Political Passions/Политические страсти

Реджина была благодарна за напряжённую неделю. Это означало, что у неё не было времени подумать и разобраться с тщательно скрываемыми эмоциями. По ночам начиналась совсем другая история, но хотя бы днём она могла отвлечься. Визит отца был отложен после того, как возникли проблемы с губернатором штата Мэн, и ему пришлось остаться там, чтобы разобраться со скандалом. Реджина расстроилась, что не увидит его, но в то же время испытала облегчение, что Генри не станет допрашивать её лично. К тому же, ей и без того было чем заняться, а конкретно, своим новым законопроектом. Процесс внедрения законопроекта о реформе в области огнестрельного оружия, как и ожидалось, всё усложнялся. После того, как законопроект был представлен, каждый сенатор подверг его тщательному изучению, таков был масштаб предлагаемого законодательства. Более обыденные законопроекты проскользнули без особых хлопот, но этот был иным. Помимо явного пренебрежения второй поправкой, Реджина и её сторонники планировали пойти против сенаторов, полагавшихся на финансовую поддержку НСА. Те не собирались сдаваться и пропускать такой радикальный законопроект. Реджина была готова к этому вызову и получала от него удовольствие. Она знала, что законопроект был правильным. Знала, что в Америке слишком долго было ни на что не годное законодательство по контролю над оружием, и гордилась тем, что стала первым президентом, представившим жизнеспособное решение проблемы, опустошающей страну. Каждую неделю ей предоставляли статистику преступности по каждому штату, и её преследовало количество смертей, связанных с огнестрельным оружием. Ей не терпелось положить этому конец. Или хотя бы сделать шаг в верном направлении. Многое ещё предстоит сделать, и ужесточение ограничений в отношении выдачи разрешений на огнестрельное оружие, ёмкости магазинов и оценки психического здоровья станет началом долгого пути к восстановлению. Её неделя состояла в основном из встреч с разгневанными сенаторами. Реджина сомневалась, что многие из них передумали, несмотря на её убедительные аргументы, подкреплённые статистикой. То, что было «правильным», к сожалению, слишком часто перевешивалось обещанием денег. И в НСА, безусловно, этим пользовались. Она с нетерпением ждала встречи с главой Национальной стрелковой ассоциации на следующей неделе в попытке заручиться его поддержкой в отношении законопроекта. В конце концов, именно эта организация больше всех ратовала за безопасность оружия. Если в результате внедрения законопроекта оружие станет более безопасным для людей, они должны его поддержать, не так ли? Единственная встреча на этой неделе, не связанная с законопроектом, была со старшим следователем ЦРУ, который искал крота в её команде. Они до сих пор не смогли ничего обнаружить и теперь расширили круг поиска, изучая всех, кто имел доступ к Реджине. Отсутствие ответов становилось невыносимым. Она испытала облегчение, когда последний губернатор, убеждённый республиканец по имени Питер Пэнтон, наконец покинул её офис в пятницу днём. Пэнтон громогласно выражал своё презрение к законопроекту Реджины на протяжении всей её кампании. Встреча прошла плохо. Не то чтобы она ожидала чего-то иного. Предвыборная кампания Пэнтона на пост губернатора Техаса почти целиком финансировалась НСА. Будь это кто-то другой, Реджина бы так не волновалась, но Пэнтон был влиятельным политиком, и за ним стоял могущественный штат. Она понимала, что он с самого начала выступал против её инициативы, но если она не переманит больше сенаторов на свою сторону, законопроект может не пройти. Что ей действительно было нужно, так это поддержка НСА. Вернувшись к себе в жилую часть Белого дома после