Восход утраченного запаха жасмина

В неосвещенных призрачных покоях Повелителя царила напряженная мрачная тишина. Сын великой Кесем Султан угрюмо стоял на террасе, думая о только что услышанных словах. «Как же я мог не увидеть это, не заметить, не почувствовать. Жасмины - символ любви для моей Валиде, цветы уже около года радуют ее глаз. Как Кесем Султан смогла на такое решиться? Как забыла моего отца, предала его память и любовь? А может, ее и не было вовсе. Все лишь игра. Игнорировать законы, правила, что были написаны столетиями ранее. Кеманкеш Мустафа Паша. Как же мог он... Даже произнести боюсь, язык не поворачивается...» - Позовите Кеманкеша Пашу, - приказал громко и устрашающе Султан Мурад страже, что безмолвно выполняла все прихоти. В ожидании раба в голову Падишаха не переставали лезть непростительные мысли, что отравляли его милосердие все больше и больше. Вернее, совесть тут даже молчала, забившись в глухой безвыходный угол обычаев и власти. А ведь возможно, что это неправда. Вдруг в глазах Паши Мурад увидит недоумение и гнев, который испытывает и сам сын правительницы. Невероятная смелость Кеманкеша не могла перейти в кажущееся бессмертие. Скрипнули двери, и Паша предстал перед Повелителем. Столь поздний вызов не смог не вызвать у мужчины волнение и интерес. - Мустафа Паша, я задам тебе несколько вопросов, а ты ответишь мне честно, не прикрывая никого, - начал Мурад, поворачиваясь корпусом к вошедшему. В ответ он увидел еле заметный кивок. - Ты попросил меня расторгнуть брак с моей сестрой Атике Султан, - он выдержал паузу. - Тогда я услышал, что твое сердце покорила другая женщина. С этими словами воин приподнял взгляд, еле понимая, к чему весь разговор. Глаза Падишаха не искали правды и не излучали совесть, они были темными и тучными, что не могло не печалить Мустафу. - Все так, - подтвердил он. - Кто эта женщина, Кеманкеш? - прямо спросил Повелитель, на что получил упорное сдержанное молчание. Пальцы Падишаха сжались в кулаки, он потерял всякую надежду на то, что заявление Синана Паши окажется ложью. Иначе Мустафа бы смог признаться сразу же. - Спрошу конкретно. Ты любишь мою Валиде? - Мурад осмелился произнести отвратительные ему слова. Этот вопрос ранил янычара даже своей правдивой формулировкой. Если бы слова звучали: «Имеешь ли тайные отношения...», то проще было бы отрицать и защитить. К этому воин был готов. Однако речь идет о любви, а он выдал себя уже даже взглядом. - Говори, - прикрикнул Падишах, хотя и сам все понял, медленно приближаясь к решившемуся мужчине. - Да, Повелитель. - И ты имеешь с ней тайные отношения, Кеманкеш? - тихо, но уверенно, задал еще один вопрос Султан Мурад, пытаясь разглядеть настоящие переживания. - Нет, - возразил воин, услышав жестокую интонацию, - Валиде Султан ничего не знает, она ни в чем не виновата. Падишах прищурился и отошел от него. - Почему же твой голос дрогнул? Почему так переживаешь? - сын Кесем Султан ничего не хотела слышать, ему было достаточно того, что он услышал и увидел. Отношения - чистая правда, и грех этот грязно вышел наружу. - Стража, бросьте его в темницу! Синан Паша наконец-то был удовлетворен своими судьбоносными действиями. Уже на выходе из дворца он расслабился и почувствовал вкус победы и свободы. Однако предатель не заметил, как возле ворот его нарочно с ухмылкой поджидал Халиль Паша с несколькими стражниками. - Добро пожаловать, Синан, это конец, - победоносно произнес он, а люди, что стояли сзади, крепко схватили предателя. ~(вспоминает)~ - Я не верю, султанша. Вы не можете так просто умереть. Я выкраду вас, обещаю. Мы сможем и дальше бороться за будущее, победить кровожадных врагов, - чуть не срываясь на безысходный крик, говорил Синан Паша, держась за холодные и прочные решетки. - Синан, не стоит. Все кончено. Где бы мы не скрылись, нас найдут и казнят. Если Аллах разрешит, Кесем будет мертва тогда, когда придет меня задушить, - ангельскими нарочитымии глазками взглянула на мужчину Гюльбхар Султан. - Я не смогу без вас, султанша, - признался он, не отводя взгляд от заключенной. - Ты должен, - твердо сказала она, гордо поднимая голову, - должен жить, потому что... исполни мой последний приказ. - Все, что вы хотите. - Если я не смогу справиться с Кесем Султан, то ты погубишь ее, Синан. Расскажешь Повелителю одну тайну, которуя она так тщательно скрывает ото всех, - голос звучал внушительно. - Говорите, султанша, - завораженно и внимательно слушал Паша, припадая к клетке ближе. - Она влюблена в Кеманкеша, и это взаимно. Мне сказала об этом Лялезар, а она слышала от Атике Султан. Кесем не так сильна, как кажется. Она уже имеет слабое место. - Это правда? - поразился