***
— Хен, но так нечестно! Я только что ответил на вопрос, — ныл Чонгук, пока они с Тэ, держась за руки, неспешно брели по направлению к дому. С каждой секундой Чонгук все отчетливее чувствовал, как под теплой курткой насквозь промораживались все его кости, но ему было совершенно наплевать на это. — И что? У тебя язык не отвалится ответить еще раз, — парировал Тэхен. — Все чаще убеждаюсь, что общение с Юнги-хеном тебе на пользу не идет! — забухтел Чонгук. — Давай отвечай уже. — Но мы же договорились по очереди, хен, — не отступал Гук. Конечно, ему было несложно, но правила есть правила. — Ладно, можешь потом мне тоже два вопроса подряд задать, — не выдержал Тэ. Вообще это была идея Чонгука. Как только они вышли из кафе и попрощались с Джином, он предложил Тэ поотвечать на всякие каверзные вопросы, чтобы получше узнать друг друга. Тэ согласился с пугающим энтузиазмом, так что Чонгук немного засомневался в своей затее. Правда, каверзными вопросы у них не получались, скорее просто глупыми, но зато было весело. — Пауки. Я ненавижу пауков. — Пфф, и стоило столько интригу держать, — разочарованно фыркнул Тэ. — Вообще-то это не просто так! — воскликнул Чонгук, дернув Тэ за руку. — В детстве у нас дома была двухъярусная кровать, и я спал, естественно, на втором этаже. И вот как-то раз я лежал, никому не мешал, читая комиксы с фонариком, и заметил паука на потолке. Хотел его убить сначала, а потом как-то вспомнил, что мама просила не убивать насекомых без особой надобности, так что я все-таки передумал, убедив себя в том, что это просто маленький паучок и ничего он мне не сделает. Ага, только эта зараза мне прям в глаз спустилась на паутинке! — Оу, — Тэхен поморщился. — Вот именно. Не знаю, как я сдержался и не заорал на весь дом. Комикс был слишком интересным. Я не хотел, чтобы родители меня спать отправили, — Чонгука передернуло. Это воспоминание было все еще довольно болезненным для него. — Так, теперь моя очередь. И раз уж мы типа филологи, в какую книгу ты бы хотел попасть? Тэхен удивленно посмотрел на Чонгука. Он-то ждал сейчас какого-нибудь примитивного вопроса, ставящего его в неловкое положение, но все было вполне цивильно, так что Тэ лишь в очередной раз подивился тому, каким разным и каждый раз удивляющим был Чонгук. — Никогда не задумывался, честно говоря, — Тэ вдруг очень захотелось почесать затылок по привычке, но для этого надо было либо вытащить руку из теплого кармана, либо, что еще хуже, отпустить Чонгука, так что пришлось терпеть. — Как так, хен? Любой ребенок и подросток всегда мечтает о том, чтобы перенестись в книгу или мультик! — Ну, а ты бы куда хотел? — В «Гарри Поттера», конечно, — с твердой уверенностью тут же ответил Чонгук. — Всегда мечтал попасть в Слизерин. — Эм, дети обычно мечтают о Гриффиндоре вообще-то, — настороженно отозвался Тэхен. Кажется, он начинал узнавать неожиданные подробности о характере и предпочтениях своего парня. — Фигня этот Гриффиндор, хен, — со знанием дела проговорил Чонгук. — Слизерин очень недооцененный факультет. Ну, подумаешь, там темных магов больше. Что ж сразу по паре человек судить весь факультет? — Их основатель, как и все учащиеся на этом факультете, считал, что грязнокровки и магглы — отбросы общества, — привел аргумент Тэ. — И темных магов там было далеко не два. — В семье не без урода, — продолжал настаивать на своем Чонгук. — Но, хен, ты только подумай, это же лучший факультет из всех. Тупые гриффиндорцы только и могут что бить, а потом уже думать. В Коггтевране одни зануды и ботаники, а про Пуффендуй я вообще молчу, пристанище для тех, кого никуда не взяли. — Вообще-то в Пуффендуй брали трудолюбивых. — Хен, — Чонгук серьезно посмотрел на Тэ, вскидывая бровь и заставляя того остановиться. — Кто вообще захочет быть трудолюбивым? — Ну… — Вот именно, никто, — Чонгук потянул Тэ за руку, снова продолжая их путь. — А в Слизерин брали самых сообразительных. Они не безрассудные, но взвешанные и проявляют смелость, когда требуется. Они достаточно умны. Знаешь