***
Flashback 1,5 года назад POV Чон Чонгук После той прогулки я ещё долго не мог разобраться в собственных чувствах. Что тогда произошло? Почему я не хотел выпускать Юнги-хёна из объятий, и по какой причине они мне так понравились, что всю следующую неделю я засыпал с тайным желанием вновь прижаться к парню? Эти вопросы не давали покоя. Потом мне всё-таки удалось найти логичное объяснение своим странным чувствам: я давно ни с кем, кроме мамы и брата, не общался, моё поведение в тот вечер можно оправдать именно затянувшимся одиночеством. В поле зрения появляется новый человек, и я, спустя некоторое время, привязываюсь к нему. Логично? Да, более чем. По крайней мере, убедить в этом самого себя мне удалось. Однако, ненадолго… Тот апрельский день разрушил мои сомнения о собственных чувствах раз и навсегда.***
Очередной учебный день подошёл к концу. Погода была прекрасной: за окном ясно и по-летнему тепло, казалось, даже воздух насквозь пропитался солнечными лучами. Лёгкий ветерок приятно охлаждал и не давал нарушиться балансу жары и холода. Пожалуй, это был один из самых хороших дней, когда температура воздуха не заходила за известный предел и, что естественно для апреля, не опускалась ниже нормы. В общем, восхитительная погода. В тот день, едва покинув стены школы, мне захотелось прогуляться до дома пешком, хоть путь и был чересчур длинным. Уверен, ничего страшного не произошло бы, отправься я домой на своих двоих, а не с помощью общественного транспорта. И плевать, что он поможет значительно сэкономить время. Однако, прогуляться после школы мне, не знаю, к сожалению или же к счастью, не представилось возможным. Спустившись со школьного крыльца, я неожиданно встретился с Юнги-хёном, непонятно, откуда взявшимся. Если точнее, то я едва не налетел на парня, совершенно не смотря, куда иду. — Хён? — недоуменно произнёс я, подняв голову и встретившись с ним взглядом. Сказать, что я удивился, — ничего не сказать. — А ты… Чего здесь? — Неплохо было бы поздороваться для начала, — назидательно промолвил парень, засунув руки в карманы чёрных джинсов и проигнорировав мой вопрос. Через несколько секунд хён вздохнул и, легко улыбнувшись, объяснил мне, наконец, цель своего сюда прибытия. — Решил встретить тебя после школы и подбросить до дома. «Почему именно сейчас, в настоящее время? И, главное, зачем?» — мысленно задал я вопросы, однако не озвучил ни тот, ни другой, и вслух в итоге спросил совершенно иное, но это мне тогда показалось не менее важным: — А откуда ты узнал про мою школу? Тебе Хосок-хён рассказал? — Вот ведь чудак человек, — усмехнулся Юнги, цокнув языком и покачав головой. — Вообще-то, ты сам мне сказал, когда мы гуляли в парке. Неужели забыл? Чёрт, а ведь и вправду, совершенно из головы вылетело. Парень в тот вечер задавал много вопросов, и я, что странно, не каждый сейчас помню, будто их и не было вовсе. Почему же диалоги с хёном запомнились мне не полностью, а лишь отдельными отрывками? Разве так должно быть? Вот и я думаю, что нет. Даже как-то стыдно. — Видимо, забыл, — разочарованно вздохнул Юнги, заметив мой суетливый взгляд, судорожно перемещающийся с предмета на предмет. Интересно, сильно ли парня расстроил тот факт, что я нашу прогулку не во всех подробностях запомнил? А вдруг это серьёзно обидело его? Я не так хорошо знаю хёна, поэтому даже предположить не могу, как он обычно реагирует на те или иные вещи. Что делать? Как удержать доверие Юнги и не упасть в его глазах? А впрочем… Почему я так паникую из-за мнения парня, с которым всего несколько раз в жизни виделся? Уже не в первый раз замечаю это за собой. Что с тобой происходит, Чон Чонгук? — Извини, — неуверенно