***
Джейсон испытывал отвращение к воде. Довольно прямолинейное, логичное и самое сильное отвращение из всех возможных отвращений. Не то чтобы он боялся воды. Дождь не беспокоил его, как и вода в бутылках, которую он приносил Уитни. Но если вода собиралась в одно большое тело, он начинал беспокоиться. Он мог терпеть реку, когда мылся, или если ему нужно было пересечь её, но любые контакты с водой он предпринимал с крайней осторожностью. С водой он не дружил. В лучшем случае они со стихией были как знакомые. И он точно не прыгнул бы в реку просто так. Но в тот момент, когда он увидел, как Уитни упала в воду, он забыл о всякой осторожности и неприязни. Паника охватила его, заставляя чуть ли не задыхаться. Он бросился вперёд, отбросив куртку в сторону. Мышцы на его спине и животе напряглись, когда он прыгнул в воду. Она не тонула, умудряясь даже сохранить волосы сухими. Но видение этого не могло подавить ледяной и болезненный ужас, вызвавший выброс адреналина в его жилах. Пульс гремел в ушах, а всё внимание сосредоточилось на необходимости срочно добраться до Уитни — схватить за талию и вытащить из этой жидкой смертоносной субстанции. Она нервно засмеялась, когда он прижал её к себе. Её тело била дрожь, вода насквозь промочила одежду обоих, но Джейсону было всё равно. Он должен был доставить Уитни на сушу. Сейчас. Он резко повернулся и поплыл к берегу. Смех Уитни быстро затих, когда она оказалась в безопасности. — Эй, — прокашлявшись, хрипло произнесла она. И прикоснулась к его руке чуть выше локтя. Успокаивая, обнадёживая. — Эй, я в порядке. Он не мог отпустить её прямо сейчас. Пытался, но что-то внутри не позволяло ему. Поэтому он просто находился рядом, чувствуя её дыхание, ощущая, как её ноги коснулись его коленей. Она была такой маленькой, такой хрупкой… и всё же не совсем. За этой хрупкостью скрывалась впечатляющая выносливость, и Джейсон хорошо это знал. Тем не менее, она попала в лапы к его величайшему противнику, даже если по большей части опасность была надуманной. — Я в порядке. И должна быть, иначе не смеялась бы так легко и свободно. Он медленно опустил её на землю, наклоняясь и удерживая до тех пор, пока она не смогла твёрдо стоять. И пока не торопился отпускать. Ещё нет. Даже когда она начала суетливо вертеться и смотреть ему в глаза. Уитни сжимала в руке футболку, не дав ей уплыть, и бросила её на землю. В выражении её лица было что-то непостижимое, когда она подняла ладонь и неуверенно провела ею по его маске в том месте, где были щёки. Она мило нахмурила брови. Джейсон почувствовал жар её прикосновения. Так близко, так чудесно… нестерпимо близко… он не мог пошевелиться, не мог ничего сделать, кроме как смотреть на неё, на её прекрасное лицо и влажные вьющиеся волосы, прилипшие к шее. Это было иррационально до крайности, но он очень хотел прикоснуться к её волосам. Остальная часть её тела полностью промокла. Джинсы стали на оттенок темнее, а футболка прилипла к коже, и под ней было заметно эластичное устройство, привязанное к груди и плечам. Между футболкой и джинсами виднелась полоска кожи, гладкой и бледной. Она смотрела на него, широко распахнув глаза, её губы были приоткрыты, будто она хотела что-то сказать. От Уитни веяло страхом, но таким, который Джейсону не был известен. Сильная и яркая эмоция, подобная зажжённой свече. Щёки Уитни порозовели, румянец быстро дошёл до шеи и уровня ворота её футболки. Уитни пахла… иначе. Под её обычным, чистым и приятным запахом было что-то другое, но не совсем новое. Джейсон не в первый раз чувствовал эту мускусную сладость, которую не мог опознать. И теперь это вызывало необъяснимое любопытство. Он услышал, как она резко вздохнула, как поднялась её грудь, как она убрала руку от его маски, будто ошпарившись. Его собственное дыхание стало странным, словно что-то сдавливало лёгкие — с ним уже случалось подобное, в тот момент, когда он тонул много лет назад. С другой стороны, тонущий человек ощущает жжение в лёгких, нестерпимую боль и… Кроме этого… Джейсон почувствовал, как эта странная связь между ним и Уитни за мгновение разорвалась. Сломалась, как тонкая косточка под подошвой. И Джейсон не понял, что это было. Уитни поспешно вырвалась из его рук, и ему пришлось с трудом побороть желание схватить её снова, обнять руками за талию и не отпускать. Это было сильное стремление. Уитни поднялась на ноги и подошла к одежде, лежавшей на земле. Глаза Джейсона инстинктивно устремились к изгибам её фигуры — таким изящным и привлекательным. Подняв футболку, Уитни выпрямилась и отнесла её к остальным вещам. Она собралась вернуться к стирке, но Джейсон тут же сомкнул пальцы на её запястье, с беспокойством пытаясь остановить. Уитни посмотрела на руку с долей сочувствия, которое болезненно его ужалило. Подавив волнение, он заставил себя отпустить Уитни. Ей не придётся вновь повторять, что она в порядке — он просто будет следить за ней. А бесполезное удерживание от рутинных дел ничего не даст. В конце концов, проблема была не в воде. По крайней мере, не в этот