Между долгом и любовью

Я успела улететь на несколько десятков миль от Фоллс-Энда, когда по рации услышала сообщение. Голос Иоанна звучит грубо и надменно. Совсем не так, как обычно он со мной разговаривает: - У всех действий есть последствия, Помощник. Твои друзья здесь. Со мной. В Фоллс-Энде. Они ответят за твои грехи. Ты можешь присоединиться. Ведь это ты обрекла их на страдания. Другого шанса сказать "Да" не будет, Помощник. Не упусти его. - Связь отключается. Я зависаю над долиной и судорожно думаю, что делать. Иоанн профессионал, и если он говорит со мной таким тоном, значит мои люди действительно у него. Я вольна выбрать. Бросить их на смерть, или вернуться и остановить его. Я колеблюсь. Но вдруг перед моими глазами встают их лица. Всех моих приятелей. Я вспоминаю все. Как мы сидели в засаде. Как они прикрывали мою спину. Наши посиделки в баре и праздную болтовню в долгих прогулках. Как Ник сделал меня крестной. Я разворачиваюсь и лечу в город. Я тороплюсь. Какого черта Иоанн вытворяет? Неужели в стремлении доказать свою правоту насчёт меня, он способен зайти так далеко? Черт. Черт. Черт. Мне стоило понять это ещё утром, когда он провожал меня к вертолёту и не отговаривал. Охваченная упадническим настроением, я не поняла что он планирует вернуть меня на мой путь мстителя любой ценой. Он же говорил, что я герой. Герои так не поступают*. Герои не сдаются на милость злодеев. И уж тем более не бросают своих. Ещё подлетая к городу, я слышу колокольный звон и вижу несколько машин сектантов возле церкви. Улицы пусты, никого нет. Я сажусь прямо на дорогу и бегу к церкви. У меня нет никакого плана. Нет даже оружия. Не знаю, что я стану делать, возможно предложу себя в обмен на них. Что бы Иоанн не планировал сотворить с моими людьми, я не позволю ему это закончить. С его профессией одним убитым и замученным человеком больше, одним меньше- для него неважно. Иоанн ясно дал понять, что ему плевать на всех, кроме себя, ну и меня до тех пор пока я все ещё ему нужна. Эгоист высшей марки. А я так не могу, да и не хочу. Он был прав. Моя команда не заслужила смерти. Между нами было всякое, недопонимание, даже парочка ссор. Но я никогда не смогу жить, зная, что все они погибнут. Одно дело быть влюблённой в убийцу и совсем другое дать молчаливое согласие на казнь близких тебе людей. Бойся людей безразличных. Я вовсе не из них. Меня встречает украшенная цветами и лентами церковь, от двери к дороге протянута красная ковровая дорожка, усеянная лепестками цветов. Что ж, чувство юмора у Иоанна всегда было отменное. По бокам от входа развешаны мёртвые птицы, пригвожденные стрелами. Кровь из тушек стекает по белым стенам. Натурализм и драматичность. Есть что-то пугающее и завораживающее в этом. Я резко толкаю дверь от себя. Бородатый сектант бьёт меня прикладом в лицо и прежде чем отключиться я успеваю подумать: "Встречают с душой. Гостеприимные ребята. Сразу дают всё, что могут дать. Могут дать по морде? Дают".* Когда сознание возвращается, первое, что я вижу, это дуло дробовика, направленное мне в голову и сводчатый потолок. Я лежу на полу в проходе между лавками. Замечаю Иоанна. Он прижимает меня коленом к полу и склоняется надо мной. Он серьёзен и сосредоточен. Слышу жужжание машинки. Какого черта он творит? Я протягиваю руку к его плечу. Он отстраняется, демонстрирует мне машинку и говорит с улыбкой мясника: - Спокойно. Можно ошибиться и в слове "Гнев". Я стараюсь не шевелиться. Он продолжает свою работу, читая мне длинную тираду о грехе и очищении. Встаёт, позволяя мне дышать и отходит спиной вперёд к алтарю. Я вижу сектантов, смотрящих на меня. За спиной Иоанна мои друзья. Ник, пастор Джером и Мэри Мэй. Их держат на мушке люди Крестителя. Иоанн разводит руки в стороны, словно приглашая в объятия и говорит весело: - Если Магомет не идёт к горе, то гора придёт к Магомету.- Резко разворачивается ко мне спиной, на ходу берет у своих дрессированных мартышек книгу, явно "Слово Иосифа" и восклицает: - Начнём! Меня силой ставят на ноги и ведут к друзьям. Я смотрю на Джерома. На его груди зияет дыра от содранной кожи, истекающая кровью. Иоанн стоит за его спиной и закатив глаза к потолку несёт какую-то ритуальную дичь. Джером молчит. Получает рукояткой пистолета по голове и падает к моим ногам. Мэри Мэй кидается к Иоанну с кулаками: - Сукин ты сын. - Её оттаскивают, кто-то бьёт её. Иоанн смеётся, ему весело. Я смотрю на все это и начинаю понимать, что смирение и непротивление злу о котором говорят христиане полная чушь. Иногда только сила может решить