***
Более часа Джейсон неподвижно сидел на диване, прежде чем решил подняться. Он делал это с невероятной осторожностью и медлительностью, чтобы не разбудить Уитни и аккуратно усадить её на подушки. Он мог бы остаться на месте, но чувствовал, что должен действовать. Потому что, во-первых, он не снял мачете, и ручка оружия болезненно упиралась ему в бок. Во-вторых, диван был жёстким, неудобным и слишком коротким, чтобы Уитни могла на нём нормально лежать. Джейсон задумался над тем, не организовать ли снова спальное место на полу, но подушки уже были на диване, а где найти им замену, он не знал. Именно тогда ему в голову пришла мысль проверить наверху. На первом этаже спален точно не было, а вот насчёт второго он не был уверен. И хотя ему не нравилось передвигаться по дому без Уитни, потребность была достаточно сильной, чтобы побороть дискомфорт. И это сработало в его пользу. Спальня была маленькой, но сама кровать отличалась большими размерами и приличным состоянием. Джейсон постелил свежие простыни, которые нашёл в комоде — чистые и сильно пахнущие чем-то цветочным — что поначалу вызвало небольшие трудности и замешательство относительно того, как правильно застилать постель. Затем он направился к окну, рама которого покоробилась от непогоды. Джейсон смог его открыть, не сломав, и впустил в комнату свежий воздух, как это делала Уитни с окнами и дверями внизу. Старыми простынями он стёр пыль с пола и мебели, и комната оказалась вполне пригодной для жизни. Усилия привели к тому, что он весь покрылся пылью, причём так, что просто отряхнуться было бы недостаточно, а значит придётся отправиться к реке. Джейсон решил, что в целом постирать одежду было бы неплохо. Кроме того, снаружи светило солнце, и вещи должны были высохнуть быстро. Всё вместе заняло у него несколько часов, что немного его огорчило. Вернувшись в дом, Джейсон обнаружил Уитни там, где оставил её. Его сердце сжалось. Уитни была так измотана, что почти не двигалась во сне. Взяв одеяло из сложенной стопки на сиденье стула, Джейсон накинул его на Уитни, затем осторожно поднял на руки, чтобы понести вверх по лестнице. Он уложил её на кровать и ненадолго оставил одну, чтобы принести тарелку с едой, которая была оставлена внизу, на случай, если Уитни проснётся ночью. После чего он сбросил ботинки, отстегнул изношенные кожаные ремни вокруг талии и бёдер, положил мачете рядом и осторожно опустился на кровать, беспокоясь о том, что она не выдержит его вес. Прижав Уитни к себе, он поправил одеяло и с тихим вздохом откинулся спиной к стене. Ещё утром, встречая рассвет, он не ожидал, что день закончится таким образом. Не ожидал снова увидеть Уитни, не говоря уже о том, чтобы почувствовать её медленное, ровное дыхание. И всё же она была здесь. К его большому шоку и удивлению. Она спала всю ночь, двигаясь пару раз и прижимаясь головой к его широкой груди. Джейсон понятия не имел, насколько ей было удобно, но был готов держать её сколько угодно — часами вдыхать аромат и наслаждаться теплом. Он мог бы проводить целые дни, занимаясь этим. Конечно, было бы лучше, если бы Уитни не спала, но на данный момент он не смел желать большего. Когда она наконец проснулась, то первым делом хрипло извинилась, и это было так на неё похоже, — с нежностью заметил Джейсон, — суетиться из-за неудобств, в которых нет её вины. Он убедил её поесть и попить и был рад, когда она сделала это без возражений — хотя был готов заставить в случае проявления упрямства. Джейсон почти сумел забыть причину её слёз накануне вечером и, следовательно, главную причину, по которой они оказались в этой комнате на этой кровати. Он был настолько занят заботой об Уитни, чтобы изгнать это из памяти. Почти. Пока упоминание не вернуло приступ ужаса, вины и отчаяния. В отличие от предыдущей ночи, Уитни не проигнорировала его реакцию, погружённая в собственное горе. Сейчас она всё осознала практически сразу и шокирующе быстро назвала его невиновным. — Пожалуйста, прекрати себя наказывать, — умоляла она, сжав его руку своей, маленькой и холодной. Может быть, она была права. Может быть, не только он был виноват. Уитни вряд ли подумала о том, что он ей поверил, а так и было, поскольку её возвращение было достаточным доказательством того, что даже если она затаила обиду, всё равно оставалось рядом. Джейсон был бы рад прислушаться к ней и отпустить чувство вины, но не знал, как. Вина, казалось, укоренилась в самом его существе. Уитни в подробностях рассказала, как оказалась на его земле. Рассказала о матери. Боль в её голосе отдавала привычкой — должно быть, Уитни давно привыкла страдать. Но также Джейсон слышал облегчение, поскольку то, что близкий для неё человек больше не испытывал боли и отправился в лучший мир, позволило Уитни наконец начать залечивать моральную рану, что годами гноилась рядом со смертельно больной матерью. И Джейсон, пусть и не мог полностью понять её, всё же был рад. Она рассказала о жизни, которую оставила искромсанной, растоптанной до костей. Джейсон больше выживал, чем жил, но прочувствовал историю Уитни до глубины души. — Моя новая жизнь начнётся прямо здесь и сейчас, — сказала она с нотками усталости в голосе. А затем добавила, гораздо мягче, — с тобой. Он потрясённо взглянул на неё, уверенный, что ослышался. Она же смотрела не на него, а на их руки, провела кончиками пальцев по внутренней стороне его ладони. Уитни выглядела… застенчивой. — Если захочешь. Он потянулся, чтобы притянуть лицо Уитни к себе, пока её лоб не упёрся в его маску. Джейсон зажмурился, чувствуя отвращение к собственной маске за то, что не мог ощутить кожу Уитни. Только лёгкое давление, когда она обхватила его голову своими тонкими руками и коснулась губами области рта на его маске. Он чувствовал её жар, дыхание на искалеченных губах. С таким же успехом Уитни могла засунуть руку ему в грудь — просунуть её прямо между его рёбрами — и сжать пальцами бьющееся сердце. Она прижалась лицом к его шее, её нос прохладно касался его кожи. Джейсон смутно осознавал, что говорит Уитни, хотя и не слышал из-за слабого звона в ушах. Мгновение спустя она зашевелилась, извиваясь, как будто ей было неудобно. Джейсон моргнул, и они оказались лицом к лицу, её бедра сильнее прижались к его животу — острые кости, мягкая плоть и жар. Дыхание Уитни изменилось, став более поверхностным. Затем она ускользнула, несколько неуклюже перелезая через его ногу. Джейсон подумал, что ей что-то понадобилось, и она захотела взять это, однако Уитни просто стояла, глядя на него и как будто размышляя. Было бы ложью утверждать, что в её взгляде Джейсон не видел беспокойства. В глазах Уитни была видна нерешительность, причём, как-то связанная с ним. Тем не менее, он решил подождать. То, что последовало за этим, застало его врасплох. Спереди на футболке