***
Как только она ушла, Джейсон постарался как можно сильнее отдалиться от лагеря. Каждый мускул в его теле был напряжён от желания следовать за Уитни. Это не было похоже на преследование добычи, разве что в плане того, как упрямо внутри него всё кричало, призывая немедленно догнать её, прижать к себе и никогда не отпускать. И чем дальше она уходила, тем сильнее он чувствовал потерю, как боль в животе: холодную, ноющую и пустую. Его мысли непрерывно тянулись к ней — женщине, которой больше не будет рядом, и чьё отсутствие ощущалось как дыра, пробитая глубоко в центре самого его существа. В памяти всплыла фраза, когда-то подслушанная и благополучно забытая до сегодняшнего дня: потеря любви заставляет сердце становиться более уязвимым. В его случае всё было не совсем так. Потеря любви причиняла ему невыносимую боль. Несмотря на то, что Джейсон знал, что Уитни точно не окажется где-то рядом с границами территории, он твёрдо решил на несколько дней держаться поблизости тех краёв. На всякий случай. Не то, чтобы он имел представление, как переживёт остаток этого дня, не говоря уже о других. «Не думай о ней, — мысленно приказал себе Джейсон, — как будто это возможно». Но он должен попытаться. Вскоре Джейсон был на полпути к проверке своих тайников. Когда-то его раздражало то, что тайники разбросаны по территории, и он был вынужден тратить на них непозволительно много времени. Теперь же они могли стать лучшим отвлечением. Он бродил два или, может быть, три часа. Утренний солнечный свет был поглощён пасмурными облаками, словно само солнце ушло вместе с Уитни, что затрудняло определение времени. Пробираясь через холмистый участок вдоль восточной границы, Джейсон наткнулся на оленя. Шурша листвой, животное спрыгнуло с каменистого склона, и тогда Джейсон заметил раны на его боку. Несколько длинных выемок, сделанных медведем либо, что более вероятно, пумой. Раны были недостаточно глубокие, чтобы убить мгновенно, но скоро должны были загноиться и вызвать заражение — как сказала бы Уитни. Мысль о ней вызвала жгучую боль. Рука автоматически потянулась к пластиковой карточке, надёжно спрятанной в кармане около сердца. Хватит. Резко покачав головой, Джейсон заставил себя опустить руку и сосредоточиться. Оленя ждёт медленная и мучительная смерть, если он что-то не предпримет. Поскольку у него нет возможности вылечить такую рану, животное придётся убить, а для этого требуется подходящее оружие. Он не хотел мучить беднягу, гоняясь за ним с мачете. Страх, который он мог вызвать у оленя, привёл бы к ещё более жестоким последствиям. Джейсон направился к ближайшему тайнику, в котором должен был находиться лук. Это означало, что придётся вернуться к озеру, причём желательно быстрее — ради существа, которое было необходимо избавить от страданий. Тайник располагался у основания гнилого пня, спрятанный между корнями, уходившими в землю. Джейсон извлёк закрытые мешки с луком, двумя тетивами и полностью укомплектованным колчаном, который сам же проверял около часа (или дольше) назад. Одну тетиву он засунул в карман, на случай, если другая порвётся. Это случалось редко, но рисковать не стоило. Вторую он размотал и начал прикреплять к луку. Для Джейсона научиться натягивать лук было гораздо труднее, чем научиться стрелять. Для натягивания тетивы требовалось приложить силу, чтобы создать правильное натяжение между двумя противоположными частями и позволить оружию функционировать так, как задумано. Когда он был моложе, у него постоянно возникали трудности, а большинство попыток приводило к образованию рубцов и порезов на руках и даже лице. Однако с годами он разработал хорошую технику и больше не сталкивался с проблемами такого рода. Опустив нижнюю часть на землю, он прижал лук ступнёй, заставляя оружие слегка согнуться, чтобы второй конец тетивы встал на место. Плавно, быстро и легко. Надев колчан так, чтобы он располагался поперёк спины и не мешал до тех пор, пока не понадобится, Джейсон отправился к оленю. Он выследил животное, которое переместилось почти на милю к северу, прежде чем следы начали походить на свежие. Выслеживать оленей было труднее, чем некоторых зверей и уж тем более людей. Олени были изящнее и перемещались с крайней осторожностью. Именно из-за этого Джейсону потребовалось больше времени на остановки и изучение следов на грязи и примятых листьях. Кроме того, его правый глаз был слабее левого и почти не помогал. В определённый момент следы стали неровными, что указывало на то, что животное либо устало, либо начало слабеть. В таком случае, он уже был достаточно близко. Джейсон сидел на корточках у рыхлого мха и рассматривал пятна крови, когда услышал это. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что звук не был плодом его воображения. Что он слышал голос. Её голос. Но это было невозможно. Как такое могло быть? Она ушла несколько часов назад и не могла быть так близко… Звук повторился — испуганный крик, который Джейсон мог узнать где угодно. — Отпусти меня! Джейсон знал этот тон. Смесь страха и попытки приказывать, которую Уитни использовала несколько недель назад в его адрес. Он вскочил и двинулся на звук, задумавшись о том, где конкретно находилась Уитни, раз он мог не просто слышать её, а разбирать слова и нотки ужаса в голосе. Звук доносился из-за границы его территории, но ему было всё равно. Он был готов даже ворваться в город. Ради неё. Если бы понадобилось, он бы ушёл за ней в ад. Джейсон спешил, мчась между деревьями, как будто сам превратился в оленя, за которым ранее следил. Кровь жарко пульсировала в его жилах. Он мельком увидел вспышку её медных волос между низко свисавшими ветками, а затем то, из-за чего она кричала в панике; чья-то рука обхватила её талию, удерживая на месте. Уитни запрокинула голову, пытаясь дышать или сдерживать слёзы, а мужчина позади неё бормотал что-то себе под нос, слишком тихо, чтобы Джейсон мог расслышать. Зато могла Уитни, и выражение её лица мгновенно сменилось на отчаянное, шокированное. Это зрелище поразило Джейсона быстро и мощно, как резкий удар в живот. Его словно накормили раскалёнными