Идеальный слуга

Калеб направлялся к своему господину узнать, не требовалось ли ему что-то перед тем, как отойти ко сну. Он был устваший, его кости ломило впервые так сильно с тех пор, как он поднялся в доме до уровня дворецкого. Эта роль менее тяжела физически и, пользуясь большим уважением, была пределом мечтаний для многих слуг. Достигшим ее хватало времени и сил задирать нос. Но все еще бывали дни, когда Калеб чувствовал себя свечой, подожжённой с обоих концов, огонь горел ярче, делая его всё тоньше. Сегодня был один из таких дней. В первую очередь, ему пришлось встать раньше, чем обычно, чтобы подготовить одеяние господина, а также заняться другими делами, входящими в повседневные обязанности камердинера. Он принес господину чай и утреннюю газету, хотя это и не являлось его работой. Весь дом знал, как неразумно было вызываться будить лорда, ожидать можно было чего угодно: от летающих по спальне предметов, до выражений, которых Калеб ни при каких обстоятельствах не мог допустить коснуться ушей женщин, находящихся в доме. В конце концов, именно он был в ответе за их нравственность, а лорд Сеймур имел склонность быть весьма... Экспрессивным, пока еще окончательно не проснулся. К счастью, сегодня он ограничился злым взглядом из-под одеяла. После завтрака лорд удалился на верховую езду, чтобы осмотреть поместье на предмет возможных улучшений, в то время как Калеб прибирался в его покоях, а затем приступил к другим обычным для него делам. Он обсудил меню дня с поваром, извлек необходимое столовое серебро. Потом вычистил и проверил ружья господина, так как была вероятность того, что следующим утром он поедет на охоту. Поведение лорда Сеймура было весьма непредсказуемым (Калеб признавал, что порой это служило причиной лишних проблем) и в итоге мог напрочь забыть про охоту, но это не значило, что ружья могут иметь ненадлежащий вид. Для Калеба стал бы оскорблением столь глупый просчёт - он любил, чтобы все было идеально. Серебро в буфете. Поведение других слуг. Все в должном порядке, чистое и без единого пятнышка. На какое-то время это дарило ему чувство безопасности. Возле стола он ждал господина во время ланча, пребывая в уютном молчании как всегда. После этого у него было время, чтобы проверить конторские книги, чеки, привести в порядок счета, и успеть отобедать с другими слугами прежде, чем к еде приступит его господин. Ему пришлось сделать замечание одной из помощниц на кухне во время обеда за ее насмешки над юным Гаэлем, к которому Калеб испытывал определенную привязанность. Да и как он не мог заботиться о нем, после того, через что прошел бедняга? Гаэль попросил у Калеба книгу, чтобы почитать. - Я хотел узнать, Мистер Ходжсон, не одолжите ли вы мне одну из ваших книг в кабинете? Я обещаю не трогать ее грязными руками и ничего такого. Калеб был тронут таким внезапным и, если быть честным, нехарактерным для Гаэля интересом к учебе, и только открыл рот, чтобы ответить, как его бездумно опередила Милли: - Ты? – она рассмеялась в ответ на покрасневшее лицо Гаэля. – Да ты ведь не умеешь читать! Гаэль сглотнул и опустил взгляд на тарелку. - Я могу читать, немножко. Я могу прочитать свое имя. Я думал, если бы у меня была книга для тренировки… Эхо давно позабытого смеха отдавалось в голове Калеба. Пятнадцать лет назад он вышел из приюта, но все еще слышал его. Ха! Маленький ублюдок Калеб хочет быть джентльменом! Какой важный и серьезный! Может, он еще и в Кембридж хочет?! Они быстро выбили из него все надежды. Показали его место. Но кто сказал, что на этом самом «месте» нельзя уделить хоть немного внимания учебе? Почему бы и не дать Гаэлю книгу? Игнорируя Милли, Калеб сказал: - Приходи в мой кабинет после того, как его Светлость отобедает, и мы подберем тебе что-нибудь, Гаэль. Гаэль кивнул своему обеду, пробормотав «спасибо, мистер Ходжсон», но более не промолвил ни слова. Быстро проглотив пудинг, он убежал натирать ботинки, все еще выглядя подавленным. И Калеб тихо переговорил с Молли по поводу насмешек, уважения и порывов, и почему с Гаэлем стоит быть особенно внимательным после ужасов, перенесенных им в детстве. Милли уже была частью дома, когда пришел Гаэль, и она знала обо всем, так что должна была помнить и о тех днях, когда Гаэль даже разговаривать не мог. Калеб предложил ей больше не дразнить мальчика. Он был вежлив, но достаточно тверд. Она должна скоро перестать плакать. Лорд Сеймур, как всегда, обедал в одиночестве. Сделал пару комментариев по поводу беременной кобылы (двойня, как утверждал конюх), но по большей части молчал. Во время обеда он читал книгу. Калеб наблюдал за ним, как это делают слуги – незаметно, будучи практически невидимым. Он был уверен, что Его Светлость вообще