шести вечера, Реджина направилась прямо к холодильнику и налила себе бокал Шардоне. Ей это было крайне необходимо. Неделя наконец подошла к концу, и она была эмоционально истощена. Теперь ей нужно было расслабиться и забыть о своей законотворческой битве. Телефон зазвонил, когда она наливала себе второй бокал. Привет. Есть планы на вечер? Э Реджина не удержалась от улыбки. Она всегда улыбалась, когда читала сообщения от блондинки, теперь это стало ежедневным явлением. Она ответила мгновенно. Пить вино и отдыхать. Была длинная неделя. Р Прежде чем Реджина устроилась на диване, пришёл ответ. Не желаешь выпить моего вина и отдохнуть в моём святилище? Генри уходит к другу, и я тут одна. Плюс, за мной ужин. Э Реджина почувствовала, как её щеки нагрелись, когда она прочитала эти слова. Приглашение было таким типичным для Эммы, что она опять заулыбалась. Она вдруг поняла, что вообще часто улыбается, когда рядом Эмма. Но потом она замялась. Можно ли ей приходить в квартиру Эммы? Снова. Что подумают её агенты? В рамках своих трудовых договоров они подписали соглашение о конфиденциальности, но Реджина была уверена, что они сплетничали между собой. Помимо этих опасений, были ещё и сомнения самой Реджины. Что если сплетни имели под собой реальную основу? Её порядком напугали слова отца, сказанные в прошлые выходные. Они заставили её задуматься, или во всяком случае признать то, что она старалась игнорировать. Время, проведённое с Эммой, только ещё сильнее всё запутает. Реджина уже пребывала в замешательстве, ей не нужно было усложнять свои мысли ещё больше. Тем не менее, после прошедшей недели она не могла вообразить ничего лучше вечера, проведённого с Эммой. Две недели назад в той квартире, всего на один короткий час, она больше не была президентом. Эмма приехала в Белый дом, было здорово, но это всё равно напоминало Реджине о своём положении. Возможно, вдали от политического окружения она сможет полностью забыться. Возможно, в квартире Эммы она сможет быть просто Реджиной.

***

В ту же секунду, как пришёл ответ от Реджины, Эмма принялась носиться по всему дому. В квартире и так было опрятно, раз в неделю к ней приходила горничная, но когда к вам в гости заявляется президент, дом слишком чистым не бывает. После того, как она пригласила Реджину к себе, у неё всё никак не получалось сбежать из телестудии, потому что Руби загнала её в угол и пыталась убедить составить ей компанию за выпивкой. Но Эмме не хотелось пить. Во всяком случае, не с толпой. Она как раз взбивала диванные подушки, когда в дверь позвонили. — Добрый вечер, — сказал Грэм, слегка кивнув, когда Эмма открыла дверь. — Не возражаете, если мы проверим квартиру? Эмма молча кивнула и вышла в коридор, когда группа агентов вошла в квартиру. Они провернули всё быстро, и когда Грэм вернулся, Эмма протянула свой мобильный. Мужчина посмотрел на него и покачал головой. — Президент сообщила, что на этот раз нам не нужно забирать у вас телефон, — сказал он с горечью в голосе, потому что начальница игнорировала стандартный протокол безопасности. Блондинка пожала плечами и положила телефон в карман, после чего вернулась в квартиру. Один из агентов стоял в гостиной и наблюдал за ней. Некоторые меры безопасности, видимо, не могла обойти даже Реджина. Эмма отправила Генри короткое сообщение, в котором выразила надежду, что он хорошо проведёт вечер, и что она увидит его утром, а потом села и терпеливо принялась ожидать свою гостью. Реджина выглядела немного взволнованной, когда появилась в гостиной, как будто не была уверена, что принять приглашение было хорошей идеей. Эмма поднялась на ноги, протянув руку навстречу Реджине. Она сама не знала, почему выбрала формальный жест. Возможно, всему