промямлил я куда-то в сторону, не придумав ничего лучше. Я неожиданно почувствовал себя непростительно виноватым и потому должен был извиниться хотя бы затем, чтобы совесть моя была чиста и спокойна. Краем глаза я следил за реакцией хёна. Сначала он недоуменно смотрел на меня и подозрительно молчал, а вскоре после этого легко рассмеялся и, вновь покачав головой, снисходительно произнёс, будто оттаяв: — Чуть что не так, ты сразу начинаешь стесняться. Видимо, это твоё нормальное состояние по жизни. Серьёзно, я тебя ещё ни разу не видел расслабленным и без этих твоих вечно краснеющих щёк. Мне порой становится страшно тебе что-либо вообще говорить: вдруг опять заставлю смутиться и «на долгие годы» замолчать. Я что, снова покраснел как помидор? Осторожно коснувшись щеки тыльной стороной чуть подрагивающей, невесть от чего, ладони, я убедился в том, что кровь снова прилила к лицу: оно просто пылало. Глубоко вздохнув, будто в оправдание, я опустил руки и, собрав остатки смелости, вновь встретился взглядом с Юнги, с лица которого не сходила лёгкая добрая улыбка, показавшаяся мне тогда самой, что ни на есть, искренней, как те объятия холодным мартовским вечером… Всё-таки, хорошо, что люди до сих пор не овладели такой способностью, как телепатия, иными словами, чтение чужих мыслей. Я бы сейчас тогда действительно от стыда сквозь землю провалился… Впрочем, меня и в данный момент это желание не покидает. Надеюсь, проходящих мимо одноклассников и прочих школьников не заинтересует мой разговор с каким-то левым совершенно парнем, в первый раз появившимся на горизонте нашего учебного заведения… — Эй, стесняшка, я тебя, между прочим, до дома подбросить собирался, — снова оповестил меня хён, резко вырвав из размышлений и заставив обратить на него внимание. — А… Зачем? — неуверенно спросил я, осознав, что моё молчание неприлично затянулось. — Хосок-хён просил, да? — Ох, почему ты везде приплетаешь своего брата? — раздражённо ответил вопросом на вопрос Юнги, хмуро посмотрев на меня. Уже через несколько секунд парень умерил свой пыл и далее говорил более спокойно, нежели начинал. — Нет, это было моё личное решение. Если бы забрать меня после школы попросил Хосок-хён, это было бы намного логичнее. А так, совершенно не понятно, зачем это парню вообще нужно. Не жаль ему тратить на меня своё время? Слишком странно. — Зато тебе за проезд платить не придётся, — привёл хён аргумент в защиту своей позиции, будто он предвидел, что я стану отказываться от его предложения. К несчастью, мне снова даже слова вымолвить не представилось возможным. Оказываясь рядом с Юнги, я моментально лишаюсь уверенности в себе и уже не могу сопротивляться. Это не есть хорошо. Не знал, что меня так легко сломить. Итак, в конечном итоге, выслушав ещё пару аргументов в пользу парня, я всё же согласился доехать до дома вместе с ним. По пути до автомобиля хёна, мне довелось услышать историю о появлении его так называемой «малышки». Как ни странно, о машине Юнги рассказывал с неподдельным интересом. Раньше я его таким никогда не видел. — Мама предупредила меня ещё за месяц о том, что немного опоздает с подарком на день рождения, — делился воспоминаниями хён. — Я и подумать не мог о возможности получить на двадцать два года не абы что, а именно машину. Как потом выяснилось, она совсем новая, недавно только сошла с конвейера. Нужно было время, чтобы собрать нужные документы. Оформлена эта малышка на меня, так что устроить сюрприз в полной мере маме не удалось, но мне всё равно было очень приятно. Впервые я получаю в подарок что-то действительно дорогое, и это… Немного странно. Договаривал Юнги, уже садясь за руль. Да, не стану