Kerosene Dreams

С тех пор, как Тэхен осознал особенность для него их с Чонгуком отношений, прошло около двух месяцев. Они проводили вместе все будние дни на неделе, посещая разные мероприятия, о которых зачастую узнавали буквально в последний момент перед их проведением, из-за чего приходилось убегать с пар и нестись сломя голову, чтобы не опоздать; много гуляли просто так по городу, потому что как-то не хотелось идти домой, где ждали проблемы реальной жизни, и ведь темы для разговоров, сменявшие друг друга бесконечным потоком, так кстати находились всегда невероятно легко. Благодаря годам дружбы с Чимином, эти ощущения не были для Тэхена новыми. Он уже знал, каково это иметь человека, с которым ты чувствуешь себя настолько комфортно, будто остаешься наедине с самим собой, и с которым не замечаешь, как пролетает время, даже если вы просто обсуждаете какую-то не особо значительную ерунду. И все же с Чонгуком это было как-то иначе. Тэхен, наверное, и не смог бы объяснить, что именно было не так. Возможно, на самом деле, все было так же, как и с Чимином в свое время, и он просто не угадывал каких-то типичных примет, потому как перерыв в дружбе в два года — это все же немаленький срок, за который очень просто привыкнуть к одиночеству и собственной изолированности от окружающих. Но, по крайней мере, ему очень хотелось верить в то, что с Чонгуком у них все было по-особенному. Характером Чонгук был совершенно не похож Чимина. Пак с детства был мягким, добрым, отзывчивым, в целом довольно спокойным. Он редко использовал сарказмы, хотя совместная жизнь с Тэ, а до этого и их дружба, со временем привила ему эту привычку, не вступал ни с кем в конфликты, смотрел на мир с излишним идеализмом и старался не впускать в свою жизнь, а следовательно, и в жизнь Тэ ничего, что могло бы негативно отразиться на их настроении. Раньше Тэхен был убежден, что ему нужен кто-то именно настолько светлый, чтобы тепло и оптимизм этого человека вытягивали его самого на поверхность к солнцу из тех мрачных состояний, которые периодически захлестывали его. Чимин сказал ему однажды, когда все-таки решился признаться в своих чувствах, что больше всего любит в нем его солнечную улыбку, горящие глаза и жизнерадостность. Тэхен тогда промолчал, но сам подумал, что на самом деле все эти качества, которые так привлекали Чимина, рождались в нем по большей части только тогда, когда они находились вместе. Ему был необходим якорь, чтобы держаться наплаву позитивного, а не едко-язвительного отношения к жизни, и таким якорем для него был Чимин. Пока они встречаться не начали, разумеется. Тэхену казалось, что общайся он с кем-то больше похожим на него самого, то в его жизни просто бы стало в два раза больше поводов для депрессий. С Чимином он мог обсудить все и даже немного поязвить, но при этом не скатиться в печальное осуждение. Себе же, когда он оставался один, Тэхен не доверял, хотя обычно запаса энергии, которую он получал от Чимина, ему хватало, чтобы продержаться то время, пока они снова не сходились. Однако если их разлука длилась больше дня, грузные мысли вновь настигали его. Поэтому себе в компании кого-то похожего Тэхен бы не доверял вдвойне. Чонгук был совсем не таким, как Чимин. Он любил ядовитые шуточки, был не прочь пожаловаться на несправедливости этого мира, не обладал всепрощением и был склонен порой резко реагировать на ситуацию (только когда дело не касалось Юнги, ведь ругаться с хеном было себе дороже). Он был напористым и не всегда соблюдал личные границы других людей, бывал вспыльчивым и слишком шумным. При этом из-за своей наивности он ко многому относился слишком доверчиво и все же не впускал в свою жизнь всех подряд, хоть и любил находиться в компании. Ему не составляло никакого труда вывести человека на контакт, чем он любил пользоваться, чтобы не чувствовать себя таким одиноким, но в конечном итоге все равно возвращался к самому себе в ту часть души, которая была недоступна окружающим. Однако с самого начала Тэхен не смог до конца правильно оценить глубину характера Чонгука. Он краем глаза что-то увидел в нем, что-то подсознательно почувствовал, а что-то додумал и в итоге соорудил у себя в голове образ Чонгука, который вмещал в себя всю ту странную, не всегда сочетающуюся между собой смесь самых разных качеств, которые некогда были в нем самом, как он думал, благодаря общению с Чимином, часть из которых, что делала его жизнь более яркой и менее безнадежной, он потерял, когда они отдалились друг от друга. И Тэхен надеялся, что Чонгук поможет ему это вернуть, раз уж они вроде как были так сильно похожи, но в итоге все пошло немного не так, как он предполагал. Тэхен действительно был похож на Чонгука. Вот только не в том его состоянии, в котором он находился, будучи с Чимином, а в его изначальном, не скорректированном никем виде. Когда он понял это спустя пару недель их общения, то испугался, а не сделает ли он сам себе хуже. Речь уже даже не шла о том, как это отразится на нем и Чимине, или на Хёён, а о том, во что превратится его собственная личность, поощряемая кем-то столь же темным. Не станет ли он еще более угрюмым, задумчивым и депрессивным, чем был прежде. Однако все органы чувств