Случайности не случайны

Боль в спине резкая и сильная. Аой тут же распахивает глаза, но крик застывает в горле, что словно кошки разодрали. Всё тело охватывает дрожь. Голова гудит и тошнит. Позвоночник отдаёт острой болью при любом движении и ноет даже тогда, когда Аой совершенно не двигается. В глазах на мгновение мутнеет, но после всё вновь проясняется. Всё та же кровать, всё тот же ночник, всё те же успокаивающие голубые стены. Но ему всё так же не спокойно на душе. Хочется рыдать и биться в истерике, однако он прекрасно понимает, смысла нет, да и так ему будет лишь хуже. Он был так слеп и глуп, доверился Луи. И что же получил? Ширасаги взял его против воли и ещё и снял на телефон. Хах. Что и требовалось ожидать. Настолько жалкому человеку, как Аой, и рядом не стоять с такими богатеями, как голубоволосый. Скорее всего, сейчас его фото уже гуляет по интернету… и ведь никто не станет его искать целых трое суток. Три дня Вальт может пробыть у Ширасаги, прежде чем мать поймёт, что что-то не так. Пока ещё неизвестно, сколько он пробыл здесь, но явно меньше двух дней. Значит, самое страшное может быть ещё впереди. Что задумает Луи? Что с ним сделает? Как ещё унизит? Вальт до сих пор не верит, что тот, кого он любит, так с ним поступает. Ему не хочется верить, ведь его сердце уже принадлежит Ширасаги, и даже после такого мальчик не сможет отказаться от этих чувств. Боже, как же всё это до отвратительного смешно и глупо… Как он позволил себе так низко пасть? У него было всё: друзья, семья, своя собственная комната, вкусности по утрам. Любимый и пушистый котик, которого он мог погладить и успокоить свою душу разом. И только сейчас до него доходит, что, скорее всего, это всё рухнет медным тазом ему на голову. Кто станет его искать, если мать не знает, где он сейчас? Не знает никто. Ни «друзья», ни родственники. Он ничего не рассказывал о Луи. Совсем ничего. Его не найдут, ему не помогут, и, более того, до него доходит, что он и не против такого расклада. Мальчишка влюблён, причём по уши. Вляпался так, как никто другой. Хоть плачь, хоть нет, но от самого себя не сбежишь. В свои шестнадцать Вальт понял, что такое настоящая любовь и ужаснулся ей. Она была так уродлива, но в то же время, так прекрасна… ему нужно было ненавидеть Ширасаги, и что же он делал? Думал о том, что его, скорее всего, не найдут и резко обрадовался этому. Обрадовался тому, что проведёт в заточении, наедине с маньяком, достаточно долгое время, если не до конца жизни. Его словно вполне устраивало происходящее. И это выбивало подростка из колеи. Дверь с уже знакомым тихим скрипом отворилась. На пороге снова Луи. На нём какая-то майка и джинсы, в руках сменная одежда, однако Вальту сейчас всё равно, что в руках у этого садиста. Его первая реакция-скрыться, спрятаться, спастись. Аой забивается в угол кровати, заматываясь в одеяло, и напугано смотря в сторону голубоволосого. — Я рад, что ты проснулся… ты достаточно долго спал, знаешь ли. Я успел соскучиться, — Ширасаги говорит спокойным, размеренным голосом. Можно даже сказать каким-то довольным. Парень присаживается на край кровати, наблюдая за своим чудом и думая насколько же тот мил, когда так зашуганно на него смотрит. — Это на смену твоим вещам. Ты же не станешь ходить, в чём мать родила, да? И тебе ведь так идёт моя одежда… Последнюю фразу Луи уже буквально прошептал с ухмылкой на лице. Как же ему нравится всё это. Невыносимо, сказочно нравится. Его садистическая натура ликовала от счастья, да и просто быть рядом с милашкой Вальтом ему только в радость. И теперь это чудо уже никуда не сбежит, не станет разговаривать с кем-то ещё помимо него… мальчик теперь в его власти. Ширасаги тянет одеяло, в которое вцепился Аой мёртвой хваткой, находя забавным то, как кареглазый отпирается, хотя куда слабее его физически. Хиленький мальчишка, что ещё и ослабел после всего, что с ним произошло некоторое время тому назад. Долго отпираться он не сможет при всём своём желании. — Знаешь, тебе стоит принять ванную, ты же не пойдёшь в этом одеяле? — парень продолжает тянуть покрывало на себя, чувствуя, как его жертва сдаёт позиции. — Х-хват-тит… — всё ещё не желая отпускать одеяла, Вальт говорит это тихим, хриплым, сорванным голосочком, вызывая у Луи мурашки по коже. Это он виновник, что у Аоя такой замечательный голосочек, такой сиплый, пошлый, словно у шлюхи