***
Сидя подле отца, Реджина наблюдала, как поднималась и опускалась его грудь, а рядом с ней пищали и жужжали приборы. Она сжимала его руку, морщинистая кожа была прохладной. Грэм стоял у двери, всё ещё не желая оставлять Реджину одну после событий, приведших к тому, что её отец лежал на больничной койке в реанимации. У неё голова шла кругом. Она знала, что снайпера послали убить её, что отец пострадал случайно. Но она понятия не имела, как стрелок или заказчик узнал, где она будет. Ужин в ресторане был спланирован в последний момент, и в этом месте она не бывала несколько месяцев. И всё же агенты Грэма нашли на крыше лёжку снайпера — доказательство того, что стрелок лежал в засаде, в ожидании, в течение довольно долгого времени. Как? Как они узнали об этом? Отказываясь покидать отца весь день, Реджина каждые несколько часов получала от Грэма новости о ходе расследования. На погибшем снайпере не было найдено ничего, что указывало бы на то, кто он и кто его нанял. Его отпечатков не было в базах, поэтому они так и не опознали тело, лежащее теперь на неумолимо холодном столе в каком-нибудь морге. Регулярно приходили и уходили врачи, проверяя Генри и уверяя Реджину, что у него всё хорошо. Заходила Кэтрин, чтобы Реджина одобрила заявление. Они наконец обнародовали тот факт, что в отца стреляли. Однако Реджина не смогла заставить себя посмотреть передачу; она ждала, пока откроются глаза отца, и она убедится, что с ним действительно всё будет в порядке. Грэм пытался уговорить Реджину поехать в Белый дом, немного поспать, сделать паузу. Но она отказалась. Вместо этого она проработала весь день, готовя вступительную речь, с которой выступит в понедельник на заседании комитета по обсуждению оружейного законопроекта. Вскоре после полуночи она, наконец, отложила свои бумаги в сторону, положила голову на край кровати отца и задремала.***
Реджина проснулась всего через несколько часов, безошибочно ощутив, как пальцы мягко пробегают по её волосам. Она медленно подняла лицо, прикосновение внезапно исчезло, но это не имело значения. Наконец она встретилась взглядом с родными глазами отца. — Папа, — выдохнула она, встав и наклонившись, чтобы поцеловать его в небритую щёку. — Ты как? — Что случилось? — хрипло спросил Генри, в замешательстве нахмурив лоб. У Реджины сжалось горло. Она собиралась сказать отцу, что в него стреляли из-за неё. — Возле ресторана был снайпер. — Меня ранили? Реджина кивнула, глаза её наполнились слезами. — Да. В грудь. Врачи прооперировали тебя и оптимистично настроены насчёт выздоровления. Давай позовём кого-нибудь, чтобы тебя осмотрели. Грэм, — она обернулась к агенту, который кивнул в знак понимания. Она понятия не имела, как он до сих пор не заснул. — Как ты себя чувствуешь? — Устал, — сказал Генри. — И растерян. С тобой всё в порядке? — Да. Схожу с ума от беспокойства, но физически да. Меня там не было. Мы ехали в ресторан в разных машинах, помнишь? — Не особо, — ответил Генри. — Я помню, как заходил к тебе в кабинет. А потом меня забрала одна из твоих машин, так? — Так, — кивнула Реджина. — Мы считаем, стрелок думал, что в машине буду я. Похоже, он сначала выстрелил, и только потом понял, что это не я. Мне очень жаль, папочка. — Ш-ш-ш, — принялся утешать её Генри. — Ты не виновата, принцесса. И если это должен был быть один из нас, я рад, что это был я. — Я сказала Эмме, что лучше бы это была я, — произнесла Реджина, не подумав. Она слишком много думала за последние сутки, и, похоже, её мозг в итоге сдался. — Эмме? Реджина покраснела. Ещё несколько дней назад она представляла, как расскажет отцу о зарождающемся романе с Эммой, но явно не при таких обстоятельствах. Во-первых, отец был ужасно бледным. А во-вторых, как раз появился врач, чтобы проверить, как себя чувствует