буквально кричали, что бояться нечего, ведь с самого начала в первую очередь Тэхену было легко с Чонгуком, и все остальное просто наслаивалось на это ощущение легкости. Поэтому спустя пару дней сомнений он окончательно убедился в том, что Чонгук ему был необходим. Такой не похожий на Чимина, такой не соответствующий его представлениям о том, каким должен быть его лучший друг, обладающий столь многими такими же качествами, как и он сам, но при этом по какой-то невероятной причине так идеально его дополняющий. Тэхена тянуло к Чонгуку все сильнее с каждым днем. Он буквально физически ощущал, что ему необходимо было хотя бы молчаливое присутствие этого парня рядом, чтобы знать, что все в порядке, жизнь продолжается и он может быть спокоен. Правда, молчать рядом друг с другом им удавалось крайне редко; все время находился повод что-то обсудить. Иногда это казалось чем-то ненормальным, так сильно привязаться к человеку за такой короткий срок. Но Тэхен в какой-то момент начал это принимать как то, что уже произошло, без особых угрызений совести и сомнений в правильности происходящего. К тому же он не то чтобы был против такого развития событий. Он хотел проводить с Чонгуком чуть ли не каждую секунду, потому что наконец чувствовал себя нужным и понятым, а ведь он так сильно изголодался по этим ощущениям, даже несмотря на то, что Чимин, Тэ отлично знал это, старался изо всех сил, показывая, как сильно он нуждается в нем. Чонгук отвечал Тэхену взаимностью со всей энергией, которая только была в нем. Он действительно редко подпускал к себе кого-то слишком близко. Даже с Юнги это скорее произошло вынуждено, чем потому что он действительно захотел этого. Хотя впоследствии он был несказанно рад, что умудрился обзавестись таким классным хеном. Но с Тэхеном было все наперекосяк с самого начала. Чонгук не специально врезался в него тогда на улице в первый день их знакомства, но понял, что не может его так легко отпустить, как только впервые заглянул в его карие глубокие глаза. Такие задумчивые и тоскливые. Но было в них что-то, что сразу зацепило Чонгука, даже несмотря на то, что он довольно скептически относился ко всякой чепухе о судьбе, предназначении и прочем, предпочитая гораздо более рационально выбирать себе круг общения. Но вот с Тэхеном система как-то сразу дала сбой, и Чонгука просто примагнитило намертво к этому парню так, что он не смог бы от него отцепиться, даже если бы очень захотел. Когда в тот же день Тэхен резко прикрикнул на него, Чонгук и вида не подал, что огорчен, чтобы не показаться сопляком, который умудрился привязаться к кому-то меньше, чем за полдня, ведь обычно это было совсем не так, но на самом деле он тогда расстроился гораздо сильнее, чем мог бы ожидать от себя. Как будто он наконец-то и притом совершенно случайно нашел того, кого так долго неосознанно искал, а его в ответ так грубо отшили. Эта смесь непонимания самого себя и притягательной ауры хена, такой же необъяснимой по своей сути для Чонгука, ведь тот вел себя с ним мрачно и отталкивающе, заставляла его продолжать добиваться расположения Тэхена, игнорируя все попытки того отделаться от него. В результате это привело к тому, что Тэхен стал первым для Чонгука человеком, статус которого он никак не мог определить. Наверное, Тэхен был для него другом, но совсем не таким, как Юнги, которого Гук скорее уже воспринимал как члена семьи, от которого никуда не денешься и который периодически бесит неимоверно, но которого все равно любишь так сильно, как только может твое сердце. Тэхен вроде как в общепринятых формулировках стал его лучшим другом, но в действительности ощущался Чонгуком как некто гораздо больший. Это было очень странно для Гука, но от этого ему не начинало казаться меньше, что Тэ был каким-то уж не совсем другом для него. Каждый день, проведенный вместе, усиливал его особую привязанность к хену, каждый день, проведенный порознь, укреплял его чувство необходимости в нем, а еще дикую, жгучую боязнь до потери сознания лишиться всего в один момент. За все девятнадцать лет при всей своей общительности он еще никогда не встречал того, с кем бы хотелось разделить каждый момент, с кем ему было бы так легко и спокойно. Чонгук довольно часто в малознакомых ему компаниях принимался очень активно что-то рассказывать, только чтобы как-то заполнить кажущуюся ему неловкой тишину. С Тэхеном он мог промолчать и целый день. К этому он, правда, пришел не сразу, но как только осознал, что хен прочно вошел в его жизнь, тут же отпустил себя и перестал стремиться жестко контролировать все происходящее между ними, отпуская все на самотек. Это было так глупо, чувствовать что-то настолько сильное к тому, кого знаешь так мало, если смотреть на это с негласно установленных в обществе правил, но, что бы там это общество не считало правильным или неправильным, Чонгук все равно никуда не мог деться от собственных ощущений, так что ему лишь оставалось смириться с их постоянным присутствием и стараться просто поддерживать видимость того, что должно было быть у лучших друзей, не пытаясь отыскать истоки своего состояния. То, что Тэхен практически с первых секунд начал нравиться ему, Чонгук признать был абсолютно не готов.