раз. Страх Джейсона был основан на чём-то другом — не исключено, что на очередной нехватке знаний. Он чувствовал себя странно и не знал, как описать это ощущение. Нечто неправильное. Нечто, неприятно ворочавшееся внутри. Он чувствовал себя глупым и медленно соображающим — тем, кем был в местных легендах. И напуганным. Независимо от того, что должно было произойти в дальнейшем, Уитни более не предпринимала попыток сбежать, после того крайне неудачного раза. С тех пор она держалась поближе к Джейсону или, по крайней мере, в поле его зрения, чтобы он не беспокоился о том, что она могла исчезнуть. Только благодаря этому он, пересилив себя, остался ждать среди деревьев, а Уитни вернулась к своей работе, уверенная в том, что побег не принесёт ничего, кроме новых травм. Найдя место с тенью, Джейсон перешёл туда, закрыл глаза и медленно вдохнул запах сухой травы, коры и земли. Он позволил наполнить свои уши звуками тихого шелеста листвы и скрипа стволов. Он топнул ногой и наклонил голову, наслаждаясь ощущением от ответной вибрации земли. Он навсегда привязан к этой местности, дающей ему силы. Привязан кровью, дыханием и плотью. Всё это — он сам. Был, есть и будет. Он не потеряет себя, пока чувствует твёрдую землю под ногами. Ему просто нужно об этом помнить. После нескольких минут своеобразной медитации он вернулся ближе к Уитни, спокойный, уверенный и решивший избавиться от всего, что заставляло чувствовать его неуютно в собственной оболочке.***
Поначалу это было забавно. «Сбежавшая» футболка наконец оказалась в её руках, спасённая из коварных лап течения реки. Однако Уитни едва не задохнулась от резкого удара о водную поверхность. Пришла в себя она спустя пару мгновений, хихикая, как идиотка. Она практически ничего не видела, кроме потока воды вокруг себя. Её тело тряслось от нервного смеха, даже когда Джейсон схватил её, вытащил из воды и принёс на берег. Между ними и рекой оказалось несколько ярдов, но Уитни заметила, что он всё равно не отпускал её, крепко прижимая к своей груди, обвив руками за талию с некой свирепостью. Ей понадобилось время на то, чтобы понять. Она была в порядке и почти не намочила причёску. И вдруг к ней пришло осознание: она упала, но Джейсон ни секунды не раздумывал, не обращал внимания на скорость и силу течения — он сразу бросился помогать, невзирая на то, что, по сути, ей ничего не угрожало. Неважно, насколько хорошим пловцом она была — она умела хотя бы держаться на воде — неважно, что её одолел пугающий приступ смеха при попадании в воду. Всё, что имело значение — он её вытащил. И, боже… Естественно, он жутко перенервничал из-за неё. Она сильно его напугала, хоть и совсем не хотела этого. Она положила ладонь на плечо Джейсона, успокаивающе заверив, что всё в порядке, но он стоял и прижимал её к себе, словно не зная, что делать дальше. Он дрожал, и это разрывало сердце Уитни. Постепенно Джейсон успокоился, однако даже найдя в себе силы отпустить её — не отпустил, лишь ослабив силу хватки. Уитни посмотрела на него, пытаясь понять язык его тела, что обычно было непросто, но сейчас его поведение было настолько «громким», что с таким же успехом он мог закричать. Он так боялся, что ей будет больно — что она утонет так же, как и он. Этот страх лихорадочно сверкал в его глазах, бешеных и холодных. То, как он прижимал её к себе… заставляло её расчувствоваться. Она выбросила футболку, наплевав на то, что вещь могла вновь испачкаться, и неуверенно поднесла ладонь к маске Джейсона. Она почувствовала шероховатую поверхность, неровную из-за множества зазубрин и вмятин, а также из-за возраста. Маска была не холодной и не тёплой, и Уитни ощутила недовольство из-за того, что Джейсон не сможет почувствовать её прикосновение. Её охватила грусть от мыслей о том, почему ему пришлось прятать своё лицо от окружающего мира. Грусть и пассивная боль, а также беспомощная, абсолютно бесполезная ярость. Подушечкой большого пальца она скользнула вниз по выцветшей поверхности, и тут её взгляд наткнулся на красную отметину. У основания горла Джейсона виднелся шрам — светлая линия, направленная к ключице — будто кто-то пытался нанести удар в яремную вену и покончить с ним, но потерпел неудачу. Уитни предположила, что это был один из первых «подарков» от взрослой жизни, когда Джейсон, возможно, только начинал заниматься убийствами. В противном случае, она не могла представить, при каких обстоятельствах кто-то подобрался к нему настолько, чтобы ранить. Позже она обязательно поразмыслит над этим, а в данный момент её волновали лишь сильные объятия и жар тела Джейсона, который ощущался даже через одежду. Она видела очертания его мышц на груди, к которой прилипла мокрая ткань. Уитни положила ладонь на его плечо, проявляя сочувствие и заботу. Взгляд Джейсона был прикован к ней, он смотрел так пристально, и хоть она понимала, что это было всего лишь беспокойство, её щёки стали горячими. Затем он опустил глаза, и Уитни с резким вздохом вспомнила, что была в белой футболке, ставшей практически прозрачной из-за