ли, чтобы стать всесильным темным магом, мозги нехилые нужны. И они трудолюбивые само собой. Иначе ничего бы не добились никогда, а среди волшебников много известных было выпускников Слизерина. Так что однозначно, места лучше не найти. — Ну, может, ты и прав, — Тэ никогда под таким углом раньше не рассматривал этот вопрос. — Так, ну теперь ты. Какая книга все-таки? — напомнил ему о необходимости отвечать Чонгук. — Ты только не смейся! — вздохнул Тэ. — Только это не книга, а мультик. «Барби и Дракон». — Чего? — выкатил глаза Чонгук. — Это типа адаптация «Рапунцель», — пояснил Тэхен. — Хёён часто в детстве смотрела, ну и я вместе с ней. — Да ладно, хен, можешь не оправдываться. Мало ли кому что нравится, — усмехнулся Чонгук. — Иди ты! И между прочим это очень глубокая история! О том, как важно человеку выбраться из клетки и стать свободным. — Так ты об этом мечтал? — спросил Чонгук, став снова серьезным. — Ага. Свалить из дома. Тогда я, правда, представлял это себе так, что мои предки прыгали в волшебный портал и навсегда застревали в башне, в которой не было ни одного выхода, а я улетал от них на Драконе далеко-далеко. Но суть та же. — Не далеко ты смог улететь, — задумчиво произнес Чонгук. Они наконец дошли до дома и остановились у двери в подъезд. — А? — отозвался Тэхен, не понимая, почему они застыли на холоде, вместо того, чтобы бежать скорее внутрь греться. — Ты выбрался из одной клетки, чтобы попасть в другую, — ответил Чонгук, разворачивая Тэ к себе лицом и беря его за вторую руку. — Потому что я тебя никуда не отпущу. Чонгук подался вперед и накрыл губы Тэхена своими, слабо сминая их. От холода у него онемело все лицо, но он просто не мог терпеть, пока они поднимутся наверх. Желание хена было слишком трогательным и в одну секунду растрогало Чонгука, который в очередной раз отметил, как они с хеном постоянно балансировали на этой грани чего-то обыденного и забавного, и одновременно невероятно печального. И ему чертовски нравилось это в их отношениях. То, как они могли говорить друг с другом на любые темы, не боясь показаться смешными и сказать что-то не то, позволяя себе быть самими собой. Тэхен заторможенно ответил на поцелуй, немного наклоняя голову в сторону. Они часто стукались зубами и сталкивались носами из-за того, что были слишком замерзшими и не могли нормально контролировать свои движения, но ни один из них не хотел отрываться от другого. — Гукки, — просипел Тэхен, наконец решив, что было бы неплохо глотнуть воздуха, который тут же обжег все его внутренности. — Пойдем домой, Гукки. — Не хочу отпускать тебя, — ответил Чонгук, втягивая Тэ в новый поцелуй. — Я слягу с пневмонией, если мы сейчас же не зайдем внутрь, — Тэ оттолкнул от себя Чонгука, собрав волю в кулак. Он тоже был вовсе не против простоять так до конца своей жизни, но не простил бы себе, если бы Чонгук из-за него заболел. В их квартиру Чонгук буквально влетел, выламывая дверь и таща за собой растерянного Тэхена. — Гукки, нам надо согреться, — прошептал Тэ, когда Чонгук прижал его спиной к входной двери, готовясь совершить очередную атаку на его губы. — Хен, поверь мне, это отличный способ согреться! Чонгук впечатался в Тэхена, лишая его возможности на побег. Он хищно целовал податливые губы, несильно покусывая их, срывая с них тихие стоны и беспорядочно водил руками по всему телу Тэ, забравшись ему под куртку. Тэхена хватило лишь на то, чтобы вцепиться мертвой хваткой в бока Чонгука. Ноги перестали держать его, и он не был уверен, было ли это от того, что он замерз на улице, или от того, что прикосновения Чонгука пускали по всему его телу жаркие волны, организовывая импровизированную битву льда и пламени внутри него. Но кто бы из них не победил, Тэхен был твердо уверен в том, что этого сражения ему не пережить. Воздуха чертовски не хватало, из-за чего кружилась голова и он проваливался в полубессознательное состояние, только крепче сжимая пальцы на теле Чонгука. Он шумно принялся глотать воздух, когда Чонгук наконец переключился