проблему. - Попробуем ещё раз. - Всё с тем же весельем говорит Иоанн и всё повторяется. Похоже, что проходить дикий ритуал предстоит Нику. Он говорит: - К черту. Не хватало ещё слушать этого психопата. - Алчность, твой грех. Вечно думаешь о себе. - Продолжает Иоанн. Ник плюёт ему в лицо. Никогда не думала, что этот парень настолько смелый. Будучи в руках противника под дулом пистолета решиться на отчаянный шаг, но не уронить свою гордость и честь. В свое время я не смогла. Получи, столичная штучка. Деревенский парень перещеголял тебя в смелости и отчаянности. А ведь ему есть что терять, кроме своей жизни. Иоанн что-то шепчет ему на ухо, этак по-братски приобняв за плечи. Ник трижды меняется в лице, смотрит в мою сторону рассеянным и каким-то грустным взглядом, словно извиняется, в тайне надееясь на чудесное спасение. Я едва заметно мотаю головой, как бы говоря: "Не делай этого". Обречённо вздохнув, мой друг говорит тихо и твердо, сверля Иоанна ненавидящим взглядом: - Да, я согласен. Ника заваливают на пол и держат за руки, чтобы не брыкался.Иоанн садится на него верхом и я вижу скальпель в его руке. - Нет! - Отчаянно орёт Мэри Мэй. И мы все трое- я, она и пастор кидаемся на помощь. Нас оттаскивают и удерживают на месте. - Ты что творишь, псих?! Хватит! Отпусти его! - Ору я не своим голосом. Иоанн даже ухом не ведёт. Словно меня здесь нет. Ник орёт от боли, его кровь обагряет грязные доски пола, густо покрывает руки и одежду Крестителя. Он удовлетворённо улыбается и снова болтает о грехах. Прибивает кусок кожи Ника с татуировкой "Алчность" к стене с помощью степлера. Моет руки и театр кровавого абсурда повторяется вновь. На сей раз это я. - Положи руку на слово Иосифа. Отрекись от своих деяний и признай грехи. Скажи да. - В один голос говорят Иоанн и Джером. Темнокожий пастор подходит ко мне с книгой. Я поднимаю глаза на Иоанна. Он смотрит на меня как обычно- со смесью похоти, обожания и насмешки. Едва заметно улыбается и говорит ласково: - Всего одно слово. Я упрямо молчу, прислушиваясь к своим эмоциям и просчитывая варианты выхода из ситуации. Как Иоанн и обещал, за мои решения платят другие люди. Он кивает своим, Джером получает удар и валится на пол. Мэри Мэй смотрит на меня умоляюще и просит: - Скажи ему да. У меня не остаётся выбора. Я сжимаю кулаки в бессильной злобе и говорю сквозь зубы: - Да. И будь ты проклят. Книга раскрывается передо мной, я вижу внутри револьвер, хватаю его и палю в Крестителя. Я не собираюсь убивать его и специально промахиваюсь. Кто-то хватает меня за руку, Иоанн с подручными бежит прочь из церкви. Я ныряю под лавку. Завязывается перестрелка. Мэри швыряет мне автомат. Сектанты прут, как саранча. Я стреляю не целясь, знаю, что попаду. Врагов много. Выбегаю из церкви, запрыгиваю в машину, оборудованную пулеметом и занимаю место стрелка. Мэри Мэй за рулём. Мы несёмся на бешеной скорости в сторону ранчо Иоанна. За нами гонятся машины, над головой кружат самолёты и вертолёты. Я палю по ним, вкладывая в каждый выстрел свою ярость. Мы достигаем ранчо. Креститель взлетает на самолёте и старается смыться. - Он улетает! - Возглас Мэри полон отчаяния. Я выскакиваю из машины, бегу к взлётной полосе и кричу бодро: - От меня не уйдёт! - Только свистни, если нужна моя помощь. - Говорит Ник по рации. Я зачем-то мотаю головой, запрыгиваю в кабину одного из вертолётов, поскольку с ними я управляюсь лучше, чем с кукурузниками, и говорю коронную фразу любого героя боевика: - Он мой. Это только между мной и ним. Быстро поднимаюсь в воздух и лечу вслед за Иоанном. Этот негодяй выписывает фигуры высшего пилотажа и несёт в эфире какую-то околесицу. Снова спасение, коллапс, Отец. Все слышат его последнюю проповедь. И эдемщики и мои ребята. Ник снова предлагает помощь, я ору в рацию: - Полиция Округа Хоуп! Всем оставаться на своих местах! Не мешайте работать! Я лечу следом за самолётом и стреляю, не считая патроны. Иоанн несколько раз уворачивается, но я не собираюсь отставать. Мы летим в сторону гор, его голос подзадоривает меня, обвиняя в трусости и попытках бегства. Ну, держись. Жму и жму на курок. Мои выстрелы достигают цели. Самолёт горит, теряет высоту и падает на гору. Гремит оглушительный взрыв и в небо вздымается столб пламени и чёрного дыма. Обломки покореженного металла летят во все стороны. - Готов, красавчик. - Говорю я в рацию. И слышу в эфире радостные вопли всей своей команды и всех членов сопротивления. Никто не будет плакать по Иоанну Сиду. А у меня остались ещё двое. Иаков и Отец. Я приду за ними. Разворачиваюсь и лечу в