виной было непреодолимое желание прикоснуться к женщине, но при этом она прекрасно понимала, что объятие неуместно. Реджина без колебаний пожала ей руку. По коже Эммы пробежали мурашки. — Добрый вечер, мадам президент, — произнесла Эмма, улыбнувшись уголками губ. Такие формальности уже странно для неё звучали. — Добрый вечер, — ответила Реджина, после чего обернулась к агентам и выдворила их. Через несколько секунд они остались вдвоём. — Привет, — повторила Эмма, сразу немного расслабившись. — Привет, — сказала Реджина. — Спасибо за приглашение. — Это нормально? — спросила Эмма. — Я имею в виду, я знаю, что на прошлой неделе ты пригласила меня к себе, но я не была уверена, что мне можно приглашать тебя. Но потом, когда Генри сказал, что сегодня вечером его не будет, а я хотела увидеть тебя и… — Эмма. Услышав своё имя, Эмма замолкла и перестала нести чушь. Она смущённо покраснела и переступила с ноги на ногу. — Хорошо, что ты пригласила меня, — мягко произнесла Реджина. — Я тебе очень признательна. После такой недели, если честно, я благодарна, что ты дала мне повод выбраться из дома. Эмма улыбнулась женщине. — Ну, ты можешь сбегать сюда в любое время. — Даже когда твой сын дома? — Его уже скоро, наверное, здесь не будет, — заметила Эмма. — Мы на этой неделе смотрели школы в Лос-Анджелесе. Похоже, он действительно переедет. Реджина сочувственно посмотрела на неё. — И тебя это устраивает? Эмма пожала плечами. — Я не стану мешать его мечтам осуществиться, — ответила она. — Если мы сможем найти школу, где он получит хорошее образование, то кто я такая, чтобы стоять у него на пути? Нил вроде бы знает, что одной пиццей ребёнка не прокормишь, поэтому я думаю, всё у них будет нормально. — А у тебя? Эмма опять пожала плечами. По правде говоря, она старалась не задумываться о том, как сильно изменится её жизнь после отъезда сына. — Вина? — спросила Эмма, не готовая трезвой вступать на такое эмоциональное минное поле. — Боюсь, винного погреба у меня нет, но зато есть охлаждённая бутылка вкуснейшего Пино. — Звучит превосходно, — сказала Реджина. Эмма вошла на кухню, но когда она достала бутылку из холодильника и развернулась, то к своему удивлению увидела стоящую в дверях Реджину. — Хочешь чего-то ещё? — спросила она, потянувшись за бокалами. — Я просто хотела посмотреть остальную часть твоей квартиры, — прямо ответила Реджина. — Я провела тебе экскурсию по своему святилищу, так что, думаю, будет справедливо, если ты тоже всё мне покажешь. От этих слов у Эммы в мозгу произошло короткое замыкание, и она опустила бокалы на барную стойку сильнее, чем планировала. С удивлением и облегчением обнаружив, что оба бокала целы, она быстро наполнила их вином и протянула один Реджине. — Ну, это кухня, — начала она, обводя рукой комнату. — Я редко ей пользуюсь с тех пор, как веду шоу, честно говоря. Во всяком случае, не готовлю ничего такого. Я прихожу домой слишком поздно, и у меня ни на что кроме элементарных блюд сил не остаётся. — Из меня тоже повар не очень, — сказала Реджина. — Никогда не было времени. В основном, у нас Робин готовил. Эмма промолчала. Она не знала, что говорить, когда в разговоре всплывал бывший муж Реджины. А во время их бесед это случалось достаточно часто, мужчина долго был частью жизни Реджины. Но упоминания о нём всё равно вызывали у Эммы печаль за Реджину и злость по отношению к Робину. — А там столовая, — продолжила Эмма, указывая на приоткрытую дверь в дальнем конце кухни, — но мы почти никогда ею не пользуемся. — Так ты не устраиваешь званые ужины? — ухмыльнулась Реджина. Эмма рассмеялась и широко развела руки. — Я похожа на богиню домашнего очага? Карие глаза медленно скользили по телу женщины, не упустив такой