Уитни был крошечный ряд пуговиц — деталь, которую Джейсон давно заметил, но не придавал ей значения до сих пор. А теперь тонкие пальцы Уитни тянулись к этим пуговицам. Её движение привлекло внимание Джейсона, и он обнаружил, что попал в ловушку. Его глаза были прикованы к дюйму кожи, обрамлённой краями расстёгнутого ряда. Руки Уитни опустились, обхватив низ футболки и сдвинув ткань вверх. Джейсон с восторгом наблюдал за тем, как обнажался плоский живот, гладкие мускулы и мягкая плоть под кожей, бледной, как молоко. Уитни стянула футболку через голову, из-за чего волосы упали на её плечи свободными волнами. Рыжий цвет в лучах рассвета приобрёл оттенки тлеющих углей. Наконец-то Джейсон получил возможность разглядел странную деталь одежды бежевого цвета, обвивавшую рёбра Уитни. Ткань идеально обхватывала её грудь, и он задумался над тем, что эта штука, должно быть, для того и предназначалась. Жар медленно пополз по его коже. Он не двигался сознательно, но его нога сама сильнее упёрлась в пол. Тем временем Уитни расстегнула застёжки на джинсах. Пульс Джейсона участился, а во рту внезапно пересохло. Уитни опустила джинсы, немного обнажив чёрное нижнее бельё, которое Джейсон не мог видеть так хорошо, как хотелось бы, но ткань такого цвета подходила коже Уитни куда лучше, чем та, что была раньше. Уитни сделала движение, и джинсы соскользнули сами по себе, обнажая её длинные ноги. Длинные и чертовски красивые. Джейсон ненавидел свою неспособность сказать ей, какая она красивая. Такая женщина, как Уитни, заслуживала слышать комплименты снова и снова, заслуживала дышать ими. Она изящно переступила ткань, после чего потянулась за спину, и Джейсон услышал крошечный пластиковый щелчок, как будто что-то сломалось. А затем эластичные лямки скользнули по склонам её плеч. Его сердце перестало биться? Джейсон не был уверен, и ему было всё равно. Уитни приложила ладонь к полоске ткани, удерживая ту на месте всего на мгновение, но после позволила ей упасть. Джейсон смотрел широко раскрытыми глазами и с открытым ртом, к счастью, спрятанным за маской. Её тело не особо отличалось от других женских тел, которые он видел (не то, чтобы он когда-либо всерьёз интересовался ими). И в то же время каждую ранее открытую часть тела Уитни он изучил с пугающей одержимостью: изящный изгиб шеи, длинные руки, мягкие изгибы икр, тонкие щиколотки. И ни одна женщина не могла в этом сравниться с Уитни. Джейсон никогда так не смотрел на чужую талию, не хотел прикоснуться, чтобы почувствовать мягкость. Не испытывал желания кончиками пальцев провести естественную линию, проходящую от впадины горла к ложбинке груди. Он никогда не задумывался об ощущении от соприкосновения женской кожи с его собственной. То, как ему хотелось потрогать Уитни, попробовать её на вкус, сжать её… он сам не мог определиться, что именно было ему нужно. Просто… Уитни. Вся. Целиком. Когда она засунула пальцы под нижнее бельё, Джейсон почувствовал, как в низу его живота начал закручиваться обжигающий узел. Уитни сняла нижнее бельё следом за джинсами и осталась стоять перед ним, полностью обнажённая и завораживающая. Она тревожно закусила губу, а после шагнула к нему. Вдох Джейсона был резким, как нож, рассекающий горло жертвы, когда Уитни опустилась на край кровати рядом с ним. Её колено коснулось его бедра, а тепло, казалось, прожигало его брюки насквозь. На спине Джейсона выступил холодный пот, и внезапно он понял, что не знает, куда смотреть. Краем глаза он заметил, как губы Уитни изогнулись в улыбке. Её рука коснулась его, слегка потянув за рукав. Его кожа покалывала от прикосновения. — Твоя очередь.***
Она была не первой женщиной, которую видел Джейсон, но первой из тех, кто имел значение. И ему не нужны были слова, чтобы сказать ей это. Это был единственный раз, когда в подобной ситуации Уитни даже мимолётно не думала о недостатках своей фигуры: излишне мягкий живот, угловатость суставов, бледные растяжки на бёдрах от слишком быстрого роста в подростковом возрасте. Она понимала, что с точки зрения логики эти недостатки были преувеличены и чаще всего замечались только ею, а большинство мужчин и вовсе не придавало этому значения при виде любимой обнажённой женщины. Но иногда важно увидеть отсутствие внимания к мелочам, чтобы поверить в это самой. Джейсон вбирал голодным взглядом каждый дюйм её кожи. К тому времени, как она добралась до трусиков, он выглядел так, как будто был готов упасть в обморок, и это заставило её почувствовать себя желанной. Она вернулась на кровать, не удивившись, когда Джейсон застыл от прикосновения её колена. Он сидел неподвижно, его обычно размеренное равновесие стало неестественным и неуклюжим, а пальцы вцепились в простыни по бокам. Джейсон беспокойно заёрзал, но не попытался прикоснуться к ней, хотя — Уитни не сомневалась — очень этого хотел. Она осторожно потянула его за рукав. — Твоя очередь, — поддразнила Уитни, надеясь немного ослабить его напряжение. Он встретился с ней взглядом, и в его глазах мелькнуло осторожное понимание. Затем он медленно поднял руку и потянулся к вороту, чтобы стянуть футболку через голову. Сжал ткань, прежде чем отложить её в сторону. Его пальцы согнулись, задевая край пояса, и Уитни ощутила трепет в животе, одновременно в волнении, нервозности и восторге — но, казалось, чем дольше она ждала, тем более неуверенным он становился. Его рука опустилась обратно на кровать. Возможно, Джейсон был слишком захвачен моментом, чтобы почувствовать это раньше, но сейчас он, похоже, осознал собственную неопытность. Или… сомнение? Уитни могла бы быть сбита с толку из-за того, как он мог усомниться в её влечении к нему, если бы не знала о его прошлом. Когда годами слышишь оскорбления и обвинения в уродстве, сложно поверить в то, что ты кого-то привлекаешь. На это потребуется немало времени и решимости. К счастью, и то, и другое у них в избытке. Встав на колени, Уитни придвинулась ближе, положив ладони на твёрдую дугу ключицы Джейсона. Она испытала восторг, когда его взгляд ненадолго упал на её руки, а затем вернулся к её лицу. — Прикоснись ко мне, — предложила она первой, отчасти потому, что догадалась, что это успокоит Джейсона. Кроме того, её собственное тело было напряжено, и она хотела, чтобы он положил на неё руки. К её облегчению, это сработало. Вряд ли её можно было назвать хрупкой, но когда он прикоснулся к её талии обеими руками, она осознала свою миниатюрность. Кончики его больших пальцев скользнули вниз, задержавшись на небольшом углублении её пупка, и лёгкая дрожь пробежала по её спине. В прикосновении Джейсона было столько удивления, как будто он дотронулся до вселенской материи, а не кожи девушки, которую знал всего несколько недель. Тем не менее, его можно было понять — для него всё это в новинку. Этот