спорить, его машина выглядела круто, было уже издалека заметно, что она не просто новая, а новейшая, практически с нулевым пробегом и притом непозволительно дорогая. Даже в тени автомобиль блестел и переливался красивым серебристым цветом. Я занял переднее сидение рядом с водителем и, пристегнув ремень безопасности и обняв школьный рюкзак обеими руками, на всякий случай поинтересовался: — Хён, а у тебя есть права? — Ты и вправду чудак человек, — с усмешкой ответил Юнги после секундного замешательства. Вероятно, мой вопрос ему показался глупым, имеющим крайне очевидный ответ. Снова себя на посмешище выставил, Чон Чонгук. Ты по-другому и не умеешь. — Думаешь, я из тех «крутых парней», которые разъезжают по городу без прав и прикрываются деньгами родителей? Если так, то ты ошибаешься. Права я получил ещё год назад, хотел потом как-нибудь скопить денег и купить машину на собственные средства, но мама сделала всё за меня. Наверняка в огромный кредит влезла… — последнюю фразу хён произнёс еле слышно и куда-то в сторону, но я, несмотря на это, каждое слово смог разобрать. Почти всю дорогу мы ехали в полной тишине. Юнги внимательно следил за дорогой, а я, в свою очередь, разглядывал стремительно сменяющие друг друга городские виды за окном. Нет, днём Сеул, всё-таки, не так сильно впечатляет, как поздним вечером и ночью. При свете дня вся его красота скрыта под людской суетой, она попросту никому не доступна. И те виды, что во время сумерек вызывали у тебя детский восторг, днём кажутся столь приевшимися и обыденными… Даже тоскливо становится. К счастью, терпеть эти скучные и однообразные городские виды мне пришлось недолго, и вскоре мы с парнем достигли моего дома. Кстати, припарковался хён не прямо возле подъезда, а чуть поодаль, аргументировав это тем, что «из двора слишком тяжело выезжать». — Может, зайдёшь хотя бы ненадолго? — неожиданно и для Юнги, и для самого себя предложил я. — Хосок-хён ещё дома, уверен, он будет рад тебя видеть. — Извини, не получится, — с жалостью вздохнул парень, пожав плечами. — Но ты не беспокойся, я с твоим братцем обязательно встречусь сегодня на работе, куда мне, кстати, скоро надо будет ехать… — задумчиво добавил хён, проверив время на телефоне. — Ладно, — спокойно ответил я, отстегнув ремень безопасности, и поблагодарил Юнги, уже готовясь открыть дверцу, выйти и отправиться домой, как вдруг парень резко остановил меня: — Завтра я заберу тебя из школы в это же время. Я обернулся и с удивлением посмотрел на хёна. Нет, это, по всей видимости, была не шутка. Безэмоциональное выражение лица Юнги лишь подтверждало серьёзность его намерений. — И ещё кое-что, — загадочно начал парень, снова не дав мне даже слова вставить. Хён взял меня за плечо и, притянув ближе к себе, шепнул на ухо, от чего по моему телу пробежались мурашки: — Хосоку совсем не обязательно знать, что я подвозил тебя до дома после школы. Договорив, Юнги отпустил моё плечо, теперь позволяя уйти. Я правильно понял, моему брату не стоит говорить, что парень встретил меня и подбросил? Но почему… Как жаль, что я не решился озвучить свой вопрос и лишь молчаливо согласился на условие хёна, коротко кивнув в знак согласия. Также безмолвно попрощавшись с Юнги, я покинул его автомобиль и, отойдя подальше, на обочину, снова застыл на месте и смотрел вслед уезжающей машине, пока она не скрылась из виду. Что сейчас произошло? Я ровным счётом ничего не понял. Единственное, что мне удалось уяснить: парень заедет за мной завтра после школы в это же время, и я не должен ничего рассказывать Хосоку-хёну. Слишком странно и пугающе. Зачем Юнги это нужно? Очередной вопрос, который, чувствую, рискует остаться без ответа, как и все остальные.***
