Случайности не случайны

Краски нашлись, как и мольберт, взявшийся в доме не пойми зачем и почему. Луи уже не помнил, дарили ли ему его или же он здесь изначально был. Но знал он только одно - подпускать Вальта к краскам больше нельзя, ибо мальчик очень умело пару раз с ними наебнулся и заляпался с головы до пят. Вся одежда, хвала небесам, хоть куртку снял, все волосы, даже любимый ободок стал не жёлтым, а радужным… Но Вальт выглядел как никогда счастливым. Смеялся каждый раз, когда Ширасаги оттаскивал его от бедного холста, что тоже покрылся всем, чем только возможно. Взять хотя бы отпечаточек руки Вальта на фоне разноцветных пятнышек, что словно разбрызгались, хотя почему словно? Были разбрызганы на белый холст какой-то странной сыпью. Ощущение, что человек, болеющий какой-то радужной болезнью, чихнул на него, а после ещё и рукой опёрся, чтобы не наебнуться на пол… Вот настолько смешно и убого это выглядело. — Готово! — объявляет Аой, и они оба смотрят на этот… шедевр. — Может… ещё не поздно переделать?.. — с надеждой в голосе спрашивает Луи. — Не, краски кончились! — снова смеётся мальчишка, вызывая у Широсаги тихий обречённый стон. Это самое странное, что мог только увидеть парень, хотя чего уж там? Словно бы он не подозревал, на что подписывается. Весь холст покрыт краской, как и комната, как и Вальт. И стоило бы отправить Аоя в ванную, но он не знает, во что можно переодеть этого мелкого мальчишку. Кареглазый хлюпик, ещё и низенький. А старые вещи Луи в основном снашивал до состояния, когда это можно было смело выкинуть. Однако одна идея у него всё же была. Но ему она очень и очень не нравилась. Холст был повешен вместо картины. И более глупого поступка Луи в жизни ещё не совершал. Заместо дорогого натюрморта с красивой рамочкой на стене теперь висело нечто, отдалённо напоминающее попытки маленького ребёнка нарисовать свои первые каракули… — Вальт, а почему внизу столько синей краски? — всё-таки подмечает парень, так же замечая, что и наверху преобладает больше голубой оттенок. — Это море, — спокойно отвечает Вальт, продолжая пялиться на это восьмое чудо света под названием «Аой и рисование». Ширасаги промычал что-то невнятное, думая, что более странного рисунка он ещё не видел. Даже в свои пять он умудрялся рисовать лучше, ибо отец говорил: «не умеешь, не берись»… но мальчишка продолжал опровергать всё, чему учили парня ранее. Самый настоящий лучик солнца, до которого была непроглядная тьма. — А голубое — небо, да?.. — в такой момент Ширасаги казалось, что он дурак и спрашивает наиочевиднейшие вещи. — Ага, — согласно кивает Аой, выбивая Луи из колеи окончательно. Ширасаги не сдерживается и сгибается пополам от приступа смеха. И пока голубоволосый чуть не падает с ног от неудержимого ржача, Аой продолжает смотреть на «картину», словно бы в ней было что-то, над чем можно было задуматься. Кареглазый неотрывно смотрит на «шедевр», совершенно не обращая внимания на умирающего от смеха друга. Его данный факт не обижает и даже не расстраивает, но выдаёт он настолько странную мысль, что Луи резко умолкает. — А ведь мы с тобой совсем, как море и небо… — Ширасаги застывает, пытаясь осмыслить столь странное сравнение. Возможно, ему лишь показалось, но Аой выглядел не совсем, как обычно и говорил совсем необычные и несвойственные ему вещи. Такие философские и, пожалуй, немного странные. Как будто на пару мгновений он стал из тех самых людей, которых называют «не от мира сего».