комфорт, безопасность. Он мог сомневаться, но чувствовал себя в безопасности рядом с ней так же, как и она с ним. Уитни никогда не встречала мужчины, который понимал бы, насколько это важно. Джейсон пошевелился, становясь к ней ближе. Однако всё ещё выглядел неуверенным, поэтому, когда он отстранился, едва коснувшись её груди ладонью, она удивлённо моргнула. Он снова дотронулся — с вопросом. С просьбой. Он хотел, чтобы она легла. Уитни послушалась, заинтригованная и обрадованная этим совершенно неожиданным действием. Она откинулась на мягкий матрас, закинув руки за голову и напомнив себе расслабиться, даже когда её живот трепетал от нетерпеливого предвкушения, стоило Джейсону нависнуть над ней. Его рука скользнула по её шее. Не так, словно он хотел сжать её, а как будто восхищался. Уитни заметила в его поведении оттенок заботы, направленной на то, чтобы не напугать её. Хотя нападения за всё время их общения совершала только она — оба раза. Джейсон вёл себя мило, и щёки Уитни покраснели от удовольствия, которое она не смогла бы скрыть даже при очень большом желании. Она знала, что Джейсон это видел, и была рада, надеясь на то, что её реакцию он воспримет как комплимент. Кончики пальцев задевали её подбородок. Подушечка большого пальца коснулась нижней губы, повторяя её форму и мягко надавливая. Это было инстинктивным действием — губы приоткрылись сами, и спустя мгновение Уитни осознала, что именно этого Джейсон и хотел. Она не знала, почему это так на неё повлияло, но обжигающее желание, скопившееся в низу живота, было сложно с чем-то перепутать, как и беспокойное стремление к трению, которое заставляло её бёдра сжиматься вместе. У неё возникло безумное желание лизнуть палец Джейсона, но она подавила его, чтобы случайно всё не испортить. Пальцы Джейсона скользнули ниже, между её ключицами, так легко и мягко, что по её коже пробежали мурашки. Он провёл ладонью по выпуклости левой груди, задевая сосок, и Уитни выгнулась в спине, не сдержавшись. Она думала, что напугает Джейсона своей реакцией, но любопытство в нём побеждало тревогу. Он повторил прикосновение, на этот раз намеренно задерживая ладонь чуть дольше, и это было так восхитительно, что Уитни заскулила, сжав пальцами ткань простыни. Джейсон становился смелее с каждой секундой, с каждым вздохом. Когда его ладонь переместилась на правую грудь, это было куда более уверенным действием. Он с пылающим восхищением наблюдал за её напрягшимся соском. Бёдра Уитни снова сжались. Она извивалась, рефлекторно раздвигая ноги, с её губ сорвался непроизвольный стон. Джейсон ласкал её сосок так медленно, что это была почти боль, отдавшаяся эхом глубоко во влагалище. Он был так сосредоточен. Уитни не привыкла к подобной напористости, а потому была немного сбита с толку тем, насколько это возбуждало. Хотя в этом не должно было быть ничего удивительного. Уитни пропустила тот момент, когда Джейсон оторвался от её груди, и его ладонь мягко скользнула по рёбрам к животу. Он провёл по едва заметному остатку синяка на её бедре. С извинением, сожалением, но не отвращением, за что Уитни была ему благодарна. Джейсон пропустил то место, к которому она больше всего ожидала прикосновения, и просто погладил внутреннюю часть её бедра. Прикосновение было наполнено нежностью и любовью. Казалось, он и сам наслаждался этими ощущениями, поглаживая её кожу, словно та была бархатом. Затем, чуть повернув ладонь, скользнул пальцами выше, раздвигая влажные складки. — Ах… Стон застрял в её горле, а спина беспомощно выгнулась от резкой, но сладкой пульсации плоти. Уитни раздвинула ноги немного шире, позволяя Джейсону изучить больше, и с трепетом прикрыла глаза. Джейсон коснулся клитора, и Уитни была совершенно не в состоянии остановить непроизвольное покачивание бёдер. Это было почти неловко — точнее, могло бы быть, если бы Джейсон был кем-то другим, и если бы она не погрузилась в собственные эмоции так глубоко, что ей было всё равно. Ох, господи. Уитни чувствовала себя так хорошо, только когда прикасалась к себе. Не было бы ложью сказать, что её это несколько встревожило. Он обратил внимание на её реакцию и, к счастью, был достаточно внимательным и решительным, чтобы понять, что клитор является ключом к удовлетворению женщины. Он следил за каждым её звуком, за каждым бесконечно малым намёком на движение, как прибор, настроенный на самые тонкие колебания, которые подсказывали ему, что хорошо, а что не очень. Уитни извивалась, задыхаясь, одна из её рук запуталась в простыне. Другая нашла его бедро, и её пальцы согнулись, слегка царапая грубую ткань штанины. Джейсон уже не исследовал её. Она не сомневалась, что он был доволен собой, поскольку не просто делал то, что, как он думал, должен был. Не пытался спешить. Он растягивал удовольствие — нет, получал удовольствие непосредственно через неё, и она была в экстазе от мыслей об этом. Но даже будучи ошеломлённой и полубессознательной, она понимала, что он не мог узнать сразу обо всём. Концентрация на ней позволила ему не зацикливаться на неопределённости. Он не нервничал и не напрягался до тех пор, пока она могла его отвлекать. Уитни должно было это беспокоить, но сейчас она была совершенно не в состоянии мыслить рационально. Не когда Джейсон был полон решимости подарить ей лучший оргазм в её жизни. Уитни словно задержалась на краю пропасти в течение долгих, мучительных секунд, так и не сумев прыгнуть… и она не могла быть уверена, что Джейсон делал это не специально, продолжая растягивать удовольствие, пока не превратит её в дрожащую, отчаянную кашицу. Возможно, было слишком рано думать о нём так, но чувства подсказывали обратное. Уитни почти задохнулась, когда достигла пика. Оргазм напоминал скорее приливную волну, чем резкий щелчок. Он был долгим и сочным, наполнил её таким неземным блаженством, что, чёрт возьми, она была готова сорвать с Джейсона его проклятые штаны, даже если это будет последнее, что она сделает.***