***

В начале ноября всем студентам Национального Сеульского университета пришлось невольно начать задумываться о том, что все же неплохо хотя бы изредка вспоминать, что они все еще числятся в списках вуза, а значит, нужно что-то делать, чтобы оттуда не вылететь. Началось время постепенной подготовки, у многих пока лишь моральной, к необходимости сдавать всякого рода работы и зачеты, и это заставляло достаточно ответственного Чонгука попросту сходить с ума. Тэхен неоднократно пытался объяснить ему, что паниковать сейчас вообще не было никакого смысла, но Чонгук оставался глух ко всем доводам старшего. Точнее внутренне оставался глух. Внешне все было в порядке, и он не подавал никаких признаков тревоги, лишь изредка делясь с Тэхеном своими переживаниями, когда они накатывали на него с особой силой. Чонгук все свое время днем и вечером проводил с Тэхеном, если только тот не был занят какими-то своими делами, в которые не стремился младшего посвящать. И поэтому выполнение домашки всегда откладывалось на ночь, когда Чонгук буквально пальцами придерживал веки, чтобы хоть как-то вникнуть в записанные им на лекциях закорючки, в которые превращались все буквы, потому как на парах Чонгук обычно занимался тем, что пытался добрать недостающие часы сна, которых все равно оказывалось катастрофически мало. Он даже дошел до того, что начал ужасно завидовать девчонкам с их длинными волосами, за которыми они легко могли спрятаться и спокойно спать даже на первых партах. Самому Чонгуку приходилось каждый раз проявлять чудеса изобретательности. На третью неделю ноября Чонгук окончательно пришел к выводу, что если он не выделит себе хотя бы один день для полноценного отдыха, то его нервная система и без того довольно неустойчивая, точно слетит к черту. Вот только если при этом рядом не будет Тэхена, то нормального отдыха уже не получится, ведь Чонгук постоянно невольно будет возвращаться к мыслям о том, чем сейчас занимается старший, пошел ли он на пары, что у него на них произошло, поделился ли он с кем-то другим этим, раз уж Чонгука рядом в этот день не оказалось. Довольно быстро Чонгук понял, что такое времяпрепровождения не то что не поможет ему оправиться и набраться сил, а наоборот окончательно уничтожит его. Поэтому теперь нужно было как-то уговорить хена пропустить один из дней в университете и сделать что-то такое, чего они еще не делали и на что бы у них не хватило времени после занятий. — Хен, как ты смотришь на то, чтобы прийти ко мне в гости завтра? — пошел сразу в наступление Чонгук, когда они с Тэхеном сидели на одной из перемен во внутреннем дворике, который в последние недели стал по-своему их местом: погода постепенно ухудшалась, и студентов, рисковавших выйти на улицу, становилось все меньше, так что в какой-то момент Тэхен с Чонгуком остались единственными, кто не боялся отморозить себе пятую точку. Чонгук вообще был готов хоть всю зиму просидеть на этой лавочке, продуваемый ветрами со всех сторон и засыпанный снегом, если это означало, что они с Тэ смогут провести больше времени наедине. Как друзья само собой. Ведь громко смеяться друг с другом или просто говорить о чем-то было и в дружеских отношениях гораздо комфортнее, когда вокруг не было посторонних ушей. — Завтра же пятница, Гукки. Почему не на выходных? — отозвался Тэхен. — Хочу завтра, — протянул Чонгук, отмечая при этом, что Тэхен сразу зацепился за день, а не за сам факт приглашения. Это же значит, что он согласен? — Да ладно, Гукки, остался всего один день на неделе потерпеть. — Не могу, хен, правда, больше не могу. Ты же знаешь, я не такой уж ярый прогульщик, просто сама мысль о том, что и завтра надо куда-то идти, меня убивает. Давай, пожалуйста, устроим себе три выходных подряд. — Почему «устроим»? — Тэхен улыбнулся. То, что Чонгук так сильно привязался к нему, он давно понял и уже не удивлялся тому, как младший пытался втянуть его во все свои авантюры, но каждый раз чувствовал, как тепло разливалось по всем его внутренностям, когда тот в очередной выдавал что-то в стиле «хен, давай мы сделаем…» Это ужасно льстило ему. И хотя он понимал, что нет ничего хорошего в том, чтобы быть таким собственником, но ничего не мог поделать со своей радостью от того, что только к нему Чонгук относился так внимательно и трепетно. — Почему ты сам не можешь просто не пойти? — Потому что без тебя мне будет скучно, — понуро ответил Чонгук. — А еще потому что тогда меня будет мучать совесть, что я прогуливаю, когда другие трудятся. — Ты в курсе, что даже если мы вместе не пойдем, все