Генри Миллс. Откинувшись на спинку стула, пока врач выполнял свою работу, спрашивая отца, как он себя чувствует и что помнит, Реджина приготовилась к потоку вопросов, который, как она знала, скоро последует. Каких-то несколько часов назад Генри был в шаге от смерти, но никак не мог устоять перед сплетнями. Он зарабатывал себе на жизнь тем, что держал ухо востро и давал советы политикам, исходя из услышанной им информации. И что-то в том, как его дочь покусывала ногти, чего не делала с подросткового возраста, вызывало его любопытство. Убедившись, что Генри находится в здравом уме и не чувствует боли, врач ушёл. Грэм по-прежнему упрямо стоял у двери. Генри взглянул на него, решив, что если нельзя доверять главному агенту президента США, то веры нет вообще никому. Поэтому он перевёл взгляд на дочь и вопросительно посмотрел на неё. Она поёжилась под этим взглядом. — Что за Эмма? — спросил он с весёлой искоркой в глазах. Реджина испытала такое облегчение, увидев, как к отцу возвращается жизнь, что почти простила его любопытство. Она хотела рассказать ему об Эмме, но в своё время и, честно говоря, стрельба изменила её настрой. Да, она позвала Эмму сразу после стрельбы и была благодарна ей за поддержку, но после её ухода Реджина много думала. Близкие ей люди были в опасности. Отца ранили, потому что он собирался встретиться с ней. А если то же самое случится с Эммой, когда мир узнает об их отношениях? Могла ли она так рисковать? Нет, сама быстро ответила она. Жизнь Эммы не стоила такого риска. — Политический обозреватель. Эмма Свон, — наконец ответила Реджина. — Из «Шоу Свон»? — Да. — Ты дала интервью о стрельбе, в котором сказала, что лучше бы это была ты? — Нет, она была здесь, в больнице. Генри невольно взглянул на Грэма. Конечно, меры безопасности не пали бы так низко, особенно после покушения. Агент стоически смотрел в пол. — Зачем? — Я попросила, чтобы её привели ко мне. — Зачем? — напирал Генри. Реджина вздохнула. Врать не было никакого смысла. — Полагаю, мы встречаемся. Повисла тяжёлая тишина, а затем Генри расплылся в улыбке. Он видел, что его дочь что-то беспокоит, что-то помимо того, что в него только что стреляли, а ещё он видел, как она изменилась. Накануне в своём кабинете она казалась счастливее. И тот телефонный звонок несколько недель назад тоже обрёл смысл. Вдобавок, Генри был поклонником работы Эммы на телевидении. — Я рад за тебя, принцесса, — произнёс Генри. — Хотя, предполагаю, на данный момент это секрет. — Пока что, — кивнула Реджина. — Грэм сейчас должен добавить, что моё решение позвать Эмму в больницу наперекор ему было не лучшей идеей. Генри издал смешок, а после поморщился. Болели рёбра. На лице Реджины тоже отобразилась вспышка боли, когда она это заметила. — Принести тебе что-нибудь? — спросила Реджина, желая что-то сделать, чем-нибудь помочь. — Нет, всё хорошо, — сказал Генри, откинувшись на мягкую подушку. — Но я очень устал. — Поспи немного, я буду здесь всю ночь. — Разве тебе не нужно управлять страной? — ухмыльнулся Генри. — Дэниэл обо всем позаботится, пока я не вернусь, — ответила Реджина. — Для этого и нужен вице-президент, чтобы делегировать полномочия. Сейчас гораздо важнее быть здесь с тобой. — И с Эммой, — усмехнулся Генри. Реджина опять покраснела. — Ну, да. А потом она снова начала лихорадочно соображать. Пока её отец засыпал с лёгкой улыбкой на губах, Реджина думала о своих отношениях с Эммой. Она была от неё без ума, но знала, что их связь чревата последствиями. Раз кто-то пытался убить Реджину, а вместо этого попал в отца, значит ли это, что Эмма тоже под угрозой? А сын Эммы? Он тоже окажется в опасности, если их отношения станут достоянием общественности? Она злилась на себя за то, что воспротивилась увещеваниям Грэма. Ну разумеется, его