Сказать, что Джейсон не понимал, чего так опасался, было бы всё равно что соврать. Он должен был быть в восторге от перспективы повторить какую-либо часть того, что произошло две ночи назад, должен был быть полностью поглощён прекрасным существом, сидящим рядом с ним без одежды. И он действительно ощущал всё это, но также необъяснимо боялся. То, как Уитни смотрела на него, когда он стягивал чистую футболку со своего тела… Джейсон с трудом мог поверить в то, что её реакция не была фрагментом его воображения, запутанного желания. Но Уитни была настоящей и сейчас смотрела на его торс. Она хотела, чтобы он, подражая ей, полностью избавился от одежды, но он не осмелился. Ему и без этого было горячо и хорошо, а от её прикосновений он вновь начинал нервничать, что вкупе с остальными ощущениями давало странную и, возможно, даже опасную смесь. Он отчаянно хотел прикоснуться к ней. Настолько, что само желание отзывалось тупой болью в руках, грызло низ живота. И всё же он колебался. Дело не в том, что он хотел добиться разрешения — Уитни чётко сказала, что это не нужно. Нет, причина скрывалась в чём-то другом. Проще говоря, Джейсон не знал, что делать. Казалось, он хотел чего-то конкретного, но понятия не имел, чего именно, и слишком боялся совершить ошибку из-за собственного невежества. Он хотел, чтобы Уитни осталась, хотел доставить ей удовольствие, сделать её счастливой… но совершенно не понимал, как это сделать. Он никогда ещё не испытывал большего облегчения, чем в тот момент, когда Уитни приблизилась, окутала сладким ароматом и подсказала: — Прикоснись ко мне. И как бы ни смущали её слова, что-то внутри Джейсона расслабилось. Его руки поднялись, обвив её талию — так он мог почувствовать каждый изгиб её тела. Но также он хотел смотреть на неё, и лучший способ, который он придумать, чтобы заполучить и то, и другое — это попросить её лечь. Казалось, Уитни была удивлена его рукой, которая мягко коснулась ключицы, но почти сразу догадалась, что ему было нужно, и легла на бледно-серую простыню. Руки она закинула за голову, случайно заставив грудь подняться выше. Джейсон ощутил напряжение в паху. То место на челюсти Уитни, куда ударил незнакомец, всё ещё было немного красным и наверняка болело, но, к счастью, не опухло. Хорошо. Джейсон снова обратил внимание на её маленький подбородок и пышные губы. Он не мог понять, почему хотел, чтобы она приоткрыла губы, и испытал по-странному сильное удовлетворение, когда она подчинилась. Её ресницы слегка опустились, и по позвоночнику Джейсона пробежали мурашки. С усилием он опустил взгляд и решил прикоснуться ниже. Он видел обнажённую женскую грудь достаточно часто, чтобы перестать удивляться. Он знал, как выглядела и как двигалась женская грудь, но никогда прежде не владел ею и не испытывал такого желания — до тех пор, пока Уитни не обнажила свою. Кожа Уитни была кремового оттенка, бледной и почти сияющей при определённом освещении. Её грудь имела тот же цвет, кроме розоватых сосков. Кончиками пальцев Джейсон скользнул по мягкой плоти, приятно удивившись, когда Уитни выгнула спину. Это было воплощение неконтролируемого рефлекса, движимого чистым удовольствием. Джейсон повторил прикосновение немного увереннее, и Уитни издала звук, который был похож на проявление дискомфорта, и на мгновение он забеспокоился, что причинил ей боль. Он взглянул на неё, и весь её вид — в том числе, выражение лица — был неописуем. Глаза Уитни остекленели, волосы были распущены и раскинулись огненным ореолом вокруг головы. Руки напряглись, а пальцы вцепились в простыню. Джейсон чувствовал её запах, солоновато-сладкий, который, как он теперь понимал, сопутствовал влажности между её бёдрами, которые она сжимала, словно удовлетворяя таким образом потребность в прикосновениях. Его прикосновениях. Совершенно нарочно он провёл кончиком пальца по её соску, и его внутренности сжались от горячего, дикого восторга, когда она начала извиваться сильнее и закусывать губу. Остальная часть его исследования была несколько возбуждённой, хотя он задержался у её бедра, с сожалением хмурясь и изучая синяк. Причинять боль Уитни было последним, чего он хотел — и она, к счастью, знала об этом. Тем не менее, он решил быть более осторожным и очень надеялся на то, что Уитни поймёт, что он никогда и никому не позволит ударить её. Его глаза опустились, остановившись на коротких тёмных волосках между её бёдер — это он тоже видел раньше, но не изучал с настоящим любопытством. Прикосновение к волоскам было довольно приятным. Взгляд на неё в таких местах затронул какую-то его часть, основанную на силе и желании. У него перехватывало дыхание, а кровь в жилах раскалилась добела. Инстинкт руководил его пальцами, погружая их в мягкое, скользкое тепло, а лёгкие наполняя её ароматом. В тот момент, когда он прикоснулся, Уитни хрипло, но почти пронзительно застонала и раздвинула ноги чуть шире, как будто для лучшего доступа. И Джейсон жадно воспользовался преимуществом, наклонив голову, чтобы изучить это тёплое место. Он всегда считал свою анатомию странной, но строение тела Уитни было гораздо сложнее и увлекательнее. Мягкие складки плоти по форме напоминали цветок, но не совсем. Цветов существовало много, но они не заставляли его тело болеть и гореть, не вызывали настолько сильного желания близости. Проведя кончиками пальцев по длине этих лепестковидных складок, он задел что-то, от чего Уитни резко выгнулась. Она издала сдавленный отчаянный стон, и Джейсону не требовалось много времени, чтобы понять, что это место нужно изучить как можно более тщательно. Осторожно исследуя, он обнаружил плотный бугорок, спрятанный в плоти, текстура которого была похожа на соски, но не совсем такая. Судя по тому, как напрягались мускулы на бёдрах Уитни, а дыхание переходило в сплошные стоны, именно этот бугорок вызывал у неё такую реакцию, и тогда Джейсон решил повторить. Он обращал пристальное внимание на каждый звук, который она издавала, каждое подёргивание, каждый намёк на движение. Он продолжал поглаживать её складки в разном темпе и с разной глубиной, пока не собрал достаточно информации, чтобы понять, что медленные движения вызывают вялую дрожь, а интенсивные круговые заставляют Уитни изгибаться и неистово задыхаться. Джейсон почувствовал её руку на своей ноге, её ногти скользнули по его бедру. Глаза Уитни были прикрыты и затуманены, губы приоткрыты, а грудь вздымалась и опускалась вместе с её дыханием. Напряжение в брюках уже не вызывало дискомфорта, а рот заполнился слюной, как бывало при сильном голоде, когда видишь перед собой нечто аппетитное. Он практически пожирал её: смаковал умоляющие звуки, нежную дрожь её бёдер, удовольствие, с которым она выгибалась, чтобы изменить угол проникновения его пальцев. Теперь он видел то же безумное желание и в ней — в чертах её лица, в изгибе тела, чувствовал участившийся пульс, сосредоточенный между ног. Уитни вздрогнула, ахнула и будто сломалась. А Джейсон ощутил прилив жара. Убийство никогда не давало ему силы. По крайней мере, точно не такой. Смерть была платой жертв за их проступки. Это по-своему удовлетворяло, но дальше была только пустота. А сейчас он испытывал чувство триумфа, когда Уитни обмякла в эйфории… это не было похоже ни на что, прежде известное ему. Если бы остальная часть его жизни заключалась в том, что доставлять удовольствие Уитни, это было бы идеально.***
