Случайности не случайны

Дух перехватывает, и Ширасаги просто не удерживается на ногах, садясь на корточки, прижав руку ко рту. Он всё испоганил. Своими страхами, своей неуверенностью. Что было с Вальтом без него? Почему он всё забыл, позволил Аою встать на эту отвратительную тропинку? Как ему посмотреть в карие глаза теперь? Он не знает даже как подойти к мальчику. После всего, что случилось… да чем же он лучше тех же самых тварей, которые испоганили жизнь Вальту? — Вальт очнулся. Иди к нему. Твоя жалость к самому себе ничего не исправит, — Ширасаги поднимает голову, чтобы посмотреть на Шу. И то верно. Его самобичевания могут подождать, а Вальт нет… ему нужна была помощь того, кто любит его. Луи встаёт на ноги, стараясь собраться и сделать очень важный шаг, отправиться к Вальту. — Поторопись. Ему очень плохо без тебя, — тихо и с улыбкой произносит Куренай. Он тоже не собирается проводить здесь весь день. Как Вальту нужен Луи, так и Шу сейчас нуждался в Дайго. В более спокойном и понимающем всё без слов Дайго. Их отношения начались около года назад, когда Курогами надоело ждать у моря погоды. Подросток видел, что с Шу что-то не так, и самостоятельно решил разделить с ним это бремя. Если не разделить, то хотя бы протянуть руку помощи. И альбинос не смог отказаться от его руки. Не смог больше держать в себе все эти тайны. Ему нужен был кто-то, кто его примет. И такой человек появился. Сейчас, вспоминая всё прошлое, Куренай был рад, что смог отпустить свою первую любовь окончательно. Он грешен, и Дайго тоже, особенно перед Вальтом. Видимо, это судьба. И если их точкой встречи оказался Вальт, то Куренай не против такого расклада событий.

