Призрак

Иккинг не знал сколько раз успел вернуться в ту пещеру. В единственную пещеру, в которую не попадал свет. Да, именно потому он тогда отправился сюда. Сейчас он стоит там с факелом в руках и надеется услышать хотя-бы один звук… Но снова ничего. Только маленькие капельки падают с каменного потолка в небольшое озеро, сравнимое с глубокой для своего имени, лужей. Тихие блики отражались от влажных, из-за спустившегося сюда тумана, сталактитов и не упускали шанса попасться на глаза несмотря на яркий свет жаркого пламени. Здесь все также прохладно, как и в первый раз, когда Иккинг встретил здесь Вигго. На песке всё ещё красовалась знакомая надпись, нанесённая знакомым человеком. «Огонь» — это слово стало роковым и навсегда связал себя с Вигго, который в свою очередь бесследно пропал. Он словно испарился после того кошмара. Иккинг до сих пор хорошо помнил  левитирующие в воздухе цепи, их громогласные удары о землю, то с какой ненавистью о шёл на встречу нераскрытой боли, как хотел заглянуть в глаза человека, которого в те секунды так ненавидел. И то, что трава была серой, небо не сияло звёздами над головой не вызывало никаких эмоций. Это становилось обыденной привычкой его мозга, которая скорее всего не покинет никогда и будет преследовать всю оставшуюся жизнь, как  хвост всегда будет позади, совсем не далеко. И ты представишь то, что видел десятки лет назад и не увидишь ничего необычного. Но идёт время. Мозг буквально избавляется от ненужной информации и серая как пепел трава вызывает нескрываемое удивление и недоумение. Неизвестно как всё сложится и даже если продумывать каждую деталь, можно жить и удивляться. Иккинг стоял и не двигался, дабы слышать каждый звук и ничего не упускать. Но снова лишь падающие капли воды отдавались эхом и снаружи, и в голове. Это казалось немыслимым, невыносимым. Это конец. Подобную безысходность Иккинг ощущал каждый раз, когда был здесь и не слышал ничего стоящего внимания. Он так надеялся на какую-то подсказку со стороны Вигго, но тот молчал, как и всегда, а если точнее, то за последнее время. Молчание. Оно так близко ему. Оно всегда было таким родным и уютным. И хоть иногда и приходилось говорить с самим собой, чтобы не сходить с ума в холодном одиночестве,  что заполняло детство Иккинга, он предпочитал помолчать. Молчание — это тишина, а тишина — это максимальное сосредоточение. А оно в свою очередь было очень востребованным и важным. Иккинг часто ходил в эту пещеру. По нескольку раз в день он приходил сюда будто просто постоять в тишине, чтобы снова уйти расстроенным, почти со слезами на глазах, при мысли о Вигго и о мучениях, которые он испытывает. Он научился не замечать звуки капающей воды и снова ничего не слышал. Вигго. Он не появлялся во снах, не приходил по ночам, в пещере его нет и подавно. И Иккинг ненавидел себя за то, что сказал ему тогда. Был готов рвать волосы на голове, лишь бы вернуть всё далеко назад и в тот момент, когда впервые увидел Вигго во сне и просто, спокойно спросить как ему помочь, что сделать. Иккинг не понимал, почему Гримборн всегда говорил одно и то-же слово. Он о многом хотел его спросить, но увы, уже поздно. Время не вернуть назад и от прошлого остаются только воспоминания и грубые обрывки произошедшего. Иккинг опустил руку с факелом и медленно развернувшись направился к выходу в густой темноте, растворимый тишь светом факела. Иккинг шёл и чувствовал себя невероятно опустошенным. Из него словно в очередной раз вырвали кусок и бросили умирать в холодные морские воды. Эта тишина. Она словно разъедала изнутри. Хэддок смотрел в пол перед собой глазами, полными немого отчаяние. Он с болью считал каждый шаг и слушал, отражённое от стен пещеры эхо. Холод пробирал до костей, но Иккинг уже не обращал на него никакого внимания. Ему было ужасно плохо от мыслей о том, что он совсем ничего не может сделать. Он слишком долго боролся. И теперь, когда он идёт, считая