намокания. Она поблагодарила бога за то, что накануне отыскала себе второй лифчик среди вещей жертв, потому что иначе… Руки Джейсона слегка сжали её талию, и на мгновение ей показалось, будто он ещё сильнее прижался к ней. Его глаза до сих пор были дикими, однако страх постепенно отступал. На его место пришла непоколебимая сила, от которой у Уитни даже задрожали колени. Если бы Джейсон был другим мужчиной, в такой момент он бы не сдержался и поцеловал её. Желание врезалось в неё с мощью скоростного поезда. Уитни буквально почувствовала, как её зрачки расширились, а в животе начал скручиваться жаркий и острый комок вожделения. Она чаще задышала и напрягла бёдра, таким образом пытаясь противостоять пульсации. Пульс с грохотом отдавался в её ушах, и Джейсон наверняка ощутил, как она стиснула пальцами его бицепс, смяв рубашку. Он, скорее всего, не понимал, что с ней творилось, и теперь его беспокойство граничило с растерянностью, выражавшейся в крошечных морщинистых складках вокруг его глаз. Это было просто… Ни один нормальный мужчина не смотрел так на женщин. Не с такой серьёзной свирепостью, вызванной чрезмерной заботой. А он смотрел. Чёрт, если бы она только вовремя заметила… Она была поглощена своими извращёнными мыслями все эти несколько недель и совсем перестала понимать, что нормально, а что нет. Её личность формировалась на культурных шаблонах, и теперь она слишком поверхностно «читала» определённые жесты и эмоции — неприязнь, безразличие, влечение — в то время как они могли означать совершенно иное, в зависимости от контекста. Джейсон заботился о ней. В противном случае, он бы сейчас не трясся от ужаса. Но это не значило, что он испытывал к ней привязанность. Скорее он просто пытался избежать очередного кризиса для неё. Потребовались усилия — решительные и мучительные — для того, чтобы вырваться из его хватки, но Уитни справилась. Выровняв дыхание и держа под тщательным контролем каждое движение, она решила вернуться к стирке. Когда она направилась к реке, Джейсон немедленно остановил её, схватив за запястье. Это был рефлекс; Уитни это понимала. Она оглянулась через плечо, собираясь успокоить его, убедить в том, что всё будет хорошо, даже если она снова упадёт. Однако даже это не помешало ей начать трепетать изнутри. Дурочка, самая глупая в мире дурочка. Её разум вернулся к той ночи, когда она в последний раз попыталась сбежать. Тогда ей остро представилось, как Джейсон ловит её и похотливо прижимает к дереву. В тот раз её это поразило и напугало. Теперь же её пугало лишь собственное желание того, чтобы он сделал это в реальности. Потрясённая этим «открытием», Уитни на неустойчивых ногах добралась до большого камня, удивляясь, как умудрилась ни разу не рухнуть на полпути. Она ещё никогда не возбуждалась настолько быстро. Никогда. Джейсон ничего не делал — лишь смотрел на неё, но даже от этого её бёдра ощутимо увлажнились. Боже, а что произошло бы, если бы он что-то сделал? Ей оставалось постирать ещё пару вещей, и процесс обещал растянуться надолго, учитывая взбудораженное состояние Уитни. Она не сразу заметила, как Джейсон скрылся за деревьями, пока не закончила стирку и не вышла на берег, ища его взглядом. Вот, он вернулся с видом перепуганного пса, заставив Уитни почувствовать вину. Его куртка всё ещё валялась на земле. Нагнувшись, Уитни подняла её и, очистив от травинок и мха, протянула Джейсону. — Ты в порядке? — тихим голосом спросила она у него. Джейсон кивнул и, помедлив, взял куртку. — Извини, что напугала тебя. Со мной всё было бы нормально… Он бросил короткий взгляд в сторону реки, затем посмотрел на Уитни, всем видом выражая сомнения. И его опасения не были напрасны. Люди порой тонули и в более мелководных местах. Уитни пыталась его обнадёжить, но в глубине души понимала свою ошибку. — Ты прав, — признала она, — могло случиться всё, что угодно. Мне жаль. Он перевёл взгляд на куртку, словно не понимая, почему она оказалась в его руках. Джейсон выглядел растерянным, как будто только что был шокирован чем-то ужасным и пытался вспомнить, как должен работать этот мир. Могла ли Уитни винить его? Неважно, сколько прошло времени, сколько лет. Посттравматический стресс никогда не исчезал. Это была не просто память, хранившаяся в голове как файл в базе данных. Это не смягчалось и не стиралось по частицам. Это не могло пропасть. Посттравматический стресс был глубоким рубцом. Он менял жизнь, менял разум — серьёзно и навсегда. А Джейсон даже не мог поговорить об этом. Не мог прокричать о своей боли. Он не мог позволить себе разрядиться. Уитни задавалась вопросом, было ли у него это от рождения или молчание стало следствием травмы. Её интересовало, была ли его неспособность говорить результатом повреждения голосовых связок или психосоматикой. А, возможно, это было его добровольным выбором. Может быть, речь ассоциировалась у него с жестоким обращением или за много лет одиночества он просто забыл, как общаться устно. С другой стороны, это её совершенно не касалось, и тему общения она не хотела