возможности. Наряд Эммы состоял из джинсов и чёрной водолазки. Оба предмета одежды были преступно обтягивающими. Бледные ступни высовывались из-под ткани джинсов. Когда взгляд Реджины достиг ног, пальцы слегка шевельнулись. Она моргнула и перевела взгляд обратно на лицо Эммы. — Эм-м… Я уверена… То есть, если бы ты захотела устроить… Реджина умолкла, и Эмма засмеялась, после чего прошла по коридору в гостиную. — Вот здесь я провожу большую часть времени. Мы с Генри каждый вечер сражаемся за пульт. Видимо, всё время смотреть политические шоу не так уж и весело. — Ну, теперь я понимаю, почему подросток так думает, — сказала Реджина, с её щёк до сих пор не сошёл румянец, появившийся после того, как Эмма заметила, что брюнетка на неё смотрит. — Да уж, с мамами не весело, когда тебе пятнадцать, — произнесла Эмма, усевшись на диван и жестом показав Реджине присоединиться к ней. Однако брюнетка осталась стоять. — Всё в порядке? — Я думала, ты устроишь мне экскурсию, — сказала Реджина. — Я и устроила, — ответила Эмма. — Моя квартира не такая шикарная, как твой дом. Экскурсия короче, уж извини. — Вы с Генри здесь что ли спите? Блондинка сглотнула. — Так ты хочешь увидеть спальню Генри. — Не очень, — последовал ответ. — Но я думаю, будет справедливо, если я увижу твою. Эмма вынуждена была признать, что если её экскурсия должна в плане интимности соответствовать той, что устроила Реджина, то и спальню ей тоже нужно показать. Единственная проблема заключалась в том, что, спешно прибравшись в доме, на одну комнату она забила. Там не был совсем уж срач, но она не стала наводить порядок, не думая, что Реджина окажется внутри. На самом деле, Эмма часто представляла, как Реджина входит в её спальню, но то были сказочные грёзы, а не прогнозы на будущее. — Эм, там не прибрано, — призналась Эмма. Реджина громко рассмеялась. — Ну, теперь я точно должна это увидеть. Эмма сердито зыркнула на неё. Она встала, оставив бокал на журнальном столике, и повела Реджину на другую сторону квартиры. Она знала, что спорить бессмысленно. Когда она включила свет в своей комнате, то поняла, что всё не так плохо, как ей казалось. Кровать, по крайней мере, была заправлена, и с утра она повесила свою одежду для пробежек на спинку стула. Корзина для белья была переполнена, но зато из неё не торчало нижнее бельё. Она отошла в сторонку от дверного проёма, когда Реджина, оглядываясь, вошла внутрь. — Если это «не прибрано», то ты просто чистюля, — сказала Реджина, взяв с комода, заваленного газетами, косметикой и украшениями, фотографию, на которой были запечатлены Эмма, мужчина, который наверняка был Нилом, и ребёнок, явно Генри. — Невозможно быть чистюлей, имея сына-подростка, — произнесла Эмма. — В комнате Генри всё плохо? — Я категорически отказываюсь её тебе показывать, — рассмеялась Эмма. — Это может быть опасно для здоровья. Реджина тоже улыбнулась. Она не собиралась заставлять Эмму показывать ей спальню Генри. Это как-то слишком навязчиво. Она в глаза не видела сына своей новой подруги. Нет, Реджине было интересно увидеть именно личное святилище Эммы. — Тогда вернёмся в гостиную? — спросила Реджина. Эмма кивнула. Она не была уверена, имеет ли Реджина в виду опасность, которую представляет спальня подростка, или то, что брюнетку тоже напрягало, что женщины стояли всего в нескольких метрах от кровати Эммы. Нет, размышляла Эмма про себя, конечно, Реджина не думала об этом. Они были подругами. Ничего больше. Реджина была натуралкой. Только у Эммы были неуместные мысли: мысли, чувства и желания, которые не были взаимными. — Что нового в расследовании? — спросила Эмма, когда они обе уселись на диване и пригубили вино. — Ничего, — ответила Реджина. — Август тебе что-нибудь