Со мной не будет любви, Со мной погубишь себя. Макс Корж — Малиновый закат
POV Чон Чонгук Слёзы, вызванные кошмарным сном прошлой ночью, стали одной из моих самых больших ошибок. Да, именно моих. Подсознание, образы, возможное влияние плохого самочувствия и повышенной температуры — всё это здесь абсолютно не при чём. Я мог сдержаться и не заплакать, если бы хён не начал успокаивать меня. Как бы странно это ни звучало, но всё стало ещё хуже. Чем больше ласковых слов говорил Юнги и чем чаще касался моих волос и спины, тем больнее мне становилось. Он наконец увидел, как я плачу от обычного, казалось бы, страшного сна, какой я на самом деле слабый и как легко меня довести до слёз… Терять было нечего, поэтому я просто плакал от обиды, позволяя парню обнимать меня и пытаться успокаивать. Что же он теперь думает обо мне? Уверен, считает плаксой и размазнёй, но уж точно не взрослым… Разве они плачут из-за таких пустяков? В принципе, я знал, что не смогу долго скрывать свои слабости. Понял ли хён, что эта — одна из самых главных? Всё бы было намного проще, и я наверняка обошёлся бы без лишних истерик, если бы не тот сон. В детстве я однажды попросил Хосока спать вместе по этой же самой причине. Мой кошмар не был единичным случаем, о котором можно с лёгкостью забыть через пару дней. В детстве он повторялся довольно часто и прекратился, лишь когда я немного подрос. И вот теперь снова… Очень надеюсь, что это прекратится, как только я перестану болеть. Вполне логичный исход. А другого и быть не должно! К тому же, мне совсем не хочется напрягать Юнги ещё больше. Он и так слишком много делает для меня, и я сам прекрасно чувствую, что отдача практически нулевая, то бишь, парень буквально всего себя отдаёт, почти ничего не получая взамен. В отношениях, вроде бы, нужны какие-то действия со стороны обоих, иначе что это за отношения такие? Как связь, односторонние? Глупости, да и только. Впрочем… Я не знаток таких вещей, ведь до хёна ни с кем не встречался… Хотя, нет, кое-что я для него всё-таки делаю постоянно: отказываю в поцелуях и некоторых других вещах. Мне кажется, любой другой человек давно бы перестал добиваться и просто кинул, но хён другой, не такой. Он сам сказал, что готов ждать столько, сколько потребуется, пока я не буду готов. В первые дни нашего общения парень с виду казался таким нетерпеливым и неприятно холодным… А теперь он снял маску равнодушия и показал своё истинное «Я». Таков настоящий Юнги — заботливый, снисходительный, умеющий любить нежно и искренне… Всегда ли парень на самом деле был таким, или это я его изменил? Понятия не имею. Но сейчас это не так уж и важно. Зачем копаться в прошлом, если в данный момент всё более, чем хорошо? Подумал я и снова ошибся.***
К выходным мне стало намного легче: температура нормализовалась, горло больше не болело, и общее состояние значительно улучшилось. К счастью, тот кошмарный сон, однажды ночью доставивший неприятности и мне, и хёну больше не повторялся, и мы снова могли спокойно спать в обнимку всю ночь. Ну, хоть в чём-то я ему не отказываю… К слову, ночью в объятиях Юнги ещё теплее и уютнее. Это странно, но когда мы лежим вместе в том же положении днём, чувства уже совершенно иные, не такие, как во время сна… Не могу подобрать нужного слова, чтобы описать свои ощущения, но объятия при луне и свете дня сильно разнятся. Интересно, мне одному так кажется, или парень испытывает то же самое? — Чонгук, — обратился ко мне хён, лёжа на кровати справа от меня и обнимая мои плечи, — не хочешь кое-что рассказать мне? — Что? — не понял я, устремив задумчивый взгляд в потолок. Идеальное место, когда хочешь избежать зрительного контакта. — Я не стал спрашивать сразу… Решил дать немного времени на всякий случай, — издалека начал Юнги, направив глаза туда же, куда и я. — Мне просто интересно… Что такое приснилось тебе несколько дней назад, из-за чего я тебя потом минут