***
— Ты в этом уверена? — спросила Кэтрин, наблюдая, как Реджина в который раз проверяет макияж в зеркале. — Да, — ответила Реджина. — Это верное решение. — Потому что это была идея Зелины? Реджина вскинула бровь и посмотрела на отражение женщины в зеркале. — Нет, потому что это лучший способ выйти из ситуации, в которой мы оказались. А что, у тебя есть другие предложения? — Это не в моей компетенции, — ответила Кэтрин. — Она у нас публицистка. — Именно, — согласилась Реджина. — И мы обе считаем, что это правильный шаг. Вернувшись к своим записям, Реджина попыталась сосредоточиться на том, что она собиралась сделать, а не на том, что она до сих пор работает с предателем. Реджину раздражало, что виновник проблемы теперь участвует в её решении. Она подумала, что, быть может, это и был их план. Но, несмотря на это, во многом она хотела, чтобы именно Эмма предала её доверие, потому что так она хотя бы сможет вычеркнуть блондинку из своей жизни. А от своей команды она никак не могла избавиться. Пока. ФБР и ЦРУ уже подрядили своих лучших агентов на изучение мобильных телефонов, электронной почты и истории браузеров всех семи человек, чтобы попытаться найти связь с Августом и NBC. — Вы готовы? — спросила Зелина, войдя в кабинет без стука. Реджина кивнула, немного недовольная тем, как по-хозяйски Зелина вела себя в Овальном кабинете. Несомненно, эта дверь заслуживала того, чтобы в неё постучали. Но сейчас не время сердиться из-за мелочей. Она закрыла заметки, взяла папку и последовала на выход за публицисткой, сопровождаемая главой своей администрации. В коридоре было тихо. Реджина знала, почему. Весь Белый дом собрался в пресс-центре. Даже посвящённые в курс дела хотели услышать детали из уст самой женщины. Реджина сказала Кэтрин правду. Они с Зелиной сошлись на том, что лучший способ пресечь сплетни — рассказать всё собственноручно, как и планировалось. Разумеется, заявление немного откорректировали, и его представит она, а не Гласс, но суть осталась прежней. Полная открытость. Они хотели очеловечить образ президента и напомнить всем, что в центре скандала находится глубоко уязвлённая женщина. Развод может быть сенсацией в прессе, но они надеялись, что если Реджина сама выйдет на сцену, то сможет обратиться к людям как к равным. Никто не совершенен. Ни один брак не идеален. И каждый имеет право на счастливую жизнь. Реджина просто отстаивала это право, занимая самый влиятельный пост в государстве.***
— Охренеть, — выдохнула Руби, как только началась суматоха и замерцали вспышки камер, заставив Эмму оторваться от телефона. У Эммы отвисла челюсть, когда она увидела, как сама Реджина Миллс становится за кафедру, чтобы произнести долгожданную речь. Такого она не ожидала. Её глаза оценивающе скользнули по кремовому платью, прежде чем она вспомнила о причине появления брюнетки. Поэтому Август хотел, чтобы она лично приехала в Белый дом? И если да, то откуда, чёрт возьми, он узнал? Кто его источник? Она включила диктофон, помещение накрыла тишина, но она практически слышала волнение, вибрирующее в воздухе. Журналисты были страшными сплетниками. Чем более скандальная и личная история, тем лучше. — Доброе утро, — промолвила Реджина с лёгкой улыбкой, глядя на море лиц, микрофонов и камер, направленных на неё. Несмотря на переполненный зал, она не могла не заметить Эмму, сидящую всего в нескольких рядах от неё. Её глаза ещё на секунду задержались на блондинке, чьи щёки заметно покраснели под пристальным взглядом, а потом Реджина окинула взором всё помещение. — Полагаю, ни для кого не секрет, почему вас всех собрали здесь сегодня утром, так что давайте сразу перейдём к делу. Статья, опубликованная вчера NBC, была в общих чертах правдивой, — журналисты взорвались шумом и вопросами, требуя больше информации. Зелина, стоящая рядом с Реджиной, шагнула вперёд и вскинула руки. — Убедительная просьба, придержите свои вопросы до тех пор, пока мадам президент не закончит своё выступление, спасибо, — прикрикнула она. Реджина подождала, пока снова наступит тишина, и продолжила свою речь. — Хотя я не так планировала сообщить эту новость, тот факт, что мы с Робином собираемся развестись, должен был стать достоянием общественности. Моя политика в отношении средств массовой информации и избирателей всегда была транспарентной. Я считаю важным, чтобы люди действительно знали своего президента, поэтому сегодня утром вы слышите меня, а не мистера Гласса. Вышеупомянутый мужчина стоял среди