углями. Губы изогнулись, злобное рычание разнеслось по всему телу, а перед глазами потемнело. Реакция его почти не удивила. Четыре дня назад он уже столкнулся с мыслью о том, что у него забрали Уитни, что спровоцировало приступ ярости. Джейсон думал об Уитни как о своей собственности, хоть и понимал, что она не принадлежала ему, и это злило сильнее, чем поступок нарушителей. И сейчас, увидев, как она находится во власти какого-то мерзкого человека, который явно хотел причинить ей вред, Джейсон окончательно всё понял. Его ярость была чисто собственническим, глубоко укоренившимся животным инстинктом защиты чего-то драгоценного. Уитни выбрала его, а, значит, он может считать её своей. Он ощутил, как сквозь рёбра пробирается острая, почти варварская потребность уничтожать. Уитни издала тихий звук, опасно близкий к рыданию. Ох, смерть этого ублюдка будет медленной. Такой медленной, что он прочувствует каждую мучительную секунду. Почти не задумываясь, Джейсон потянулся за стрелой и выпустил её настолько быстро, что даже не успел осознать, пока та не воткнулась мужчине под колено. Мужчина вскрикнул, рванувшись вперёд, но не отпустил Уитни. Наоборот, его хватка усилилась, он выругался и резко повернул голову, пытаясь найти источник своей травмы. Джейсон недовольно зарычал и через плечо потянулся за следующей стрелой. Уитни заметила его, пробежавшись взглядом, а затем инстинктивно отвернулась, скрываясь за спиной мужчины, не понимая, что тем самым подвергает себя большей опасности. Оружие в руках Джейсона предназначалось для охоты, было смертоносным и не прощало даже малейшей ошибки, от чего у него в волнении перехватывало дыхание. Джейсон заставил себя успокоиться, сделал два длинных быстрых шага вправо, прицелился, поправил лук, держа его под правильным углом, и наполовину натянул тетиву, чтобы лучше контролировать ситуацию. Выстрел не был идеальным, но он его сделал и выдохнул лишь тогда, когда мужчина, прерывисто вскрикнув, отпустил Уитни. Она оказалась в безопасной зоне; в ту же секунду Джейсон отбросил лук и, сомкнув пальцы вокруг рукояти мачете, широкими шагами направился к мужчине. Гнев нахлынул на него подобно шторму. Его глаза были прикованы к мужчине, который упал на одно колено, слабо нащупывая древко между шестым и седьмым рёбрами. Его лёгкие наполнялись кровью, разрушаясь, он явно чувствовал боль, но этого было мало. Джейсон собирался сломать каждую кость на его пальцах, которыми он посмел коснуться Уитни. Затем намеревался вырвать ему глаза, расколоть череп, разорвать тело, выпуская наружу внутренности. Джейсон возненавидел бы себя за жестокость, но всё равно собирался это сделать. Потому что миру стоило испугаться ещё в тот момент, когда такое чудовище, как он, влюбился. Потому что ради Уитни он расколет напополам саму землю. Мужчина ожидаемо умолял пощадить его, но Джейсон ничего не слышал из-за оглушающего рёва в голове. Он прижал его к земле и наклонился, чтобы вырвать стрелу. Он не мог сказать, что вдруг напомнило ему о присутствии Уитни. Она не издала ни звука, не пошевелила ни единым мускулом, продолжая стоять, прижавшись спиной к стволу дерева в нескольких ярдах от него и цепляясь за кору так, как будто только она могла удержать её в вертикальном положении — в этот момент Джейсон обнаружил, что смотрит на неё. Она смотрела в ответ, но её взгляд казался отсутствующим. «У неё шок», — предположил Джейсон. Возможно, причина была в чём-то ещё. В любом случае, он не будет делать ничего из того, чего требовала кровожадная часть его души. Уж точно не перед ней. Он сделает это быстро и чисто, но сначала будет больно. Джейсон присел, надавливая коленом на спину мужчины и опираясь на него всем своим весом, пока не услышал треск костей. Изо рта жертвы вырвалось бульканье, потекла кровь. Джейсон давил на него до тех пор, пока не почувствовал, как начал ломаться позвоночник, после чего приставил свой клинок к затылку скулящего мужчины и избавил того от страданий. Это не было удовлетворительным, но Джейсона устроило то, что всё длилось около восьми мучительным секунд. Высвободив лезвие, он провёл им по рубашке мужчины, вытирая, и поднялся на ноги. Джейсон убрал мачете в ножны, и вдруг охватило замешательство вкупе с недоверием. Взгляд скользнул к Уитни, которая всё ещё стояла, прислонившись к дереву. Она была здесь. Почему? Джейсон предполагал, что если она и собиралась вернуться, то не раньше, чем через несколько месяцев. Значит, прошли месяцы? Неужели время для него настолько превратилось в пустоту? Или он сошёл с ума. Возможно, всё происходящее было галлюцинацией, и он уже не отличал её от реальности. Губы Уитни изогнулись в дрожащей улыбке. — Эй, — сказала она, и тогда его внимание сосредоточилось на покрасневшей щеке. Он ударил её. Этот человеческий отброс ударил её. Будь у него силы, Джейсон воскресил бы этого ублюдка, чтобы убить его снова — только гораздо медленнее, растягивая боль на несколько часов. Прежде чем полностью осознать собственные движения, он казался перед Уитни и коснулся пальцами её щеки. Это место опухнет и превратится в сплошной синяк, если она в ближайшее время не приложит к нему что-нибудь холодное. — Я в порядке, — добавила она, — не думаю, что он всерьёз намеревался меня ударить. Джейсон был очень рад тому, что она не видела его губы и не слышала рычания. А затем — совершенно внезапно — Уитни поблагодарила его. Поблагодарила. Джейсон не понял. Она была благодарна за то, что он защитил её? Как будто он не отдал бы всё, что имел — даже свою плоть — ради её безопасности. Слава небесам и земле, что предоставили ему такой шанс. Если бы он не пришёл сюда, не услышал Уитни, если бы она осталась здесь, страдая от всех тех ужасных вещей, которые хотел с ней сделать тот мужчина… от этих мыслей у Джейсона скрутило живот, а сердце болезненно сжалось. Он почувствовал прикосновение руки Уитни, её пальцы обвились вокруг его запястья. — Я в порядке, — повторила она, явно желая его успокоить. В её взгляде что-то изменилось, когда он продолжил смотреть на неё, — я же говорила, что вернусь, — пробормотала она почти