на его шею, задрав голову и ударившись затылком о дверь. Было больно, но зато это хоть немного привело его в чувства. Он опустил глаза и увидел, что Чонгук уже каким-то образом успел избавить их обоих от верхней одежды вместе с обувью и теперь самозабвенно вылизывал его шею, оставляя на ней россыпь красных отметин. — Гукки, — тихо позвал Тэхен и дернул Чонгука к себе за волосы, заставляя его зашипеть от боли, когда несколько волосков были жестоко вырваны из его головы. Тэ немного склонил голову и потянулся к Чонгуку, твердо удерживая того за шею, не давая перехватить инициативу. Он хотел хотя бы раз поцеловать его осмысленно, а не в иступлении, вкладывая в слюну, которую Чонгук жадно пил из его рта, все свои чувства, прежде чем они снова поддадутся разъедающей плоть страсти. Он неторопливо шевелил губами, неспешно вылизывал рот Чонгука юрким язычком, пока тот вдруг с силой не прикусил его губу до крови, тут же слизывая маленькую алую капельку. — Прости, хен. Хочу тебя, не могу, — прохрипел Чонгук и тут же исчез из поля зрения Тэхена. Он опустился на колени и, потянувшись дрожащими руками к ремню на джинсах Тэхена, замер, пока тот стаскивал с себя рубашку, соприкасаясь разгоряченной кожей с прохладной поверхностью двери. Даже плотная ткань не могла скрыть того, насколько сильно Тэ был возбужден. Чонгук сглотнул от облегчения. Он немного волновался, что их желания с хеном не настолько четко совпадут, но к счастью для него, сейчас они хотели одного и того же. И Чонгук подумал, что наконец-то настал день, когда они, возможно, смогут пойти до конца. Из-за свалившихся на голову проблем в виде необходимости сдавать сессию и попутно искать работу они, не сговариваясь, все откладывали момент, когда смогут от быстрой взаимной дрочки, чтобы просто сбросить напряжение, перейти к чему-то большему, желая сделать в первый раз все по-особенному. Но теперь торопиться было некуда и можно было наконец ничего не откладывать, наслаждаясь друг другом в полной мере. Правда, отсос в коридоре трудно было назвать чем-то супер романтичным, но Чонгук просто не смог бы дотерпеть до дивана. К тому же он вдруг неожиданно понял, что с Тэхеном для него все и всегда было совершенно особенным, так что какая в общем разница. Чонгук не без помощи Тэ растегнул ему ремень и резко стянул с него джинсы вместе с боксерами. Он сидел так близко, что член Тэ тут же ударил его по щеке, оставляя влажный след, и Чонгук прикрыл глаза, проглатывая тягучий стон. Ему так и не довелось отплатить хену тем же за минет, и это немного смущало его. Он делал это несколько раз с другими парнями в свое время, но все равно боялся ударить в грязь лицом. Чонгук поднял глаза, оглядывая Тэхена. Тот стоял, прислонившись затылком к двери с закрытыми глазами. Его грудь тяжело вздымалась, а рот был пошло приоткрыт. Кажется, в таком состоянии хену понравился бы любой минет. Эта мысль придала Чонгуку немного уверенности, и он провел языком вокруг покрасневшей головки. Сверху раздался протяжный стон. Тэхен непроизвольно дернул коленом, чуть не попадая по Чонгуку, который едва успел увернуться, а потом положил руки Тэ на бедра, чтобы удерживать его на месте. Чонгук обхватил головку губами и тесно сжал ее, а потом резко заглотил член почти на всю длину, застывая и смаргивая выступившие слезы. Весь организм кричал ему о том, чтобы он на этом остановился, но Чонгук, наплевав на все, насадился до самого конца, утыкаясь носом в короткие паховые волосы. У него загудело в ушах и потемнело в глазах, и он лишь мог чувствовать, как крепко сжались пальцы Тэхена в его волосах. Чонгук выпустил член изо рта и, облизнув губы, насадился снова, вбирая его до основания. Он принялся активно насаживаться на твердый ствол, надрачивая одной рукой мошонку, а другой продолжая держать бедро Тэ. Тот судорожно бился, то и дело ударяясь о дверь, совершенно этого не замечая. Все, на чем он сейчас мог сосредоточиться, был его возбужденный член в горячем рту Чонгука. Особенно сильно он вздрагивал каждый раз, когда