сопровождавших Реджину на сцену людей. Он выглядел недовольным тем, что ему не дали выступить на самой многолюдной пресс-конференции на его памяти. — Как, я уверена, вы все уже знаете, — продолжила Реджина, — около семи лет назад у Робина были внебрачные отношения. Появился ребёнок. Хотя Робин прекратил отношения с этой женщиной, когда об этом узнала я, все эти годы он поддерживал контакт со своим сыном. Сейчас он решил, что хочет играть более активную роль в жизни сына, и в этом я его поддерживаю. Мы старались спасти брак, но в конечном счёте потерпели неудачу. Как и бесчисленное множество других пар по всей территории Соединённых Штатов, мы пришли к выводу, что будем счастливее врозь. — Но вы же президент, — откуда-то сзади раздался голос журналиста. Эмма обернулась, сузив глаза. У кого хватило наглости выкрикивать посреди речи Реджины? Женщина, однако, отнеслась к реплике спокойно. — Я президент, — кивнула Реджина. — И хотя я прекрасно осведомлена, что ни один президент не разводился, будучи в должности, мне хотелось бы верить, что я победила на выборах не из-за того, кто мой муж и уж тем более не из-за того, что у меня в принципе есть муж. Развод скажется на моей личной жизни, но не повлияет на мою решимость выполнить предвыборные обещания. Робин покинет Белый дом сегодня днём, а я продолжу служить вам, народу, в качестве президента. Каким бы беспрецедентным это не было, я твёрдо верю, что отныне буду лучшим, более сильным и более преданным президентом. Реджина взяла паузу, сделала глоток воды, которую поставили на кафедру, и продолжила. — Развод — это нелегко. Это неприятно и болезненно, и никто не вступает в брак, зная, что их союз однажды завершится разводом. Мы с Робином состояли в браке почти пятнадцать лет, и у нас остались прекрасные воспоминания. Я благодарна ему за поддержку в ходе избирательной кампании. Но теперь мы обоюдно решили, что будет лучше для нас обоих, если мы перестанем быть мужем и женой. — В конце концов, у меня есть работа, и я не считаю, что моё семейное положение отражается на моих профессиональных качествах. Поэтому я не вижу причин, по которым развод повлияет на моё будущее в качестве президента этой великой нации. Я присоединяюсь ко многим другим американцам, которые разлюбили своих партнёров и готовы двигаться дальше. На этом всё. Поскольку я не могу повлиять на то, как вы будете преподносить этот материал сегодня, завтра и все следующие недели, напоследок я хотела бы сказать ещё одну вещь. — Это не медиа-сенсация. Это не возможность продать больший тираж или набрать подписчиков в Твиттере. Это не политический скандал, который можно использовать для продвижения карьеры. Это печальный распад ранее влюблённой пары и, самое главное, личное дело. Хотя я признаю, что как президент я лишена приватности, я была бы очень признательна, если бы вы по-человечески отнеслись к этой истории при подготовке репортажей. Если не ради меня, то, пожалуйста, подумайте о том, как ваши статьи повлияют на всех остальных. В частности, Робин и его сын не должны рассматриваться как источник обогащения для прессы. Пожалуйста, проявите уважение и позвольте нам справиться с этим самим, — Реджина сделала паузу, чтобы слова нашли своих адресатов, хотя она прекрасно понимала, что немногие журналисты примут их во внимание. Кровь попала в воду, вокруг кружили акулы. — Теперь я готова ответить на ваши вопросы. Вокруг Эммы вверх взмыли руки, включая Руби. Однако её собственные безвольно лежали на коленях. Реджина только что произнесла одну из самых мощных речей на памяти Эммы. И всё же, осмотревшись вокруг, она поняла, что стервятники нацелились на добычу. — Да, — произнесла Реджина, указав на молодого журналиста в первом ряду. — Кто та женщина, с которой у вашего мужа был роман? — Это частная жизнь её и их сына, и к тому же не имеет отношения к делу, — сказала Зелина, прежде чем Реджина успела ответить. — Следующий вопрос. — Как зовут незаконнорождённого сына Робина? — Опять же, вы просите нас объявить имя шестилетнего ребёнка на весь мир, — огрызнулась Зелина. — Если у вас есть вопросы, которые не ставят под угрозу частную жизнь вовлечённых в это людей, мы ответим на них. Если нет, пожалуйста, уходите. По залу пробежал раздражённый гул, и большая часть рук осталась в воздухе. — Да, — сказала Реджина, указав на журналиста постарше в надежде, что тот сможет придумать адекватный вопрос. — Кто возьмёт на себя обязанности Первого Джентльмена США? — Мы кого-нибудь