шаги, с опущенными руками, спасения было не видно. Последняя надежда умирала в нём сейчас. Он даже не хотел возвращаться домой, слишком скучно и обычно он видел то место, в которое держал путь. Конец пещеры уже совсем близко. Иккинг видел глухой, но всё-же режущий глаза свет. Небо, видное в конце тоннеля уже давно не было голубым. Белые облака прятали посеревшие поздней осенью небо за своими кудрями и перьями. Казалось, всё в мире сейчас близится к концу. Вот до выхода остаётся менее пяти метров. Иккинг прикрыл глаза рукой, пряча их от полуденного света надвигающейся зимы. Проходит несколько секунд, но и они казались вечностью в такое мрачное, полное равнодушия и безразличия время. Глаза всё-же привыкли к свету, когда Хеддок выходил наружу из тёмной пещеры. Иккинг смотрел на тропинку перед собой со странным чувством тоски. Хотелось остановиться и лечь на землю прямо здесь и с той же, тоской смотреть в бесконечное, серое небо. Иккинг шёл, глядя вперёд, и лишь изредка переводил взгляд на высохшую в местах траву и рядом стоящие деревья и валуны. И вот произошло то прекрасное, что заставило Иккинга замереть на месте и просто смотреть в небо. Снег. Крупные снежные хлопья падали, медленно, словно задевая воздух, что тоже замер, поглощённый немым трепетом. Возможно… Это первое за долгое время, что смогло вызвать улыбку на лице Хеддока. Зелёные глаза на мгновенье вернули ту радость и умение наслаждаться. Жаль… Но лишь на мгновение. И эта пустота, которую оставило после себя мимолётное счастье больно ударила в душу. Снег ложился на землю ровным, блестящим слоем. И тот трепет пропал с течением секунд, что из долгой вечности превратились обратно в мимолётные мгновения. И Иккинг снова идёт, медленно переставляя ноги. Было холодно и он чувствовал как начинают дрожать руки, которые он, сунул в карманы, когда выбросил потухающий факел в ещё не замёрзшую лужу. После этой прогулки Иккинг оказался у двери своего дома. Он тяжело вздохнул и устало дёрнул за ручку. Переступив порог одним шагом, Хэддок зашёл и, случайно окинув взглядом, рядом стоящий стол, остановился без движения. За этим столом сидела заплаканная Астрид и пустыми глазами заглядывала прямо в душу… Но вот проходит несколько секунд и девушка, спохватившись, быстро проговорила что-то вроде " а, привет Иккинг», встала, подошла и с явно наигранной улыбкой, обняла. — Ой, да ты весь холодный — произнесла она, уже по-настоящему улыбаясь, и лёгким движением руки отряхнула снег с каштановых волос вождя. Иккинг в свою очередь надел фальшивую улыбку и, пройдя за девушкой в середину комнаты, присел за деревянный стол, на котором лежала книга. Астрид отошла к камину, а Иккинг, одумавшись, спросил. — А… Почему ты плакала? — сам факт такого её состояния очень удивлял, а сейчас, в…"сложное" для Иккинга время, просто поражал. Когда Хеддок зашёл и увидел её такой, весь мир перевернулся. Иккинг даже подумал, что это Вигго с ней что-то сделал. Но когда он услышал ответ на вопрос, все подобные мысли сразу отпали. — Да так, не обращай внимания. Я просто…прочитала одну книгу… Лежит на столе, если интересно. Она о человеке, который пытался изменить мир к лучшему и встал против вождей своего острова… А потом… У него ничего не получилось и его казнили. И последними словами одного из вождей было что-то вроде «его тело не будет сожжено, а будет гнить»… И тут вождя осенило:  —Точно! Астрид, надо сжечь тело!!! — Он кричал от переполняющих эмоций. — Так вот, что это значит! Огонь! —Что? О чём ты говоришь? — удивлённо спрашивала Астрид вполголоса, словно оглушенная радостными возгласами вождя. Да, она была рада видеть подобное возбуждение в его глазах, впервые за долгое время, но всё ещё ничего не понимала. —Долгая история, очень долгая. Астрид, я ухожу, а точнее улетаю далеко и надолго! — Иккинг говорил, тряся девушку за плечи, а та, в свою очередь, одумавшись, крикнула вслед —Подожди, я с тобой!