рано утром после очередной сигареты. Ширасаги не знает, откуда у него такие ассоциации, но ему они нравятся. Не в состоянии больше сдерживать себя, Луи просто берёт это синеволосое чудо, запутавшееся в оделке, и несёт в ванную комнату, не забыв прихватить сменную одежду. Ему хочется снова взять мальчишку, прямо вот здесь и сейчас расставить его ножки и снова почувствовать его узость и теплоту, но в то же время нужно было отнести Аоя в ванную. Говорят, что вода успокаивает, он хочет проверить правда ли это. Кареглазый пытается вырваться, что выглядит достаточно комично. Ширасаги старается не рассмеяться и не уронить маленького чудившего мальчишку, что явно не понимал - на пол падать очень больно, особенно затылком, особенно, когда ты даже защитить голову ничем не можешь, запутавшись в покрывале. Наконец, ванная комната. Не сказать, что сильно просторная, но в ней достаточно уютно. Вальт всё ещё сопротивляется и не даёт снять с него одеяло, однако Луи таки делает невозможное, и оно летит в сторону. Теперь перед ним обнаженное, юное тело, что пыталось скрыться руками и ногами, но спрятать всё не удастся, как здесь не старайся. Неожиданное возбуждение накатывает и сбивает с толку. На плече его явный и чёткий укус, на шее пара засосов, когда только успел поставить?.. Аоя трясёт, как осиновый лист. Такой беспомощный вид сводит с ума, взрывает голову и заставляет Ширасаги совершать немыслимые поступки. Холод. Вальт чувствует его спиной, когда касается ванной и начинает дрожать лишь сильней, над ним навис самый настоящий хищник, ещё совсем чуть-чуть и он его сожрёт, не оставив и косточек. Так страшно и вместе с тем, это ведь уже не первый его раз? Быть может, что-то изменится? Однако его телу совсем не хочется это проверять… Парень облизнулся, уже предвкушая самые прекрасные ощущения, что мог только испытать за всю свою недолгую жизнь. Майка отлетает в неизвестную сторону, ложась где-то в районе покрывала. Аой только больше прижимается спиной к ванной, в надежде, что та сможет неожиданно защитить его от последующих страданий. — П-прошу… Л-Л-Луи… — Вальт уже начинает задыхаться от подошедших к самому горлу слёз. Но мальчика не слушают. Резко хватают за руку и дёргают на себя. Подросток верещит сорванным голосом, закашливаясь и пытаясь продолжить вопить всем своим горлом. Ужас охватывает с ног до головы. Боже, есть ли спасение из этого ада? Луи заставляет встать его на колени, уперевшись руками о бортик ванной. Слёзы капают из глаз, разбиваясь о кафель, но капли продолжают быть всего лишь солёной водой, однако только сейчас Вальт понимает, что означает «слёзы — кровь души». Ширасаги изранил его сердце до глубоких ран и шрамов, что вряд ли теперь уже исчезнут… но почему же? Почему в его груди всё так и трепещет и трепыхается? Почему именно Луи вызывает у него эти чёртовы чувства? Сухие и обветренные губы касаются плеча, медленно переходя к лопатке, резкие пальцы, что орудуют в заднем проходе, на этот раз Ширасаги не хочет долго церемониться, загоняя сразу два пальца. Аой хлюпает носом, уже зная, что последует дальше и ему от одних мыслей больно. Скрип молнии, за что же ему всё это? Сколько испытаний ему нужно ещё пройти, чтобы всё это подошло к концу? Но… хочет ли он, чтобы всё кончилось?.. Резкая боль пронзает позвоночник и заднее место. Жжение, далеко не из самых приятных ощущений. Толчок заставляет Вальта передёрнуться и вскрикнуть, хотя кричать он уже был не в состоянии, только хриплый-хриплый стон, что вырвался из грудной клетки. Но и его хватает, чтобы возбудить голубоволосого до его апогея. Член заходит с каждым движением всё глубже и резче, становясь всё невыносимей, и всё больше спина чувствует себя так, словно после нескольких ударов током подряд. Ширасаги целует его плечи, оставляет свои засосы на спине, прикусывает кожу в районе шкирки, хотя у людей такая чуфня не работает, к сожалению или счастью. С силой укусил Аоя между лопаток, словно бы издеваясь. Теперь Вальт помечен им почти со всех сторон, и от этого на душе у парня от чего-то намного спокойней. Даже если мальчишка в его доме, взаперти, ему всё равно хочется, чтобы только его следы были на этом юном теле. Руки впиваются в ягодицы, и оба подростка точно знают, что после этого останутся яркие синяки. Однако для Луи это ещё одна прекрасная метка, а для Вальта просто очередное напоминание о том, как