затрагивать. Взяв моющие средства в руки, она произнесла: — Мне нужно дать щётке высохнуть, а после я бы что-нибудь съела. И ещё, мы могли бы почитать немного позже, а я помогла бы тебе с этим, — она указала на куртку, которую Джейсон держал двумя руками. Он снова коротко кивнул и повернулся, собираясь уйти. Уитни плелась далеко позади него на обратном пути. Она старалась не заставлять его ждать и в то же время не нарушала его личное пространство. Эта прогулка определённо была не из приятных. Уитни ненавидела ощущение мокрой одежды на себе — её сдавливал вес футболки, а джинсы болезненно натирали внутреннюю часть бёдер и заднюю часть колен. К тому времени, как они вернулись домой, её футболка высохла на восемьдесят процентов, а к тому времени, как она разложила чистую одежду на траве, позволяя ей просушиться на солнце — на восемьдесят пять (включая нижнее бельё). Джейсон ранее спрашивал у неё, не хотела ли бы она переодеться, указывая коротким кивком на её одежду, а затем на сумку с вещами, но она отклонила предложение. Уитни хотела, и очень сильно, но что-то подсказывало ей, что переодеваться не стоило. Процесс переодевания вызвал бы нежелательные воспоминания, связанные с причиной смены одежды, а Уитни всеми силами старалась этого избегать. Кроме того, она всё равно почти высохла. Джейсон принёс ей крекеры и консервированные овощи, чтобы Уитни утолила голод, о котором упоминала. Сейчас она занималась починкой куртки, сшивая два разорванных края у нижней подкладки. Швы держались крепко, что немало обрадовало Уитни — значит, у неё имелись неплохие навыки. Когда Уитни вернула куртку Джейсону, он с любопытством повертел вещь в руках и, казалось, его удовлетворил результат, и она мысленно себя похвалила. Джейсон до сих пор выглядел взволнованным, поэтому она предложила ему выйти на улицу, чтобы там почитать. Он вроде бы не особо согласился, но и протестовать не стал. Уитни быстро схватила новую книгу и потащила Джейсона на маленькую открытую поляну, ставшую их любимым местом — тенистым и уютным, к тому же находившимся вдали от любого источника. Сев около огромной древней ели, Уитни по привычке сняла обувь и открыла книгу. «Паутина Шарлотты», автор Э.Б. Уайт. Была причина, по которой она выбрала именно эту книгу. Изначально её не было среди первых книг, которых Джейсон принёс вместе с ящиком. Несколько дней назад, когда Уитни протирала пыль на полке в детской комнате, её взгляд привлекла знакомая выцветшая обложка. Но она решила пока не трогать эту книгу, и оставила её. А теперь настало подходящее время. Он уселся рядом с ней, положив мачете на траву, чтобы никто случайно не поранился. Оружие всегда было рядом с ним — либо привязанное к бедру, либо находившееся в пределах досягаемости — за исключением, разве что, трёх раз, которые помнила Уитни. Поначалу она думала, что оружие служило напоминанием, скрытой угрозой, говорящей ей не быть идиоткой. Однако спустя некоторое время она пришла к выводу, что мачете было чем-то вроде инструмента и предметом комфорта, как, к примеру, швейцарский армейский нож в качестве талисмана удачи. Если вспомнить о шраме на горле Джейсона, то становилось понятно, почему он всегда был настороже. Его беспокоило то, что она могла причинить ему боль, как тот турист, который, защищаясь, ранил его. — «Перед завтраком», — прочитала Уитни название первой главы, и в этот момент её прервало щебетание птицы. Она насмешливо проследила за ней, когда та перепрыгнула с одного дерева на другое, будто бы извиняясь, — «Перед завтраком», — начала она снова. — А куда папа пошёл с топором? — спросила Ферн у мамы, когда они расставляли на столе посуду к завтраку. — В свинарник, — ответила миссис Арабл. — У нас ночью родились поросята. — А зачем ему там топор? — не отставала восьмилетняя Ферн. — Видишь ли, Ферн, — ответила мама, — один поросёнок родился очень маленьким и слабым. Он никогда не вырастет, и папа решил от него отказаться. В этом была вторая причина, по которой она решила читать именно эту книгу, которая, вероятно, в детстве могла иметь большое значение для Джейсона. Уитни догадывалась, что мать читала ему «Паутину Шарлотты», поэтому у него могли быть связаны приятные воспоминания с книгой и, следовательно, с комфортом и любовью. А, возможно, он тоже чувствовал себя маленьким и слабым — таким же бесполезным, как поросёнок Уилбур. Ну, или ему действительно нравилась эта история. Не во всём стоило искать какой-то глубокий смысл. Хотя Уитни что-то подсказывало, что он там всё же был. Так они провели остаток дня: Уитни читала вслух, а Джейсон слушал, изредка отвлекаясь на её лицо. Она читала до тех пор, пока голос не начал хрипеть. Она бы продолжила, если бы Джейсон не опустил свою огромную ладонь на страницу, как бы «закрывая» книгу. Уитни посмотрела на него, собираясь возразить, на что он тут же ответил ей суровым взглядом, а затем показал пальцем на горло, явно не желая, чтобы она перенапрягала голос. Это было настолько привычной заботой с его стороны, что она сдалась, радуясь тому, что