шёпотом. Да, она это сделала, а он из-за своей слабости и ненависти к себе до сих пор не мог ей поверить. Его голова наполнилась непрерывным потоком слов, которые он так сильно хотел ей сказать, но не мог. Ты вернулась. Я скучал по тебе. Прошло всего несколько часов, но я скучал по тебе. Я не был уверен, как жить дальше без твоего лица, голоса, твоей мягкой кожи. Я так сильно тебя люблю, что не могу дышать. Он никогда больше не будет в ней сомневаться. Честно говоря, ему было всё равно, почему Уитни решила вернуться. Главное, что она снова здесь. Он последовал за ней обратно к дороге, чтобы собрать оставленные вещи. Точнее, выброшенные, поправил себя Джейсон, со вспыхнувшей искрой ярости заметив припаркованный грузовик. Уитни была вынуждена бросить вещи, чтобы бежать. Джейсон гордился её способностью соображать достаточно быстро, чтобы немедленно избавиться от лишнего. Если бы Уитни не была уставшей, то, вероятно, смогла бы сбежать от мужчины или нанести ему достаточно травм, чтобы заставить этого паразита дважды подумать о том, чтобы накладывать на неё руки. Особенно если бы она была вооружена ножом, который он ей подарил. Но ножа при ней не было — это Джейсон понял, взглянув на её задний карман, когда она наклонилась, чтобы собрать пакеты с едой, разбросанные по дороге. Его взгляд задержался на ней слишком долго для простого изучения, и Джейсон изо всех сил старался не чувствовать себя виноватым. Когда Уитни закончила собирать предметы, Джейсон взял рюкзаки: один, который отдал ей сегодня утром, и другой, от которого пахло её братом. Значит, она всё-таки виделась с ним и вернулась достаточно быстро, хотя её брат, скорее всего, не одобрил бы этого. Очевидно, что её планы либо провалились, либо будут осуществлены позже. Джейсон уточнил бы у неё, если бы мог. Или нет, потому что своим любопытством рисковал лишний раз потревожить Уитни, независимо от причин, по которым она вернулась. Если какая-то его часть до сих пор отрицала тот факт, что Уитни вернулась из-за него, все сомнения окончательно развеялись, стоило почувствовать прикосновение её пальцев и услышать просьбу вернуться с ней домой. Джейсон весь путь молчал по причинам, выходящим за рамки его немоты. Он отвёл Уитни в дом, затем оставил её только для того, чтобы набрать холодной воды из ближайшего ручья. Когда Джейсон вернулся, она всё ещё распаковывала и раскладывала вещи, что он довольно грубо прервал, заставив её повернуться, чтобы приложить к синяку влажную прохладную ткань — в детстве мама делала то же самое, когда у него был синяк под глазом. Джейсон жалел, что не мог производить лёд, поскольку холодная вода не так эффективна, как хотелось бы. Уитни засмеялась над его настойчивостью, но тут же вздрогнула, ощутив боль. Джейсон нахмурился, не зная, что делать. Но вот она потянулась к рюкзаку, извлекла коробочку с таблетками, две из которых проглотила насухо, не попросив воды. Джейсон снова приложил ткань к её лицу. Уитни улыбнулась, на этот раз не поморщившись. Он заставлял её оставаться на месте, не двигаясь, и она послушно терпела около десяти минут, прежде чем махнула рукой и вернулась к распаковке вещей. Джейсон увидел крекеры, арахисовое масло и свежие овощи, которые больше подходили для перекуса между полноценными приёмами пищи. Он рассеянно наблюдал за ней, более внимательно следя за звуками: шелестом одежды, царапаньем керамической тарелки, щелчком крышки пластиковой банки с арахисовым маслом. А потом послышалось хныканье. Глубокий, почти гортанный звук, который мог предшествовать болезненным ощущениям… или новой травме. Джейсон вскинул голову, его взгляд упал на Уитни, которая стояла у стола. Она опиралась руками о деревянную поверхность, сгорбившись и дрожа в плечах. После чего всхлипнула, и тогда Джейсон понял, что она плачет. Он подошёл к Уитни, не думая ни о чём, кроме сокращения расстояния между собой и ней. Осторожно потянувшись, убрал пряди волос с её лица и обнаружил, что её подбородок дрожит, щёки имеют бледный оттенок, а глаза, наоборот, красный. Уитни моргнула, выглядя ошеломлённой и немного потерянной, слёзы текли из её глаз, оставляя блестящие дорожки. — Мне жаль, что я… Слова утонули в рыданиях, она уткнулась лицом в футболку Джейсона, обвила руками его талию и держалась так крепко, что он почти испугался, что она сломает собственные кости. Ему никогда не нравились её слёзы. Поначалу они вызывали раздражение, как звук, который он совершенно не привык слышать в течение длительного времени. Потом его это беспокоило, потому что ему не нравилась мысль об её печали. Теперь же звук рыданий не просто беспокоил — он расстраивал. Вселял интуитивную потребность найти то, что было неправильным, и сделать всё возможное, чтобы это исправить. Уитни начала опускаться ниже, как будто ноги больше не могли удержать её, поэтому Джейсон крепко обхватил её под рёбрами и, взяв одну из её рук, обернул вокруг своей шеи, чтобы помочь держаться. Уитни вцепилась пальцами в его куртку, и он, подхватив её под коленями, взял на руки. Не зная, что ещё делать, Джейсон отнёс её в гостиную. Уитни вернула подушки на диван — должно быть, перед своим уходом — поэтому он подошёл к нему и опустил её на старую потрескавшуюся искусственную кожу. Джейсон осторожно гладил её по спине, вниз и вверх, затем снова вниз, следуя вдоль плавной линии позвоночника. Таким образом он надеялся её успокоить, но раньше никогда никого не утешал и даже не пытался, а потому не мог быть уверен, что его неуклюжие движения не раздражают Уитни. Вскоре послышался дрожащий вздох. Уитни посмотрела на него, убирая пряди волос с мокрых щёк. — Извини, — хрипло пробормотала она, всхлипывая, — я просто… моя… Закрыв глаза, она заставила себя сделать очередной медленный вдох. — Сегодня я узнала, что моя мама умерла. В животе Джейсона скрутился узел. — В смысле, я как бы подозревала об этом. Она болела — очень сильно — в течение многих лет, и до моего похода врачи сказали, что ей осталось жить всего несколько недель, поэтому я… у меня было чувство… я не хотела об этом думать, но с правдой пришлось смириться, — Уитни снова