пятнадцать успокоить не мог? Так сильно испугался? — Может быть… — неопределённо ответил я, понизив голос почти до шёпота и чуть нахмурившись. Нет… Не хочу говорить об этом ни с хёном, ни с кем-либо ещё. Как бы сильно мы ни открывались даже близким людям, всё равно сохраним под замком молчания то, о чём говорить нельзя. Никому нельзя открываться полностью. — Расскажешь мне? — вздохнув, задал новый вопрос парень, отпустив мои плечи, и перевернулся на бок, подперев голову левой рукой и внимательно посмотрев на меня. Я бросил короткий взгляд на хёна и поспешил отвести глаза. Снова будто в душу смотрит… Не расскажу. — Не бойся, я никому не скажу и смеяться точно не стану. Ты можешь довериться мне, — привычная тёплая улыбка, всегда прежде дарующая позитивный настрой, сейчас окончательно сбила с толку. Зачем Юнги это всё? — А тебе это зачем? — озвучил я свой вопрос, недоумённо посмотрев на парня и чуть отодвинувшись. Снова вздохнув, он задумчиво произнёс, разорвав зрительный контакт и остановив взгляд где-то у меня за спиной: — Раз снятся кошмары, значит тебя что-то тревожит. Это всё взаимосвязано. А ещё о таких вещах, как страшные сны, лучше не молчать, иначе они тебя изнутри сожрут, по личному опыту говорю. Расскажи. И тебе легче станет, и мне так будет спокойнее. — Да мне… И сейчас не особо тяжело, — уклончиво ответил я, слегка пожав плечами. — Всё нормально. Это был просто сон, ничего особенного, с каждым такое могло произойти. Давай просто забудем, пожалуйста. — Уверен? — на всякий случай спросил хён, вновь посмотрев мне в глаза. — Может, просто рассказывать не хочешь? — Да не в этом дело… — с некой долей раздражения промолвил я, уже не зная, как отделаться от чересчур заботливого Юнги. Он мне в тот момент очень напомнил Хосока… — Хочу я или нет… Не от моего желания зависит. Я просто не могу рассказать. Извини. — Да ладно тебе, — снисходительно улыбнулся парень, выдержав недолгую паузу и вновь сократив расстояние между нами. — Так и скажи, что не хочешь. Всё нормально. Не буду настаивать. Просто знай: ты можешь довериться мне и рассказать что угодно. Я в любое время готов выслушать тебя и дать какой-нибудь совет, если будет нужно. Главное не молчи. Если будешь молчать, я ничем не смогу помочь. В ответ на это я лишь тихо вздохнул и уткнулся носом в плечо хёна. Его руки нежно обвили моё тело и несильно сжали. Вплотную прижавшись к Юнги, я глубоко вдохнул аромат корицы, оставшийся на его футболке, и закрыл глаза. В душе тепло и уют, из настежь открытого окна едва долетает до нас лёгкий летний ветерок, колышущий белые полупрозрачные занавески и ласкающий открытые участки тела. Такая приятная обстановка… Навевает сон. Я был уже в полудрёме, когда над моим ухом раздался негромкий голос парня: — Кстати, мама обещала зайти сегодня вечером. Сможешь потом помочь прибраться до её прихода? Я резко распахнул глаза. Сон как рукой сняло. Мама… Обещала зайти… Что ж это значит? На первый взгляд, ничего, просто мама моего парня, которая придёт в гости к сыну вечером. Вероятно, хён попросит меня уйти куда-нибудь ненадолго… Почему я так решил? А потому, что на встречах с родителями четвёртого (в моём случае — третьего) лишнего быть не должно. Стоп. А что, если… Да нет, глупости, быть того не может… Но в порядке бреда… Вдруг Юнги собирается представить меня госпоже Мин в качестве своего парня?***