назначим, точно так же, как назначили членов кабинета министров, — ответила Реджина, благодарная за вопрос, на который у неё был ответ. — К концу недели соответствующую должность займёт человек, который возьмёт на себя все обязанности, традиционно возлагаемые на Первого Джентльмена или Первую Леди. Следующий вопрос был ожидаемым, и у Реджины был готов ответ. — На протяжении выборов ваш брак был фиктивным? — Нет, — ответила Реджина. — Мы годами пытались разрешить наши разногласия и регулярно посещали специалистов по вопросам брака. Так продолжалось до тех пор, пока я не вступила в должность. Хотя, возможно, в течение довольно долгого времени было очевидно, что мы никогда не сможем продвинуться вперёд, мы всё равно пытались. Я верю в институт брака, и мы с Робином упорно трудились, чтобы спасти наш. К сожалению, нам это не удалось. — Почему Робин изменил вам? — раздался следующий вопрос. По залу пролетел коллективный вздох. Три долгих секунды Реджина сверлила журналиста ледяным взглядом, прежде чем ответить. — Полагаю, этот вопрос вам стоит задать ему. — Он будет давать пресс-конференцию? — крикнул кто-то сзади. — Нет, — ответила Реджина. — С сегодняшнего дня Робин не будет иметь ничего общего с Белым домом, и мы не видим причин для его обращения к нации. — Он будет жить с любовницей и сыном? Сердце Реджины сжалось при этом вопросе. Она отчаянно надеялась, что укол боли не отразился на её лице. Не задумываясь, она взглянула на Эмму и увидела, что глаза блондинки смотрят прямо на неё, сочувственно и обеспокоенно. Раздался кашель, и Реджина вспомнила о вопросе. — Я не знаю, как он будет жить после того, как покинет Белый дом, — сказала Реджина, — а теперь я должна завершить пресс-конференцию, поскольку у меня впереди очень насыщенный день. Всем спасибо, что пришли, и, как я уже сказала, пожалуйста, сообщайте об этом с оглядкой на причастных людей. Благодарю. Когда президент развернулась, сошла со сцены и скрылась из виду, ей вслед раздавались выкрики с вопросами. Руби уже самозабвенно общалась с рядом сидящим журналистом, пикантный материал займёт прессу на несколько недель. Однако Эмма меньше всего на свете хотела делать репортаж о распавшемся браке Реджины.***
— Всё прошло очень хорошо, — сказала Зелина, как только они вернулись в Овальный кабинет. — Хм-м, — произнесла Реджина, обойдя стол и усевшись в кресло. — Полагаю, да. Думаете, в итоге это как-то повлияет на их репортажи? Рыжеволосая женщина пожала плечами. Она знала, что нет никакого смысла подслащивать пилюлю. Они обе были в игре достаточно долго, чтобы понимать, что мало кто способен контролировать средства массовой информации. Тем временем Реджина думала кое о чём другом. Вернее, кое о ком. Эмма Свон. Что эта женщина делала в пресс-центре? У неё должны быть репортёры, которых телеканал посылает слушать ежедневные объявления. Так почему же в тот день, когда Реджина сама вышла к прессе, чтобы рассказать о своём разводе, блондинка была там лично? Как она узнала, что нужно прийти? — Грэм за дверью? — внезапно спросила Реджина. Зелина подошла к двери и высунула голову в коридор. — Да, он вам нужен? Реджина кивнула, и Зелина позвала начальника охраны. — Да, мадам президент? — спросил он, как всегда встав перед ней по стойке смирно. — Спасибо, Зелина, вы свободны, — прямо сказала Реджина своей публицистке. Зелина приподняла брови, но подчинилась и вышла из кабинета. Грэм оставался на месте, ожидая приказа. — Помните женщину, в чьей квартире я была в пятницу вечером? — спросила она, когда они остались вдвоём. — Конечно, мадам президент, — ответил Грэм, и на его вышколенном лице не появилось ни намёка на эмоции. — Её имя мисс Свон, и она работает на NBC. Она была в пресс-центре, — произнесла Реджина. — Пожалуйста, найдите её и приведите ко мне. Женщина, которая была с ней, может вернуться в студию или подождать на стоянке, как пожелает. Но ко мне в кабинет должна прийти только мисс Свон, ясно? — Так точно, мадам президент, — сказал Грэм и развернулся к выходу. Реджина откинулась в кресле и развернулась к садам Белого дома за окном. В Вашингтоне был пасмурный серый день, но зрелище всё равно впечатляло. Она наблюдала, как один из бесчисленных садовников, нанятых для ухода за садом, подрезал куст. Минуты тянулись, и в голову Реджины начало закрадываться подозрение, что Грэм не успел, и Эмма уже уехала. Она подскочила, когда в дверь кабинета постучали. — Войдите, — произнесла она, сердцебиение участилось.