Гук зажимал его истекающую смазкой головку между стенками горла. В эти моменты Тэхену казалось, что он сможет взорваться от испытываемых им ощущений. Волны удовольствия прокатывались по всему его телу, заставляя кожу воспламеняться. Он задрожал и впервые в жизни явственно ощутил, как у него начали подниматься затвердевшие соски. — Гукки, — Тэ не узнал собственного голоса. — Я сейчас… О, Господи! — Тэ задохнулся, когда Чонгук вдруг сглотнул с его членом во рту. — Сейчас кончу, детка… Чонгук съехал с его члена, тут же туго обхватив его рукой и быстро надрачивая ею. А потом нежно поцеловал самый кончик головки. Это стало для Тэ последней каплей. Его сильно затрясло, и из его члена тугими толчками стала выплескиваться горячая сперма, заливая Чонгуку все лицо. Тэ сполз вниз по стене и встал на колени перед Чонгуком, оказываясь с ним лицом к лицу. И он не знал, откуда это взялось в нем, но он вдруг подался вперед, слизывая с щеки Чонгука собственную сперму. Это казалось чем-то слишком грязным, и он ничем подобным не занимался никогда раньше, но сейчас ему хотелось самому почистить своего парня. — Хен, не надо… — Чонгук попытался отстраниться от него, но Тэ обхватил его лицо руками и принялся слизывать сперму с его щек, носа, подрагивающих ресниц и лба, а затем он задрал голову Чонгука и впился в его губы, разделяя с ним собственный вкус. — О, Боже, хен, ты сведешь меня с ума. — Все еще хочешь меня, детка? — глухо спросил Тэхен, пытаясь отдышаться. — Конечно, но… — Чонгук закашлялся. Горло теперь неприятно драло, но зато он смог доставить удовольствие хену, и это было куда важнее. — Ты ведь только кончил, хен. — А ты нет, — Тэхен опустил руку и сжал сквозь ткань брюк член Чонгука, отчего тот часто задышал. — И я… я… — весь пыл Тэ вдруг испарился, оставляя его совершенно растерянного и смущенного от того, насколько обнаженным он себя сейчас ощущал. Не из-за отсутствия на нем одежды само собой, но ему казалось, будто с него вдруг сняли кожу, выставляя на всеобщее обозрение все, что так трепетно хранила его душа. — В чем дело, хен? — Чонгук, насколько мог, сфокусировал обеспокоенный взгляд на Тэхене. — Я хочу тебя в себе, — еле слышно прошептал Тэ, опуская взгляд в пол. Сердце Чонгука пропустило удар. Да, он не был настолько тупым, чтобы не догадываться, что Тэ тоже хочет с ним переспать, но слышать, как он произносит это вслух, было все равно слишком. К тому же хен довольно определенно высказал свои пожелания по поводу того, какие позиции они должны будут занять в этот раз, и это взволновало Чонгука еще сильнее. Он хотел сделать все идеально, раз уж хен доверился ему, но все еще думал, что может разочаровать его. — Хен, ты уверен? — Да, — тихо, но твердо ответил Тэ. — Я хочу, потому что… — Тэ поднял глаза и посмотрел на Чонгука. — Гукки, иногда… Иногда я все еще чувствую его руки на себе, — взгляд Чонгука помрачнел. — Чувствую, как он вколачивается в меня, грубо удерживая за бедра, и я… Я просто хочу забыть об этом навсегда и принадлежать только тебе, — и несмотря на неудобную позу, Тэ обнял Чонгука за плечи, прижимаясь к нему и ища у него защиты. Все сомнения Чонгука тут же улетучились. Точнее их просто перекрыла пелена ярости, и стало абсолютно неважно, сможет он впечатлить хена своими умениями или нет, главное — стереть с его тела все следы чужого присутствия, коснуться его в самых сокровенных местах, заявляя свое право на владение им, помечая его как свою собственность, чтобы никто больше не смел посягать на его Тэ. — Пойдем в комнату, хен, — позвал Тэ Чонгук, мерно поглаживая его по спине. — Ага, с радостью, — отозвался Тэхен. — Только боюсь, я сам не смогу до нее дойти. Ты слишком хорошо постарался, детка. Чонгук покраснел от макушки до пят и вздохнул. Когда-нибудь он все же научится спокойно воспринимать слова, сказанные глубоким голосом хена, но точно не сегодня. Он встал, слегка пошатываясь, а потом наклонился и аккуратно поднял хена на руки. То ли от накатившей эйфории, то ли Тэхен действительно весил так