вздохнула. Джейсон потрясённо уставился на неё. Неудивительно, что она так упорно пыталась сбежать. Она хотела вернуться к своей умирающей матери, а он удерживал её… Почему? Потому что не смог убить сразу, а ещё был слишком эгоистичным, чтобы просто так отпустить. И всё это время Уитни могла быть единственным человеком, который хотя бы отчасти понимал потерю, которую он когда-то перенёс. Отвращение к самому себе скопилось во рту, как яд, а кожа горела в том месте, где Уитни касалась его. Он хотел оттолкнуть её, хотел упасть перед ней на колени и попросить прощения, которого не заслуживал. Он никогда не будет прощён, но обязан извиниться за то, что отказывал Уитни в свободе и удерживал её против воли. И как она, зная это, могла смотреть на него с чем-нибудь, кроме ненависти? Как она позволила ему приблизиться к себе, не говоря уже о… Боже, да как он смел считать, что любит её, после такого ужасного поступка? Но он любил, и именно поэтому ему было так больно — сейчас он ощущал себя животным в капкане, которому ничего не остаётся, кроме как отгрызть собственную лапу. Он упёрся рукой ей в плечо, собираясь отстраниться, но обнаружил, что не может этого сделать. Очевидно, Уитни не обвиняла его — хотя он не мог понять, почему — и нуждалась в его утешении, а не раскаянии. Она сама тянулась к нему. — Мне просто нужно немного выплакаться, — слабо произнесла она, — вот и всё. Он не мог изменить прошлое. Не мог отменить того, что сделал. Даже по отношению к ней. Но когда Уитни свернулась клубочком, положив голову ему на плечо, он понял, что и она не хотела бы, чтобы он пытался что-то изменить. Прошлое уже в прошлом. Теперь его задача — улучшить их общее будущее. Это ему точно по силам. Пальцы Уитни цеплялись за его футболку, и он удерживал её, пока она рыдала и всхлипывала. Казалось, Уитни плакала несколько часов. Её плач был подобен урагану, заключённому в человеческом теле, мощному и разрушительному. Всё это время Джейсон гладил её по волосам и спине, прижимал к себе, а она плакала, пока её рыдания не стали слабыми и хриплыми, а судорожное дыхание выровнялось. Он не знал, в какой момент она заснула, но вот её рука, до этого сжимавшая ткань его футболки, ослабла и начала соскальзывать. И Джейсон был этому рад. Скорбящей и измученной, Уитни требовался отдых. Стараясь не тревожить её, он переместился, расположившись на диване так, чтобы, если она растянется во сне, ей было комфортно. Он положил свою руку на её, указательным и средним пальцами мягко поглаживая тыльную сторону. Другая его рука покоилась на её спине. Джейсон умиротворённо закрыл глаза. «Так странно, — подумал он, — потеряться в ком-то и при этом не потерять всё»22. Protector
20 октября 2020 г. в 14:32
Когда Уитни вернулась, менеджер магазина сидел за прилавком, но тут же поднял на неё взгляд, отвлекшись от изучения какого-то списка, затем посмотрел на окно, за которым уже никого не было. Взяв свою корзину, Уитни послала мужчине улыбку и продолжила выбирать продукты.
В таком магазине не продавался рис или куриный бульон, а также свежие фрукты и овощи, за исключением маленьких упаковок с закусками, которые обнаружились в холодильниках у дальней стены — а ведь всё это требовалось, если она собиралась здесь жить. Уитни нужно будет найти способ выбраться в город за нормальными продуктами, а ещё отремонтировать бытовую технику в доме либо приобрести новую. Или же найти новое место для жизни, что было не так просто, даже если бы очень захотелось. Кроме того, пришлось бы искать работу, что само по себе весьма проблематично. По крайней мере, до тех пор, пока она не заберёт свою машину из родительского дома.
Вероятно, следовало узнать у Клэя, сможет ли он помочь, но об этом она не подумала. Значит, придётся разбираться со всем немного позже.
На данный момент она взяла достаточно еды на ближайший месяц — точнее, на неделю, в нынешних условиях. Наполнила свою корзину закусками из фруктов и овощей, овсяной кашей быстрого приготовления, арахисовым маслом и орехами, вяленым мясом, крекерами и многим другим. Также она взяла зубную щётку — не самого лучшего качества, но пока и такая сгодится — резинки для волос и дезодорант. Хотя Уитни подумывала о том, чтобы добавить в корзину алкоголь (после общения с братом ей не помешало бы пропустить пару рюмок), она решила воздержаться исключительно из-за общего веса набранных вещей.
Если менеджер посчитал что-то в её выборе странным или её саму — одетую в потрёпанные джинсы, с рюкзаком и сумкой на плечах, похожую на сбежавшего подростка — он ничего не сказал. Даже прикасаясь к презервативам, он не взглянул на неё, хотя в этот момент она густо покраснела.
Господи, ей что, двенадцать?
— Ещё раз спасибо, — выпалила она, пытаясь отвлечься от внезапного смущения, — за то, что было… ранее.
— Не за что. Но вынужден спросить ещё раз, вы уверены, что с вами всё в порядке? — он бросил пристальный взгляд на её сумки, его карие глаза были проницательными, он явно догадывался, что у неё могли быть проблемы если не с парнем, то какого-то другого рода.
— Да, — заверила его Уитни, — я в порядке. В моей семье произошла… смерть, а я нахожусь в процессе переезда, и это то ещё сумасшествие.
— Переезжаете в этот район? — менеджер грозно нахмурился, и эта реакция могла напугать Уитни, если бы она не знала, что за этим скрывались благие намерения.
— Это странно?
Он пожал плечами.
— Скорее необычно. Молодёжь, как правило, старается выбраться поближе к городу. Но это не моё дело.
Уитни в ответ тоже пожала плечами.
— Мне сейчас необходимы радикальные перемены.
— Понимаю.
Он назвал сумму, и Уитни расплатилась частью денег, которые ей дал Клэй. Хотя она не сомневалась в том, что с ней всё будет в порядке, ей стоило избегать лишних контактов с местными, пока всё не уляжется.
— Вам понадобится помощь с пакетами? — спросил менеджер, передавая ей сдачу.
— Нет, спасибо, я справлюсь, — она аккуратно переместила пакеты в спортивную сумку.
— Тогда хорошего вам дня.
Наполнив сумку до предела, Уитни направилась к двери.
— Ещё раз спасибо, — крикнула она через плечо.
— Будьте осторожны, мисс.