 — Синее-синее море, Ласковый, тихий прибой, Будь по твоей воле, О, небосвод голубой Синее-синее море Было бы только твоим. Может, оно вскоре Будет с кем-то другим… Синее-синее море Хочет быть рядом с тобой. Жаль, на его горе Небо не спустишь волной…

От неожиданности Луи распахнул глаза, смотря на едва заметно улыбающегося мальчика, что всё это время не сводил взгляда с картины. Что Аой так умеет, парень совершенно не знал, но больше его шокировал даже не стих, а его смысл. Было ощущение, что ему только-только признались в любви, а он даже и не понял как так вышло. Дух перехватило настолько, что сердцебиение участилось раз в десять, а дыхание и вовсе сбилось. Кровь неосознанно прилила к щекам, заставляя чувствовать всю иронию и интимность этого момента. Вальт оборачивается, замечая, как покраснел знакомый, и сразу же настораживаясь. — Луи, у тебя нет температуры? Ты красный, как рак… — Аой подходит слишком близко, соприкасаясь со лбом Луи своим, пытаясь проверить его температуру, однако от такой близости Ширасаги и вовсе теряется и боится, что его самообладание полетит к чертям, если всё это продолжится. Ведь у Аоя немного обветренные, потрескавшиеся губы, но они всё равно кажутся очень сладкими и не менее чувствительными… Парень быстро отстраняется, понимая, что ход его мыслей стал совсем не таким, каким должен быть. Возможно, Вальт просто вспомнил этот стих или же произнёс его, не подумав о значении слов. Что бы там ни было, он не должен лезть к нему целоваться только из-за стихотворения. Если он его просто неправильно понял? Если всё совсем не так? То он сделает всё неправильно, и Вальт больше ни за что к нему не придёт. Нет, Луи не мог допустить такой оплошности. Он слишком хотел увидеть мальчишку ещё раз. Хотел вот так с ним веселиться каждый божий день. Ведь в этом пустом и холодном особняке ему и поговорить ранее было не с кем… а сейчас Вальт был перед ним. Они разговаривали, они рисовали вместе, кушали вместе, и всё это казалось таким удивительным и до дрожи приятным. Почему так? Ранее Луи такого ни с кем не испытывал… люди его часто выбешивали и выводили из себя, но Вальт был каким-то не таким… особенным, что ли? Карие глаза светились жизнью и радостью, а улыбка была совсем, как у маленького ребёнка. Неопороченный миром, никем не тронутый. Совсем, как дитя малое, и в то же время… было в нём что-то не детское. Что-то в его движениях и взгляде, что-то в этом низкорослом, щупленьком теле, которое так и хотелось полапать, проверить, точно ли он такой хлюпик или только кажется. У Вальта было что-то поразительное внутри, и это что-то манило Луи магнитом. Ширасаги хотел этого мальчишку. Хотел во всех планах. Посадить у него дома под замок и любоваться им. Играть с ним в догонялки по особняку и засыпать, обняв его хрупкое, горячее тело, которое согрело бы его, даже если бы отключили отопление совсем… — Луи? — Аой взволнованно смотрит на друга, ему не нравится, что он так резко застопорился и словно окаменел. — Может, тебе стоит прилечь?.. — Нет. Нет, всё отлично, — Ширасаги помотал головой, пытаясь окончательно прийти в себя. Карие глаза смотрели в самую душу. Боже, за что ему это наказание? Слишком много наваливалось на него вот так вот сразу. Однако эти странные слова с морем и небом настолько поразили сердце Ширасаги, что выбросить всё из головы было уже невозможно, он не сможет остановить этот огонь, что так резко зажёг в нём Вальт. Не прошло и получаса, как в синеволосой голове родилась очередная идея. Аой отрыл давно утерянный скейтборд Луи, о котором он уже и позабыл, ведь последний раз видел его ещё в младшей школе. Но какого же было его удивление, когда мальчишка предложил прокатиться на скейте по перилам лестницы. По ёбанным перилам на