мало, но Чонгук совершенно не чувствовал его на своих руках, и от этого хен казался ему еще более хрупким и драгоценным. Он осторожно опустил Тэ на диван, снял с себя прилипшую к телу от пота рубашку и подошел к тумбочке, открывая верхний ящик и доставая оттуда смазку чуть подрагивающими пальцами. Неужели он действительно дождался? — Гукки… — позвал Тэхен, закрывая глаза и сглатывая, и Чонгук тут же подлетел к нему, захлопнув ящик. — Я здесь, хен, — Чонгук осторожно навис над Тэ, запоздало понимая, как же зря он сегодня решил проявить себя хозяюшкой и собрал диван, так что места теперь ужасно не хватало, но думать о том, чтобы сейчас с этим заморачиваться, было нечего. Уже как есть. Чонгук провел пальцем по щеке Тэхена, глядя на то, каким размякшим и уязвимым тот сейчас был, и думая о том, что Небо должно покарать любого, кто осмелится причинить ему боль. Он потянулся к губам хена, на этот раз почти невесомо касаясь их. Момент неудержимой страсти прошел, они оба выпустили пар, и теперь все стало гораздо серьезней. Чонгука трясло похлеще, чем перед экзаменами, которые он был склонен воспринимать почти как конец света. Они сейчас сделают это… И после того, что сказал ему хен, это стало делом еще более ответственным, чем прежде. Теперь у Чонгука в голове было слишком много мыслей, чтобы он мог с этим справиться, поэтому он просто предпочитал целовать обалденные губы хена и тянуть время. Ненависть к Чимину, желание стереть в пыль все, что было до, чтобы можно было начать сначала, и то, как сильно его вело от Тэхена под ним. Чонгука рвало на части, когда он думал о том, каким он становился рядом со своим хеном. С одной стороны, хотелось проявлять властную натуру, давать наставления порой излишне наивному и беззащитному хену, а с другой, — бесконечно ему подчиняться, делать все, что бы он ни попросил. И, кажется, Чонгук каким-то образом умудрялся сочетать столь противоположные желания. Он мог порой проявить характер, но скорее делал это, потому что Тэхен просил его, вслух или молча, но как бы там ни было, Тэхен всегда выступал инициатором всех его действий. И потому сейчас он понимал, что должен взять все в свои руки, раз хен дал ему зеленый свет, но ему все еще не хватало маленького, совсем небольшого толчка. — Гукки… Гукки, посмотри на меня, — словно прочитав его мысли, прошептал Тэхен, когда Чонгук оторвался от него, чтобы глотнуть воздуха. Тэ взял его щеки в свои руки, когда Чонгук поднял на него помутневший взгляд. — Перестань сомневаться и забивать себе голову всякими мыслями. Помнишь? Загоняться — это по моей части. Просто сделай это, детка, — и Тэхен несильно, но весьма ощутимо развел ноги в стороны. — И сними уже с себя чертовы штаны. Чонгука словно прострелило. Он вскочил на пол и принялся спешно снимать с себя остатки одежды, вызывая у Тэхена расслабленную улыбку. Чонгук облегченно вздохнул, когда его член наконец обдало прохладным воздухом. Первым порывом было обхватить каменный стояк рукой и провести пару раз вверх-вниз, доводя себя до разрядки. Теперь, когда Чонгук наконец обратил внимание и на себя, он понял, насколько сильно ныло его собственное возбуждение, так что ему пришлось закрыть глаза и досчитать до десяти, чтобы немного успокоиться. Он получит все и даже больше, если только потерпит еще немного. Чонгук вернулся к хену и, согнув его ноги в коленях, раздвинул их еще шире, открывая вид на плотно сжатое колечко мышц. Чонгук шумно сглотнул и взял в руки валяющийся рядом лубрикант. Выдавив побольше смазки себе на руку, он прижался подушечкой указательного пальца к дырочке, проходясь по ней круговыми движениями, хорошенько увлажняя. Он решил, что ему будет гораздо проще, если он хотя бы на время сосредоточится на чисто технической стороне вопроса, так что он невозмутимо вылил еще немного смазки на пальцы и аккуратно вставил один в тугую дырочку. Сверху раздался шумный всхлип, и Чонгук понял, что весь его план тут же полетел коту под хвост. Черт. Внутри было так тесно и так жарко, и Чонгуку сносило