он, казалось, наконец пришёл в норму. После этого они вышли на прогулку: Джейсон проверял ловушки, большинство из которых оказались пустыми, и заново установил один сработавший медвежий капкан, в котором тоже, к счастью, никого не было. Уитни до сих пор с неприязнью относилась к этим штукам, поэтому держалась поодаль, словно только таким образом ощущала себя в безопасности. Джейсон послал ей вопросительный взгляд, и она, посмотрев вниз, заметила, что сжала книгу так сильно, что костяшки пальцев побелели. — Я… — она заставила себя ослабить хватку, буквально почувствовав, как сокращались мышцы в её руке, — я в порядке, — заверила она, — я просто… не очень люблю ловушки. Джейсон посмотрел на капкан, прикрытый листьями, затем перевёл взгляд на Уитни, и в его глазах мелькнуло понимание. Он протянул руку и осторожно скользнул кончиками пальцев по тыльной стороне её ладони, и это прикосновение казалось… извиняющимся? Уитни наклонила голову, повторяя излюбленное движение Джейсона, выражающее любопытство. Он же продолжал смотреть на её руку, сжавшую переплёт книги, поэтому его эмоций она разглядеть не могла. Уитни не была уверена, действительно ли он сожалел и чувствовал себя виноватым. Тем не менее, он изо всех сил пытался что-то до неё донести этим жестом. Она медленно опустила книгу и прикоснулась кончиками своих пальцев к его. В ответ Джейсон мягко обхватил её ладонь, от чего её сердце переполнилось эмоциями. Он слегка сжал ладонь и позволил освободить руку. Похоже, он и вправду извинился по-своему. Джейсон ещё помнил, как Уитни паниковала, когда он трогал её, а потому прикосновения для него были связаны с нездоровой заботой. Более того, он и сам не любил прикосновения без причины. Уитни не винила его. В их жизнях случалось плохое, и ничто уже не изменит этого, но теперь она лучше понимала Джейсона. Она не должна была заставлять его ужасно себя чувствовать из-за того, что он делал. Или должен был делать. Или думал, что должен был делать. Его поступки были доказательством его порядочности — того, насколько же он отличался от изначальных её представлений. Она испытала чувство сожаления. Она жалела, что не могла управлять временем и предотвратить всё плохое, что случилось с Джейсоном. Люди редко заслуживали страданий, с которыми сталкивались, и хотя он в определённой степени заслужил их, сердце Уитни всё равно болезненно сжималось, стоило только представить, как кто-то, склонный к заботе и ранимости, был лишён нормальной жизни из-за невежества и нетерпимости других. Когда Уитни пошла дальше, Джейсон держался рядом с ней, по крайней мере, до тех пор, пока тропинка не стала слишком узкой для них двоих. Но всё это время Уитни наслаждалась чувством единения. Она всё ещё ощущала приятное тепло его кожи на своей ладони. Это было без сомнения странно и нелепо. Но в то же время нормально. Уитни снова почувствовала себя молодой — психологически она вернулась к своему нынешнему возрасту после всех отягчающих событий, сделавших её морально лет на двадцать старше. Уитни вновь могла представить себя девчонкой-подростком, погрузившейся в увлекательный мир химии между двумя людьми. И это тоже было странно. Джейсон был тем, от кого красивые молодые девушки предпочитали держаться подальше: он имел явные психологические проблемы, нигде не работал, мало внимания уделял своей внешности и до сих пор жил в доме матери, не говоря уже об убийствах людей. Она пострадала из-за него. И всё же почти ничего из этого списка не отталкивало Уитни. Даже то, что в самом начале он причинил ей боль, которую она не стала бы терпеть при других обстоятельствах. Уитни не должна была принимать его таким, какой он есть. Но она приняла. И не было ни одного человека, к которому её тянуло бы с такой же силой. Практически всё, что с ним случилось, не было его выбором. И даже за то, что он выбрал, Уитни не могла его винить, прожив рядом с ним некоторое время и изменив свой взгляд на определённые вещи. Что касается её боли… это был вред, нанесённый случайно, по неосторожности и без злого умысла. Джейсон поступил с ней плохо, но его поступок можно было простить. Мужчины тоже сложные личности. Ничуть не меньше, чем женщины. И всё дело во влечении. Интуитивном, физическом — неважно, каком, но рано или поздно оно пройдёт. Даже если бы Джейсон был обычным мужчиной, даже если был бы заинтересован в ней — она не была готова к отношениям с ним. И не только потому что «официально» не рассталась с Майком — она носила с собой целый багаж прошлого. Не самого хорошего прошлого… Она вспомнила, как Джейсон вытащил её из воды. А ведь прошло всего несколько секунд между её падением и спасением. Несколько секунд — и он уже был рядом. Он не колебался и сразу бросился к ней. Его брюки до сих пор были мокрыми. Уитни не думала, что в её случае имела место быть простая влюблённость.***
