Случайности не случайны

Воздух кажется спёртым. Или же не кажется?.. Рука чувствует чужое тепло, а это значит, что Луи так и не ушёл. Они через столькое прошли… что же могло разрушить их связь три года тому назад? Он мог бы позабыть об этом, но почему-то продолжает лихорадочно искать истину. Значило ли это, что Вальту необходимо было заглянуть в прошлое? Вопрос только один: «Зачем?». Неужели это было чем-то настолько важным? Ещё раз закрыть и открыть карие очи, чтобы набраться смелости и сжать руку Ширасаги, показав, что он очнулся и может адекватно ответить на какие-то вопросы, или же выслушать трехэтажный мат после долгих и мучительных дней, проведённых у кровати с температурящим придурком, что додумался переть напролом со своей лихорадкой. Однако на тот момент здравомыслие покинуло приделы его мозга, собрав чемоданчики и отправившись в долгосрочный отпуск, сделав себе три или даже больше выходных внеурочно. Сначала Ширасаги никак не среагировал, подумав, что у Вальта просто очередная паническая атака, но после нескольких минут всё же поднял голову, чтобы уставиться заспанным взором на вполне вменяемого подростка. — С добрым утром… — у Вальта была слабая улыбка, вызывающая ощущение, что утро не такое уж и доброе, но ему гораздо лучше, чем было. — Ты… как себя чувствуешь? — Ширасаги едва сильней зажал руку Аоя, что не смогло укрыться от обладателя карие глаз. Должно быть, парень сильно волновался за своего любимого… — Уже лучше. Но я почти ничего не помню, — признался мальчик, чувствуя себя в чём-то виноватым. Он был в бессознательном состоянии, поэтому мог наговорить или сделать лишнего, ему бы не хотелось, чтобы Луи возненавидел его. Но, как не странно, Ширасаги только облегчённо вздыхает. Всё закончилось. Вальт пришёл в себя, теперь парню больше не нужно быть с ним двадцать четыре на семь, не нужно кормить с ложечки и смотреть на то, как это чудо в перьях превращается в какой-то овощ из-за высокой температуры. Даже просто взять в руки ложку было какой-то проблемой, слабость не давала сжать пальцы достаточно крепко. За эти дни парень по-настоящему понял, насколько ему дорог Аой. Вызовы скорой не дали ничего сносного, Вальту лишь поставили укол, госпитализировать без документов отказывались, везти в больницу тоже. Сказали, что ходит эпидемия по всему городу и больницы просто напросто переполнены, так что, скорее всего, это было бы тратой времени. Но был и плюс - Ширасаги заранее дали таблетки и вакцинировали от гриппа, поэтому он не заразился, а если и заразился, инфекцию подавили ещё на ранней стадии. А вот у Вальта был запущенный случай. Достаточно запущенный, чтобы он провалялся на кровати, почти не вставая, в полном бреду. Пальцы переплетаются, Вальт всего лишь пытается воссоздать своё воспоминание, в надежде, что оно станет более ясным. Луи непонимающе на него смотрит, словно задавая немой вопрос: «К чему это?». — Не обращай внимания… просто странные сны, — глаза в глаза, подростки неотрывно смотрят друг на друга, словно пытаясь прочесть мысли, что вертятся у каждого из них в голове. Вальт прикусил губу, чувствуя неловкость в этой ситуации. Ему хотелось быть ближе к Ширасаги, его тянуло словно каким-то неведомым магнитом. И от чего их так примагнитило, можно узнать, лишь вспомнив события трёхлетней давности. А это значит лишь одно… нужно вернуть свои воспоминания. Ширасаги устало прикрывает глаза. Пусть он и поспал недолго у кровати, этого явно было мало. — Лу… — Аой неспешно встаёт, чтобы наклониться к парню и невесомо коснуться губами щеки. — Тебе нужно поспать. — Всё нормально, — отнекивается голубоволосый, его переполняет странное спокойствие, когда до ушей доходит ласковый шепот Вальта, а на коже остаются приятные мурашки после поцелуя. Это расслабляет, заставляет полной грудью вдохнуть отчего-то родной и приятный запах своей второй половинки. — Иди ко мне, — всё так же тихо шепчет мальчик, вынуждая Ширасаги подчиниться и лечь рядом. Ещё пара минут нежных касаний, когда Аой неспешно проводил рукой по голубым волосам, по прохладной коже на шее и спине, и Луи уже не помнит, что говорил время тому назад. Он утыкается в плечо мальчишки, буквально проваливаясь в дрёму. В доме начинает всё замирать, лишь тусклый свет, которому шторы не дают пройти в полной мере, лишь тихое сопение Ширасаги, что, наконец, мог закрыть свои очи и поспать, как нормальный человек. Вальт спокойно лежит рядом, не позволяя себе даже шевельнуться, но ему вовсе это не в тягость. Даже если он не помнит прошлого, не знает, что там случилось, его любовь к Луи от этого никуда не денется…