рассказал? — Он до сих пор на меня злится, — произнесла Эмма. — Но я ни от кого ничего не слышала. К тому же, нам и без утечек инсайдерской информации есть что комментировать. Этот законопроект о реформе оружия невероятен, Реджина. Он действительно оставит след в истории. — Спасибо, — сказала брюнетка. Она очень гордилась законопроектом, и одобрение Эммы вызвало волну мурашек по всему телу. — Но давай не будем сегодня говорить о политике. Я так устала быть президентом на этой неделе. — Поняла, — кивнула Эмма. — Больше никаких президента Миллс и политического обозревателя Свон. Отныне мы можем быть просто Реджиной и Эммой. — Спасибо, — произнесла Реджина. — Не думаю, что ты понимаешь, как много для меня значит эта дружба. Я не знаю, чем бы я сегодня занималась, если бы ты не написала. — Ты могла сама со мной связаться, — сказала Эмма. — Эта дружба важна и для меня. Я знаю, что это не то же самое, и что в моём образе жизни гораздо меньше запретов, но мне очень нравится проводить с тобой время. Если захочешь потусоваться, когда угодно, просто пиши мне. Мысль о том, что у Реджины теперь появилась подруга, которая не связана с её политической когортой, была новой, но приятной. С тех пор, как они начали проводить время вместе, Реджина начала понимать, сколько всего она упускала. Но сейчас, с Эммой, она обрела нечто подлинное, настоящее, выходящее за рамки её политической карьеры. — Может и напишу, — сказала Реджина. — Если ты меня не опередишь. — Ты не против иногда встречаться со мной здесь? — спросила Эмма. — Или тебе будет проще в Белом доме? — Здесь хорошо, — ответила Реджина. — Всё равно повсюду моя служба безопасности, и, честно говоря, оба места привлекают много внимания. Но в твоей квартире я хотя бы могу дистанцироваться от работы. В Белом доме полно народу. Здесь лучше. Для тебя и для нас. Нас. Глаза Эммы расширились при этом слове. Она знала, что Реджина имела в виду их дружбу, но её мозг немедленно ухватился за это и вбросил другие, гораздо менее подходящие образы в её разум. Она почувствовала, как её лицо покраснело, и сделала глоток вина, надеясь, что Реджина спишет румянец на алкоголь, а не на смущение. — Как тебе вино? — спросила Эмма. — Я заприметила его пару месяцев назад и прикупила бутылочку. — Отличное, — кивнула Реджина. — Честно говоря, любое вино хорошо заходит после долгой трудовой недели. Эмма этого не отрицала, но всё равно хотела угодить своей гостье. Она всегда чувствовала давление, когда дело касалось Реджины. Вот почему она не была уверена, что чуть ранее приняла хорошее решение. — Я вроде как заказала нам доставку еды, — призналась Эмма. — Я готовлю не очень, но хотела тебя покормить. Тебе нравится китайская еда? — Китайская еда-то нравится, — ответила Реджина. — Но тебе нужно сказать об этом Грэму. Непонятные разносчики, приходящие в квартиру, где находится президент… Они поднимутся на уши. Вскочив на ноги, Эмма направилась в коридор, чтобы сообщить Грэму, что она ждёт доставку еды. Она передала деньги, чтобы один из агентов мог расплатиться, не впуская разносчика в здание, а затем вернулась в гостиную, где Реджина как раз допивала свой бокал вина. — Ещё? — спросила Эмма, уже направляясь на кухню за бутылкой. — Мне нужно притормозить, — призналась Реджина, когда Эмма осушила свой бокал. — Я выпила два бокала до приезда сюда. — Я тоже один выпила, — сказала Эмма. — Чтобы успокоить нервы. — Ты нервничала? — Ты заставляешь меня нервничать. Реджина потягивала вино, не зная, как ответить на откровенное признание женщины. Самое страшное было то, что она чувствовала то же самое. Она испытывала множество других эмоций, проводя время с Эммой, и по большей части, все они были положительными. Но нельзя