Хён не стал просить меня уйти, напротив, я принимал активное участие в уборке квартиры наравне с ним как полноправный хозяин. Со стороны это наверняка выглядело, будто типичный выходной семейной пары. Мечтать не вредно, Чон Чонгук… Но это далеко не самое главное. Куда важнее то, что мне всё же придётся встретиться с госпожой Мин, если быть точнее, то с матерью моего парня. Будь я для Юнги просто хорошим другом, случайно оказавшимся у него дома в тот же самый день, когда должна прийти его мама, я бы воспринял визит женщины к своему сыну намного спокойнее. — Не нервничай, — тихо произнёс парень, подойдя сзади и положив ладонь мне на плечо. Чёрт… Неужели так заметно? В лишний раз убеждаюсь, что меня раскусить — пара пустяков. — Моя мама совсем не страшная, к тому же, по выходным не кусается, представь себе. — А с чего ты вообще взял, что я нервничаю? — как ни в чём не бывало, спросил я, пытаясь говорить максимально естественно. Всё бы ничего, если бы мой голос предательски не дрогнул на последнем слове, выдав с потрохами всё волнение, скопившееся за последние несколько часов. — С того, что ты скоро дыру в этой несчастной полке протрёшь, — хён легко рассмеялся, взглядом указав на почти сухую тряпку в моей руке, которой я и протирал ту самую «несчастную полку». Я за размышлениями и не заметил, что как минимум пятьдесят раз успел протереть одно и то же место площадью примерно в несколько квадратных сантиметров. Юнги прав, это всё нервы… Непонятно лишь, почему я так волнуюсь. Чего мне-то бояться? Вот именно, нечего. Мозгом это понимаю, но сердцу не объяснишь, что ничего страшного здесь нет. — Успокойся, — парень снова понизил голос и бережно взял меня за запястье, заставив встретиться с ним взглядом. Хён неотрывно смотрел мне в глаза и мягко улыбался. — Чего ты такой напряжённый? Понятия не имею, что ты там успел себе напридумывать, но я не собираюсь рассказывать маме о наших отношениях. Скажу ей, что ты мой хороший друг и ограничусь этим. Может быть, хотя бы теперь перестанешь нервничать. Не устаю поражаться гениальной способности Юнги безошибочно угадывать причины моего волнения либо страха. Иногда даже страшно становится от того, насколько я предсказуемый. Мне вовсе не обязательно рассказывать парню что-либо, потому как он в состоянии понять всё самостоятельно, лишь в глаза мне посмотрев. Кажется, кто-то из русских литературных классиков называл глаза зеркалом души… Кем бы он ни был, этот человек сказал правду, спорить с которой бесполезно, да и ни к чему. «Всё будет хорошо», — последнее, что я услышал от хёна перед тем, как он открыл дверь и перед нами предстала красивая женщина с короткими чёрными волосами, чуть поблескивающими на свету, и в тёмно-синем летнем платье, идеально подходившем её внешности. Черты лица — прямо копия Юнги. Вернее, это он копия своей мамы, так намного логичнее… Едва за госпожой Мин закрылась дверь, я ясно осознал: назад дороги нет, поэтому надо вести себя прилично и постараться не ударить в грязь лицом при матери моего парня, который решил пока сохранить наши отношения в секрете и не делиться этим даже со столь близким и родным человеком. К слову… Почему хён до сих пор молчит сам и мне запрещает рассказывать брату о нас? Проверяет отношения на прочность, не хочет торопиться? Вариантов может быть много, но верен лишь единственный, однако узнать о нём, прямо не спросив Юнги, я не смогу. Мне до его проницательности ещё как до Луны пешком…***
Госпожа Мин ушла через пару часов, по традиции оставив хёну свежие печенья с корицей. Она оказалась крайне приятной женщиной и приятно впечатлила меня своей добротой. Если сравнивать лишь первые впечатления, то Юнги и его мама — ярчайшие противоположности: милая женщина, обращающаяся со сверстниками своего сына как с собственными детьми, и холодный, даже в некоторой степени ядовитый и колючий парень, явный интроверт и возможно даже социопат. Именно так я и воспринимал хёна первые несколько дней нашего, можно сказать, повторного знакомства после долгих лет. Как оказалось, первое впечатление в некоторых случаях обманчиво… Очень надеюсь, что госпожа Мин такая добрая и милая не только при чужих людях, и она на самом деле не притворялась. Боже, Чонгук, с каких пор ты стал таким недоверчивым? К слову, женщина постоянно была рядом со мной и своим сыном: мы вместе разговаривали на самые разные темы, она расспрашивала меня об учёбе, жизни в общем, будто госпожа Мин на самом деле не мать