Фоллс-Энд. У меня ещё много работы. Прежде всего заберу Хадсон. Иоанн был прав. Я герой. Я могу бросить вызов секте, даже если бы их были тысячи. Я убью каждого, если не получится посадить. Прощальный подарок Крестителя-надпись "Гнев" чуть ниже моей левой ключицы становится моим именем. Никаких компромиссов, никаких поблажек. Никому. В Округе Хоуп я закон. Я вам прокурор, суд и коллегия присяжных. Никто от меня не уйдёт. Жди меня, Отец. Я иду за тобой. И я никогда не остановлюсь. Пока я жива. К счастью меня трудно убить*. Меня ожидало ещё много схваток, много ран и много боли. Много крови и смертей. Меня ожидала встреча лицом к лицу со своим врагом. Но жестокая наука Крестителя, урок который преподал мне Иоанн Сид своей выходкой в церкви кое-чему меня научил. Как бы мне ни было сложно, больно и страшно, как бы сильно я не сомневалась в победе, с того дня никогда больше я даже не помышляла о том, чтобы бежать поджав хвост и страшиться ответственности за свои поступки. Я научилась понимать, что не могу спасти всех, но должна пытаться, пока жив хоть один. Идти вперёд, пока мне все ещё есть за что драться. Так я думала. Так поступала. И я никогда не была одна на своём пути. За мной шли люди. Моя маленькая армия, верящая в мою силу и надеящаяся на меня. Люди, для которых я стала белым лучом надежды, в которых вселяла уверенность. Я не могла их подвести. И пройдя все круги ада, я достигла своей цели. Одержала победу. Когда вся эта безумная история с Монтаной закончилась, я вернулась домой. Первым моим порывом после тридцати часов сна, ванны с пеной и завтрака в любимом ресторане, было уволиться из полиции и найти более спокойное место. Но как я выяснила, сменив три десятка разных работ, я ни на что не гожусь. Но и в полицию не вернулась. Я знаю из газет и новостей с ТВ, что Иосиф Сид получил пожизненное или даже три. Отбывает наказание в тюрьме для террористов. Адское местечко, из которого ещё никто не выходил живым. Хотя мои показания легли в основу приговора, я не была на суде. По-прежнему не могу выносить его взгляд. К тому же все воспоминания о том времени, как шрам от пули. Навсегда с тобой. И даже если ты думаешь, что он уже затянулся, стоит увидеть его и воспоминания вернут в тот день и час, когда он был получен. Вернётся даже боль. Не хочу ворошить прошлое. Хватит с меня кошмаров и ужасов. В отделе внутренней безопасности завели на меня уголовное дело о превышении полномочий. Я рассказала всю правду о гражданской войне и ничего не отрицала. За все убийства и разрушения, мне грозил срок в двадцать или тридцать лет. Но удалось избежать тюрьмы. Мой адвокат на редкость талантливый парень, и отличный оратор. Вы бы слышали его выступления в зале суда. Когда он говорит, все слушают открыв рот и на меня смотрят, как на героя. В последний день слушаний прибыли все свидетели защиты, кроме Персик и Чизбургера с Бумером. Эти хвостатые пройдохи могли бы поведать многое, но не умеют говорить, хотя понимают все. В итоге обвинения были сняты, присяжные меня оправдали. А вездесущие журналисты и моя подруга Ольга в том числе сделали из меня некий символ современного героя-одиночки. Подруга собиралась даже написать книгу о моих приключениях и мне еле удалось отговорить её. Ольга все так же пишет статьи. Её талант позволил выбиться из рядов обычных работников до заместителя главного редактора серьёзного журнала. Мы видимся реже. Она остепенилась, вышла замуж, обросла бытом и собиралась завести детей. Я шутила, что подарю ей пуму и медведя на новоселье в новом доме. Видели бы вы её лицо. От моего щедрого дара она отказалась. Сложнее всего было с родителями. Маму чуть удар не хватил, когда она узнала в каком крутом переплёте побывала её девочка. Но она была счастлива знать, что все кончилось и я живу нормальной жизнью в большом городе. Отец воспринял все более спокойно. А дядя Райан в свойственной ему манере, налил мне виски и коротко сказал:"Ты молодец. Я знал, что мои уроки не прошли даром. Такой человек нужен мне в команде, если захочешь навести справедливость в другом месте". Я отказалась. Мне нужно было пожить в мире. В потоке новостей моя история затерялась и забылась. Я этому рада. В конечном счёте весь мой героизм только в том, что я убила людей. Были ли они плохими или хорошими? Были ли у них семьи, друзья и любимые? Заслуживают ли они своей участи? Был ли иной путь? Я не знаю. Все они были мертвы. А я жива. И мне предстояло прожить свою жизнь, помня о прошлом и устремляясь в будущее. Меня зовут Кэтрин Росс. Мне двадцать семь лет. И это моя история