Примерно минуту Уитни не могла пошевелиться. Либо мышцы её живота взбунтовались, либо она забыла, как ими пользоваться, что в общем-то её вполне устраивало. Она наслаждалась этими спазмами и смотрела на Джейсона, блуждала взглядом по его массивным рукам и плечам, была загипнотизирована блеском его груди и впадиной на горле — всё ещё ошеломлённая тем, что была способна довести его до столь обильного потоотделения. Джейсон же рассматривал свою руку, рассеянно потирая пальцы. На мгновение Уитни замерла на грани огорчения, когда поняла, что именно этой рукой он к ней прикасался и теперь, должно быть, изучал текстуру влаги, которую произвело её тело. Однако Джейсон выглядел скорее очарованным этим, даже довольным, а не сбитым с толку или брезгливым, и её унижение вмиг сменилось застенчивым облегчением. Её ладонь всё ещё лежала на его ноге, и она коснулась колена в жесте привязанности. Глаза Джейсона снова обратились к ней. Он не стал вытирать свою руку. Ему не приходило в голову, что он должен это сделать, потому что для него это не было чем-то отвратительным или грязным — в конце концов, его руки иногда были испачканы и кое в чём похуже. Сейчас это было одновременно нежно и неожиданно сексуально. Он отразил её прикосновение, проведя рукой по талии и рёбрам, и эта неспешная ласка вызвала между ног Уитни слабую пульсацию удовольствия. Задержав дыхание, она заставила своё тело сесть, и Джейсон инстинктивно придержал её за спину, когда она покачнулась. В его глазах мелькнуло беспокойство? Какой милый мужчина. Он ещё не понял, что небольшая неустойчивость после интенсивных ласк нормальна. Или понял? Уитни позволила своей руке медленно скользить по длине его бедра, затем направила запястье внутрь. Мышцы под её ладонью плотно сжались, а прикосновение к спине стало жёстче. Она взглянула на его пах и ощутила трепет в животе при признаках впечатляющего напряжения под толстой тёмной тканью. Как бы она хотела убрать преграду в виде его штанов. Но всё ещё помнила о том, как Джейсон сопротивлялся ранее, и этого было достаточно для того, чтобы не торопить события. Она не будет делать это за него. Она готова поддержать его, но этот выбор он должен сделать сам. Он должен захотеть, в противном случае её действия станут принуждением, что не очень-то хорошо. Впрочем, ничто не мешало ей повторить то, что она делала в прошлый раз, тем более, что сейчас у неё было куда больше свободы и досягаемости. К тому времени, как устойчивость восстановилась, Уитни подогнула под себя ноги, после чего наклонилась к Джейсону, касаясь губами впадины на его шее. Джейсон тяжело вздохнул, и его грудь немного увеличилась, наполняя лёгкие. Ладони Уитни поглаживали его грудные мышцы, она ощущала биение его сердца, подобное грому. Уткнувшись носом в основание шеи Джейсона, она ласково и — по, крайней мере, она так надеялась — успокаивающе поцеловала его, прижимаясь губами к толстой дуге мышц, соединяющей шею с плечом. Она чувствовала вкус его солоноватой кожи, вдыхала пьянящий мускусный аромат. Даже дыхание давалось ему с трудом. Он весь дрожал, а косые мышцы его живота напрягались под кончиками её пальцев. Он не был таким чувствительным, когда она раньше касалась его. Уитни не была уверена, происходило ли это потому, что он не понимал, что она делает, или же причина была в том, что она использовала рот — или и то, и другое — но ей это нравилось; лёгкая дрожь, которая пробегала по нему каждый раз, когда она проводила руками по его коже, то, как его рука сгибалась, когда она позволяла губам тянуться к новому месту вместо того, чтобы отстраниться. Кончики пальцев Уитни скользнули выше, нечаянно коснувшись соска, и Джейсон снова вздохнул, заставив мощные мышцы живота сжаться. Заинтригованная, Уитни отодвинулась, чтобы посмотреть на него. В целом кожа Джейсона была довольно бледной, хотя не такой белой, как у неё самой (спасибо шотландским предкам), но цвет его сосков был близок к коричневато-розовому. С улыбкой, которая напоминала скорее голодный оскал, Уитни наклонила голову и провела языком по соску. Джейсон издал звук удивления. Его рука переместилась на её затылок, запуталась в волосах и стиснула, а затем внезапно отпустила, словно обожжённая. Уитни замерла, нахмурившись. Она не могла сказать, была это положительная реакция или отрицательная — поощрял её Джейсон или, напротив, просил прекратить. Возможно, он переволновался из-за того, что мог неосознанно причинить ей боль. Тогда, при встрече, Клэй был настолько непреклонен относительно того, что она не могла знать, что действительно будет в безопасности рядом с Джейсоном. На самом деле ни с кем и никогда она не была в такой безопасности, как с ним. Если бы ей пришлось выбирать, она предпочла бы, чтобы мужчина был с ней слишком мягким, чем слишком грубым, особенно если речь идёт о таком сильном мужчине. Но она не была стеклянной. Её кости и кожа состояли не из бумаги, и она не хотела бы, чтобы с ней обращались так, будто она мгновенно сломается, если применить чуть больше силы. И она ни за что не поверила бы, что, если бы сказала Джейсону о дискомфорте от его хватки, он не ослабил бы её немедленно. Он не собирался делать ей больно. Она взяла его руку и коснулась ею волос, после чего мягко потянула. Глаза Джейсона сузились, сосредоточившись на её лице. — Ты не причинишь мне вреда, — терпеливо объяснила Уитни. Обхватывая его руку, она потянула сильнее, достаточно, чтобы откинуть голову назад, обнажив горло, а Джейсон продолжал наблюдать, — я сама скажу тебе, если мне что-то не понравится, — добавила она, поворачивая руку, чтобы высвободить её, — так же, как ты сообщишь мне, ладно? Хотя Джейсон не кивнул, что-то в его взгляде подсказывало Уитни, что именно это ему было необходимо услышать. — Ты хотел бы прекратить или продолжить? Он мог выбрать ответ, как в обычных бытовых вопросах, когда показывал на пальцах, какой вариант кажется ему правильным. Уитни приятно удивилась, почувствовав лёгкое давление у основания черепа. Он не применял больше силы, но ей стоило продолжить, пока он не попросил более напористо. Вновь прильнув к Джейсону, она прижалась губами к его коже на дюйм выше того места, где он ожидал. Затем ниже, поддразнивая. Джейсон испустил короткий вздох разочарования, подавшись навстречу ей словно в невысказанной мольбе, и она уступила. Уитни провела губами по соску, обводя кончиком языка его форму, заставляя Джейсона напрячься и крепче вцепиться пальцами в её волосы. Она почувствовала вибрацию стона, сосредоточенного глубоко в солнечном сплетении, к которому были прижаты её ладони. Это было прекрасно, несмотря на окружающую тишину. Затем Джейсон резко отстранился, оттолкнувшись от кровати так быстро, что Уитни чуть не свалилась на пол. Она бросила на него ошарашенный взгляд. — Я… — начала она, извиняясь, после чего запоздало поняла две вещи. Во-первых, Джейсон тяжело дышал, но от возбуждения, а не от страха. Во-вторых, он тянулся к ширинке. Да. Да, да, пожалуйста, да. Её живот скрутило, бабочки внутри вспорхнули со вспышкой трепета, пока она