Миротворец

5. У большого кособокого дома, исполнявшего роль штаба, сидели гвардейцы. Перси приказали ждать с ними, объяснив тем, что маршал Ней занят. — А чем занят? — вкрадчиво спросил Перси. — Я в толк беру? — француз злобно зыркнул на Перси и сплюнул. — Это их важные командирские дела. А нам тут велено сидеть и помалкивать. Перси помалкивал. Во французском лагере никто не обрадовался появлению англичанина. Рабьо держался бодро всю дорогу, рассказывал, как прекрасно им живётся и как живописны португальские широты. Перси хмурился и слушал. Рабьо уверял, что, будь его воля, он вернулся бы в Португалию снова. Теперь, глядя на пожелтевшие, худые лица французов, которые проходили мимо, Перси был уверен: простые солдаты Португалию давно прокляли. Она принесла им болезни, ужас и жар, а также голод. Пара французов гнала по улицам костлявую драную кошку. Увидев Перси, французы остановились, попятились, недобро глядя на него из-под бровей. Один француз недовольно сплюнул, явно сетуя на утерянную добычу, что нашла защиту у Перси. Кошка в благодарность потёрлась о его ногу. Неожиданно Перси затошнило. Он представил, как наслаждались бы эти французы, обгладывая тоненькие косточки с вонючим кошачьим мясом. Надо было ему стоять здесь и не дать поймать людям кошку! Но потом он вспомнил, что эти люди, пусть даже оголодавшие, оставались его врагами. Возможно, жизнь этой кошки повлияет на какой-нибудь дальнейший бой, а значит, Перси косвенно, но всё же поможет своей армии, своей стране. А главное, своему виконту — лучшему из людей, по мнению Перси. Он протянул руку, чтобы погладить кошку в ответ, потому что теперь они были союзниками, замешанными в бедах французов, но кошка прогнулась под его рукой. Наученная горьким опытом, она сторонилась человеческих рук. Кошка ушла, оставив Перси в компании двух неразговорчивых гвардейцев. Он обречённо вздохнул. До чего война довела людей, а теперь ещё и животных. Через час Перси раздражёно пинал камушки, ещё через два сел играть с французами в карты, то и дело поглядывая на горизонт. Вдалеке красным разливался закат. Каждую секунду Перси проверял пальцами письмо, спрятанное в кармане, и светил всеми своими козырями. После двух проигранных партий явился маршал Ней, чтобы спасти Перси от полного разгрома. Он ехал в окружении своей свиты: ордена начищены, мундиры — цвета синих волн, что бьются о скалы Португалии там, где кончается вся Европа. Маршал Ней удивленно оглядел Перси с ног до головы. — Что же никто не сказал, что меня ждут? Генералы и адъютанты переглянулись. Все они видели Перси впервые. Только Рабьо, который держался от маршала чуть в стороне, робко пожал плечами. Ней этого не заметил. Ублюдок даже его не предупредил! Ней слез с лошади и махнул Перси. Они зашли в дом — самый большой в этой маленькой безымянной деревне. Временный кабинет Нея был раньше чьей-то спальней. Вещей практически не было. В углу расправлена походная кровать. Маленький, но чистый стол — никаких бумаг и карт. Виконт Веллингтон велел Перси быть внимательным ко всему, и он огляделся. Но тут же забыл обо всём, как мальчишка при виде красивой игрушки. Игрушки, которой не было ни у кого во всей Европе и даже у виконта Веллингтона, лучшего из людей, по мнению Перси. Это была сабля. Она лежала на подушке — такая прекрасная, словно походная кровать маршала Нея была вовсе не кроватью маршала Нея, а всего лишь подставкой под её величество. Ножны украшали хитрые сплетения узоров, затейливые, как арабская письменность. Они напоминали виноградную лозу, которая серебром тянулась по ножнам, перемежаясь с царственной синей тканью — бархатом. Сабля была длиннее, чем все когда-либо виденные Перси, и ближе к концу ломалась, как кривой коготь. Она была необычна и неправильна — этакая восточная дикарка. К ней тянулись руки — к её гладким изгибам и грубому излому. Ней поймал взгляд Перси, и тот сразу потупился. В его глазах было столько желания обладать — такого непристойного, как у вора. Ней мог ревновать к своей сабле, как к женщине, стальные изгибы которой ласкал в фантазиях какой-то юнец. Но Ней не разозлился. Он подошёл к кровати и бережно взял саблю в руки. — Нравится? — Очень, — с восторгом выдавил Перси. — Очень, господин маршал. Ней щёлкнул ножнами — идеальный острый звук. Он обнажил несколько сантиметров начищенной стальной плоти. На ней были выбиты буквы: «Генералу Нею в подарок от Первого Консула в память о дружбе и уважении. Сабля паши, павшего в битве при Абукире». Несколько секунд они вчитывались в эти слова вместе. Ней — как будто впервые. Поддаваясь общему настроению в армии, Перси только кривился при упоминании Бонапарта. Но его имя гремело победами и нерушимой славой и вызывало у всех щекотливый интерес. Для Перси Бонапарт был чем-то далёким и страшным, раз уж с ним не спешил тягаться даже виконт Веллингтон — лучший из людей, по мнению Перси. Ножны щёлкнули