забыл о том, что Калеб находится в комнате, как оно и должно быть. Заметный слуга – плохой слуга. Хотя так было не всегда. Но Калеб напомнил себе, что то были совсем другие времена. Тогда молодой лорд нуждался в доброте и поддержке и в своем отчаянии обратился к Калебу (потому как больше было не к кому). Порой Калеб просыпался ночью от призрачного воспоминания узких плеч под своей рукой. Дрожащих. После того, как лорд Сеймур удалился в библиотеку, Калеб сдержал свое обещание перед Гаэлем. - Гаэль, прошу тебя, не смущайся, но могу я поинтересоваться, правда ли это, что ты не умеешь читать? – спросил Калеб так мягко, как только возможно, когда они уселись в его кабинете перед камином. Гаэль покраснел и стиснул кепку своими черными от гуталина руками. - Ну, я могу прочесть «Отче наш» и свое имя. В школе для маленьких нас больше ничему и не научили, да я и пробыл там совсем недолго… Калеб кивнул. Они и его научили ровно тому же. Всему остальному ему пришлось учиться самому. Когда он сказал об этом Гаэлю, глаза того округлились, как монеты. -Но вы же джентльмен! Калеб рассмеялся. - На самом деле нет, Гаэль. Мне никогда не стать джентльменом. Понимаешь, дворецкий остается слугой, и я провел в школе не больше времени, чем ты. Гаэль моргнул, очевидно, пораженный до глубины души. - Я думал, может, вы ходили в школу для дворецких, и поэтому вы сделали такую карьеру. - Вовсе нет! Не существует никакой школы для дворецких. Всего можно добиться, если приложить достаточно усилий. Я начинал с чистки обуви, как и ты. - Чтоб мне провалиться! - воскликнул Гаэль. – Так вы прочли все эти книги с длинными словами сами? - Да. И ты сможешь, только тебе еще буду помогать я. Улыбка Гаэля озарила комнату. И теперь, раздев своего Господина ко сну, Калеб упомянул это. - Сэр, я собираюсь учить Гаэля буквам. Его Светлость усмехнулся. - Это серьезное заявление, Ходжсон. Он никогда не казался мне большим любителем книг. Калеб усмехнулся, беря рубашку, чтобы позже отнести ее в прачечную внизу. Она пахла сигаретным дымом и свеженапечатанными газетами. Сочетание, которое всегда заставляло сердце Калеба биться быстрее, чем надо. - Он стыдится своей необразованности и хочет стать лучше. Как и я когда-то. - Если ты хочешь проводить свое свободное время, натаскивая мальчишку, я не стану тебя останавливать, но ты будешь сильно разочарован, если думаешь, что он так же умен, как и ты, - заметил лорд Сеймур, отворачиваясь, чтобы взять свою ночную рубашку и натянуть ее через голову, прикрывая гладкую бледную кожу, желание коснуться которой Калеб отчаянно пытался подавить. Отчаянно пытался и раз за разом проваливался. - Я хотел стать кем-то большим, - руки Калеба были заняты несвежей одеждой. – Не уверен, что ум в данном случае так же важен, как и жажда к знаниям. Лорд сел на край кровати и зажег сигарету, искоса глядя на Калеба сквозь пелену дыма. В темной комнате, освещенной лишь газовой лампой и огнем камина, казалось, что он светится. - Твоя жажда знаний больше, чем у большинства парней, с которыми я учился в Кембридже. Да ты превзошел бы их всех, окажись там, - красивые глаза лорда Сеймура задумчиво сузились. – Я считаю, тебе следовало туда пойти. - Благодарю вас, сэр, но даже если бы это и было возможно, я знаю свое место. Или, говоря точнее, другие позаботились о том, чтобы я знал. Его Светлость никогда не поймет такой вещи, и со стороны Калеба будет неправильно обременять его объяснениями. Хотя он был бы больше рад, если бы его господин вообще не затрагивал этой темы, потому что слишком больно было думать о тех его мечтах. Теперь мертвых. Как и многое другое. - Вам что-нибудь еще нужно, сэр? – спросил Калеб, думая о том, как болят его ноги, как ему хотелось бы покончить с делами, закрыть дом и лечь в кровать. - Нет, иди. Когда Калеб повернулся, чтобы уйти, из общей массы одежды в его руках выпал носок и приземлился у кровати. Прежде, чем он успел нагнуться, чтобы поднять его, лорд Сеймур опередил его и протянул обратно. - Держи, - сказал он. – Я знаю, как ты расстраиваешься, когда не можешь найти пару для носка. Калеб покраснел и взял его. И пальцы их скользнули, соприкоснулись и замерли друг рядом с другом. Калеб прекрасно ощущал гладкость кожи своего господина, ощущал всем своим телом, так сильно, что оказался за миллиметр от желания и за дыхание от паники. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, Его Светлость - слегка нахмурившись, а Калеб - со вставшими на загривке волосами. А потом их пальцы разъединись, хотя Калеб так и не смог понять, кто нарушил связь первым, а потом услышал, как пожелал Его Светлости спокойной ночи и вышел из комнаты на автомате. В коридоре он прислонился к двери. Чтобы отдышаться.