День тридцать шестой Для случайного прохожего лес был обычным лесом. Старым, густым, удивительно нетронутым для нынешнего времени и по большей части довольно-таки неинтересным. Однако, стоило выйти за рамки восприятия стороннего наблюдателя, как всё менялось. Девять из десяти туристов, приезжавших на Хрустальное озеро, не понимали, где именно находятся. Они не изучали район, а уж историю этого места тем более. Не знали о заброшенных шахтах и об опасностях, которые таила земля, изрытая тоннелями. Они не смотрели под ноги, рискуя в любой момент провалиться в подземелье или попасть в капкан. Также они не подозревали о существовании тайников с оружием, закопанных по периметру территории. Тайники состояли из загерметизированных мешков и были помечены несколькими камнями, не привлекающими лишнего внимания, но помогающими Джейсону в случае чего найти всё необходимое. Внутри мешков находились дополнительные лезвия, снаряды, отрезки верёвки, проволоки и всего остального, что он успел накопить за эти годы. Он проверял тайники раз в четыре месяца, осматривая каждую вещь на предмет износа или повреждения влагой, по необходимости заменял либо выбрасывал то, что уже не было пригодно для использования. Всё как обычно. Задача была долгой, могла занять полтора дня, если Джейсон проводил осмотр особо тщательно. Если он мог позволить себе выделить на это время. Именно по второй причине проверка была просрочена аж на две недели. Джейсон взглянул на мешок, который только что завязал, и огляделся по сторонам. Был уже поздний вечер, украсивший лес золотистыми закатными оттенками. Прошло много времени с тех пор, как он оставил Уитни, и ему это совсем не нравилось. Поначалу он не беспокоился. Он, как всегда, оставил ей много еды и воды и отправился по делам. Однако время шло, и теперь он слишком привязался к Уитни, меньше заботясь об её общем благополучии и больше внимания уделяя собственным ощущениям, которые подсказывали, что он оставлял её в одиночестве неприемлемо долго. Был разгар лета — время, когда на территории появлялось множество назойливых туристов — и Джейсон более не мог уклоняться от выполнения своих обязанностей. Он каждый раз собирался взять её с собой и каждый раз отвергал эту идею. Его земли были огромны, и ему приходилось торопиться, чтобы обойти их все. Риск довести Уитни до истощения и обезвоживания был чересчур велик, не говоря уже о возможных травмах. В конце концов, он снова решил оставить её и остро ощущал её отсутствие, словно в нём кто-то проделал дыру. Джейсон привык к тому, что она всегда рядом; иногда разговаривает, но чаще всего тихо находится неподалёку. Наверное, он слишком привык. Несколько недель назад это здорово побеспокоило бы его, а теперь он просто скучал по ней, по её случайным историям, по её близости, и это нерешительное чувство странно вспыхивало в его животе. Завернув содержимое тайника обратно в мешок, он спрятал его в неглубокую яму, присыпал сверху землёй и положил пару камней. Если он будет придерживаться этого темпа то сможет преодолеть оставшуюся часть пути и вернуться домой до того, как солнце полностью скроется за горизонтом. Остальные тайники подождут. Он прошёл полмили, когда его ушей достиг низкий гулкий звук, подобного которому он не слышал уже долгое время. Настолько долгое, что ему потребовалось прислушаться, чтобы определить происхождение. Это был звук мотора. Со стороны озера. Джейсон вернулся к тайнику, который только что закопал. Ему было нужно что-то, поражающее на дальнем расстоянии. Он раскопал землю, вытащил мешок, и его рука уверенно сомкнулась вокруг лука и стрел. Шум становился громче, постепенно превращаясь в грохот, который болезненно раздавался в ушах. Джейсон отследил его с южной стороны озера — и сосредоточился, готовясь встретить тех, кто вызвал этот невыносимый шум. Источником звука оказалась лодка. Рядом находились двое: один был внутри, бешено раскручивавший руль и заставлявший лодку выполнять манёвры, а другой следовал за ним на верёвке и рассекал поверхность воды как стрекоза. Джейсон почувствовал, как холод пробежал по его позвоночнику. Он буквально ощущал вкус этой неприязни. Эти люди были плохими. Но чтобы к ним подобраться, придётся спускаться к воде. Он не был доволен тем, сколько раз за последнее время был вынужден взаимодействовать с водой. Ему удалось отыскать подходящую нишу, откуда лодку, выводящую петлеобразные рисунки на воде, было лучше всего видно. При этом ему не пришлось выходить на сам берег. Он взял стрелу и натянул тетиву. И начал ждать. Он был умелым стрелком — даже очень — но всё же у него были свои пределы, и расстояние между ним и лодкой играло немаловажную роль. Фигура позади с плеском рухнула в воду, и лодка в ответ повернулась. Тем не менее, Джейсон продолжал ждать, отслеживая путь лодки. Ближе, чуть ближе… Рука, державшая лук, напряглась. Уверенно и смертоносно. Так было не всегда. Он потратил кучу времени и усилий на то, чтобы теперь это оружие стало продолжением его руки. А с возрастом стало ещё легче. Так же легко, как дышать. Воспоминания о механике стрельбы из лука прочно запечатлелись на его мышцах, поэтому оставалось только прицелиться. Он почувствовал этот выстрел прежде, чем сделал его. На выдохе он разжал