крышу от мысли, что совсем скоро он сможет толкнуться членом в эту жаркую тесноту. Казалось, что он сможет кончить, даже если войдет внутрь одной только головкой. — Детка, поторопись, пожалуйста, — Тэхен немного поерзал, стараясь сильнее расслабиться. Было немного неприятно, но совсем не так, как с Чимином. Сейчас Тэ желал этих ощущений. Он хотел чувствовать все, преодолевать все препятствия, чтобы заполучить главный приз. Ему нравилась тянущая боль в пояснице, нравилось терпеть ее, потому что благодаря этому он понимал, что наконец не только берет, но и отдает что-то взамен. Чонгук растягивал его медленно, даже несмотря на его просьбу, постепенно добавляя пальцы, отчего боль начала сменяться все более отчетливо ощутимым удовольствием. Поэтому когда Тэ, не удержавшись, сам насадился на четыре пальца, издав громкий стон, он едва различимо пробормотал, — Давай, — потому что было совершенно очевидно, что, сколько бы Чонгук не пытался его подготовить, он все равно не будет достаточно растянут, чтобы совершенно безболезненно принять его размер, так зачем тянуть дальше. Чонгук, беспрекословно повиновашись, вытащил пальцы, и Тэхен недовольно нахмурился, ощутив раздражающую пустоту. — Готов, хен? — на выдохе спросил Чонгук, приставив головку члена к пульсируюшей дырочке. Кажется, ему стоило спросить это и у себя самого. Его потряхивало от осознания происходящего, и он задумывался над тем, как сейчас сможет сдержать себя, чтобы дать хену время привыкнуть, когда наконец получит то, о чем так долго мечтал. Это представлялось совершенно невозможным. Тэхен несильно кивнул, облизывая пересохшие губы, а потом почувствовал, как Чонгук толкнулся в него, входя наполовину, и замер, тяжело дыша. Тэхен шумно сглотнул вязкую слюну, пытаясь уговорить себя расслабиться. Было больнее, чем он ожидал. — Все хорошо? — взволновано спросил Чонгук, не зная, что ему делать дальше, наблюдая, как исказилось лицо его хена. — Д-да, просто двигайся, детка, — сдавленно пробормотал Тэхен. Его член снова крепко стоял, являясь самым очевидным доказательством того, что он был в порядке. Конечно, первое проникновение было немного неприятным, но он вполне сможет это перетерпеть. Чонгук толкнулся глубже, входя в Тэ до основания и закрывая глаза. Ну, все, теперь он полностью внутри, и это что-то безумное. Тугие стенки плотно обхватили его член, сдавливая его; Тэхен все еще был сильно напряжен. Чонгук дышал через раз, чувствуя, как его яички налились свинцом, и понимая, что если он сейчас же не начнет двигаться, то точно взорвется. Он вышел из Тэ почти полностью и снова медленно вошел в него, немного меняя угол. Он неторопливо толкался в Тэхена, слушая его тихое шипение и придерживая его за бедра, с каждым разом пытаясь сменить положение так, чтобы найти простату. Сам-то он уже был готов кончить от тесного трения, но сначала он должен был убедиться, что его хену так же хорошо, как и ему. А потом Тэхен несдержанно заскулил, запрокидывая голову и сжимая кулаки. Чонгук принялся двигаться быстрее, стараясь каждым толчком попадать своей крупной головкой точно по чувствительной железе, выбивая из Тэхена с каждый разом все более развязные стоны. В какой-то момент в голову Чонгука ворвалась шальная мысль о том, что он еще получит по первое число от Юнги-хена за то, что они подняли такой шум, но сейчас ему было на это наплевать. И вообще на все, кроме Тэхена, который лежал под ним, откровенно разведя ноги в стороны, и который заходился в собственных стонах. — О Господи, — рвано выкрикнул Тэ, когда Чонгук вошел в него, плотно прижимаясь к простате. — Детка, вот здесь… Пожалуйста, сильнее… У Чонгука разве что искры из глаз не посыпались от усердия. Он входил в хена нетерпеливыми, быстрыми толчками, а потом все его тело свело крупной судорогой. — Хен, я почти… — выдохнул Чонгук и попытался выйти из Тэхена, когда тот вдруг резко схватил его за руку и потянул обратно на себя. — Хочу в меня, — сипло проговорил Тэ. — Кончи в меня, детка. Глаза Чонгука закатились, и он