Юнги, а моя, и мы встретились впервые после нереально долгой разлуки. Женщина смогла создать комфортную домашнюю обстановку своим присутствием, и уже через несколько секунд нашего с ней знакомства я о стеснении и думать забыл, почувствовав себя невероятно уютно в её обществе. Парень заставляет меня ощущать то же самое… Видимо, это у них семейное: создавать тёплую домашнюю атмосферу, просто находясь рядом. Лишь перед уходом госпожа Мин попросила меня оставить их с хёном наедине. Зачем — он рассказал мне чуть позже, уже после того, как мы снова остались один на один. — Только боялся зря, — с улыбкой произнёс Юнги, сев на диван рядом со мной. — Я тебе сразу сказал, что мама по выходным не кусается. Не понимаю, какой смысл был так нервничать… — Такое чувство, — тихо начал я, смотря куда-то в сторону, — будто мы… Прошли стадию знакомства с родителями, — договорив, я встретился с парнем взглядом и неловко улыбнулся. Он некоторое время помолчал, после чего легко рассмеялся в ответ на мои слова и мягко обнял за плечи. — Да, ты прав, есть такое… — задумчиво промолвил парень, продолжая удерживать мои плечи, будто я порывался уйти, а он тщетно пытался меня остановить. Дабы успокоить хёна и показать ему, что я точно никуда не денусь, я подвинулся ближе к нему и, собрав остатки смелости, решил положить голову на плечо Юнги и некрепко обнять его. Когда же я в последний раз добровольно приближался к парню, первым делал шаг ему навстречу? Точно не скажу… Но в последнее время мне хочется делать это как можно чаще. Хён неоднократно говорил, что я должен стать увереннее. Не это ли он имел в виду? — Кстати, Чонгук, — неожиданно начал Юнги, начав медленно поглаживать меня по спине одной рукой, — мне завтра нужно будет уехать из Сеула. Это всего на несколько дней, максимум — на неделю. Просто предупреждаю тебя, чтобы ты не волновался понапрасну. Вполне вероятно, что именно это и обсуждал хён с госпожой Мин, когда она попросила меня оставить их наедине. — А… Куда и зачем? — неуверенно спросил я, чуть отстранившись от парня, но в следующую секунду резко осознав, что сейчас лезу не в своё дело. — Хотя, нет, не рассказывай… — заволновавшись, добавил я, отрицательно помотав головой. — Это ведь совсем не касается меня, правильно? — В Тэгу к отцу, — не мешкая, ответил хён на мой первый вопрос, проигнорировав всё сказанное после и продолжив гладить меня по спине. — Каждый год, когда начинается отпуск, я ненадолго уезжаю к отцу. Ни разу ещё не задерживался у него дольше недели. Наверняка и в этом году всё будет точно так же… Юнги ещё немного рассказал о том, как обычно проходят его встречи с отцом, а я, в свою очередь, едва ли дремать не начал под приятный негромкий голос парня, узнав самую важную для меня информацию — его не будет в Сеуле, возможно, до конца следующей недели. Тогда я не придал этим сведениям особого значения, решив, что ситуация самая что ни на есть обычная, и что я смогу прожить без Юнги несколько дней, к тому же, сейчас я не хожу в школу, так что видеться мы с ним в любом случае не будем… А несколько дней без, допустим, прогулок, вообще не беда. В конце концов, я же как-то справлялся с этим раньше, когда мы с парнем ещё не встречались, и я тешил себя пустыми, как в тот момент думал, надеждами, страдал от «невзаимных» чувств, и сейчас смогу справиться, теперь будет намного проще, я уверен. Если бы я только знал тогда, как сильно ошибался…***