пальцы и отпустил стрелу. Она поразила цель идеально, пронзив череп жертвы насквозь. Джейсону даже стало жаль. Жаль, что он отсюда не услышал прекрасного хруста костей. Тело рухнуло на руль, и лодка ускорилась, нацелившись на второго человека — девушку, которая покачивалась на волнах и радостно махала другу, не понимая, что тот уже мёртв. Джейсон не сомневался в том, что это была девушка, хотя с такого расстояния было трудно определить. И всё же при столкновении с лодкой послышался именно женский крик, перебивший рёв мотора. Со стороны Джейсона всё выглядело так, будто лодка просто нанесла удар по голове девушки. Скорее всего, этого было недостаточно для того, чтобы убить её… Он взял вторую стрелу, но решил не торопиться. Лодка двигалась с умеренной скоростью по легко рассчитываемой траектории. А вот вода вела себя более непредсказуемо. Джейсон не мог гарантировать, что не потратит стрелу впустую. Не на таком расстоянии. Только если девушка не приблизится к берегу. Она повернула голову в одну сторону, затем в другую, пытаясь следить за лодкой, которая удалялась по направлению к западной части озера. Кровь текла по лбу девушки, подтверждая, что удар всё же произошёл. Он знал, что на секунду она его заметила. Сначала её глаза сощурились, пытаясь разглядеть его силуэт, а затем расширились настолько, что он мог рассмотреть зрачки со своего расстояния. Она ненадолго замерла, как будто древний инстинкт жертвы подсказал ей, что она всё ещё может остаться незамеченной, однако спустя пару мгновений она затряслась от ужаса и начала панически уплывать, а Джейсон потерял всякую надежду подстрелить её со своей позиции. Разочарованно вздохнув, он оставил лук и стрелы на земле. Он не испытывал особого желания преследовать плывущую жертву, но всё равно обнажил мачете — исключительно для того, чтобы почувствовать знакомый успокаивающий вес оружия. — Что тебе нужно?! — услышал он её визг, который был не столько вопросительным, сколько требовательным. Это заставило его подумать об Уитни. О том, как она бросалась в него теми же фразами в первые дни. Конечности девушки шумно шлёпались о воду, когда она попыталась уплыть в противоположном направлении, и из груди Джейсона донёсся намёк на рычание. Беззвучное, но грозное. Ему придётся следить за ней. Дождаться, когда она выйдет на берег, и покончить со всем этим. В мыслях он уже проклинал эту девку всеми возможными выражениями, которые выучил за многие годы, и о которых лишний раз даже думать не хотел, не то, что использовать. Но его планы на сегодня всё равно были сорваны, так что… Попятившись, он скрылся в листве и таким образом следовал за девушкой, которая криво пересекала озеро, подыскивая безопасное место. В некоторых особо густых местах Джейсон слышал лишь всплеск воды и истеричные всхлипывания. Шли минуты, движения девушки становились всё более хаотичными, будто она намеревалась убить себя, а не сбежать. Похоже, кровь на её лице свидетельствовала о серьёзной травме головы, и Джейсон забеспокоился. Какими бы ни были его чувства по отношению к людям, утопления он не желал никому, даже самым подлым. Кроме того, наступал вечер. Солнце уже практически скрылось за горизонтом. Подойди к берегу, он проигнорировал эту мысль. Подойди к берегу, быстрее. Прошло около часа, звуки всплесков постепенно замедлялись. Наконец… наконец, девушка свернула к берегу, на который не сможет выбраться — видимо, решила нырнуть под небольшой причал, расположенный в мелкой бухте. Она попыталась спрятаться, надеясь, что он её не заметит или устанет искать и уйдёт. Бессмысленные надежды, однако за них Джейсон был благодарен. Он не хотел ступать на деревянные доски. Ни за что. Но ведь это всего лишь причал — ему не придётся заходить слишком далеко. Джейсон с сомнением посмотрел на причал, пытаясь определить, стоило ли рисковать. Судя по всему, дерево было хорошо обработано, раз до сих пор не сгнило. У него был выбор. Либо он подождёт её, либо быстро покончит с ней. Он снова бросил взгляд на небо. Уже вечер, а он всё ещё возился со второй жертвой… Рваный вздох сорвался с его уст. В худшем случае доски сломаются под его весом, и он намочит ноги. Бывало и страшнее. По крайней мере, он попытался убедить себя в этом. Джейсон изо всех сил старался не смотреть на воду, когда ступил на причал. Его первые шаги были осторожными, он испугался, когда скрипнуло дерево, но доски вроде бы выдерживали его массу, и следующие несколько шагов он сделал более уверенно. Кончики его пальцев скользили по блестящему лезвию мачете, а сам он прислушивался. Когда девушка двигалась, она едва слышно дышала, а на воде появлялась рябь. Джейсон ждал подходящей комбинации звуков, чтобы определить точное место, под которым находилась жертва, напрасно чувствуя себя в безопасности. Здесь она никогда не будет в безопасности. Он быстро повернул лезвие в руке и резко опустил его между досками, пробив череп девушки и задев её мозг. Он оставил её тело в воде, чтобы она стала пищей для живых существ и в итоге превратилась в бесформенную