Заправочная станция осталась позади. Сегодня Уитни говорила больше, чем за последние несколько недель. Иногда она долго читала вслух, но это сильно отличалось от разговора с людьми, особенно когда речь шла о повышенном уровне эмоций. Она чувствовала себя морально истощённой и измученной до костей. Ей не терпелось вернуться обратно.
Она задумалась о том, насколько сильно всё менялось, и возвращение к озеру не стало исключением.
Она помнила, какими угнетающими казались ей деревья ранее — старыми, высокими и почти зловещими. Словно сам лес был разгневан её вторжением. Ей мерещилась опасность за мрачными тенями, но она всё списывала на стресс. Теперь же всё становилось понятно.
Сейчас окружающие деревья — такие же высокие и старые — казались ей защитой, опорой. Они приветствовали её.
И это, даже будучи глупым или странным, на самом деле было правильным.
Какая-то часть Уитни продолжала её осуждать, считая эгоисткой из-за того что она недостаточно винила себя, недостаточно скорбела по матери. Тем не менее, Уитни не могла избавиться от ощущения, что Эллен перед смертью каким-то образом намеренно отправила её сюда, буквально заставила жить своей жизнью, чтобы обрести счастье. Она как будто заранее всё знала.
Уитни понимала, что чисто логически это невозможно. Она не верила ни в судьбу, ни в бога, ни во что иное, что изменило бы её мнение. Но прямо здесь, в окружении леса, который стал таким знакомым и гостеприимным, всё казалось возможным.
Сжав сумку, Уитни задумалась о том, как далеко ещё идти и не сделать ли ей перерыв. Она уже была утомлена физически, а если к этому прибавить эмоциональную усталость после разговора с Клэем, и тяжесть морального бремени, которое приходилось нести, Уитни ощущала себя так, будто пыталась взобраться на огромную гору.
И пыталась в данном случае — ключевое слово.
Уитни не сразу услышала подъезжающую сзади машину. Наверное, вообще пропустила бы её приближение, если бы не глухое рычание двигателя. До этого ей по пути не встречалось ни одного автомобиля.
Прежде чем она успела обернуться, грузовик проехал мимо неё с тяжёлым гудением. Это был массивный «Форд», на вид довольно новый, с безупречно синей покраской и без единой царапины. Уитни бросила на него взгляд, не особо задумываясь и проявляя, разве что, немного любопытства, когда задние фары вспыхнули, и машина замедлилась, вскоре остановившись в нескольких ярдах перед ней.
В глубине сознания Уитни начала зарождаться тревога.
Наверное, объективных причин для беспокойства не было. Здесь всё отличалось от города — люди общались с незнакомцами вежливо и дружелюбно. Волноваться не о чем.
Тем не менее, приближаясь к грузовику, Уитни почувствовала, как беспокойство возросло и свернулось, подобно кислому молоку.
Послышался звук опускающегося окна со стороны водителя, и из машины выглянул мужчина.
— Привет.
У него было худое вытянутое лицо, со скулами, которые казались достаточно острыми, чтобы резать стекло, а его подбородок был скрыт тёмно-русой бородой. Волосы незнакомца были длинными, а улыбка — белоснежной и обаятельной. Возможно, ему было чуть больше тридцати, но Уитни сочла его довольно приятным на вид.
— Многовато вещей для пешей прогулки. Тебя подвезти?
Это было любезное предложение. Водитель не стал акцентировать внимание на том, что она, как девушка, должна быть слабой и беспомощной. Он просто проявил порядочность, и это не повод для отказа, но…
На самом деле, было много причин не соглашаться, самая большая и ужасная из которых заключалась в том, что она могла случайно привести его на территорию Джейсона. Как бы она ни была уверена в том, что сможет защитить людей от насильственной смерти, прямо сейчас ей не хотелось рисковать. К тому же, было неразумно предупреждать кого-то о том, что она направляется к озеру; не когда могут возникнуть неудобные вопросы, а после — поползти слухи и неприятные последствия.
Избавившись от необоснованного чувства тревоги, Уитни решила ответить с улыбкой и покачала головой. Может быть, ей будет тяжело идти, потому что она устала, но сейчас ей хотелось только вернуться, разобраться со своим дерьмом и найти Джейсона.
— Нет, но всё равно спасибо.
Вместо того, чтобы уехать, водитель дождался, пока Уитни поравняется с окном, и машина медленно тронулась, катясь рядом с ней.
Сердце начало биться немного быстрее.
— Да ладно, не будь такой, — всё ещё сохраняя любезность, продолжил он, — позволь мне подвезти тебя.
Уитни продолжала идти, стараясь не переходить на быстрый темп, как бы сильно того ни хотелось.
Вероятно, это просто была излишне напористая вежливость. Вероятно, он просто уедет, как только она снова откажется. У Уитни не было причин думать иначе. Однако она помнила, как несколько лет назад провела ночь в доме подруги, которая получила несколько синяков, рассечённую губу и четыре сломанных ребра после того, как осмелилась отказать мужчине, предложившему выпить в баре. Он загнал её в угол на стоянке, на которую она пришла, уверенная, что будет в безопасности в маленьком, хорошо освещённом месте. Уитни была уверена, что больше её подруга никогда и нигде не чувствовала себя в безопасности.
Что до самой Уитни, то она видела — и слышала — достаточно за свои почти тридцать лет жизни, чтобы понять, что зачастую не имеет значения, насколько ты вежлива и дружелюбна. Иногда простое «нет» для мужчин равносильно тяжкому оскорблению, наказание за которое может быть суровым и даже привести к смерти.
Уитни внимательно осмотрела пустую дорогу перед собой, пытаясь подсчитать, сколько ещё осталось до территории лагеря. Он находился слишком далеко, чтобы бежать. Взгляд Уитни метнулся к деревьям слева — в этой местности лес был достаточно густым, чтобы спрятаться.
Она уже неосознанно пыталась запомнить отличительные знаки на машине и лице мужчины. В памяти запечатлелась часть номерного знака и пронумерованная виниловая наклейка на заднем стекле — правда, пользы от этого мало. Даже если она достанет телефон из сумки, где он был спрятан под продуктами, даже если вызовет полицию, та попросту не успеет добраться до неё. Здесь она предоставлена сама себе.
Было забавно, как она не учла опасность, которую представляют другие люди, ведь это имеет куда более непредсказуемые последствия, чем встреча с голодной лесной живностью. Было так легко обо всём забыть, когда она долгое время провела в месте, где худшее, что могло с ней случиться, было результатом её собственной глупости.