излился глубоко внутрь, заполняя Тэхена до краев. Он все еще пытался отдышаться, когда обхватил член Тэ и принялся уверенно надрачивать ему. Тэхен кончил себе на живот, издав протяжный стон, спустя пару минут. А после Чонгук без сил повалился на своего хена, размазывая по всему его телу сперму и утыкаясь носом ему в грудь. Его член все еще был внутри, и Чонгук мелко дрожал, но не мог заставить себя пошевелиться. Тэхен бессознательно ерошил Чонгуку волосы, медленно приходя в себя. И почему они так долго с этим тянули? Дело заключалось даже не в том, что чувствовать пульсирующий член в себе было чем-то невероятным, но то ощущение принадлежности другому человеку, которое приносила с собой заполненность, вот что по-настоящему было особенным и ни с чем не сравнимым. И, пожалуй, это и было самой большой его мечтой все это время. Тэ просто хотел чувствовать себя не одиноким, хотел делить каждый миг с тем, кого он будет любить и кто будет любить его в ответ. И каким же это было облегчением, найти такого человека. — Я люблю тебя, — прошептал Тэхен. Его голос прозвучал очень тихо, но не неуверенно. Все, что происходило в его жизни последние полгода, все вело его именно к этому моменту. И как же он был счастлив, что мог наконец твердо произнести эти слова вслух, не сомневаясь в них ни на секунду. Чонгук тут же вскинул голову, широко распахивая глаза и пытаясь понять, не послышалось ли ему. — Я люблю тебя, Гукки, — чуть громче повторил Тэ. — И даже если ты мне не ответишь, я просто хочу, чтобы ты знал. За все, что ты сделал для меня, за то, сколько ты терпел мои выходки и мою нерешительность. Я никогда в жизни не испытывал ни к кому ничего подобного, и сейчас мне очень хочется поделиться этим с тобой. А Чонгук так и застыл с открытым ртом, чувствуя, как по его щеке покатилась одинокая слеза. Все, что он делал до сих пор, неужели это все было не зря? Он ведь и не рассчитывал услышать эти слова от Тэхена, хотя изо всех сил надеялся, что, возможно, однажды, когда-нибудь, когда он сам устанет скрывать то, насколько сильными были его чувства, но ведь не сейчас же… И получить это теперь было слишком ошеломительно. Он же не предполагал, что именно это признание станет тем самым большим, о котором он подумал, когда решил сдержаться и не прикоснуться к себе. — Хен… — Чонгук сглотнул, быстро моргая. — О Господи, ну, конечно, я тоже… Я тоже тебя люблю! Чонгук подался вперед, наконец вынимая опавший член из Тэ, и поцеловал такие родные теперь, счастливо улыбающиеся губы.***
Юнги лежал на диване, плотно накрыв голову подушкой, пытаясь считать овец, чтобы хоть как-то успокоиться. Получалось довольно скверно. Все две тысячи четыреста пять баранов, которых он насчитал, хотелось сейчас же расчленить с особой жестокостью, чтобы хоть куда-то выплеснуть всю ту ярость, от которой его нещадно колотило. И чем он заслужил такое несчастье? Он сидел, как обычно, тихо, никому не мешал, пытаясь в кои-то веки подготовиться к экзамену в универе, а обнаглевшие мелкие за стеной внезапно решили устроить секс-марафон, не удосужившись предупредить заранее, чтобы он смылся куда подальше. И ведь Юнги даже не был против оказать им такую услугу по доброте душевной, хотя терпеть не мог покидать свою халупу. Нужно было просто попросить. Но нет… И теперь он был вынужден слушать адски громкую смесь стонов, хрипов и мычания. Хуже просто не придумаешь. Когда шум за стеной наконец стих, Юнги, полежав для верности под подушкой еще минут пять, все же недоверчиво вылез из-под нее, подозрительно прислушиваясь. Ну, вроде закончилось. Юнги выдохнул и прошел на кухню. Надо было срочно попить водички, хотя вряд ли это помогло бы ему, как и вообще что-либо еще, но это все же лучше, чем ничего. Юнги сел на стул и, устало потягивая воду из стакана, решил развлечь себя мыслями о том, каким способом он лишит Чонгука его агрегата, если мелкие вдруг, посчитав себя бессмертными, устроят второй заход. Довольная улыбка расползлась по лицу Юнги. О, он точно знал, как именно сделает это.