Следующую ночь я провёл уже у себя дома, так как «золотая неделя», как я её в шутку называл, подошла к концу и мне нужно было вернуться обратно. Естественно, ни Хосоку, ни маме я не рассказал о своей простуде, от которой удалось избавиться лишь к выходным, но брат очень некстати подметил болезненный цвет моего лица за ужином, именно в тот момент, когда мы собрались за столом всей семьёй. А вот если действительно нужно, у Хосока всю внимательность отшибает, будто её у него и не было никогда… Невероятно вовремя, хён. Само собой, замечание брата заставило поволноваться и его самого, и маму: оба моментально накинулись на меня с расспросами о моём самочувствии, на что я раз по пять ответил каждому поочерёдно: «Я в порядке». Они мне, вроде бы, поверили, но Хосок и в нашей комнате ещё около десяти минут не отставал, уговаривая меня хотя бы температуру смерить. Я отказывался, потому как чувствовал себя прекрасно и не видел необходимости в излишних измерениях. Таким образом, успокоился мой помешанный на заботе брат очень не скоро, да и удивительно, что в принципе смог. Это уже ненормально, серьёзно… Неужели действительно нет предела нездоровому стремлению Хосока постоянно опекать меня? Впрочем, злился я на брата не так уж и долго, потому как быстро переключился на кое-что другое. Как бы сильно я этого ни не хотел, а отсутствие Юнги всё-таки поспешило сказаться… Где-то около часа я ворочался в постели и никак не мог уснуть, всё не понимая, в чём же проблема. Вскоре до меня дошла одна простая истина: я не могу заснуть в одиночестве. Но ведь удавалось же как-то столько лет! Почему теперь мне нужно, чтобы рядом кто-то был? Неужели так сильно привязался к Юнги за одну лишь неделю? Чёрт, это уже самая настоящая зависимость… А я ещё думал, что время, проведённое без него, ничем не будет отличаться от того, что было раньше. Снова ошибся… Но, как бы там ни было, самая главная моя проблема на данный момент заключается в следующем — я не могу уснуть без хёна. Это очень плохо… А дальше что будет? Мне нужно срочно научиться спать в одиночестве. В самом деле, не смогу же я переехать к Юнги навсегда, да и звать его к себе — дохлый номер, ведь наши отношения надо хранить в тайне… Айщ, как же всё сложно! — Чонгук, ты чего? — тихо задал вопрос Хосок, как оказалось, всё это время также не спавший и, по всей видимости, с кем-то переписывающийся. Я моментально замер и посмотрел в сторону брата: его лицо было подсвечено экраном телефона с относительно слабой яркостью. — Да так… Не могу уснуть… — нехотя ответил я, отведя взгляд. — Но не беспокойся. Всё в порядке, правда. — Вот как… — задумчиво протянул брат с серьёзным выражением лица, оторвавшись от телефона и теперь сосредоточив всё внимание на мне. Чёрт, и как я не заметил, что он не спал? Сам себя подставил. Только ты так можешь, Чон Чонгук. — Гукки, — негромко начал Хосок, назвав меня так, как обычно называл в детстве, и даже заставив встрепенуться: настолько неожиданно это было, — хочешь, я посплю с тобой? Я прекрасно помню: когда ты был маленьким, это всегда помогало тебе заснуть. На некоторое время я задумался. Действительно, в детстве, когда меня мучили ночные кошмары, я часто приходил к брату и спал вместе с ним, чтобы не было страшно. Он всегда крепко обнимал меня, и я засыпал почти моментально. В объятиях Хосока мне всегда было так… Уютно и тепло. Я попросту привык к ним и в первое время отказаться от этого было тяжело, но в итоге я снова научился спать в одиночестве, и продолжалось это ровно до дня моей первой ночёвки у Юнги на так называемой «золотой неделе». К слову, я далеко не в первый раз замечаю некую схожесть между своим парнем и старшим братом. Их объятия одинаково приятны, хотя Хосоку я давно отказываю в них, аргументируя это тем, что уже перерос обнимашки с братом. Честно признаться, это сходство немного пугает… Оба парня вкладывают в свои объятия и прикосновения нежность в равной степени, и если это вполне нормально для Юнги, с которым я состою в отношениях, то абсолютно ненормально для Хосока, который приходится мне, на минуточку, старшим братом. Не знаю, быть может, я зря накручиваю себя… Но в этом плане они похожи, здесь спорить бесполезно. В принципе, можно было бы даже попробовать согласиться на предложение брата спать вместе, в конце концов, какой-никакой, а всё-таки альтернативный вариант, так называемая замена Юнги, но… Я ещё