Собравшись с силами, она снова натянуто улыбнулась.
— Я ценю ваше предложение, — сказала она, возможно, слишком твёрдо, — но со мной всё в порядке. Спасибо.
Повернувшись к дороге, она продолжила идти.
Прошло несколько бесконечно долгих секунд, грузовик ещё больше замедлил ход, и Уитни охватила паника, но она старалась не реагировать.
И тогда послышался рокот заглушаемого двигателя и щелчок двери.
Одним плавным движением она скинула сумку, сняла рюкзак и бросилась к деревьям.
Мужчина погнался за ней. Она не обращала на это внимания, петляя между деревьями и стремясь как можно быстрее преодолеть дистанцию. Она была медленнее, чем следовало бы, мышцы в ногах и спине начинали ныть, сигнализируя об усталости. Но, возможно, ей не нужно мчаться вперёд. Возможно, мужчина отказался от дальнейшей погони. Возможно, он решил, что она доставит слишком много проблем, а потому вернулся в свой грузовик и уехал.
Хруст веток позади развеял её предположения.
Дерьмо. Вот дерьмо.
Она ускорилась так, что нытьё мышц превратилось в вопль. Пульс гремел в её ушах, дыхание было тяжёлым, она явно не рассчитала силы для такого спринта — даже учитывая взыгравший адреналин.
Перепрыгнув через остатки сгнившего пня, она полезла в задний карман за ножом, которого там не было.
Джейсон доверил ей оружие именно для таких ситуаций (хотя сам, наверное, думал, что в худшем случае ей придётся отбиваться от койотов), а она, как последняя идиотка, ушла, забыв его. В данный момент нож скорее всего лежал на столике в прихожей, где и был оставлен. Теперь её единственной надеждой было то, что она либо каким-то чудом доберётся до лагеря, либо выживет, однако оба варианта, откровенно говоря, были маловероятны. Мужчина следовал за ней, а её силы стремительно истощались.
Почему он просто не мог быть приятным незнакомцем, который уважал бы её настолько, чтобы оставить в покое? Почему не мог просто проехать мимо неё? Где она так провинилась, чтобы заслужить это?
Вес, врезавшийся сзади, едва не повалил Уитни на землю. Мужчина схватил её за руку, его пальцы впивались в кожу выше локтя достаточно крепко, чтобы удерживать, даже когда она попыталась оказать сопротивление. Пылающая в ней паника раскалилась добела.
— Почему я должен бегать за тобой? — задыхаясь, пробормотал мужчина, и хотя его голос казался спокойным, Уитни чувствовала дрожавшую хватку. Он был страшно зол, — я ведь старался быть хорошим.
Она ударила его, попав по голени вместо колена, в которое целилась. Её ногти глубоко вцепились в кожу его руки. Мужчина выругался, другой рукой вцепившись в толстовку Уитни, притягивая её к себе.
— Отпусти! — закричала она, пытаясь казаться яростной, но её голос звучал слишком испуганно. — Отпусти меня!
Она бросилась в сторону, в надежде вывести мужчину из равновесия и вырваться, а затем убежать… неважно, как далеко. Мужчина снова выругался, но шире расставил ноги, чтобы не упасть на землю. Локтем он задел челюсть Уитни. Что-то щёлкнуло, и голова дёрнулась назад так резко, что на какие-то полсекунды она была абсолютно уверена, что вот-вот отключится. Вероятно, это бы и случилось, примени мужчина больше силы. Чёрт, ей ещё повезло, что она не прикусила язык.
Уитни уклонялась, изгибалась и извивалась, делая всё, чтобы выбраться. Но с гудением в голове и горящей половиной лица было трудно сосредоточиться.
Другой рукой мужчина приобнял её, прижав к своему жилистому телу. Затем послышался свист — или то был звон в ушах Уитни.
Когда низкий свист повторился, она не придала ему значения, подумав, что это просто последствия удара. Но потом она почувствовала. Мужчина пошатнулся, как будто его ударили по задней части колена, а его испуганный вскрик смешался с мясистым хлюпаньем от чего-то острого, вонзившегося в плоть.
Это не было галлюцинацией.
— Что за… — прорычал мужчина, стиснув пальцы на руке Уитни.
Она склонила голову в одну сторону, затем в другую, пытаясь увидеть, что произошло, но не обнаружила ничего, кроме гримасы на худом лице мужчины, покрасневшем от гнева и напряжения.
Краем глаза она уловила движение — мерцание тени среди зелени — и склонила подбородок к правому плечу, не сводя взгляда с деревьев. Её дыхание прервалось, а сердце пропустило удар, когда она увидела вспышку грязно-белой маски.
Джейсон бесшумно выскользнул из тени, подкрадываясь подобно большой кошке. В одной руке он удерживал лук, а другой натягивал тетиву.
Уитни инстинктивно отвернулась, чтобы не подставиться под выстрел, и с опозданием осознала, что ей следовало повернуться в другую сторону, чтобы сделать различие более чётким и Джейсон не задел её по случайности. Стрела, выпущенная с такой мощью, могла не только пробить тело мужчины, но и, пройдя насквозь, задеть её.
Но ей не стоило волноваться.
Стрела попала мужчине в бок. Уитни почувствовала давление собственной спиной, но не ощутила ни укола, ни ожога, ни наконечника стрелы в своей коже. А вот мужчина ощутил всё и душераздирающе закричал.
Хватка ослабла, и Уитни отшатнулась, тяжело прислонившись к грубому еловому стволу. Она цеплялась ногтями за кору и шумно втягивала воздух.
Оглянувшись, она увидела, как мужчина сжимает торчащее из его бока древко стрелы. По фланелевой рубашке стремительно расползалось багровое пятно — возможно, от самой первой стрелы, которая прошла насквозь и теперь блестела алым.
— Боже… — прохрипел мужчина, слабо опускаясь на одно колено. Судя по булькающему бормотанию, одна из стрел задела либо даже проколола лёгкое.
Уитни трясло от адреналина, ярости или ядовитой смеси того и другого. Но страха уже не было. Она больше не боялась. Было в Джейсоне что-то захватывающее, она видела его таким только при первой встрече, когда гнев в нём пылал подобно огню преисподней.
Нет. Она вообще никогда не видела его настолько злым. Удивительно, что трава под его ногами не сгорела от обжигающей ярости. Он не переставал двигаться даже во время стрельбы, затем уронил лук и длинными шагами направился к мужчине, напоминая Уитни потрясающего ангела-мстителя.