наблюдала за ним. Джейсон слегка нахмурился, сосредоточившись на застёжке-молнии, чтобы побороть дрожь в руках. Это выглядело мило — столь неистовая концентрация на выполнении такой простой задачи. Он остановился на полпути — его взгляд быстро метнулся к Уитни, как будто в прежней неуверенности. Она была готова успокоить его, хотя мысли о постепенном появлении дюймов напряжённой плоти сказывались и на её концентрации. Однако, очевидно, Джейсон и сам справлялся. Массивная грудная грудная клетка вздымалась от учащённого дыхания, но Джейсон, казалось, собрался с духом. Затем одним движением освободил возбуждённую плоть. Уитни не ожидала, что на нём не будет нижнего белья, хотя, возможно, ей следовало бы, поскольку одежду, достаточно большую, что соответствовать его фигуре, должно быть, было трудно найти. Тем не менее, она не была готова увидеть его член так быстро. Её глаза расширились, а румянец на щеках усилился до такой степени, что она почувствовала, как жар начал распространяться ниже по шее и груди, стоило увидеть светлые волоски у основания члена. Сам орган был… наверное, пропорциональным. Точнее, эта часть тела Джейсона была больше, чем у среднестатистического мужчины. Уитни продолжала смотреть, пытаясь вычислить размер. Она была близка только с двумя мужчинами, и ни у одного из них не было настолько… внушительного члена. — Ладно, — пробормотала она, скорее выдохнув, нежели произнеся слово. Вопреки распространённому мнению, размер действительно имел значение. Но не в том смысле, как все думали. Дело было не в толщине, а в длине. Женское тело не могло просто расшириться, чтобы приспособиться к размеру своего партнёра; имелась определённая точка в виде шейки матки, за которую нельзя было зайти в 99,7% случаев. По крайней мере, так говорилось в медицинских книгах, которые она читала. Было очень вероятно — и даже очевидно, — что орган Джейсона был для неё большим. Но это не должно становиться препятствием — ей просто придётся проявить творческий подход. Как правило, пенисы не отличались красотой. Они были созданы природой для цели, а не эстетики, и хотя в мире существовали женщины, которые утверждали, что им нравится вид мужского полового органа, Уитни к их числу не относилась. Поэтому испытала немало удивления, когда взглянула на пенис Джейсона и подумала, что он… скорее привлекательный, чем нет. Возможно, дело в том, что волоски на его лобке были такими светлыми и тонкими, что придавали паху опрятности — что было иронично, ведь когда-то Уитни считала, что там он уж точно за собой не ухаживает. Возможно, дело в форме, почти изящном изгибе. Или в самом банальном — в её влечении к нему, которое было взаимным. Уитни неуверенно потянулась, давая Джейсону возможность отступить — отклониться или отвернуться. Но он этого не сделал, и тогда она нежно обхватила его член. Он был невероятно тёплым, а его кожа — гладкой и бархатистой. Член пульсировал в её ладони; Джейсон подпрыгнул, как будто от удара током, перехватив её запястье слишком сильно, чтобы успокоиться. Когда Уитни подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, то обнаружила, что его зрачки расширились. — Я остановлюсь, если тебе неприятно, — сказала она, намеренно демонстрируя спокойствие, хотя в глубине души была напугана. Джейсон колебался, но покачал головой. Для него это ощущение было новым, он предсказуемо нервничал. Однако ему хотя бы не было стыдно, либо он хорошо это скрывал, в чём Уитни сомневалась. Он отпустил её запястье, но она подождала секунду, прежде чем продолжить — на всякий случай. Убедившись, что он больше не будет её останавливать, она провела рукой по длине его члена, наслаждаясь тем, как резко Джейсон сжал бёдра и сдавленно зарычал. Отпустив член, Уитни скользнула назад по кровати и протянула Джейсону руку. — Иди ко мне? Она сформулировала это как вопрос, чтобы он понял, что у него есть возможность отказаться, но, похоже, он не собирался ею пользоваться. Джейсон двинулся вперёд, мышцы на его длинных ногах сжимались, когда он изо всех сил пытался снять носки, наступая на них так же, как делала она, когда уставала или торопилась. Уитни не смогла сдержать улыбки. Затем медленно опустился на кровать, которая прогнулась под его весом, слабо заскрипев. Уитни заметила, что нервничал он гораздо меньше. Джейсон стоял перед ней на коленях, такой широкий, внушительный и покрытый шрамами. Он потянулся к ней, обвив руку вокруг её талии, и подтянул к себе. Уитни услышала, как участилось его дыхание при контакте их тел, и приподняла лицо, чтобы увидеть его потемневшие от возбуждения глаза. Хотя Уитни ему доверяла, она не была уверена, что когда-нибудь полностью избавится от мыслей о том, насколько легко он может причинить ей боль при желании. У неё не было причин волноваться, но тревога её не покидала. Он прижимал её тело к себе с такой лёгкостью, как будто она была маленькой беззащитной девочкой. Сейчас она казалась особенно хрупкой и женственной. Когда-то её это испугало бы, но теперь ей просто стало жарко. Его рука покоилась на её спине. Он прижимал Уитни к себе так, что её грудь касалась его, а член упирался ей в живот. Внутренности Уитни трепетали, между ног образовывалась теплота — тело на уровне инстинктов реагировало на близость сильного мужчины, которому она должна была немедленно подчиниться. Уитни провела ладонями по выпуклости его бицепсов и вдоль плеч. Она наклонилась вперёд и слегка выгнула спину, используя тело Джейсона в качестве рычага. Её губы приоткрылись, а дыхание опалило его кожу, после чего она нежно поцеловала мочку его уха и игриво облизала. Что-то наподобие рычания прокатилось по его груди тихой вибрацией. В любой другой ситуации Уитни сочла бы это предупреждением, но только не сейчас. Не когда ладонь Джейсона страстно сжимала её ягодицу. О, боже, да. Она оставила дорожку из поцелуев вдоль его шеи, затем провела языком по коже. Позвоночник Джейсона изогнулся, а член сильнее упёрся ей в живот. Ох, как бы она хотела, чтобы он был в ней. Но будет лучше, если этого не случится. Во-первых, она пока ещё не готова к его размеру. В ней больше месяца не было даже пальца, не говоря уже о чём-то более толстом. Во-вторых, она не настолько потеряла голову от похоти, чтобы забыть о предохранении. Если Джейсон эякулирует, то сможет оплодотворить её, а этого нельзя было допускать. Всё-таки она специально купила презервативы… которые, чёрт возьми, остались внизу. Звук разочарования сорвался с её губ, она упёрлась руками в грудь Джейсона и мягко толкнула, заставляя понемногу переворачиваться на спину. Если бы она не знала о Джейсоне ничего, кроме его размера и силы, то предположила бы, что в сексе он мог предпочитать что угодно, кроме покорности. И всё же он, казалось, был вполне доволен своим положением. Даже выглядел