в пятнадцать лет решил, что это неправильно, когда двое братьев спят в одной постели, и потому с тех пор ни разу не подходил к Хосоку с подобной просьбой, да и он тоже молчал. Тем не менее, раньше мне всегда нравилось спать вместе с ним… Но сейчас я поступлю иначе, и это решение, я уверен, будет правильным. — Нет, спасибо, — твёрдо ответил я, нахмурившись. — Мне и одному здесь хорошо. Извини… — прошептав последнее слово, я повернулся спиной к брату и с головой замуровался в одеяло, наивно предположив, что хотя бы это поможет. Просто уже не за что зацепиться. — Как хочешь, — снисходительно произнёс Хосок, после чего, судя по звукам, положил телефон на тумбочку и поудобнее устроился в кровати. — Сладких снов, Гукки, — прошептал брат, на что я ответил молчанием, притворившись, будто уже заснул: такая вот магия, целый час не мог, а тут раз — и нескольких секунд хватило. Хён тяжело вздохнул, и больше я не услышал ни одного звука с его стороны. Ну, хоть кому-то из нас удастся выспаться… А альтернативу я всё-таки нашёл, сам того не осознав, когда обнял кусочек одеяла в полудрёме. Не идеально, конечно, но это лучше, чем не спать вообще из-за нехватки объятий во сне. С большим трудом мне удалось уснуть к четырём часам утра, а до тех пор я лишь погружался в дремоту не больше, чем на полчаса, после чего просыпался и посильнее прижимал к себе кусочек клетчатого одеяла. Хосок мирно сопел и уже не обращал внимания на то, что я часто ворочался. Мне это только на руку. Этой ночью я ясно понял следующее: я действительно скучаю по Юнги: по нежным и тёплым прикосновениям и объятиям, по лёгким поцелуям, по его тихому успокаивающему голосу, по добродушной улыбке… Мне катастрофически не хватает всего вышеперечисленного. А ведь это был всего лишь первый день без него.***
POV Мин Юнги Как и всегда, путешествие на поезде из Сеула в Тэгу не заняло много времени, и уже чуть больше, чем через два часа, я стоял напротив многоэтажного дома, в котором находилась квартира отца. Он предлагал встретить меня на станции, но я отказался. Во-первых, я и сам прекрасно знаю этот город, как-никак родился здесь и много где успел побывать с семьёй за первые шесть лет своей жизни, во-вторых… Хотелось хотя бы немного оттянуть момент встречи с отцом. Каждую свою поездку в Тэгу я воспринимаю как должное: так нужно, и всё. Я вполне мог бы и не покидать Сеул каждый год на неделю, а иногда и меньше, но, как уже было сказано, это необходимо, иначе я поступить не в праве. Не мама заставила меня и никто другой, я сам так решил. Одноразовое посещение в год родного отца позволяет мне до следующего раза не испытывать постоянного волнения и беспокойства насчёт того, какой я плохой сын. Повторюсь: это моё собственное решение, к которому руки не приложила ни единая душа, как и ко всем прочим. Вскоре входная дверь открылась, и передо мной предстал отец: мужчина средних лет с максимально серьёзным лицом, которому, кажется, улыбка абсолютно не идёт. Он был таким всегда… Единственное, что изменилось в отце за тот год, что мы не виделись, — его телосложение. Кажется, он ещё немного потерял в весе. С чем это связано, понятия не имею, да и вряд ли отец решит рассказать первым, а если спрошу сам, то рискую остаться без ответа. Надеюсь лишь, что у него не появилось серьёзных проблем со здоровьем за время моего отсутствия… — Здравствуй, отец, — в каком-то чересчур формальном тоне обратился я к мужчине, подойдя ближе и бросив на него серьёзный взгляд. Отец ответил тем же и, немного помолчав, вскоре протянул мне руку для приветствия и негромко промолвил чуть хриплым голосом, выдержав значительную паузу между двумя словами: — Здравствуй… Сын. Я неуверенно пожал руку отца, неестественно холодную, будто это уже не человек, а живой труп, и, опустив глаза, тяжело вздохнул, абсолютно не зная, что сказать. Обычная ситуация. Я всегда напряжён, когда вступаю в контакт с отцом. Интересно, а