Примарис

После памятной ночи мне пришлось залечь на дно. Теперь мой хост реагировал на мои движения очень резко, при этом отличаясь прекрасной чуткостью. Акико не понимал, что я такое, но теперь приходилось даже экранировать разум когда я думал, ибо мои мысли он слышал очень громко. Но надо заметить, что и других он слышал также неплохо. А что более интересно, он не был отвержен в обществе. А теперь нужно наконец рассказать о месте, где я очутился. Если бы один мой знакомый комиссар узнал про такое, он бы валялся в обмороке первые пять минут. А потом бы жизнь положил на то, чтобы выбить этому миру экстерминатус(1). Я находился на планете, около восьмидесяти процентов населения которой составляли мутанты. При этом вполне цивилизованные человекообразные мутанты, мирно сосуществующие друг с другом. Я сначала не поверил в то, что такое вообще возможно, ведь обыкновенно сообщества мутантов основаны на жесткой кровавой иерархии, когда ты убиваешь, или убивают тебя. Но здесь не только поддерживалась законность - она поддерживалась этими самыми мутантами, которые, кстати, довольно сильно походят на людей. Иных без генетической экспертизы от человека не отличишь. Как, например, родителей Акико. Его отец, Акихиро Кансошита - высокий, серьёзный мужчина с короткими пепельно-серыми волосами и редкой щетиной. Он не был местным в полном смысле этого слова, его семья приехала на островное государство, на котором я сейчас находился, из какой-то большой страны с материка. Я помню, что он говорил, что эта страна - самая большая на этой планете. А уж чему, но этому я верю - у него отличная память, и это связано с его причудой - так здесь называют мутации, которые, вроде бы индивидуальны. Так вот, его причуда - интеллект. Если он возьмёт в руки ручку и бумагу, то он может выводить умопомрачительные причинно-следственные связи. Он работает в полицейском управлении, и, кажется, доволен жизнью. Мама Акико, Хотеру Кансошита - прекрасный человек. Добрая и мягкая, когда надо - может поднажать. Она занимается работой по дому и подрабатывает ремонтом лёгкой техники, навроде мелких инфопланшетов(2), что тут в обиходе в роли мультифункциональных коммуникаторов. В этом ей помогает её причуда - она может контролировать небольшие объёмы электричества на расстоянии до двух метров от себя. Поэтому зрелище произвольно включающихся и отключающихся электроприборов в квартире (это жилой блок, оказывается, назывался так) уже не пугает. Но самое необычное из того, с чем я в итоге столкнулся - институт героев. Люди (всё же, буду называть их так), использующие способности, идущие от их мутаций, для борьбы с преступностью и помощи рядовым гражданам. Звучит как повод для инквизиторского расследования, да я и сам бы не поверил, если бы не был свидетелем того, что местное общество довольно здоровое, особенно относительно некоторых имперских миров. Лично я ещё не разу не видел этих "героев" в работе, но и с местным криминалитетом Акико не сталкивался. Может, дело в спокойном районе и хорошей работе местного Магистратума(3), а может, и в героях. Ведь был же среди них один, который удивил даже меня. А меня сложновато удивить. Они называли его "Всемогущий". Если верить новостным сводкам, то его способности были невероятны. За десять минут с секундами эвакуировать сотни людей из зоны технологической катастрофы, в одиночку сражаться с десятками противников, обладающими сверхчеловеческими способностями, при этом постоянно выходя победителем из схваток. По-моему, он был даже сильнее доблестных Астартес(4), а слухи о его силе доходили до абсурда. Например, популярная в информационной сети байка о том, что его удары могут поднимать ветер. Это было явным перебором, но то, что этот Всемогущий был очень силён, я понимал довольно отчётливо. А вот Акико, в отличие от моего холодно-анализирующего отношения, относился практически ко всем героям с трепетным обожанием. В его глазах, выросших на десятках энциклопедий, научно-популярных журналов и художественных произведений, герои всегда были воплощением всего самого лучшего, самого светлого, что вообще есть в мире. Я ощущал это, и радовался за мальчика. Я был уверен, что в реальной жизни ничего подобного не может существовать, за глянцевой занавеской наверняка скрывались сложные интриги и постоянная грызня, а в худшем случае - пустота. Но пока мой хост в безопасности, и я спокоен. Но, так, или иначе, я серьёзно волновался за Акико (а на самом деле, больше за себя. Ибо если с его телом что-либо случится, я не сомневаюсь в том, что это отразится и на мне). Если бы на моей планете мальчик бы сказал, что слышит, как соседи за стеной