еще останется куча бедолаг, которые в это время будут сидеть на парах? Что твоя совесть скажет на этот счет? — То, что ты — не все остальные, — честно признался Чонгук. — И что мне все равно, чем они будут заниматься. Мне не плевать только на тебя, — добавил Чонгук и сам удивился, насколько подобные вещи было легко говорить хену; хотя он и не вкладывал в это какой-то тайный смысл, но его вполне можно было углядеть в этих словах. Эго Тэхена довольно замурчало. — Ну хорошо, но учти, я приду только при одном условии, — согласился Тэ, думая о том, что он действительно очень давно ни у кого не был, а провести с Чонгуком не полдня после пар, а целый день — до ужаса заманчивая идея. Фактически до того, как они с Чимином съехались, Тэхен только к нему в гости и ходил. А когда они стали жить вместе, необходимость куда-то идти, чтобы навестить лучшего друга закономерно отпала, так что Тэхен остался без этой приятной возможности иногда сбегать из собственного приевшегося дома куда-то еще. — При каком? — Чонгук нахмурил брови. — Если ты мне расскажешь про свои писательские эксперименты, — выпалил Тэхен и засмеялся, наблюдая, как стремительно побледнел Чонгук. Разумеется, Тэ не забыл о том, что младший грозил ему зачитать некоторые отрывки из своих шедевров, если только он все же соберется его навестить. Тогда это казалось малореальным, но на самом деле, чем дольше они общались, тем чаще Тэхен вспоминал об этом обещании Чонгука и тем сильнее хотел, чтобы тот наконец его исполнил, потому что узнать, что творилось в голове пятнадцатилетнего Гукки, если уж у него и в девятнадцать там была сущая неразбериха, было очень интересно. — Ой, хен… Вот ты нашел, что запомнить, конечно… — Ты обещал мне вообще-то! — Да, я помню… — обреченно протянул Чонгук. — Ну, хорошо. Раз уж пообещал, — Чонгук еще никогда не делился своим «творчеством» ни с кем и не особенно к этому стремился, но если только так он мог зазвать Тэхена к себе домой, то он как-нибудь переживет эти минуты позора. — Хен, а ты не будешь против, если я еще Юнги-хена позову? Он просто давно просит меня познакомить вас. Хочет руку тебе пожать. — Почему? — изумился Тэхен. — Потому что благодаря тебе я его почти не достаю, — фыркнул Чонгук. — Вообще хен клевый, ты не подумай. Он тебе понравится. — Его ты тоже уговоришь завтра не ходить на пары? — Он и без меня нечастый гость в универе. — Ну окей, я не против, — пожал плечами Тэ. В последние месяцы благодаря Чонгуку он стал гораздо более расположенным к контактам с другими людьми. — Супер, — Чонгук расплылся в широкой улыбке. Это, однозначно, будет лучшая пятница в его жизни.

***

Тэхен нетерпеливо постукивал носком своего ботинка о пол, дожидаясь, когда Чонгук наконец откроет ему дверь. И если раньше за время этого томительного ожидания он бы успел уже сто раз засомневаться в том, правильно ли он поступил, согласившись на предложение Чонгука, не стоило ли более тщательно все обдумать, и даже, пожалуй, составил бы на скорую руку план побега, то теперь он просто стоял и ждал. Последние недели, которые он провел в компании Гука, наконец научили его, что он не должен бояться своего желания тоже быть счастливым. В конечном итоге Тэ осознал, что никому он лучше не сделает, если будет ходить мрачный, как туча. И это не были только лишь его умозаключения, когда он выдавал желаемое за действительное. С тех пор, как он начал общаться с Чонгуком, их отношения с Чимином стремительно развивались исключительно в лучшую сторону. Они стали больше разговаривать, обсуждать обычные бытовые вопросы, шутить друг с другом, как прежде, и иногда устраивали себе вечера ностальгии, вспоминая разной степени веселости истории из школьной жизни. Конечно, между ними все еще не обходилось без смущающих ситуаций, когда Чимин, забывшись, начинал проявлять свои чувства чересчур активно, но Тэхен старался не акцентировать на этом внимание, чтобы не нарушить только восстановившийся между ними мир. Тэхен так боялся того, что Чонгук все разрушит в его жизни, но в конечном итоге оказалось, что Чонгук, напротив, стал для него своего рода стабилизатором. Он восстановил душевное равновесие Тэхена, помог наладить отношения с Чимином, которые казались разрушенными навсегда, даже в некотором роде поспособствовал тому, что Хёён, которая неимоверно радовалась за брата, тоже стала чувствовать себя лучше от прилива положительных эмоций. Тэхен, правда, так и не рискнул рассказать Чимину о том, что у него появился еще один друг. Не то чтобы он этого не хотел, но просто не мог найти