как нетерпеливый щенок, внимательно следящий за хозяином в ожидании команды. Хотя в этой обстановке было немного сложно думать о нём как о щенке. Он лежал под ней, твёрдый и грубый, с возбуждённой плотью, одна его рука скользила по её талии, как будто он не мог удержаться от прикосновений. Чёрт, какой же он всё-таки сексуальный мужчина. Упершись ладонью в кубики пресса на его животе, свободной рукой Уитни обхватила основание члена и провела большим пальцем по выступающей венке. Член вновь начал пульсировать в её хватке. Джейсон вздрогнул и напрягся в шее и плечах. Он вряд ли продержится долго, чего и следовало ожидать. Она нежно поглаживала член, затем продолжила более интенсивно, и он начал толкаться в её руку. Джейсон беспокойно ёрзал, напрягая бёдра. Кончиками пальцев Уитни обвела головку, размазывая выступившую влагу, и Джейсон издал резкий звук, напоминающий стон. Его ладонь опустилась на её бёдра, сжимая, но каким-то образом ещё не перегибая палку. Уитни подозревала, что он пытался направить большую часть силы в другую руку, которая стискивала край матраса, на котором наверняка навсегда сохранятся вмятины. При этом он старался подтягивать её ближе, как будто пытаясь на инстинктивном уровне почувствовать тепло её влагалища. Уитни испытала сильное искушение удовлетворить его желание. Её живот сжался, мышцы жадно напряглись, став дрожащими и тревожно сильными. Это было… что-то новое. Она не могла припомнить, чтобы когда-либо столь быстро и сильно возбуждалась. Ей, как правило, требовалось довольно много времени, в противном случае дискомфорт перевешивал любую страсть. С Джейсоном было иначе, однако она по-настоящему боялась умереть от перевозбуждения и остановки сердца, поэтому до последнего держала себя в руках. Его трясло — буквально трясло — грудь поднималась и опускалась быстро, почти безумно, так, что было больно смотреть. А затем всё его тело изогнулось от великолепного напряжения, член запульсировал в ладони Уитни и обильно излился. Похоже, она хорошо постаралась.***
После всего случившегося Уитни выглядела иначе, растрёпанной и раскрасневшейся. Казалось, она светилась изнутри, хотя Джейсон считал, что так отражалась его собственная любовь к ней. Он улыбался — мягко, нежно и одновременно гордо. Уитни выглядела совершенно довольной. Более того, не отстранялась от него. Её глаза были прикрыты, а грудь быстро поднималась и опускалась. Его пальцы были покрыты доказательством её удовольствия, и это удовлетворяло его дикое, собственническое начало. Джейсон был одержим идеей сделать всё возможное, чтобы доказать, что для неё нет лучшего партнёра, чем он. Опустив голову, он осмотрел прозрачное, слегка вязкое вещество. Оно совсем не было похоже на кровь и имело мускусно-сладковатый запах. Уитни прикоснулась к его ноге, и он, подняв на неё глаза, увидев чуть затуманенный и тёплый взгляд. Уитни улыбалась ему, и это сильнее разжигало пламя его животной гордости. Он попытался прикоснуться к ней, дразня просунуть руку между ног и снова привести её в то прекрасное состояние, когда она извивалась и задыхалась, но Уитни села, немного дрожа. Джейсон чувствовал, как её рука скользит вверх по внутренней стороне его бедра, и мышцы его живота дрожали в нетерпеливом трепете. Но Уитни не опускала руку ему на пах, как раньше. Поджав ноги, она прикоснулась ладонями к его груди. Её голова наклонилась вперёд, за мгновение до того, как он почувствовал тепло её дыхания на своей коже. Её губы коснулись полосы шрамов на его плече. Шрамы никогда по-настоящему не беспокоили Джейсона. Он не считал их частью того, что делало его чудовищным, и только теперь, когда Уитни целовала их, ему пришло в голову, что шрамы могли иметь значение. Не то, чтобы сейчас было время зацикливаться на этом. Казалось, Уитни своими губами чертила карту на поверхности его груди. Её руки были на его талии, скользили по пояснице. Джейсон чувствовал, как её бёдра прижимались к нему, и у него возникло молниеносное побуждение притянуть её к себе. Язык Уитни стремительно двинулся выше, и волна возбуждения преобразовалась в зазубренную стрелу похоти. Его рука тут же оказалась в её волосах, крепко сжимая и пытаясь заставить прикасаться там, где было приятнее всего. Мгновение, и он отпустил её, охваченный внезапным ужасом. Как он мог подумать о таком? Даже представлять это было неправильно. От мысли о том, чтобы заставить Уитни сделать что-нибудь, его кровь свернулась в ядовитой смеси вины и отвращения. Джейсон почувствовал, как она прикоснулась к его запястью, однако вместо того, чтобы оттолкнуть, помогла его пальцам согнуть и потянуть несколько прядей. Он озадаченно уставился на неё. — Ты не причинишь мне вреда, — спокойно сказала Уитни, и что-то в её тоне заставило Джейсона задуматься над тем, что она имела в виду: что конкретное действие не причиняет ей боли или что он сам не способен на это. Ни одно из её предположений объективно не было правильным. Она снова потянула, и её подбородок поднялся, показывая Джейсону длинную линию шеи. Так животные в дикой природе демонстрируют покорность. Это было похоже на приглашение взглянуть, что и сделал Джейсон, скользя взглядом по бледной коже вниз: к тонким рукам и плечам, обнажённой упругой груди. — Я сама скажу тебе, если мне что-то не понравится, так же, как ты сообщишь мне, ладно? Он вновь посмотрел на её лицо, обдумывая сказанное. Уитни успокаивала его, говоря, что не будет молчать и не позволит ему причинить ей боль, но Джейсон всё равно не до конца её понимал. Она хотела, чтобы он дёргал её за волосы? Это казалось неправильным… да и сама идея не особо нравилась. Скорее всего, он что-то упустил. — Ты хотел бы прекратить или продолжить? Джейсон буквально ощутил, как сердце заколотилось где-то в горле. Прекратить? Он не думал, что должен хотеть чего-то большего, чем её рот — и даже такое желание не на шутку тревожило его. Он почти покачал головой, прежде чем задумался о том, о каком именно выборе могла идти речь… и это внезапно поразило его. Уитни имела в виду тот импульс, когда он физически попытался удержать её на месте против воли? Намекала ли она на то, что ему дозволено обращаться к ней таким образом? Было ясно одно: Уитни не двинется с места, пока он не ответит ей что-нибудь, и Джейсон внезапно почувствовал себя застенчивым. Это было совсем не то, когда он просил прикосновений. Но сейчас он хотел этого до крайней степени — достаточно сильно, чтобы рискнуть. Обхватив основание её головы, он оказал лёгкое направляющее давление. Ждала ли Уитни такого ответа или нет, осталось для него неизвестным. Но она наклонила голову и нежно прижалась губами к его груди — так, как он хотел, но не совсем удовлетворительно. Джейсон выгнул спину, пытаясь убедить Уитни двигаться. И она всё поняла. Жар её губ был