ссорятся, несмотря на то, что остальные не слышат ни звука, то сердобольные родители бы в лучшем случае сдали его Арбитрам(5) при первой возможности, а в худшем - отнесли бы в храмы Министорума(6), ради "избавления от проклятья". КАКИМ образом это проклятье там снимали - лучше не знать. Даже сейчас, через сорок лет, я могу чувствовать этот отвратительный запах горелого мяса в моих кошмарах. Что-то я совершенно ушёл от изначальной темы. Да, такие необыкновенные дети воспринимались как что-то совершенно натурально разумеющееся. Сначала и родители, и сам Акико думали, что эта проявившаяся сила - что-то вроде усиленного слуха. До тех пор, пока он не пошёл в школу. Общеобразовательные заведения не были для меня в новинку, но сам я в них никогда не ходил - не успел. Меня забрали у родителей в пять лет, а в десять я попал в Схоластику Псайкана - специальную школу, в которой меня обучили использовать мои способности во благо. И теперь я понял, почему меня лучше было не допускать к обычному обществу. Всё начиналось более-менее хорошо. Первый урок первого класса в начальной школе Йузукиниси начался в живописное осеннее утро. Было ещё не холодно, ночью прошёл дождь с океана, и свежий воздух бодрил тело и дух. В девять часов утра солнце уже встало и пригревало даже сквозь стеклянные окна. Первоклассники, ещё не освоившиеся в школе и не составившие устойчивых кампаний, осторожно подходили друг ко другу, начинали тихо общаться, медленно узнавали собеседника. Но Акико даже не знал, с чего начать. Он сам почти не общался со сверстниками, предпочитая проводить время с книгой в руках, поэтому когда в класс вошёл невысокий человек в простом костюме и призвал детей к тишине, мальчик просто повернулся к нему, когда остальные дети ещё с полминуты расходились по классу. Когда все утихомирились, вошедший начал. -Здравствуйте, дети! *Ещё один год с этими идиотами* Меня зовут Нобуюки Торикина, и теперь я ваш учитель на ближайшие четыре года, если повезёт. *Вот не повезло. Если повезёт, снимут через год. В старших классах можно хоть уроки прогуливать.* Мне хочется надеяться, что мы сможем вместе с вами хорошо поработать и узнать много нового. Итак, сегодня мы начнём... *Одно и тоже. Опять и опять. Главное, чтобы малявки сидели и помалкивали, после вчерашнего голова болит звездец, ещё сорвусь на кого, премии лишат* Акико не совсем понимал, что происходит. Он слушал учителя с искренней заинтересованностью, ловля каждое его слово. Но кроме речи, вылетавшей из его рта, поверх как будто накладывалась другая аудиодорожка. Сочащиеся ядом и усталостью фразы, звучащие будто прошедшие сквозь оконное стекло. Мальчик совершенно не понимал, почему учитель, человек, который любит своих учеников и работу, говорит такое. Он был шокирован, действительно шокирован. Всё, что он читал про учителей совсем не соответствовало правде. Этот человек... говорил просто отвратительные вещи, и Акико пытался хоть чем-то зацепиться за привычную картину мира, который сейчас проходил сквозь его пальцы песком. Когда учитель закончил и повернулся к доске и начал писать на ней имена учеников, Акико поднял руку. -И... извините пожалуйста, Нобуюки-сенсей? -Да, что? И как там тебя? *Чёрт, началось. Малолетний идиот, будет задавать кучу вопросов* - Меня зовут Акико Кансошита, сенсей. Е.. если у вас болит голова, вы же можете сходить в медицинский кабинет? И пожалуйста, не н.. не надо называть меня идиотом, Нобуюки-сенсей. В классе повисла ощущаемая кожей тишина. Все одноклассники моего хоста уставились на него, и от этого к горлу мальчика подкатил ком. Никогда ещё не находившийся в центре внимания у стольких незнакомых людей, Акико с усилием сглотнул и погнал от себя ощущение оцепеняющего страха, пока учитель дрожа, медленно оборачивался на его голос. -Ей, ты, он же не называл тебя идиотом, дурак, - Тёмноволосый паренёк с первой парты решил отстоять честь учителя, но он не успел продолжить. Нобуюки обернулся и уставился на Акико. В его глазах отчётливо читался страх, на коже выступили капли пота, так предательски заметные на высоком лбу. -Что? Как ты?! - сейчас учитель начальных классов Нобуюки Торикина испытывал самый большой страх в своей жизни. То, что он всегда стремился скрыть под маской доброжелательности и радения сейчас вскрывалось, и не абы кем - мелким! Школотой! Он никогда не чувствовал себя таким уязвимым. Медленно отойдя от кафедры, дрожащим голосом он выдавливает из себя, - Да, ч.. что-то голова разболелась И быстрым шагом выходит из аудитории, оставляя мальчика наедине с гнетущей тишиной и классом. А вы слышали, что самый жестокий возраст - это младший школьный?