обглоданную массу. Независимо от того, была пролита кровь на землю или воду, свою работу он сделал. Но времени оставалось всё меньше. Эта девушка доставила чересчур много проблем, а Джейсону ещё нужно было добраться до первого тела. Ему потребовалось около получаса, чтобы проследовать вдоль западного берега к тому месту, где лодка села на мель, застряв в корнях большого дерева, под углом склонившегося над водой. Двигатель до сих пор работал, хотя уже булькал и задыхался, практически израсходовав топливо. Последнее, чего хотел бы Джейсон — это идти туда. Его совсем не радовала перспектива покачиваться на штуковине, которая находилась в смертельно опасной среде. Но он не знал, что ещё делать. Он мог оставить тело девушки на берегу — в считанные дни оно стало бы абсолютно неидентифицируемым. Даже саму лодку мог оставить. Любое расследование замерло бы раньше, чем добралось до него… но только в том случае, если он избавится от второго тела. Возможно, риск был только в его голове. Он мало знал о тонкостях следствия, но не мог гарантировать своей безопасности. Да даже с воображаемым риском он решительно не желал мириться. Он использовал верёвку в качестве дополнительной меры предосторожности, не доверяя собственному балансу. Обмотав конец верёвки вокруг руки, он резко потянул её, проверяя прочность, и, оставшись довольным, забрался внутрь лодки. Тело лежало на полу. Это был молодой мужчина с лохматыми волосами неприятного апельсинового оттенка. Первым делом Джейсон извлёк из его головы стрелу, что оказалось непростой задачей, учитывая, что кровь и мозговые вещества несколько сгустились. Не желая проводить на борту больше времени, чем нужно, Джейсон поднял труп и неуклюже, но максимально быстро выкарабкался на берег, после чего мысленно поблагодарил почву за то, что она здесь не была рыхлой. Он положил труп на землю на несколько минут, а сам отправился к ближайшему тайнику, чтобы забрать оттуда длинную мешковину, которой, впрочем, всё равно не хватило, чтобы закрыть тело с головой, но и так было неплохо. Крепко обмотав тело мешковиной и закинув его на плечо, Джейсон направился к дому. Он провозился до глубокого вечера, и его это раздражало. Он не выполнил поставленную перед собой задачу, а это означало, что ему придётся потратить ещё один день, чтобы наверстать упущенное, что в свою очередь значило опять оставить Уитни в тоннелях с холодным супом и в компании крыс. Джейсону это весьма не нравилось. В момент восхода и заката мир всегда менялся. Это была доля секунды, в течение которой постепенное увеличение или уменьшение света свидетельствовало о рождении или смерти дня. Тени резко углубились, тёмно-синие тона сумерек превратили небо в желтовато-фиолетовый синяк, и Джейсон ускорил шаг. Он решил миновать лагерь, а не идти через его центр, наблюдая фасады пустых домиков, выглядящих подобно огромным диким зверям в темноте. Джейсон приблизился к стойке с каноэ, когда его внимание привлекло светлое пятно, мелькнувшее среди тёмной земли и травы. Предположив, что это могло быть животное, он подошёл ближе, в недоумении склонив голову набок, когда движения не последовало. Бросив тело на землю с приглушённым хрустом (скорее всего, это был позвоночник жертвы), Джейсон потянулся к пятну, и его ладонь наткнулась на грубую ткань с лямками. Рюкзак? Челюсть Джейсона сжалась, раздражение нарастало всё быстрее. Утром, когда они с Уитни уходили, этого рюкзака здесь не было. Как и запаха. Пот и химические вещества… сладковатые, даже приторные. Духи. Здесь кто-то есть. С силой ударив рюкзак, Джейсон развернулся и направился к блоку питания, соединённому с огромными фонарями. Эти фонари, скорее всего, были установлены для ночного освещения, чтобы никто не заблудился, не пострадал и не забрёл слишком далеко в темноте. Или, возможно, для чрезвычайных ситуаций. Электричество, как и водопровод в лагере, до сих пор работало, поэтому, используя рычаг на блоке питания, Джейсон включил фонари, и они залили дорогу и окрестности ярко-жёлтым светом. Нарушителям будет сложнее сбежать, сложнее спрятаться. Он вернулся к каноэ и одну за другой посбрасывал лодки на землю. Каждый металлический кусок бил по земле с ужасным лязгом, невыносимым даже для самых стойких ночных обитателей. Но подозрительного движения до сих пор не было. Ни около каноэ, ни около ближайших домов, ни между ними — нигде. И звуков тоже не было, кроме природного лесного шума. Но нарушители были здесь — в этом Джейсон не сомневался. Даже если они ушли, то недалеко. Он сумеет отследить их запах. Джейсон не мог задерживаться. Прежде всего он должен был увидеть Уитни и только потом начинать поиски. Подняв оставленное тело, Джейсон перекинул его через плечо и, слегка нагнувшись, схватил рюкзак за одну из лямок. По содержимому можно будет определить владельца либо забрать себе что-то полезное. Напоследок бросив взгляд в сторону деревьев, он разомкнул губы в тихом рычании. Я найду вас, будто прошипел он на выдохе. Он улавливал их запах, и смерть чужаков не заставит себя ждать.