«Тебе следовало отпустить меня», — подумала она, посмотрев на мужчину, который поднял глаза и увидел человека, который приближался к нему, излучая смерть.
Почему мужчина не обделался со страху сразу же, оставалось для неё загадкой.
— Какого хера, чувак? — пробормотал он с долей возмущения и недоумения. Его голос дрожал.
Он думал, что всё это шутка? Прикол? Даже если он не был местным и просто проезжал мимо, не нужно быть гением, чтобы понять, что страшный человек в маске с огромным грёбаным ножом, простреливший ему рёбра, не имел никаких намерений, кроме самых серьёзных. И не нужно быть гением, чтобы понять, что после его появления она перестала кричать не просто так.
Теперь их разделяло всего несколько ярдов, и, казалось, мужчина уже догадался, что не покинет этот лес живым. Его спина напряглась, а голова втянулась в плечи.
— Нет, подожди… — начал он. Струйка крови стекала с его губ по подбородку, но Уитни не могла отвести взгляда.
Пять ярдов.
Она могла это остановить. Прямо сейчас, воспользовавшись бездыханной вечностью единственного мгновения. Всё, что ей нужно сделать, это попросить, и тогда у мужчины появится шанс доползти до грузовика — он тяжело ранен, но жив. Успеет ли потом добраться до больницы? Может быть. Или нет. Но другого шанса у него точно не будет.
Рука Джейсона потянулась к поясу, со стальным свистом извлекая мачете.
Ему не нужен был клинок, чтобы вселить страх перед собой в любого, кто попадался ему на пути. Он сам был оружием, чистой угрозой. Вряд ли Уитни была первой, кто думал об этом, пусть и так спокойно.
Три ярда.
— Подожди!
Да.
— Нет, пожалуйста, не…
Джейсон нанёс ему удар со скоростью гремучей змеи, схватив за рубашку и с глухим стуком повалив на землю. Свободной рукой обхватив древко стрелы, зажатое между рёбрами жертвы, он вытащил его резким, жестоким рывком.
Джейсон никак не отреагировал, когда мужчина застонал, однако Уитни заметила жар в глазах, скрытых маской, и подобную сокрушающую ярость она видела только однажды: так он смотрел на Клэя, когда тот к ней прикоснулся. Случись это с любым другим мужчиной, и Уитни списала бы эту ярость на ревность, но Джейсон не ревновал. Он не был настолько неуверенным в себе. Он просто был собственником. Ревность означает страх потерять то, что тебе в принципе не может принадлежать. А собственничество — это желание защитить именно своё.
Какая-то часть Уитни могла бы рассердиться на него за это… но, честно говоря, её определение казалось ей самой довольно точным.
Уитни была готова поклясться, что на мгновение взгляд Джейсона остановился на ней, прежде чем он бросил стрелу на траву. Затем его колено врезалось в спину мужчины, вновь послышался ужасный булькающий вопль, а после него — треск костей, возможно, рёбер или позвонков. Уитни рефлекторно вздрогнула. Боль, должно быть, была… нет, она не могла себе представить. А даже если бы могла, была слишком отвлечена, чтобы по-настоящему зацикливаться на этом.
Мужчина задыхался, его кости скрипели и разваливались, но Джейсон не останавливался.
Уитни никогда не видела, чтобы он старался изо всех сил причинить как можно больше боли. Конечно, смерти Аманды и Майка были ужасными и долгими, но на то были свои причины. Джейсон использовал кричавшую Аманду как приманку, чтобы привлечь всех остальных. Скорее всего, он не намеревался сжигать её заживо, но она, сопротивляясь, не оставила ему другого выбора. Что касается Майка, то его смерть стала результатом чрезмерной ярости, но опять же из-за сопротивления. Однако то, что происходило сейчас, не было похоже на те смерти. Это была истинная жестокость. Не просто уничтожение вредителя, а наказание.
Уитни должна была ужаснуться. Должна была это остановить.
Джейсон упёрся рукой в затылок мужчины и вонзил туда лезвие мачете, постепенно перерезая позвоночник и трахею одним плавным движением.
Вокруг воцарилась тишина, заглушившая всё, от шелеста листьев до ударов сердца Уитни.
Он умер.
А она просто стояла и позволила ему умереть. Не сказала ни слова. Она дрожала, её внутренности сжимались, но не от ужаса или отвращения. Ей даже почти не было его жаль.
Дело не в том, что какая-то её часть считала, что мужчина заслужил смерти, или что она пыталась ему отомстить. Скорее, в данном случае она не хотела на что-то влиять. Этот человек не просто случайно оказался не в том месте и не в то время. Он гнался за ней, хватал её, угрожал, и не имело особого значения, считала ли она, что подобное заслуживает наказания. Главное, что так считал Джейсон.
И отчасти Уитни его понимала. В этой жестокости была определённая необходимость, которую не могла проигнорировать даже её чёрно-белая мораль. Раньше Уитни никогда не смотрела на убийство в контексте, отличавшемся от ужаса или косвенного сочувствия. Теперь всё было совсем иначе.
Из всех возможных реакций на такой поворот событий она не ожидала ощутить именно нежный трепет в животе — обычно он появлялся после получения какого-нибудь подарка или другого милого жеста. Но всё же в этом был определённый смысл. Нечто первобытное в стремлении к тому, кто оказался способным защитить её. Даже несмотря на то, что современный мир был по большей части цивилизованным и улучшенным, у Уитни были свои потребности.
А ещё она была причиной того, что смерть мужчины стала самой отвратительной из всех, какие она видела в своей жизни.
Вытащив мачете, Джейсон вытер лезвие о ткань рубашки мужчины. Затем встал, возвышаясь над мёртвым телом, словно какое-то божество, свершившее праведный суд.
Некоторое время он просто стоял там, после чего поднял голову, чтобы посмотреть на неё.
Мягкая дрожь пробежала по телу Уитни от тяжести этого взгляда. Животное начало в ней хотело проявить благоговение, признать более сильного и смертоносного хищника. Она оказалась права, когда выбрала его, потому что несмотря на всё могущество и смертоносность, он пришёл сюда за ней.
Как он здесь оказался? Была ли она ближе к озеру, чем думала? Даже если так, он должен был находиться достаточно близко, чтобы услышать её крик. Это совпадение? Неужели он пришёл сюда специально? Ждал её? Но ведь Джейсон выглядел таким недоверчивым, когда она пообещала вернуться, хотя не планировала делать это прямо сегодня. Могли пройти дни или недели. Неужели Джейсон намеревался бродить по границе подобно призраку до того самого дня, когда она, возможно, вернётся? Уитни надеялась, что нет.