невероятным, принося с собой волну удовольствия. Прикосновение языка было подобно огню, полному искр. Боль в паху постоянно раздражала Джейсона с того момента, как Уитни избавилась от одежды, но теперь достигла точки боли, которую он больше не мог выносить. Он отстранился от неё и чуть расстегнул молнию на штанах, чтобы снять напряжение, а затем замер в осознании. Уитни хотела, чтобы он разделся, не так ли? Это можно было понять по тому, как она наблюдала за ним со своего места — в предвкушении, которое читалось в её прекрасных зелёных глазах. Кроме того, Джейсон и сам был не против поскорее избавиться от штанов, чтобы не натереть возбуждённый орган до крови. Расстегнув молнию до конца, он освободил свою плоть от натянутой грубой ткани, несколько встревоженный тем, что облегчение оказалось минимальным и мимолётным. Джейсон провёл беглый осмотр себя, когда мылся в последний раз. Он знал функцию своего органа — тот был предназначен для опорожнения мочевого пузыря, но также иногда вызывал странные ощущения. Какое-то время Уитни просто смотрела на его плоть широко раскрытыми глазами, словно в шоке или тревоге. Джейсон взглянул на свой орган — такой твёрдый, опухший и болезненный. Он и вправду вызывал тревожность. Может быть, стоит его убрать? Джейсон сомневался, что орган поместится обратно в брюки, но если Уитни попросит сделать это, он подчинится, игнорируя дискомфорт. Тем не менее, когда он посмотрел на неё в поисках подсказок, то обнаружил, что выражение её лица сменилось на что-то, похожее на трепет или… восхищение? И тогда он окончательно запутался. Казалось, будто вся его кровь сосредоточилась где угодно, кроме мозга. Рука Уитни сомкнулась вокруг органа, и тело Джейсона сжалось с ошеломляющей силой. Он перехватил её запястье. Слишком крепко — так, что почти почувствовал, как скрипят кости, и ослабил хватку, пытаясь вспомнить, почему вообще схватил Уитни. Она смотрела на него с безмятежным лицом, обрамлённым волосами огненного цвета, пряди которых падали на плечи, закрывая грудь. — Я остановлюсь, если тебе неприятно, — сказала Уитни ровным и мягким голосом, словно успокаивая особо пугливое животное. Нет. Нет, он не хотел, чтобы она прекращала. Он отпустил её, надеясь, что она поймёт его удовлетворительный ответ, потому что он совершенно потерял способность кивать. В ответ Уитни провела рукой по его ноющей плоти. Удовольствие пробежало по его спине и сосредоточилось где-то в бёдрах. Джейсон задохнулся, выгибаясь в неконтролируемом рефлексе. Когда звёздочки перед глазами перестали мерцать, он увидел, как Уитни опустилась на дальнюю сторону кровати и поманила его лёгким движением ладони. — Иди ко мне? — он охотно подчинился. Упав на колени, он притянул Уитни к себе, желая, чтобы она была рядом, желая погрузиться в её податливую мягкость. Ощущение близости её тела к его распухшей плоти было почти мучительным. Уитни поднесла губы к его подбородку. Её грудь соприкасалась с его. Она прижималась губами к чувствительному месту, её дыхание было сладким и тёплым. Маленький ловкий язычок Уитни скользил по мочке его уха, и он не мог сдержать рычание, не мог удержаться от того, чтобы скользнуть рукой по изгибу её спины и мягко стиснуть округлую плоть ягодиц. Похоже, Уитни это понравилось, потому что она издала тихий, довольный звук и снова прижалась губами к его коже, оставляя дорожку из поцелуев на горле. Пальцы Джейсона согнулись, а другая рука сильнее сжала ягодицу Уитни. Затем он испытал раскалённую добела волну экстаза, и его бёдра дёрнулись вверх. Древний животный инстинкт в нём кричал, требуя действий. Джейсон понятия не имел, что именно делать, и впервые отсутствие опыта вызывало нечто большее, чем мимолётное раздражение. Чувство яростно царапалось изнутри, и он никак не мог это успокоить. Уитни, казалось, вторила его разочарованию, поскольку тяжело вздохнула, и ему захотелось извиниться перед ней за свою очередную неудачу. А затем она начала настойчиво толкать его в грудь. Сначала Джейсон растерялся, не понимая, чего она хочет. Может быть, отпустить её? Или… нет, она просила его лечь, довольно агрессивно, что ему даже нравилось. Джейсон подчинился, осторожно располагаясь на матрасе. Он воспользовался возможностью взглянуть на Уитни, наслаждаясь игрой раннего утреннего света на её коже, тем, как ниспадали её волосы — он был совершенно потрясён ею. Джейсон почувствовал, как её колени прижимаются к его бокам, а бёдра приятно прижимаются к его собственным. Кончиками пальцев она пробежалась по мышцам его живота, который тут же сжался, реагируя на прикосновения. Джейсон увидел, как что-то изменилось в её глазах, ненадолго смягчилось, прежде чем покрыться жаром — прямо перед тем, как она ухватилась за его плоть. Джейсон вздрогнул, стоило ей в первый раз провести ладонью вдоль его органа, от основания до кончика. Наслаждение распространилось по его телу сочными волнами; наслаждение, в котором он так отчаянно нуждался. Одной из рук он вцепился в матрас, стягивая простыню. Лучше он направит свою силу в кровать, чем на тело Уитни. Вскоре он начал двигаться, совершенно не в силах удержать собственные бёдра. Когда Уитни задержала пальцы на кончике его органа, он подумал, что вот-вот сломает свой позвоночник в порыве удовольствия. Дыхание Джейсона переходило в стоны, а волны наслаждения обжигали спину. Он рассеянно подумал, сможет ли это его убить. Если так, то подобной смерти он будет только рад. Рука Уитни медленно скользнула, нежно поворачиваясь, и Джейсон едва не сломался. Удовольствие охватило его мучительно быстро. Он содрогнулся, цепляясь за матрас. Его плоть запульсировала, после чего горячая жидкая субстанция хлынула на пальцы Уитни. Где-то в глубине души Джейсон был слегка напуган — больше из-за столь взрывного ощущения, чем из-за самой жидкости. Он не мог сконцентрироваться ни на чём, кроме томного блаженства, заставляющего его таять прямо в постели. Как будто издалека Джейсон заметил, как Уитни соскользнула с него — чему он слабо хотел возразить. Однако она не встала с кровати, а просто наклонилась, чтобы за чем-то потянуться. Протерев собственной футболкой тыльную сторону ладони, она сложила ткань и с нежностью провела ею по его животу, чтобы стереть капли жидкости. Закончив, она швырнула футболку обратно на пол. Послав ему улыбку, полную удовлетворения, она растянулась рядом с ним, прижавшись к боку. Сердце Джейсона сжалось, когда Уитни поцеловала его в плечо, а вены наполнились эйфорической теплотой и таким количеством любви, что он был готов лопнуть. Она могла быть рядом с любым другим нормальным мужчиной, достойным её прикосновений и улыбок, но была с ним… это казалось ему настоящим чудом. Он целиком и полностью принадлежал ей. Что бы она ни попросила у него, он даст всё. Чего бы это ни стоило. Любой ценой.