лестнице! Это же опасно! И он пытался объяснить неразумному, что можно легко навернуться и разбить себе голову, на что Вальт совершенно спокойно нацепил шлем, что оказался ему как раз и со всем своим задором отправился исполнять то, что пришло в его светлый разум, хотя в том, что он светлый, Ширасаги после такого очень сомневался… Но, к его удивлению, Вальт додумался разбросать по всему своему курсу подушки, от чего у Луи появилась маленькая надежда на то, что мозги у Аоя таки были, однако использовал он их, увы, совершенно не в том направлении. Парень с интересом смотрит на несколько неудачных попыток мальчишки проделать своё задание, которые заканчиваются падениями на подушки. Голубоволосый снова обречённо вздыхает и резко вырывает у друга скейт. — Дай сюда! Не умеешь - не берись! — Луи гордо поднимает голову и направляется к полосе препятствий. Скейт приземляется на пол, Ширасаги опирается правой ногой, левой помогает себе разогнаться достаточно быстро, чтобы проделать трюк. Вот-вот будет лестничный пролёт и Вальту кажется, что парень непременно столкнётся с перилами, однако все его опасения развеиваются, словно по щелчку. Резкий прыжок, скейтборд переворачивается в воздухе ещё пару раз, прежде чем приземлиться боком на перила. Луи совершенно спокойно приземляется ногами на него и легко соскальзывает до конца перил, после чего проделывает примерно то же самое, чтобы спуститься. Вальт ещё с пару секунду смотрит на спину голубоволосого заворожено, увидев самое настоящее представление, а после резко начинает аплодировать и смотреть на Ширасаги, как на восьмое чудо света. Аметистовые глаза словно пронизывают мальчишку до самых косточек, вызывая необъяснимые мурашки по телу. — Не смей на меня так смотреть, — сквозь зубы проговорил Луи. — А? — Вальт удивляется смене настроения парня и опускает руки, теперь уже одними глазами спрашивая: «В чём дело?». — Ты считаешь это нормальным? — хмыкает Ширасаги. — О чём это ты? Я сделал что-то не так? — Аой и правда не догоняет, что происходит и почему его восхищение так резко оборвали. — Ага, — парень кинул скейт Вальту, но тот растерялся и мало того, что словил скейтборд свои же лицом, ещё и с лестницы навернулся. Голубоволосый с интересом наблюдает, как мальчишка скатывается вниз, прямо к его ногам. С любым другим Луи бы просто отступил в сторону, наблюдая, как гость встречается со стеной, но Аой может легко разбить свою пустую головешку, поэтому Ширасаги приходится ловить его. Но парня охватывает неподдельное удивление. Вальт кажется ему ещё хрупче, чем было до этого, а ведь он надеялся, что ему просто кажется, но нет, Аой хлюпенький и больше напоминает мальчика из средней школы, причём не переросточка какого-то, а прямо ровно двенадцать-тринадцать годиков. Тело худенькое, лёгенькое, кажется, его так просто сломать… неаккуратно сдавить и переломать все хрупкие косточки. — Ай… — тихо пищит мальчишка, заставляя Луи вздрогнуть. А не успел ли он уже что-нибудь сломать этому невинному созданию? — Эй, ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Ширасаги, вспоминая, где сейчас находится его телефон. С него можно было позвонить в скорую, если что. А «если что» вполне могло случиться. — Больнооо… — проскулил Аой, ощущая, что голова ужасно кружится и иногда странная резкая боль отдаёт в затылок. — Вальт, сколько пальцев я показываю? — парень немного встряхивает мальчишку, от чего тот только в очередной раз вскрикивает, показывая, что резких движений сейчас делать не стоит. В карие глазах стоят слёзы. Ну, вот и доигрались. Луи берёт друга на руки и несёт, как принцесску в свою комнату, не получая абсолютно никакого сопротивления. Видимо, Аой ещё не очухался, поэтому даже и не понимает, куда его тащат и кто именно.