Во всяком случае, это уже не имело значения. Если бы не Джейсон, то взаимодействие с водителем грузовика для неё закончилось бы куда плачевнее. А если бы она не была такой дурой и взяла с собой нож, до этого в принципе не дошло бы. Но теперь ей было плевать, если она выглядела как глупая беспомощная девица, благодарная своему спасителю.
Она устала быть сильной и независимой.
Джейсон продолжал смотреть на неё, но его взгляд… он как будто не мог поверить, что она здесь. И дело было не только в том, что она пришла раньше, а в том, что вообще вернулась.
Значит, Джейсон искренне верил, что она не вернётся. Не только сегодня. Никогда не вернётся.
Осознания этого было достаточно для того, чтобы сердце Уитни разбилось.
Она слабо улыбнулась — просто чтобы не расплакаться.
— Эй.
Как будто одного её слова было достаточно для того, чтобы доказать, что она не иллюзия, но Джейсон пошевелился. Он подошёл медленно, почти неуверенно, словно до сих пор считал, что она может исчезнуть в любой момент, если он поторопится или моргнёт. Однако Уитни оставалась на месте, упираясь лопатками в ствол дерева позади неё. Массивная рука Джейсона приблизилась к её лицу, когда он осторожно взял её за подбородок, исследуя ушиб в области челюсти, куда мужчина попал локтем. Синяк приобретал багровый оттенок.
— Я в порядке, — быстро заверила она, — не думаю, что он всерьёз намеревался меня ударить.
Это не помогло. Глаза Джейсона сузились, и Уитни была готова поспорить, что он наверняка уже жалел о том, что медлил с нанесением смертельной раны.
— Спасибо.
Слово казалось наиболее правильным, но для ушей Уитни всё равно звучало странно. Судя по взгляду, который Джейсон периодически бросал на неё, он чувствовал примерно то же самое. Впрочем, отчасти это могло быть связано с тем, что она поблагодарила его именно за убийство — поступок, который прежде всегда так яростно осуждала.
Уитни ощутила, как Джейсон провёл подушечкой большого пальца по её щеке. Не раздумывая, она подняла руку и аккуратно обхватила его запястье.
— Я в порядке, — повторила она, осознавая, что он прикасался к не травмированной стороне её лица, а в его глазах больше не было запоздалого желания отомстить. Джейсон смотрел на неё так, будто только она одна во всём мире имела для него значение.
Эмоций, переполнявших этот взгляд, было достаточно, чтобы она почувствовала слабость в коленях.
«Это нормально, когда ты знаешь, что тебя любят и охраняют», — подумала Уитни.
— Я же говорила, что вернусь, — сказала она главным образом потому, что не знала, что ещё добавить, а если бы промолчала, то непременно разрыдалась бы как маленькая девочка или истерически расхохоталась, а уже потом разрыдалась.
Джейсон слегка опустил подбородок, как делал ранее, когда хотел показать, что услышал и понял её, но не был согласен.
По крайней мере, ты попыталась.
— Я… м-м…
Нижняя губа Уитни задрожала, и ей пришлось глубоко вдохнуть, чтобы сдержаться. Если они не сдвинутся с места — она начнёт рыдать прямо здесь, посреди леса, чего искренне не хотелось бы. Она всё равно заплачет, но будет лучше, если это произойдёт в какую-нибудь подушку.
— Я кое-что оставила у дороги.
Джейсон кивнул и убрал руку.
Затем отступил обратно к деревьям, откуда появился спустя мгновение, держа лук и колчан, полный стрел. Присев рядом с телом, он принялся извлекать стрелу из ноги мужчины. Вместо того, чтобы просто вырвать, он использовал мачете, разрезая мясо.
По какой-то причине это вызвало у Уитни брезгливость. Подавив приступ тошноты, она отвела глаза, пока Джейсон вытирал кровь со стрел рубашкой мужчины.
Когда он протянул ей руку, чтобы уйти, она по привычке направилась к нему, но через секунду остановилась.
— Но… что мы будем делать с… с ним?
Джейсон одарил её снисходительным взглядом и насмешливо фыркнул, давая понять, что намерен оставить труп гнить здесь.
Что ж, тогда до свидания.
Её несколько обеспокоило то, насколько равнодушной и беспощадной она казалась себе в этот момент, но только до тех пор, пока не вспомнила, почему находилась здесь. Возможно, мужчина не заслужил смерти. Возможно, объективно он не успел сделать то, за что ему был вынесен такой приговор. Но он намеревался причинить ей вред, и, откровенно говоря, она не хотела бы выяснять, что случилось бы в итоге. Должно быть, в ней взыграл первобытный инстинкт, и она не осуждала себя за это.
К счастью, ей удалось изящно вышвырнуть свои вещи, прежде чем броситься прочь, как испуганный бурундук, что в свою очередь — Уитни очень надеялась — означало, что при падении ничего не сломалось. Впрочем, самое ценное, что могло пострадать — это телефон, но тот был зарыт между слоями одежды и продуктами.
Последние вывалились из пакета, рассыпавшись по дороге, и пока Уитни собирала всё обратно, Джейсон закинул рюкзак и спортивную сумку на плечо. Она хотела возразить, но знала, что он опять будет упрямиться, а у неё уже нет энергии для споров. Адреналин стремительно покидал её организм, приводя к истощению.
Взяв бумажный пакет, свободную руку Уитни протянула Джейсону.
— Пойдём домой.
Рука Джейсона сжалась вокруг её, и Уитни буквально ощутила исходившее от него удивление, но не понимала, почему, пока не взглянула в его глаза, широкие от шока, от того, как она только что назвала лагерь и его земли. Дом.
На самом деле, она сказала это неосознанно, слова выскользнули сами собой, а после она не решилась поправлять себя. Да и поправлять-то было нечего. Она отказалась от возможности вернуться в собственный дом, в котором провела последние десять лет своей жизни, потому что того, что делало то место домом, больше не было. Дом — это не только стены и крыша. Это больше, чем имущество, даже больше, чем люди. Дома ты можешь быть настоящим. Дом — это безопасность, комфорт и счастье.
Уитни нежно сжала руку Джейсона, и они отправились домой.