***

Несколько дней пролетели, словно их и не было. Луи даже вспомнить не мог, когда в последний раз был настолько счастливым. Его дом начал походить на нормальный, полный жизни, радостного смеха, счастливых улыбок и умилительных картинок. Вальт стал чем-то особенным, чем-то немыслимо важным. И Ширасаги боялся, что стоит Аою покинуть его всего на пару минут, как всё вернётся на круги своя. И не будет больше ни тепла, ни сбитого дыхания от одного лишь взгляда на хрупкого и милого мальчишку, что встаёт на носочки, доставая с верхней полки кружки, садится к нему на колени, смотря игриво и в то же время ласково… Луи был без ума от своей второй половинки. Вальт не был идеален, но Ширасаги не мог найти в нём изъянов. Эта неосторожность, вечная «удача» на самые разные ситуации. За это время парень узнал обо всех недостатках Аоя. И они же ещё больше притягивали. Неумение готовить НЕ сгоревшую, НЕ обуглившуюся еду, детская наивность, нескончаемая непоседливость, даже грохнувшись на пол задним местом, Вальт умудрялся оставаться просто преступно милым. Выпускать даже из поля зрения Аоя страшно. Кажется, что он вот-вот исчезнет, испарится прямо из-под носа. Одна мысль об этом заставляет Ширасаги думать о том, как своровать мальчишку у всего остального мира. Дай ему волю, и Луи не даст своему чуду и за порог выйти. К несчастью для Ширасаги, Вальту нужно было объясниться перед родителями, лишь после этого у них будет шанс остаться вместе. Аой готов многое отдать ради столь странной любви, что заставляет их тянуться друг к другу, но не окажется ли судьба вновь так жестока? Кареглазый не хотел вновь потерять Луи, не хотел снова впадать в депрессию, сидеть сутками в своей комнате, пугая мать, заставляя её плакать… И из-за этого страха подростки начали чувствовать, что между ними словно выросла сетка, ещё не стена, но что-то ощутимое. Понять, что происходит, было почти нереально, ведь Ширасаги не помнил прошлого, он не помнил Вальта в своей жизни, и готов был поклясться, что их первая встреча произошла в том злополучном парке. Однако объяснить поведение Аоя и свою странную ностальгию никак не мог, как и непредсказуемого рвения к мальчику, что захватил его разум так молниеносно, что даже скорость света позавидовала бы. Разве можно было влюбиться в того, кого впервые видишь? Не Луи ли высмеивал все эти мыльные оперы, где герои, едва познакомившись, играли свадьбу? И что же теперь происходило с ним? Но какие бы мысли ни были у подростков, какие бы страхи ни вертелись вокруг них, одно оставалось неизменным. И это было невообразимое притяжение, которое не давало им разойтись по разные стороны баррикад. Что-то внутри сводило их с ума, что-то невидимое для глаза, но ещё немного - и его можно будет коснуться. Словно бы их связали прозрачной ленточкой, или же обмотали скотчем, который нечем даже разорвать. Это что-то особенно близко было, когда они обнимались, когда губы прижимались к устам, когда становилось невозможно дышать спёртым воздухом комнаты, а дыхание отказывалось восстанавливаться. Несколько дней, что стали для подростков возможностью понять - им некуда бежать от своих собственных чувств. Время неумолимо шло, не позволяя им застрять навечно в этом мимолётном моменте. Остаётся лишь надеяться, что всё образуется и Аой переедет к Ширасаги. И Луи больше не отпустит его, непременно сделает всё, чтобы стать к нему ближе. Они вместе будут вставать по утрам, читать по вечерам книжки, играть в игры, заниматься любовью… это казалось таким естественным, таким чарующим и сладким. Короткий поцелуй на прощанье «неожиданно» затягивается на долгие минуты. Луи не отпускает Аоя, снова и снова целуя его в губы под ночным фонарём. Это вызывает у Вальта целое море странных и непонятных воспоминаний, что медленно переплетаются в какую-то полноценную картинку. Они встречались, давным-давно они уже имели отношения, их тянуло друг к другу не первый год… если бы не что-то три года назад, скорее всего, они бы уже жили вместе, выгуливали бы Рури под ручку, и не пытались всё это время восполнить как можно скорей. Можно обмануть свой разум, но сердце невозможно. Невозможно скрыть от самого себя то, что чувствуешь, то, что лезет к тебе каждую минуту, касается души, заставляет ощущать себя пустым и неполноценным. Только сейчас Вальт начинает понимать, отчего так боялся оставаться один на один со своими тараканами в голове. Ему было страшно, когда мысли сбивались и начинали проявляться его настоящие переживания. Все эти годы его подсознание рвалось и металось, пытаясь сказать ему, что есть человек, который значил для него больше жизни, больше всего остального вместе взятого. Рури вертится вокруг подростков, пока они не понимают, что их умело обмотали поводком. Видимо, щенок тоже не хотел, чтобы добрый и ласковый Аой покидал такого чёрствого и холодного Луи. Вальт смягчал характер Ширасаги, топил его лёд своими тёплыми карие глазами, своим задорным смехом и странными затеями. Никто бы не поверил в то, что они способны существовать вместе, под одной крышей, в одной комнате, но они могли быть ближе, могли переплетать пальцы, задыхаясь после очередного поцелуя, хватать ртом прохладный воздух… Могли и делали. Потому что это было чем-то невообразимым, чем-то волшебным. Вальт думал, что если он влюбился в Луи три года тому назад, то сейчас готов был отдать ему своё сердце ещё раз. Но он выпутывается из поводка, оставляя того, кого любит больше всего на свете, чтобы помахать ему уже на расстоянии, ведь ещё пара минут, всего пара минут, и он согласится остаться с Луи навсегда, забив на согласие родителей и на всё, что возможно, бросив учёбу, знакомых, семью… ему нужно было уйти, чтобы снова вернуться.