нужных слов и потому все время откладывал это на потом. Из-за этого пришлось почти соврать Чимину, что он просто пойдет сегодня погулять, и Тэ чувствовал себя виноватым за это, но все же мысль о том, что весь свой день он проведет вместе с Чонгуком, заглушала попытки совести достучаться до него. — Да неужели! — воскликнул Тэхен и, не дожидаясь приглашения, вошел внутрь, когда дверь наконец распахнулась перед ним. — Кажется, я все-таки не умею выбирать друзей, — почесывая затылок, промычал Гук. — Этот тоже зашел с такой же фразой, — Чонгук кивнул в сторону рядом стоящего с ним Юнги. — На удивление друзей-то ты умудрился выбрать верно, а вот во всем остальном пока, да, не преуспел, — проконстатировал Мин. — Меня Юнги зовут, — он приветливо, насколько позволял ему его эмоциональный диапазон, протянул Тэ руку, которую тот тут же крепко пожал, представляясь в ответ. — Чонгук сказал, что уже передал тебе, но я хочу сказать это сам лично. Ты даже представить себе не можешь, насколько я благодарен тебе. Этот мелкий зануда мне весь прошлый год мозг выносил чуть ли не ежедневно, а теперь по будням его вообще не видать. Спасибо тебе! — Да не за что, — Тэхен кивнул, улыбаясь. Кажется, Юнги и впрямь ему понравится, ведь подкалывать друзей не единолично, а в компании с кем-то было еще веселее. — А он мне тут воду в уши лил, рассказывая, какой он на самом деле общительный. — Ну, общительный он еще какой! Только все общение почему-то на мне сконцентрировал, — пожаловался Юнги. — Вы же помните, что я тоже тут стою, да? — как бы невзначай поинтересовался Чонгук. Хотя, на самом деле, он был совсем не против таких шуточек в свой адрес. Привык уже, в общем. Да и сейчас самое главное заключалось в том, чтобы его друг Юнги и то ли лучший друг, то ли непонятно кто еще Тэхен поладили, а уж на какой почве они это сделают, дело десятое. Юнги на это замечание Чонгука и бровью не повел. Он только потянул на себя Тэхена за рукав свитера и потащил его в комнату, озвучивая еще парочку язвительных комментариев в адрес младшего. А ведь Чонгук когда-то слышал, что самых младших в компаниях обычно оберегают и ценят совершенно по-особенному, но, видимо, это был не его случай. Обреченно вздохнув и придя к выводу, что сегодня его терпение будет испытано на прочность еще далеко не раз, Чонгук тоже прошел в комнату. Юнги с Тэхеном уже успели расположиться на диване, и первый что-то рассказывал, бурно взмахивая руками, чем заставлял Тэхена звонко смеяться. Чонгук застыл прямо в центре своей гостиной в недоумении: он же всего на секунду замешкался, что уже успело произойти? — … Вот с таким видом ко мне обычно приходит Гук, когда ему надо помочь с очередной контрольной. Честное слово, я, похоже, быстрее него выучу все ваши дисциплины, — подводил итог Юнги, пока Тэхен все еще приходил в себя от смеха, держась за живот. — В его оправдание скажу, что учиться у нас и правда нелегко, — сделал слабую попытку Тэхен. — Не отрицаю, но все же сомневаюсь, что ты когда-нибудь заявлялся к кому-то из своих друзей с громкими орами о том, что тебя срочно надо спасать, сообщая затем, что, оказывается, надо придумать рэп для КВН’а по фонетике. Тэхен снова засмеялся, качая головой. — Нет, такого у меня точно не было никогда, — подтвердил он. — Если вы все-таки закончили меня обсуждать, предлагаю приступить к тому, ради чего мы все тут собрались сегодня, — вклинился в наконец образовавшуюся паузу Чонгук и плюхнулся на диван между своими друзьями, чтобы пресечь возможное продолжение их задушевного разговора. — А ради чего мы собрались? — уточнил Тэхен. — Смотреть новый сезон «Игры престолов»*, хен. Я же говорил тебе вчера. — Нет, не говорил, Гукки, — помотал головой Тэ. — Говорил, — продолжил настаивать Чонгук. — Не, ты точно не сказал ему, — со знанием дела произнес Юнги. — Тебе-то откуда знать? — спросил Гук, поворачивая голову к старшему хену. — Тебя вообще с нами не было. — Мне и не нужно находиться где-то поблизости от тебя, чтобы понимать, что твоя память дырявее, чем дуршлаг. Проверено неоднократно на опыте. — Так, ладно, не важно, давайте просто смотреть. Хен, — Гук обратился к Тэхену, вдруг сообразив, что тот, возможно, и не согласен, раз уж он не был в курсе, ради чего вообще его сюда позвали, — ты же смотришь ее, да? — Конечно, смотрю. Я всего на год тебя старше, а ты меня сразу в прошлый век записываешь, — оскорбился Тэ. — Этот парень, однозначно, мне нравится, — заявил Юнги, а Чонгук, снова закатив глаза, нажал на «плей» и поудобнее устроился на диване, вытягивая ноги вперед.