Паша, не веря своим ушам, - мне никто не поверит. - Ты только скажи, Синан. Доказательств не потребуется, они сами не смогут скрыть греховную страсть. Глаза расскажут больше, чем любые слова, - трагично произнесла Гюльбахар Султан, касаясь руки мужчины. ~(завершение воспоминаний)~ Утром Мурад направился в покои своей Валиде. Решение было принято, а для него вае подготовлено. А теперь осталось убедиться в предположениях, увидя у мамы тот же огонь, что и у Кеманкеша Паши. Кесем Султан стояла возле огня, положив руку на живот. Услышав скрип дверей, она отогнала раздумья и опустила ладонь, принимая позу султанши. На ней было фиолетовое с драгоценными камнями платье, на голове красовалась огромная корона с темными бриллиантами. - Сынок, - правительница повернулась к Мураду, приятно улыбнувшись. Ведь сегодня она хотела признаться, подарить себе маленькую надежду. - Валиде, - отстраненно и немного грубо произнес Повелитель, демонстративно показывая искренний холод. - Что уже произошло? - вздохнула женщина, уловив настроение сына. - На этот раз разочарование в вас, - султанша непонимающе качнула головой. - Кеманкеш Паша пока что в темнице. - Почему? - уже понимая, все-таки спросила Кесем Султан, опираясь на стену рукой. - За то, что вы вместе наделали. Падишах не увидел огонь и предполагающуюся истерику, к которой он должным образом подготовился. В глазах великой Кесем Султан - невероятная неописуемая боль со сдерживающимися горькими слезами. - Что с вами стало, Валиде? - закричал Повелитель, приближаясь к матери, а она сделала аналогичный шаг назад. - Что... - от задержек дыхания и подступающих слез речь была прерывистой. - Что ты с ним сделал? - Вопросов мне даже не понадобилось задавать, Валиде. Все мои слова лишние, я вижу реакцию, состояние, - Падишах вздохнул. - Я знаю, вы были счастливы с покойным Султаном Ахмедом. Как вы могли его предать, еще и с ничтожным рабом? - Я не была счастлива, Мурад, никогда, - слезы вырвались наружу, а Кесем быстро вытерла их дрожащей ладонью. - То есть как, Валиде? - снова повысил голос. - Мурад, отпусти его, когда я тебя о чем-то просила? - женщина столь быстро потеряла надежду, как и обрела ее. - Вы решили поразвлекаться? Правительница закрыла руками лицо, вытерев все выступившие слезы, чтобы не показывать еще больше слабости перед сыном. Собравшись с мыслями и крайне разозлившись после последнего вопроса сына, она резко подошла к Повелителю, с вызовом посмотрев на него. - Довольно, хватит, - сказала Кесем, незаметно моргнув. - Я люблю его. Мурад был шокирован. Все было гораздо хуже, чем он предполагал. Теперь в правильности своего решения он ни секунды не сомневался. - Я не закрю глаза на предательство. Ни как сын, ни как Падишах. - Он остановился, но сразу же продолжил, огласив заключение: - Кеманкеш Паша будет казнен сегодня. Сын великой Кесем Султан вылетел из покоев матери, оставляя ее совершенно одну, забрав надежды, счастье. Послышался душераздирающий крик женщины, который сопровождался нескончаемым потоком слез. Султанша упала на пол, не теряя сознание. Возле помещения, где проходил совет дивана, собрались все Паши. Срочное собрание заставило всех изрядно переволноваться. Четыре стражника, облаченных в черное, ввели Кеманкеша Пашу. Силахтар опустил голову, поняв причину срочности. Обреченность. Единственное, что чувствовали в этот момент государственные мужи. Появление Султана Мурада заставило всех опустить головы. - Кеманкеш Паша обвиняется в предательстве и в покушении на мой гарем, - огласил он величественным голосом. «Какой еще гарем, Аллах-Аллах» - закатил глаза Силахтар, что не укрылось от взгляда Повелителя, что в ответ прожигал мужчину взглядом. - И сейчас Паша будет казнен по моему приказу, - Падишах решительно и с ненавистью в глазах махнул рукой, отдавая распоряжение черным палачам. Один из них достал плотную белую веревку, наматывая ее концы на руки. Остальные положили тяжелые кисти на плечи Кеманкеша, показывая безысходность положения. Черный палач обвил шею Мустафы той самой веревкой, начиная сдавливать со всей силы. Сын Кесем Султан довольно ухмыльнулся. Пронеслась перед глазами воина вся жизнь, а жизнь - его единственная любовь. «Ни секунды не жалею, Кесем. Я смог познать настоящее счастье еще при жизни. Мое последнее желание: живи! Живи не смотря ни на что. Я всегда буду с тобой. Даже после смерти. Спасибо за все, что подарила мне. Я люблю тебя...» Силахтар съежился, не в силах смотреть на начинающиеся мучения Кеманкеша. Паши понимали, что приказ - несправедливый. Палач все больше сдавливал веревку. Однако что-то помешало, остановило действия убийцы. И это низкий громкий голос. - Мурад!