Две недели спустя Хён, как и обещал, приехал за мной на следующий день, а вскоре и вовсе взял в привычку забирать меня из школы после окончания уроков. Продолжалось это около двух недель, за которые я ни разу не соизволил поинтересоваться, зачем Юнги затеял сей так называемый «аттракцион невиданной щедрости» и жертвовал своим временем только затем, чтобы подвезти меня до дома. Я просто решил в какой-то момент: «Это в порядке вещей, так и должно быть» и не смел противоречить парню, продолжая гореть тайным желанием узнать причину его столь странного и непонятного мне решения. Одноклассники стали с подозрением поглядывать на меня после первого появления хёна рядом с нашей школой. Некоторые даже не стеснялись перешёптываться о чём-то при мне, не переставая при этом со злобной ухмылкой коситься в мою сторону и не по-доброму смеяться. Скорее всего, по школе уже гуляют какие-нибудь грязные слухи, о которых мне, естественно, никто не расскажет. Ведь среди одноклассников, да и всех прочих школьников, у меня нет и никогда не было друзей или хотя бы хороших знакомых. Посмотрим, чем это в конечном счёте обернётся, но, думаю, меня явно не будет ждать что-то хорошее… В один прекрасный солнечный день, коих теперь стало намного больше, Юнги вновь встретил меня прямо напротив школьного крыльца. На этот раз парень держал обе руки за спиной, вероятно, что-то прятал от моих любопытных глаз. — Привет, — поздоровался я с хёном и, хитро улыбнувшись, подобно заинтригованному ребёнку, спросил: — А что у тебя там? За спиной? Юнги, немного помешкав сначала, глубоко вздохнул и перестал скрывать то, что держал обеими руками. Этим предметом оказалась прекрасная белая роза, как показалось мне тогда, достаточно дорогая, явно не с простой клумбы срезанная. Улыбка и детское любопытство улетучились в небытие, стоило только взглянуть на цветок в руках парня. Теперь моё лицо выражало искреннее удивление и недоумение. Почему буквально каждый шаг хёна с некоторых пор повергает меня в шок? Всему в этом мире можно найти логичное объяснение, и поступки Юнги, я уверен, не исключение. — Проезжал мимо цветочного магазина и зашёл туда совершенно случайно, — начал объяснять парень. Его голос звучал как никогда ровно и спокойно. На секунду у меня даже промелькнула мысль, что хён заранее заучил эти слова, слишком уж красиво он говорил, будто долго готовился, как актёр к большому театральному представлению. — Эта роза была последней, одна оставшаяся на весь магазин. Ей одиноко. Я подумал, что ты смог бы приютить её и спасти от одиночества, и уже пообещал ей, поэтому ты не можешь… Нет. Не имеешь права отказаться. Договорив, Юнги слегка улыбнулся и, чуть склонив голову набок, протянул цветок мне. У меня по телу, не пойми от чего, пробежали мурашки, и я прерывисто вздохнул, не переставая внимательно разглядывать неестественно белоснежный бутон. С большим трудом мне удалось поднять глаза на парня, продолжавшего мило улыбаться. Не выдержав его взгляда и выражения лица в целом, я снова отвернулся, замялся и начал покусывать губы от неуверенности и старательно избегать встречи с глазами хёна. Чёрт… Я едва успел освоиться в его обществе за эти две недели, и вот теперь он опять вынуждает меня стесняться и пытаться избавиться от возможности любого контакта: хоть зрительного, хоть словесного. Глупо будет, если я скажу, что мне не нравится, как Юнги ведёт себя со мной, напротив — я только в его ежедневных приездах и вижу смысл посещения школы. Каждое утро иду на уроки и только о том и мечтаю, чтобы поскорее встретиться с парнем… Он просто находится рядом, а мне этого уже достаточно. Я всё ещё не понимаю