***

Когда они наконец досмотрели последнюю серию и Юнги, потягиваясь, встал с дивана, на часах была почти полночь. — Шаю жалко, — спустя несколько минут гробового молчания произнес Тэ, грустно хмыкая. — А мне не жалко, — прокряхтел Юнги, разминая затекшие конечности, пытаясь при этом не свалиться в разбросанные по всему полу коробки от пиццы. — Так этой продажной суке и надо! Нечего было Тириона предавать. — Вообще-то он тоже хорош. Да, он типа так проявлял заботу, но фактически весь сезон только и делал, что отталкивал ее. Естественно, ей было обидно, — парировал Тэхен. — Настолько обидно, что она тут же прыгнула в койку к его отцу? — А что ей оставалось? Вряд ли Тайвин спрашивал у нее, хочет она этого или нет. Она же всего лишь шлюха. И вообще, она думала, что Тирион ее разлюбил, к тому же его казнить должны были. Не сидеть же ей просто так. Есть всем хочется! — Если она реально верила в то, что Тирион предпочел ей Сансу, то она просто тупая дура. Гук, а ты что думаешь? — Юнги пристально посмотрел на Чонгука. Гук под таким взглядом сразу почувствовал, как начал уменьшаться в размерах. Так Юнги смотрел на него в тех случаях, когда при ответе на его вопрос как бы предполагалось наличие альтернативы, но для здоровья Чонгука было бы лучше просто согласиться с мнением хена. Вот только в этот раз все осложнялось тем, что с другой стороны от него сидел Тэхен, который тоже зорко и с таким явным ожиданием глядел на него. Чонгук нервно сглотнул, заодно решив, что для контрольного сочинения по зарубежной литературе возьмет тему, которая была связана с гомеровской «Одиссеей». Сейчас он чувствовал себя в точности, как главный герой древней поэмы в одном из ее эпизодов: между Сциллой и Харибдой. Инстинкт самосохранения вопил, чтобы Чонгук прекратил уже дурью маяться и выбрал сторону Юнги, потому что хен, хоть и был меньше по комплекции, но кусался очень больно. К тому же Чонгуку с ним еще лестничную клетку потом делить, и кто знает, как долго. А Тэхен весь такой мягкий как на ощупь, так и по характеру. Подуется пару дней, потом отойдет. Но почему-то Гуку отчаянно не хотелось, чтобы даже эти два дня Тэхен на него хоть немного сердился, а потому, крепко зажмурив глаза, выпалил: — Я согласен, с Тэхени-хеном. Чонгук услышал, как слева от него Тэ радостно хлопнул в ладоши. Ну, судя по довольной реакции, Тэхен, в случае чего, хотя бы похоронит его достойно. Чонгук приоткрыл один глаз и увидел, что Юнги все также внимательно смотрел на него. Кажется, не видать ему больше филологического рэпа от хена. — Ясно, предатель, — прошипел Юнги. — Я, пожалуй, пойду. — Хен, ну ладно тебе, — запричитал Чонгук. — Ты что, теперь будешь дуться, как девчонка? — Причем тут это вообще? О боже, — Юнги закатил глаза. — Ты время видел? Уже почти двенадцать. Мне пора спать, а то опять с тобой весь режим к черту собью. Полуночник фигов! — Ой, точно, мне же тоже пора, — с ужасом вдруг понял Тэхен. Он так сильно расслабился, сидя все это время под теплым боком Чонгука, что напрочь забыл о том, что ему вообще-то тоже нужно было вернуться домой. Чимин же там, наверное, уже начал с ума сходить, хоть Тэ и предупредил его, что будет поздно, но не настолько же. — Ну нет! — тут же воскликнул Чонгук. — Ты никуда не пойдешь. Выгляни за окно. Там же темень непроглядная. — Да мне идти тут минут пятнадцать максимум по центральной дороге. Ты же сам знаешь. — Знаю, и мне плевать на это. Я никуда тебя не отпущу, — безапелляционно заявил Чонгук. — Но… — Никаких но, хен! — твердо проговорил Гук. — Юнги-хен прав. Уже поздно. Мало ли что с тобой случится за эти пятнадцать минут. У нас вообще-то не самый спокойный район. Я буду… — Чонгук запнулся. — То есть мы с Юнги-хеном будем за тебя переживать. А в возрасте хена уже нельзя нервничать. Сердце-то уже не то. — Ты у меня еще получишь за свои сегодняшние выходки, — с нескрываемой угрозой в голосе сказал Юнги. — Но он прав, Тэхен-а. Оставайся. Тем более раз ты недалеко живешь, завтра с утра быстро домой попадешь, но не по такой темноте. — Но я же буду тебе мешать, — снова попытался Тэхен. — Не говори глупости, хен! — отмахнулся Чонгук. — Ты остаешься и точка. — Я… Ладно, хорошо, — неохотно согласился Тэхен. Конечно, он был совсем не против провести лишние несколько часов с Чонгуком и Юнги, с которым они очень быстро нашли общий язык. Но ведь это означало, что надо позвонить Чимину и придумать для него какую-то