что он в такие моменты чувствует? И чувствует ли вообще что-либо? По крайней мере, мужчина всегда во время разговора со мной равнодушен, будто всё, что я говорю, его не волнует, и слушает он меня одной вежливости ради, чтобы не обидеть. Скорее всего так и есть… — Всё-таки покрасил волосы, — всё тем же холодным голосом констатировал факт отец, резко выведя меня из размышлений. Я поднял глаза и наткнулся на суровый взгляд, полный осуждения. Верно… Он всегда был против того, чтобы я что-то делал со своим внешним видом и многое запрещал, аргументируя это тем, что «настоящие мужчины не наводят марафет» и «так делают только женщины, это не по-мужски». За неделю до своего дня рождения я покрасил волосы в рыжий, но вовсе не ради того, чтобы бросить вызов кому-то или выпендриться перед друзьями. Мне просто захотелось чего-то нового. В былые времена постоянность очень угнетала меня… Покрасившись, я решил, что отныне моя жизнь больше не будет прежней. По счастливой случайности, именно в то время я впервые после долгого времени встретился с Чонгуком. Смена внешности запустила цепочку иных, гораздо более значимых изменений, не прекращающихся и по сей день. Всё начинается с малого. — Да, как видишь, — негромко ответил я, слегка ухмыльнувшись. Наверняка отец посчитает, что это я ему назло сделал… Конечно, он допустит грубую ошибку, но убедить мужчину я ни в чём не смогу, да и не нужно мне это. — Бунтуешь, значит? Неплохо. Но всё же не так должен бунтарский дух проявляться, — презрительно заключил отец, после чего, не дождавшись моей ответной реакции, позвал меня в квартиру, завершив на этой ноте наш разговор, из секунды в секунду становящийся всё более напряжённым. Что ж, я рад, что всё закончилось так просто. Надеюсь, мужчина больше не станет затрагивать тему моей внешности, коей я волен распоряжаться так, как мне захочется, и он действительно смирился с «бунтарским духом» сына, а не просто перенёс скандал в, так сказать, четыре стены, дабы не привлекать излишнее внимание на улице. Чувствую, весёлая неделька у меня намечается. И что-то мне подсказывает: я обязательно запомню её на всю свою оставшуюся жизнь.***
Дверь в квартиру отца, находящуюся, к слову, на седьмом этаже, не была заперта на ключ. Это очень странно, ведь мужчина никогда раньше не оставлял дверь открытой, даже когда на минуту ходил выбрасывать мусор. Хотя, кто знает, быть может, привычки с годами поменялись. Даже такие люди, как мой отец, должны хоть что-нибудь, даже самое мелкое и незначительное, менять в себе со временем. Я вошёл внутрь и, пока снимал обувь, отец закрыл дверь на ключ. Вот и снова я здесь, в квартире, которую в детстве называл своим домом и куда всегда любил возвращаться после длительных игр с братом на улице. Конечно, многое изменилось с тех пор и в первую очередь атмосфера. Переступив порог, я не почувствовал того семейного тепла, что было моим верным спутником до шести лет, пока родители не приняли решение развестись. Всё, что было так дорого моему сердцу, исчезло, испарилось за доли секунд, и с того самого дня, когда мы с мамой покинули Тэгу, я перестал доверять людям и принципиально отказывался видеть в них что-то хорошее, ведь родители нас с братом, можно сказать, предали, думали тогда лишь о себе, совершенно позабыв о сыновьях. Не спросив нашего мнения, они всё решили за нас. Я расстался со своим единственным другом в лице старшего брата, а никто другой мне и не нужен был. Поэтому я до последнего отказывался идти на контакт с Хосоком в младшей школе. Я прекрасно знаю: ничего плохого он делать мне не собирался, просто хотел подружиться, но я не нуждался в друзьях, по крайней мере, отчаянно убеждал себя в этом, пока однажды Хосок не сломил мою принципиальность. Его настырность и стремительность вправду поражают… Я же, напротив, зачастую не достигаю цели, бросив дело на середине. И как могли сблизиться такие два совершенно