своих чувств по отношению к хёну и поэтому боюсь их, изо всех сил пытаюсь от них избавиться, тщетно убеждаю самого себя в том, что Юнги не может быть для меня чем-то большим, нежели просто другом. А мы ведь с ним даже не друзья. И не приятели вовсе. Я даже не знаю, как это назвать. Мне просто хорошо, когда хён рядом со мной. И я хочу, чтобы так было всегда. — Зачем? — собрав остатки смелости, едва не шёпотом выдавил я из себя, бросив на парня короткий недоверчивый взгляд и таким образом попытавшись скрыть с каждой минутой всё более разрастающееся волнение. — Ох, Чон Чонгук, всё-то тебе надо по полочкам раскладывать, — раздражённо вздохнул хён, цокнув языком и закатив глаза. Вот такой Юнги для меня более привычен, с ним я не чувствую себя неловко. А когда он начинает проявлять неистовую доброту и внимательность, мило улыбается и пытается заботиться, мне становится больно, и я постоянно мысленно задаю одни и те же вопросы: «Зачем он так поступает со мной? Чего добивается? Уж не намеренно ли он, видя мою реакцию, мучает меня? А вдруг ему это нравится?» Быть может, парень лишь для виду каждый раз корит меня за смущение, а сам упивается им сполна. Мне трудно понять, что у него на уме. — Я просто решил подарить тебе розу, — холодно продолжил хён. Его улыбка испарилась, будто её и не было вовсе, и снова грозное равнодушие господствовало в его взгляде, голосе, выражении лица. — Ничего особенного здесь нет. Это не тот случай, когда влюблённые парочки обмениваются всякими безделушками, о которых скоро забудут, вовсе нет, даже думать не смей. Или тебе стыдно принимать цветок от парня? Если да, то так и скажи. Я грустно вздохнул и опустил голову, в очередной раз разорвав зрительный контакт с Юнги. — Да уж, не думал, что ты сторонник общепринятых стереотипов, — разочарованно промолвил парень. Я не смотрел ему в глаза, но явственно чувствовал на себе тяжёлый взгляд. Это, пожалуй, даже хуже. — Дружеский знак внимания воспринимаешь как гейский. Низко и пошло, — хён глубоко вздохнул, после чего недолго помолчал и продолжил говорить, в то время как я до сих пор упирался стыдливым взглядом в асфальт под ногами. — Хосок когда-то говорил, что тебе нравятся белые розы. Я думал, ты оценишь… — Хён, — резко прервал я Юнги, наконец, подняв глаза и совершенно машинально взяв парня за правую руку, в которой до сих пор находилась эта прекрасная белая роза. Когда наши взгляды снова встретились, я почувствовал, как в груди что-то ёкнуло, и у меня дыхание перехватило. Той секундной уверенности, когда я обратился к хёну и схватил его за руку, как ни бывало. Я снова разволновался и потерялся, не в силах найти подходящие слова, но понял, что если опять отведу взгляд и умолкну, то окончательно опущусь в глазах Юнги. Он, кажется, и так предвзято относится ко мне. Не стоит лишний раз портить мнение о себе. — Я… Возьму… Её, — чётко разделяя слова, произнёс я, продолжая удерживать руку парня и неотрывно смотреть ему в глаза, хоть это и было действительно трудно для меня в тот момент. — То есть, в смысле… Как ты там говорил… От одиночества спасу, вот! Д-да, именно так. Последнее дополнение было явно лишним: это я понял, когда начал заикаться от неуверенности. Хён снисходительно улыбнулся и, ослабив хватку, позволил мне забрать розу. Я крепко вцепился в цветок обеими руками, будто это было что-то тяжёлое, и уткнувшись носом в сравнительно крупный бутон, тихо произнёс, едва сдерживая счастливую улыбку до ушей: — Спасибо. Юнги в ответ на это лишь легко ухмыльнулся, не сказав ни слова, после чего мы вновь отправились в короткое путешествие: сначала от школьного крыльца до машины, а потом и до моего дома. Всю дорогу