отмазку. А ведь Тэ не врал ему так давно и не горел желанием снова начать. У них же только все наладилось. Но делать было нечего. — Мне только позвонить надо. — Если мы тебе мешаем, можешь с кухни позвонить. А я пока Юнги-хена провожу. — Хорошо, — Тэ поднялся с дивана. — Было приятно с тобой познакомиться, хен. — И мне, — Юнги кивнул. — Надеюсь, после целой ночи в квартире Чонгука ты сможешь выжить. Тэхен нервно улыбнулся и, тоже кивнув, вышел из комнаты, слыша, как Чонгук что-то бубнил про то, что хену уже пора домой. Тэ достал из кармана брюк телефон, разблокировал его и уставился на список контактов. Вздохнув, он сел на стул и оперся спиной о холодильник, почувствовав, как приятная свежесть холодила его спину, прочищая мозги. Особых вариантов по поводу того, что он мог бы сказать Чимину в качестве оправдания в подобной ситуации, у него не было. Так что, в общем, думать было не о чем, нужно было просто звонить. Но Тэхен никак не мог заставить себя нажать на «вызов». Как будто сделав это, он бы перечеркнул все, над чем они с Чимином так трудились последние месяцы, когда пытались привести в порядок свои отношения. Конечно, Чимин ни о чем не узнает, но Тэхен был уверен, что чувство вины за этот поступок больше не даст ему спать спокойно. А ведь всего-то и надо было просто рассказать Чимину про Чонгука. — Тэхен-а? — раздался обеспокоенный голос Чимина после первого же гудка. — Ты где? Я уже тут весь извелся! Ты видел, сколько сейчас времени? Я не звонил, чтобы дать тебе побыть одному, но ты все же мог хотя бы написать, что будешь так поздно! — Да, прости, хен. Я виноват, — прикрывая глаза, ответил Тэ. Чимин ведь даже не знает, насколько сильно. — Извини, что не написал. Я сейчас… Я сейчас у Хёён. Мы просто засиделись с ней, и я не заметил, как время пролетело. — Понятно, — все также с укором сказал Чимин. — Сиди там. Я сейчас приеду за тобой. — Хен, не надо. Мне медсестры разрешили остаться на ночь. Даже раскладушку уже притащили. Я завтра утром вернусь. — Ты уверен? — с сомнением спросил Чимин. Все это было как-то странно. — Мне же несложно такси заказать. — Нет-нет, хен. Правда, не надо. Я с удовольствием останусь. А то в последнее время не удавалось к ней часто заходить. — Ну, хорошо… Как скажешь, — выдохнул Чимин. — Передай ей от меня «привет» и что ее брат — полный идиот. — Да она вроде как и так в курсе, — хмыкнул Тэ. — Прости, что так получилось, хен. Я, правда, не хотел. — Ладно, ничего страшного. Но знай, если у меня в столь юном возрасте найдут седые волосы, одними извинениями ты не отделаешься! — грозно произнес Чимин, но уже не так сердито. — Договорились, хен. Спокойной ночи. — Спокойной ночи, Тэхен-а. Тэхен сбросил вызов и приложился затылком о дверцу холодильника. Он и правда идиот. Мало того, что так нагло наврал Чимину, так еще и втянул во все это Хёён. Хотелось провалиться сквозь землю. — Хен, ну ты там долго? — крикнул из комнаты Чонгук, и Тэхен тут же подумал, что хотя бы что-то хорошее в этой ситуации все же было, и это немного утешало. — Кто такая Хёён? — спросил Чонгук, как только Тэ вошел в комнату. Он лежал на диване и залипал в телефон, уже успев собрать весь мусор, который они оставили после себя, и составить его в самый угол, чтобы завтра вынести. — А? — отозвался Тэхен. — Я просто краем уха слышал, как ты кому-то по телефону сказал, что ты сейчас у Хёён. Так кто она? Или это ты такое прозвище мне дал? — Чонгук лукаво улыбнулся и отложил телефон, двигаясь ближе к спинке дивана, чтобы освободить Тэхену место. — Это моя сестра, — наконец ответил Тэ после небольшой паузы. Рассказать Чонгуку про Хёён тоже было давно пора. — У тебя есть сестра? Ты никогда не говорил. И чего застыл в проходе. Садись давай, — Чонгук похлопал рукой рядом с собой, приглашая Тэ устроиться рядом, что тот и сделал. — Я просто… Это долгая история, — попытался съехать с темы Тэхен. — Ну нет, хен, так не пойдет. Мы с тобой столько времени знакомы, а ты не удосужился рассказать, что у тебя сестра есть. Давай говори. Мы ведь уже решили, что ты сегодня никуда не торопишься. — Да как-то к слову не пришлось. И потом… Просто это сложно для меня, Гукки, — Тэхен отвел взгляд. — Хёён… Помнишь, ты все удивлялся, куда я иногда после пар от тебя сбегал, не говоря, куда именно иду. Чонгук кивнул, внимательно слушая. Еще бы он не помнил! Каждый раз, когда Тэ смывался по каким-то своим таинственным делам, Чонгук еле держал себя