совет был правильным. Он был профессионалом, и защита Реджины — его работа. И хотя было потрясающе обнимать Эмму и чувствовать её поддержку, какова цена? Если жизнь Эммы и Генри, оно того не стоит. Увидев, что отец спит, Реджина встала и вышла из палаты. Грэм молча последовал за ней, ещё несколько агентов окружили её сзади и спереди. Она сделала вид, что не заметила. Коридоры были пустыми, не считая её охраны. После событий пятничной ночи закрыли целое крыло больницы. Она шла, пытаясь проветрить голову; каблуки стучали по чистому полу. Её внимание привлекли утренние лучи солнца, и она взглянула на часы. Семь утра. Невежливо звонить в такую рань? Даже будь оно так, Реджина не могла больше ждать, её голову переполняли мысли.***
Её медленно разбудил жужжащий телефон. Она не спала до самого утра, нервничая из-за отсутствия новостей от Реджины. С тех пор, как она ушла из больницы, ей пришло лишь короткое сообщение о том, что с Генри всё хорошо, и было это ранним вечером. А потом ничего. В итоге Эмма беспокойно задремала. И теперь кто-то, скорее всего поддатая Руби, беспокоил её воскресным утром. — Что? — спросила Эмма, наконец дотянувшись до телефона и ответив. — Я тебя разбудила, — это был не вопрос, а утверждение. — Реджина? — Эмма сразу села на кровати. — Да, извини. Не надо было так рано звонить. — Нет, всё в порядке, — заверила её Эмма. — Как твой отец? — Хорошо. Он сейчас спит. Он уже просыпался. Я рассказала ему о нас. — Правда? — Ага, — последовал какой-то вялый ответ. — О боже, он плохо воспринял? — спросила Эмма, рухнув обратно в постель. — Нет, воспринял он отлично. — Тогда чего ты такая унылая? Наступила долгая пауза, а затем: — Я думаю, что это ошибка, Эмма. В горле пересохло. Нет, этого не могло быть. Не после того, как они провели вместе всего пару недель. Не после того, как она добилась, чтобы Реджина призналась в своих чувствах. Не после того, как они обе пришли к осознанию, что между ними нечто особенное, нечто мощное, нечто волшебное. Этого не могло быть; Эмма такого не допустит. — Это не ошибка, — твёрдо произнесла Эмма. — Что заставило тебя так думать? — Эм-м, всё, что произошло за последние сорок восемь часов, — раздался несколько язвительный ответ. — В моего отца стреляли, Эмма. Из-за меня. — Нет, — быстро ответила Эмма. — В твоего отца стреляли, потому что в этой стране серьёзные проблемы с оружием, которым ты собираешься положить конец. — В него стреляли, потому что он вышел из автомобиля Белого дома, — настаивала Реджина. — Они думали, что выйду я. Они каким-то образом узнали, что я еду в тот ресторан, и забрались на крышу здания, чтобы меня пристрелить. Если они узнали, что мы с отцом ужинаем, они могут узнать о тебе, о твоём сыне, Эмма. Я не стану рисковать. — У тебя уже паранойя, — запротестовала Эмма. — Я просто реалист, — возразила Реджина. — Если отношения со мной подвергают тебя опасности, думаю, мы обе согласимся, что это ошибка. — Ни в какой я не в опасности. Никто о нас даже не знает. Раздался сухой смешок. — Это ненадолго. И тогда ты станешь ещё одним человеком, который может пострадать. Из-за меня. Я почти потеряла отца сегодня, Эмма. Я не готова потерять тебя. — Я не потерялась и теряться не собираюсь. Я здесь. Реджина, да перестань. Ты испугалась, пережила ужасные, кошмарные вещи. Но разве это повод отказываться от всего, что мы имеем? Я знаю, прошло всего две недели, но это нечто особенное, и я не позволю тебе от этого избавиться, потому что тебе кажется, что какой-то псих застрелит меня, перепутав с тобой. — Но что, если так и случится? Эмма раздражённо вздохнула. — И какая вероятность? Снаряд дважды в одну воронку не падает, верно? К тому же я уверена, Грэм уже усилил меры безопасности. Я не удивлюсь, если мне никогда не разрешат вернуться