***

Снег почти растаял, однако на улице было всё ещё прохладно. Вальт неотрывно смотрел в окно. Уже несколько часов в доме, словно всё замерло, и можно было услышать лишь тиканье часов на стене. Мать тоже сидела на кухне, буравя глазами стол. Её старшенький снова отчебучил. Ушёл непонятно куда, ночью, больной, не позвонил никому, она полгорода обыскала, даже в полицию ходила, но браться за поиски никто не желал, утверждая, что Вальт просто решил «бухнуть», или же и вовсе сбежать из дома, всё-таки в его возрасте это была, по их мнению, норма. — Вальт, где ты был? — мать поджимает губы, смотрит на спокойного и вполне мирного мальчика. Она уже проверила, температуры почти нет, за эти несколько дней он снова как-то изменился. Почему-то ей вспоминалось время, три года тому назад Вальт тоже быстро стал каким-то взрослым и чрезмерно самостоятельным, и с чем именно это было связано, непонятно. — Я… встретил Луи. Не так давно, — Чихару в ужасе посмотрела на мальчика, явно понимая, что речь сейчас вовсе не об их Белом Тиране. — Знаешь, он тоже ничего не помнит. К нему я и хочу переехать… — Но ведь… — в этот переломный момент решилось всё. Поэтому карие глаза буквально пробили в сердце матери дыру. Она хорошо знала своего сынишку, видела то, чего многие не могут узреть. И сейчас ей ничего не оставалось, кроме как умолкнуть в немом крике: «Нет! Не делай этого!» — Мам, я люблю его. Не думай «опять», всё не будет, как в прошлый раз. Три года назад что-то случилось, что-то не зависящее от нас. Даже если я узнаю всю историю, не изменю своего решения. На следующей неделе я к нему перееду. Можешь попробовать запереть меня, или пригрозить, делай, что пожелаешь, но я всё равно уйду, — Вальт просто встал из-за стола и направился в свою комнату. Как бы отвратительно он себя не чувствовал, так было нужно. Он не может жить без Луи, и его мать должна была это понять уже давным-давно. Это не шутки ради, не переходный возраст, даже не попытка себя самореализовать. Всё было предрешено с их первой встречи, и Вальт больше не сбежит от реальности, он сделает всё, что возможно, чтобы только остаться вместе с Луи. В комнате душно и темно, он даже не удосужился включить свет, находя окно и открывая его нараспашку. Ему нужен был свежий воздух. Надо было собраться с мыслями и успокоиться. Всё правильно, он всё делает правильно. Через пару дней выйдет в школу, ему осталось меньше одного с половиной года, а после свобода…