в руках, чтобы не пойти вновь следить за хеном. Мало ли с кем-то он там встречался. — Я каждый раз ходил к Хёён в больницу. — Хен, что случилось? — тон Чонгука сразу стал серьезным, и он взволновано нахмурился. Вся глупая ревность тут же испарилась. Его хен все это время молча сам пытался справиться со своими проблемами, а Чонгук в это время какие-то дурацкие теории заговора строил. Ну и дурак же он! — Это произошло два года назад. Уже, получается, чуть больше. Как раз перед моим поступлением. Она возвращалась от своей подруги домой. Переходила дорогу. Все как положено, на зеленый. А тот мудак вылетел из-за угла, — Тэхен сглотнул. Он никогда не рассказывал об этом никому кроме Чимина и думал, что, наверное, просто не сможет этого сделать, даже если его будут пытаться заставить. Но с Чонгуком это было, как и многое другое, так легко. Слова сами выходили из него. И он чувствовал, как Гук впитывает каждое из них, разделяя ту ношу, которую Тэхен давно привык нести в одиночку. — У нее была пара несерьезных переломов. Я так радовался, думал, что ей повезло. Но потом у нее начались сильные боли по всему телу, появились проблемы с ногами. Врачи долго таскали ее по всяким обследованиям. И в конечном итоге сказали, что у нее рассеянный склероз. — Хен… — Чонгук неверящим взглядом смотрел на него. Как что-то настолько ужасное могло произойти с таким пусть и не идеальным, но столь прекрасным человеком? — Мне так жаль, хен! — Ей нужный постоянный уход, а я не могу ей его обеспечить из-за учебы, которую тоже не могу бросить ради заботы о сестре, потому что лекарства дорогие и без более-менее нормальной, стабильной работы я их не потяну. — А как же ваши родители? — спросил Чонгук. — У нас все сложно с ними. Я говорил тебе, они не были образцовыми и примерными гражданами. Так что кинули нас с Хёён окончательно, как только мне исполнилось восемнадцать**. — Как тогда она сейчас в больнице находится? В смысле за это же кто-то должен платить. Ну вот, теперь ему придется и Чонгуку соврать. — Государство оплачивает ее лечение, — невнятно ответил Тэ, переворачиваясь на бок спиной к Чонгуку. — Но я хочу забрать ее оттуда, как только смогу. — Мне очень жаль, хен! — повторил Чонгук. — И я понимаю, почему ты не говорил. Но я рад, что ты сказал сейчас. Спасибо. — Надо было давно сказать тебе, Гукки, — Тэхен вздохнул. — Хёён побьет меня, если узнает, что я так траурно пересказал тебе ее историю. — Ну так это же не шутки. Как ты еще должен был это сделать? — удивился Чонгук. — У моей сестры на это свой взгляд. Она гораздо позитивнее меня смотрит на это все. Говорит, каждое событие открывает нам особые возможности, которых у нас не было раньше. Так что она совершенно не дает мне переживать за нее и грустить по поводу того, что случилось. А я… Я просто не могу быть таким оптимистом. Ведь эта болезнь… Я же знаю, к чему это все может привести! И мне хотя бы иногда нужно с кем-то об этом говорить, чтобы не сойти с ума. Поэтому это тебе спасибо, что выслушал. И извини, я не хотел тебя грузить. — Мы же друзья, хен. Ты можешь говорить со мной обо всем, — заверил его Чонгук. — Спасибо, Гукки. А теперь давай спать, ладно? — Тэхен зевнул. — Но даже не надейся, что я забыл про фанфики! Мы просто отложим это до следующего раза. — Как скажешь, хен, — тепло улыбаясь, ответил Чонгук. Он теперь вообще что угодно был готов для хена без вопросов сделать, только бы тот продолжил и дальше подпускать его к себе еще ближе. Чонгук стянул со спинки дивана плед и, расправив его, накрыл им их обоих, попутно обхватывая Тэ за талию и притягивая его к себе теснее, чтобы тот не свалился ненароком на пол. А Тэхен, немного поерзав в объятиях Чонгука, прикрыл глаза и с удовольствием отметил, что лежать в его руках было невероятно приятно. А еще, даже несмотря на то, что пришлось соврать Чимину, этот день все еще был одним из лучших в его жизни, ведь он наконец-то смог поделиться с Чонгуком хотя бы частью своих переживаний. Он так давно хотел этого, так давно хотел рассказать Чонгуку про Хёён, потому что был уверен, младший поймет его, и тогда Тэхену всегда будет с кем поговорить о самом страшном событии в его жизни. Конечно, у него всегда был Чимин, но это было не то. К тому же отчасти Чимин получил свою выгоду от всей этой ситуации. Поэтому Тэхену нужен был кто-то еще, кому он мог бы довериться. И как же он был счастлив, что именно Чонгук оказался этим человеком.