***

Все друзья отошли ненадолго в кафешку. Шу всё равно никого не пропускал в палату Вальта, да и Дайго поддержал своего парня, решив, что они могут и после поговорить с Аоем. Вскоре к ним присоединился и Куренай, что ещё некоторое время провёл со своим другом, и лишь после того, как тот очнулся, отправился за Луи. На этом его работа была завершена, теперь дело за Ширасаги. Комната в полумраке, тучи заволокли небо, словно не желая пропускать светлые лучи солнышка. В этот момент Вальт сидел неподвижно на своей койке, сжимая в руках простынь. Воспоминания ещё не окончательно к нему вернулись, но уже успели повергнуть в самый настоящий ужас. И этот кошмар привёл его к аптеке, где мальчик взял сильное успокоительное, залпом выпивая столько, сколько мог. Прикосновение кажется неожиданным и пугающим, поэтому Аой едва не одёргивает руку, однако сталкивается с аметистовыми глазами, такими яркими и, казалось бы, спокойными, но он знает, что Ширасаги сейчас вовсе не просто оставаться таким непоколебимым. — Всё хорошо… это я, — второе касание для Вальта уже не такое пугающее, поэтому Аой ненадолго закрывает глаза, ощущая, как чужая рука ласково проводит по щеке. Ему не хочется, чтобы Луи отстранялся от него. Ему нужен Ширасаги, как воздух. Только он может понять мальчика, может коснуться его, так нежно, что на некоторое время кареглазый потеряет бдительность, позволяя делать с собой всё, что угодно. Но Луи ничего и не желал, кроме как сохранить чистоту этого невинного создания. Хотя можно ли так было его теперь называть?.. Они столько натерпелись, и это действительно чудо, что они вновь увидели друг друга. Вновь были вместе. — Как ты себя чувствуешь? — тихий голос вынуждает Вальта раскрыть свои глаза и протараторить что-то в ответ. Ширасаги почти ничего не разобрал, однако лишь улыбнулся. Если Аой что-то говорит, значит всё уже не так плохо. Не спрашивая разрешения, не обращая внимания на удивлённый приглушённый вскрик, Луи сажает это милое нечто себе на колени, прижимая к своему телу. Он имел право так обнимать Вальта, имел право находиться с ним в такой непозволительной близости, целовать в лоб и синие пряди, которые так любил. — Луи… — еле слышно выдохнул Аой, чувствуя тепло от любимого человека, что разливалось по его телу, вызывая желание сжаться в комочек в этих сильных руках и навсегда остаться в них. — Я всё знаю, про то, что с нами случилось три года назад. И я не буду больше убегать, обещаю, — всё таким же шёпотом продолжил Ширасаги, приподнимая голову Вальта за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Луи, я… — по щекам скатились слёзы. В голове пронеслось то, что он натворил. И самое страшное во всём этом даже не то, что он всё же решился на такой поступок, а с каким холодным расчётом совершил. Ни разу даже не задумался о том, что будет после. Что станется с этими мальчишками, что просто пошли неверной тропой? Что станет с ним, когда кто-то умрёт по его вине?.. — Они сами виноваты, у тебя не было другого выбора, — Луи прижимал мальчика ещё ближе, словно пытаясь спрятать его слёзы от всего мира. — Нет… нет, я не должен был… я не хотел… — сквозь слёзы начал говорить Вальт, словно бы пытаясь перекроить очевидное. — Ты хотел. И ты это сделал, — оборвал мальчика Ширасаги, прекрасно зная, что лучше принять правду сразу, чем в какой-то момент с ужасом осознать её и снова наесться таблеток на грязной, заброшенной стройплощадке. — Это не так… Луи, это не так! — Аой истерически начал отпираться, махая руками и ногами в стороны, из-за чего парню пришлось ухватить несчастную истеричечку за руки, кое-как умудряясь приструнить и ноги. — Я не хотел! Мне было страшно! Мне было так больно и страшно! — Чщщ… — парень прекрасно всё это знал. Вальт остался один на один с последними козлами, которые каждый божий день причиняли боль и страдания. Они заставили Аоя почувствовать себя загнанным в угол, заставили уничтожить их. Испоганили жизнь и себе и мальчику, что сейчас не мог остановить поток слёз и неразборчивых щебетаний. Луи тоже испугался бы, тоже почувствовал себя брошенным, покинутым, оставленным в грязном, прогнившем мире с такими отвратительными людьми. И чтобы спасти себя, остаться человеком, Вальт сделал то, что всегда считал самым страшным грехом. Больше всего Ширасаги волновало то, что ещё могли испоганить те отморозки. Аой боялся прикосновений других людей, избегал их… значит ли это, что с ним делали нечто более ужасающее, чем избиения? — Вальт… расскажи мне… — прижимая мальчика ещё ближе, Луи всё же задал столь важный вопрос. Ему следовало знать, насколько всё плохо. Его не было тогда рядом, он не мог увидеть своими глазами, единственный, кто знает правду, это сам Аой. — Расскажи, что с тобой делали эти мрази. — Я не хочу… — проскулил мальчик, ещё больше съёжившись и уже не пытаясь скрыть своего отчаянья. Воспоминания были смутными, но и их вполне хватало, чтобы снова возненавидеть то место, куда ему приходилось приходить, возненавидеть самого себя за слабость и беспечную веру в лучшее. — Расскажи, мне нужно знать. Что там было? Насколько плохо они относились к тебе? Могу ли я всё исправить?.. — Вальт вздрогнул, услышав последнюю фразу. Может ли Луи спасти его? Возможно ли вообще вылезти из подобного? Аой не мог дать ответа. Но слова застряли комом в горле, заставляя мальчика уткнуться в шею Ширасаги, дрожа, как осиновый лист на ветру. Лишь молчание и тёплые объятья. Луи сделал свой ход, и когда Вальт сможет, он всё расскажет, их время не ограниченно, даже если больница будет закрываться, Ширасаги никуда не уйдёт. Если потребуется, пробудет со своим милым хоть вечность…