отрицать, что она немного нервничала перед встречей с Эммой. Волнение, как правило, исчезало в течение нескольких секунд, но даже во время поездки на лифте до квартиры Эммы сердце Реджины билось о грудную клетку. — Прости, — сказала Эмма, вырывая Реджину из размышлений. — За что? — За то, что я это сказала. Это было неуместно. Я не хотела тебя смущать. — Нет, Эмма, ничего страшного, — заверила её Реджина. — Я ни о чём таком не думала. — Тогда о чём ты думала? — спросила Эмма. — Потому что, судя по твоему лицу, думала ты явно не о чём-то хорошем. Реджина засомневалась, но потом приняла решение. Она ценила дружбу с Эммой, а разговор, казалось, мог коренным образом изменить их отношения. Но молчание было столь же разрушительным. Если Эмма была честна с ней, будет только справедливо, что Реджина тоже проявит откровенность. — Я думала о том, что тоже нервничала, — тихо сказала Реджина. — Я всегда нервничаю перед нашими встречами. — Правда? — еле слышно произнесла Эмма. Реджина робко кивнула. — Правда. А меня не так просто смутить. — Смутить? На смуглых щеках Реджины расцвёл румянец. — Ты меня порой смущаешь. — В плохом смысле? — почти прошептала Эмма. Брюнетка покачала головой. — Нет, не в плохом. Но это ново и немного запутано. Эмма затаила дыхание. Реджина говорила то, о чём она думала, на что надеялась? Были ли нервы и волнение обусловлены теми же чувствами, из-за которых у Эммы колотилось сердце и горели щёки? Возможно ли, что они обе были на одной волне? Могла ли эта черноволосая красавица действительно испытывать к ней какие-то чувства? И более того, признала ли она их? — Реджина, ты хочешь сказать, что… — ОТСТАНЬТЕ ОТ МЕНЯ! При внезапном крике обе женщины повернули головы, чтобы посмотреть в коридор. Эмма вскочила на ноги, услышав тяжёлый стук в дверь. Реджина тоже встала, следуя за Эммой, выбежавшей в коридор. — Эмма, подожди, — крикнула Реджина как раз перед тем, как блондинка подошла к входной двери. За пределами квартиры явно шла драка, и было непонятно, что там вообще происходило. Однако что бы там ни было, её служба безопасности, похоже, применяла силу, а это означало, что существует опасность. — ЧТО ЗА ХУЙНЯ? ОТВАЛИТЕ! Я ЗДЕСЬ ЖИВУ! — Это Генри, — выдохнула Эмма, узнав голос и, не задумываясь, распахнула дверь. Подросток ввалился внутрь, на него сверху кинулся агент и оттолкнул Эмму в сторону. Реджина взвизгнула и бросилась вперёд, чтобы попытаться помочь. — Нет, мадам президент, — сказал ей Грэм. — Не подходите. — Это мой сын, идиот, — прошипела Эмма начальнику службы безопасности, потирая плечо, которым ударилась о стену. — Отвалите от него. Генри, который стонал на полу под тяжестью накачанного мужчины, почувствовал, как агент скатился с него, как только Грэм отдал приказ, и через несколько секунд мать подняла его на ноги. — Ты в порядке? — спросила она, и на её лице отразилось беспокойство, когда она осмотрела его на предмет видимых повреждений. — Ага, со мной всё нормально. Но что это ещё за херня была? — спросил Генри, сердито глядя на группу агентов, с которыми он столкнулся у своей квартиры, а потом был пришпилен ими же к входной двери. Трое из них теперь смущённо стояли перед ним. — Я полез за ключами, а потом они меня схватили, как будто я пистолет на них наставить собрался. — Эм-м, у меня гость, — призналась Эмма. Теперь она никак не могла скрыть присутствие Реджины. — У твоего гостя личная служба безопасности? — нахмурился Генри. Эмма кивнула и указала в коридор. Только тогда Генри стало известно, что в его квартире находится президент Соединённых Штатов. — Бляяяяяяя, — выдохнул подросток, и в ту же секунду в дверном проёме показался другой спецагент, держащий в руках нереальное количество китайской еды.