в Белый дом, и я думаю, тебя ко мне точно больше не пустят. Меня не застрелят, Реджина. И тебя тоже. Этот закон о реформе оружия будет принят. Бюджет полиции увеличится, и вы начнёте бороться с этой эпидемией. — Иногда меня бесит, что ты так разбираешься в политике. Это была шутка? Эмма очень на это надеялась. Если да, значит Реджина её слушала и забывала абсурдную идею отказаться от отношений. — Что я могу сказать? Я твоя фанатка. Ни одна из женщин не оставила незамеченным тот факт, что Эмма процитировала первую речь Реджины об оружейном законопроекте и планах в отношении полиции. — Ну, полагаю, это взаимно. Эмма расплылась в глупой улыбке. — Это значит, что ты больше не пытаешься порвать со мной? Она буквально слышала, как президент закатывает глаза. — Возможно. Но я всё равно хочу, чтобы ты была осторожна. Ты права, Грэм развернул охранную деятельность по полной, и в ближайшее время меня к тебе не пустят. И нам нужно быть аккуратнее, чтобы о нас никто не узнал, пока у нас не будет времени обсудить, как это скажется на нашей работе. — Может, мне купить парик и накладной нос? — задумалась Эмма, даже не совсем пошутив. — Если Грэм услышит, что ты это предлагаешь, ты же знаешь, что он тебя заставит. Эмма засмеялась. — Ну, если в этом случае я смогу тебя увидеть, я согласна на всё. Кстати, когда я смогу тебя увидеть? — Не знаю, — призналась Реджина. — Я ещё в больнице. Я останусь с ним на ночь, но потом мне придётся вернуться в Белый дом и встретиться с Дэниэлом. Он пошёл на встречу с премьер-министром и играл в гольф вместо меня. Мне нужно у него спросить, что они обсуждали. А потом мне нужно подготовиться к выступлению в комитете. После этого, кстати, я согласилась встретиться с Зелиной и поговорить о нас. — Ну, похоже, у тебя весёлое начало недели. Если понадобится отвлечься вечером, дай знать. Если Грэм найдёт способ протащить меня внутрь, ты знаешь, что я буду там в мгновение ока. — Я знаю, и спасибо тебе. Это много для меня значит. Прости, что я переволновалась. Я просто не могу смириться с мыслью, что что-то случится с тобой или Генри из-за меня. — Ничего страшного, — заверила Эмма. — Но на самом деле беспокоиться не о чем. И если у тебя есть эти мысли и переживания, обещай, что поговоришь со мной, хорошо? Общение действительно важно. — Я постараюсь. Это тяжело, понимаешь? Вся моя жизнь была сосредоточена на создании этого политического образа. Будучи моим мужем, Робин был рядом со мной, но он с самого начала знал, кто я и где мне суждено быть. Это не самое простое положение для начала новых отношений. — Эй, я не жалуюсь. Просто говори со мной. Это всё, о чём я прошу. И, возможно, стоит заказать строительство туннеля между моей многоэтажкой и Белым домом. Так мы сможем видеться, когда захотим, и я смогу тебя обнимать. Мне кажется, сейчас тебе это очень нужно. Реджина мягко улыбнулась. — Обнимашки действительно не помешают. — Виртуальные принимаешь? — Пока да, — засмеялась Реджина. — Но я рассчитываю наверстать упущенное, когда мы наконец окажемся в одной комнате. Идёт? — Идёт, — усмехнулась Эмма. Наступила долгая пауза. Ни одна из женщин не хотела, чтобы разговор заканчивался, но больше нечего было сказать. — Мне нужно идти, — в конце концов сказала Реджина. — Я поговорю с Грэмом о том, как безопасно доставить тебя сюда, не привлекая внимания. — Теперь я всех напрягаю, — заметила Эмма. — Ты этого стоишь. — Ну, встреча с тобой стоит всей этой мороки, — сказала Эмма. — Но пока я надеюсь, что твоему отцу станет лучше, и при встрече хочу услышать, что ты ему сказала, и что он на это ответил. — Я всё тебе расскажу. Всегда. Эмма глупо улыбнулась. Она часто так делала, когда разговаривала с Реджиной. — Хорошего дня, Реджина. — Тебе тоже, Эмма. Скоро увидимся. — Недостаточно скоро.