низко он, оказывается, может падать. Он уже чувствует, что это почти дно, ещё немного и можно будет смело закрыть на всё глаза и дать волю тем чувствам, что прячутся за страхом и ненавистью к самому себе. Цепляться за бортик неудобно, ладошки соскальзывают, и Аой едва ли не сталкивается лицом с белой прохладной поверхностью. В уши бьют звуки пошлых шлепков и включенной воды, как ни странно, она шла всё это время, однако лишь сейчас Вальт замечает это. Пытается поставить вторую руку на пол, в надежде, что хотя бы он будет менее скользким. Зря. Пол возле ванной тоже немного влажный и мальчишка чуть не сваливается. К счастью, Шрасаги хватает его за синие пряди и не даёт столкнуться своим милым личиком об ванную или же об пол, вариантов не так уж и много, но любой из них совсем нежелателен. Слёзы начинают скатываться по неестественно бледным щекам. От стресса Аой стал бледней и выглядел, как фарфоровая куколка с бледной кожей и синими, в контраст с бледностью, волосами. Всё его естество дрожало и билось в истерике от каждого раза, когда Луи насаживает его до самого придела с неприятным, ненавистным звуком соприкосновения. Вальт проклинал всё это за пошлость и грязность, ему казалось, что на него каждый раз выливали ведро помоев, в то же время он не мог ненавидеть или проклинать Ширасаги, кого и что угодно, но не его… Луи ускоряется, прежде чем прижаться грудной клеткой к спине Аоя, в очередной раз зайдя так глубоко, как это только возможно, и кончает, заполняя всё нутро мальчишки своим семенем. Несколько секунд без движений, лишь ощущение, как огненная жидкость опаляет всё внутри, продолжая входить в узкий проходик. Всё перед глазами кружится и Вальт точно знает, стоит Ширасаги отпустить его, и он свалится на пол больше уже не в состоянии самостоятельно удержаться от столкновения с кафельной плиткой. Однако парень уже предполагает такой исход, поэтому обнимает Аоя, отпуская его волосы и прижимая к себе хрупкое тело. Теперь мальчишка уже не в состоянии как-то сопротивляться, но так оно и лучше, не будет проблем с принятием ванны. Усадить кареглазого в ванную не составляет труда, и всё же какие-то силы у Вальта остались, он смыкает колени, когда Ширасаги хочет проникнуть пальцами снова в его замечательную дырочку и немного очистить от собственной спермы, что, должно быть, будет ещё вытекать из заднего проходика, если им не заняться. Только вот мальчик никак не ожидает, что у него слишком тонкие ножки и через них рука вполне может пройти. — Н-нет… — Аой что-то снова пытается вытворить, упрямо не желая, чтобы до него касались в том месте. Луи отлично понимает, что если мальчишке не пригрозить, скорее всего, рыпаться он не перестанет, поэтому сдавливает другой рукой его шею, припугивая, но не удушая. — Заткнись и дай мне это сделать, маленькая шлюшка… — тихий шёпот пробирает до самой глубины души, от чего Вальт поджимает губы и шмыгает носом, упорно пытаясь сдержаться и снова не разрыдаться. — Вот и умничка… Пальцы вновь проникают во всё ещё плохо поддающееся колечко мышц, входят и выходят, очищая от последствий секса. В это же время Луи чувствует, как кареглазый вцепился ему в руку, что держит горло, ноготочками, а вторую и вовсе царапает, в надежде, что так голубоволосый скорее закончит эту смущающую и неприятную процедуру. После Ширасаги уже спокойно помыл синие волосы и думал уже потереть мальчику спинку купленной и ожидающей своего часа мочалкой, как Вальт задал вопрос, от которого парень не смог удержать в себе смеха. — А… где мой ободок?.. — мальчишка в это время провёл по пряди волос, понимая, что ему бы следовало уже сходить к парикмахеру, мама была права, порой его посещать было нужно… однако, скорее всего, теперь Аой к нему не скоро попадёт. — Тебя действительно это сейчас волнует? — смеясь, спросил парень. — То есть тебя насилуют, удерживают в доме, а твой первый вопрос за всё это время «где мой ободок»? Уже не сдерживаясь, Ширасаги громко ржёт, будучи просто в шоке от своего любимого. Даже в такой ситуации он мог выдать что-то невообразимо смешное. Вальт смущённо прикусывает нижнюю губу и отводит взгляд в сторону всё ещё льющейся из лейки воды. — Он у меня, я тебе его чуть позже отдам, хорошо? — всё ещё пребывая в весёлом настроении, ответил Луи, приобнимая мальчишку за плечи. Кареглазый только кивнул, и больше вопросов до самой комнаты от него не было.