимоверную боль и страдания. Он всё ещё думал о Вигго. Он не видел его, но слышал слабый хрип, что становился всё тише, тише… Иккинг словно провалился в другую реальность. И это так. Хеддок сидел на кровати и пытался заглушить слишком громкие всхлипы. Слёзы лились ручьём из его глаз. Было так больно, так стыдно за всё, что он тогда сказал. Он ненавидел себя. За то, что не знал как помочь. За всё, что между ними было. После смерти Вигго, Иккинг часто представлял, каким человеком он может быть на самом деле. Кого он скрывал под масками. Кого прятал. А теперь он просто знает. Он человек. Такой же, как и все. Пусть люди разные. Но всё же похожи.   А сейчас, вытирая слёзы рукавами, он думает — «Как жесток этот мир».