я продолжал бережно держать розу и не мог устоять перед её сладким ароматом. В оставшееся время мы с парнем даже парой фраз не перемолвились. Он внимательно следил за дорогой, а я — за безопасностью беспомощного цветка, который теперь должен приютить у себя и спасти от одиночества. Хён так интересно преподнёс мне эту розу… Никто раньше не делал для меня ничего подобного. Быть может, из-за этой внезапной новизны я сейчас так странно чувствую себя? Сердце стучит, как будто я только что преодолел многокилометровый кросс и резко остановился, а руки предательски трясутся, и мне никак не удаётся унять эту дрожь. Я чем-то болен? Да, определённо. Более того, у этой болезни есть своё название, и она, к сожалению или к счастью, я ещё не решил, неизлечима. Юнги остановил автомобиль на привычном месте, не заезжая во двор. Едва я собрался попрощаться с парнем и покинуть машину, как он неожиданно выдал: — Чистота и невинность. Я перевёл на хёна изумлённый взгляд, одними глазами спрашивая: «Что это значит?» — Вот, что символизирует белая роза, — добавил он спустя несколько секунд и снова мило улыбнулся мне. — Вы с ней очень похожи. Это определённо твой цветок, Чонгук. Я почувствовал, как снова начал заливаться краской. Яркий румянец на щеках наверняка с потрохами выдал моё смущение, уже успевшее стать нормой, но Юнги больше ничего не сказал, будто и не заметил, как я отреагировал на его слова. Не сомневаюсь, что это к лучшему. Мы попрощались до завтрашнего дня. Я вновь застыл на том же месте, что и в первый раз, и пристально следил за машиной парня, пока она в очередной раз не скрылась из виду. Хён уехал, а я продолжал стоять почти в центре улицы и, буквально вцепившись в цветок с неприятно покалывающими острыми шипами, бесцельно смотрел куда-то, уже не помня ни кто я такой, ни что вообще здесь делаю. Только я и моя белая роза. Больше в этом мире нет ничего. Склонив голову, я прикрыл глаза и вновь глубоко, сколько объёма лёгких хватило, вдохнул этот восхитительный одурманивающий аромат. Юнги знает, какие цветы мои любимые. Интересно, намеренно ли он узнавал про них у Хосока-хёна, или брат сам всё рассказал? Почему меня вообще это волнует? Прижав розу к самому сердцу, я, всё ещё стоя с наклонённой головой, сдерживался из последних сил, чтобы не разрыдаться прямо здесь, посреди улицы. Ноги стали будто ватными, я не мог сдвинуться с места. Глаза буквально горели, а слёзы неприятным комом встали в горле, не позволяя даже дышать ровно. Я понял, что это за чувства. Доставляющие иным людям столько радости и счастья, мне они приносили только боль, заставляли страдать и терзали сердце. Я с самого начала знал, что это такое, но не мог набраться смелости, дабы признаться даже самому себе. Недаром я так сильно боялся. Страшнее моих чувств и придумать ничего нельзя. Очень стыдно и в некоторой степени обидно признавать, но я, кажется, серьёзно влюбился. И не в абы кого, а в самого Мин Юнги — человека, с которым я познакомился однажды в детстве, и до нашей новой встречи прошло достаточно много времени — целых восемь лет. Озарение снизошло на меня столь же резко, как на голову обычно из ниоткуда падает кирпич. Я не на шутку испугался собственных чувств в тот момент и, выпустив розу из рук и закрыв рот обеими ладонями, больше не мог сдержать слёз. Сам не знаю, почему тогда не пересилил себя и заплакал: может, от страха за свою дальнейшую судьбу, может, от обиды, что мои чувства наверняка останутся проигнорированными, может, это и вовсе была просто истерика, теперь трудно сказать. Но одно я понял ясно и точно. Юнги-хён для меня нечто большее, чем просто лучший друг моего старшего брата. Конец Flashback'a