снова. В комнате будто сразу потемнело. Исчезло таинственное свечение восточной стали. Ней продолжал любовно разглядывать саблю. Его губы чуть изогнулись в улыбке, словно он вспоминал что-то приятное: — Тысяча восемьсот первый год. Наша первая встреча. Ровесники. Тридцать с небольшим. Молодые, ну прямо как вы. И император… тогда ещё Первый Консул. Невысокий, худой. Но сила в нём уже была. Ней отвернулся, и Перси застыл. В ушах звучал тёплый голос Нея: «Молодой, ну прямо как вы». Наполеон Бонапарт — это звучное имя покорителя Европы. Оно могло вселять страх, поэтому англичане нашли ему альтернативу — Бони. Но даже будучи Бони, император Франции виделся Перси грозной фигурой злого тирана и полководческого гения. Пропаганда работала как надо. И теперь это совсем не вязалось со словами маршала Нея о молодом парне тридцати лет — невысоком, худом, который мог дарить такие красивые подарки. Ещё никто так просто не описывал Наполеона Бонапарта, как это сделал маршал Ней. Маршал Ней вообще был прост в выражениях. «Наполеон Бонапарт. Император французов. Захватчик Европы. Молодой, как я», — это в голове Перси никак не укладывалось. Ней вернул саблю на кровать. — Таких две во всей Европе — у меня и маршала Мюрата. Конечно, моя лучше, но не вздумайте сказать об этом Мюрату. Он меня убьёт. Ней посмотрел Перси в глаза, и они рассмеялись. Но в то же время Перси кольнула страшная догадка: это действительно просто слова, ведь Ней не боится ничего. И — если надо — он этой же саблей разрубит Мюрата от плеча до паха. — Я рад перемирию, — уже серьёзно продолжил Ней. — Хоть один день смогу выспаться. Честное слово, ваш виконт меня загнал. Пристал, как репей. И что же вы хотите мне сказать? Он сел на стул и также предложил сесть Перси, точно они были старыми знакомыми, но Перси отказался. — Я к вам с личной передачей от виконта Веллингтона, господин маршал. Перси достал письмо и протянул Нею. Тот нахмурился, словно Веллингтон мог спрятать в нём скорпиона, но всё же взял бумагу. — Я отправлю ответ с одним из своих адъютантов. Если оно, конечно, требует ответа. — Оно требует, господин маршал. Не смею вас торопить, но виконт говорил, что это срочно, и просил ожидать вашего ответа на месте. Я прожду здесь хоть ночь, если хотите, господин маршал. Ней улыбнулся. — А неделю прождёте? — И неделю, господин маршал! — с жаром выпалил Перси. Нею всегда нравилась солдатская горячность. Наверно, потому, что он и сам был таким. Он распечатал письмо и принялся читать. Перси разглядывал маршала Нея. Маршала Нея, о котором ходили легенды: как он бил австрияков, как сносил русских, как всегда рвался впереди всех. К удивлению Перси, он оказался совсем не рыжим — брюнетом. Но когда он поворачивался к солнцу — лучи вспыхивали в его голове, как пламя. Вот это был Пылающий маршал. И тут Пылающий маршал действительно загорелся. Он посмотрел на Перси тёмными, почти чёрными глазами. В них горела злость. — Это что, шутка? — он резко махнул рукой с письмом. Воздух мазнул Перси по лицу. Он дёрнулся, как от удара. И тут Ней заорал Перси прямо в лицо: — Да вы понимаете, какого чёрта тут написано?! — Клянусь, я не читал письма, господин маршал… Голос Нея был низкий и глубокий, как львиный рык. Перси отступил, боясь гнева разбуженного хищника. Неужели виконт Веллингтон мог поставить его в неловкое положение? Забросить в клетку со львом? Боже, да ведь он понятия не имел, о чём там говорится. — Но… виконт Веллингтон всегда серьёзен в своих словах и намерениях. Что бы там ни было написано, я уверен… — у Перси кончались слова и идеи для будущей лжи, но Ней только отмахнулся. — К дьяволу вас и вашего виконта! — рявкнул он. И снова повторил: — К дьяволу… раз уж Веллингтон смеет… Я ничего не боюсь! Ней схватил перо, быстро начеркал ответ на куске бумаги и всучил Перси. Он ничего не говорил, снова перечитывая письмо, хмурил брови. Синее пламя злости в его глазах утихло. Перси с мальчишеским любопытством, недостойным солдата, тянул свой нос к письму. Что же могло так разозлить маршала Нея? Но письмо ему не вернули. Видимо, Ней собирался его сжечь. — Что же, я ничего не боюсь, — глухо прорычал Ней, не обращаясь ни к кому. Потом взглянул на Перси: — Я думаю, ваша миссия окончена. Вот мой ответ. Пусть уж виконт Веллингтон будет им доволен. Я позвал бы вас на ужин, но, простите, в продовольствии мы ограничены. Вашими же стараниями. Всего хорошего. Обратно Перси скакал с пустым желудком и тяжёлой головой. Лицо потрескалось от жара и песка, но он не давал себе отдыха. Остановился всего раз, чтобы глотнуть воды и развернуть бумагу, небрежно сложенную Неем. У маршала был красивый, аккуратный почерк, так несвойственный вспыльчивому и грубоватому человеку. Перси кусал сухие губы, краснея и злясь на себя, что предал своего виконта и сунул нос куда не следовало, но всё же прочитал: «Я буду. Но если это ложь, то отправляйтесь в ад. Маршал Ней».