разных человека? Я задаюсь этим вопросом уже очень давно, но до сих пор так и не смог найти ответ. Отец молча указал рукой в сторону гостиной, как бы приглашая войти первым. Я понял всё без слов и неспешно прошёл в комнату, но, едва переступив порог и окинув помещение взглядом, резко остановился и от удивления едва не выронил сумку с вещами. Да нет… Быть не может… Мне наверняка это снится, верно? Так просто не бывает. Не бывает! Я отказываюсь верить в увиденное. Розыгрыш, должно быть, я на все сто процентов в этом уверен. — Привет, Юнги, — по-доброму улыбаясь, произнёс человек, стоящий в противоположной мне стороне, возле окна. Чёрт, неужели я правда не сплю, и это всё действительно происходит со мной сейчас? — Боже… Столько лет прошло, а ты и не изменился совсем, если не считать цвета волос. Трясущейся от непонятно откуда взявшегося волнения рукой я осторожно коснулся собственных волос, будто мне только что сообщили об изменении их цвета, произошедшем без моего ведома. Через несколько секунд ладонь скользнула ниже, и я нервно потёр шею, с каждой секундой всё больше убеждаясь: нет, я определённо не сплю. — Ну что ты так смотришь, будто призрака увидел? — легко рассмеялся парень, отойдя от окна и вскоре оказавшись в центре гостиной. — Неожиданно, да? Я сам, честно признаться, даже не рассчитывал на встречу с тобой, но, как видишь, всё получилось. Правда, я несколько иную реакцию ожидал… — Чон Ки… — едва слышно прошептал я и, поставив свою сумку возле близлежащей стены, медленно, будто ходить разучился, подошёл к парню, сократив расстояние между нами примерно до тридцати сантиметров. Сказать, что я удивлён, — ничего не сказать. Вот только понять никак не могу, это приятное удивление, или же нет… — Ну наконец-то, хоть что-то сказал, — промолвил Чон Ки, чуть склонив голову набок. — А то я уж бояться начал. Это так на тебя не похоже. Договорив, парень, не переставая улыбаться, протянул мне руку, как это недавно сделал отец, приветствуя меня, при этом сказав: — Теперь, когда ты немного отошёл от шока, давай-ка поздороваемся, как полагается. Около минуты я просто стоял неподвижно и не спешил пожать руку парню. На себе я явственно чувствовал взгляд отца, он будто бы прожигал меня насквозь, и потому не торопился, боясь, как бы случайно не поддаться эмоциям. Их мужчина тоже всегда осуждал… По большому счёту мне плевать, что он подумает, и я могу делать то, что посчитаю нужным, но всё же не хотелось бы влезать в конфликт. Мне, чувствую, и так не раз ещё попадёт за крашеные волосы, так зачем усугублять ситуацию окончательно? С трудом найдя силы, я принял максимально равнодушный вид, будто всё сейчас происходящее — в порядке вещей, и всё же пожал руку ожидавшему парню. Единственное, что мне сделать не удалось — унять дрожь, и Чон Ки наверняка почувствовал это. Чёрт… Стиснув зубы и нахмурившись, я опустил голову, таким образом разорвав зрительный контакт с парнем. Вскоре он со вздохом отпустил мою до сих пор дрожащую руку, на несколько секунд неподвижно замершую в воздухе. Что за дебильные чувства вдруг такие нахлынули? Я в любую секунду расплакаться готов, сам не понимаю от чего. Сердцу вдруг стало и больно, и страшно, и радостно одновременно. Я даже говорить боюсь… Одно слово — и мне больше не удастся сдерживать слёзы. — Рад видеть тебя, Юнги, — негромко произнёс Чон Ки, судя по голосу, перестав улыбаться. Даже обидно, что я так холодно приветствовал его, ни слова не сказав и даже не попробовав улыбнуться. К чему… К чему это показное равнодушие?! Неужели только из-за отца? Почему я так боюсь делать что-то не подходящее под его тиранские нормы?! Брат, сможешь ли ты простить мне моё ужасное поведение?***
После ужина все разошлись по своим комнатам. Одна из них была отведена мне и брату. Именно здесь мы с ним и жили, когда были детьми. Боже… Будто в детство вернулся. Я совершенно не ожидал увидеть здесь Чон Ки. А отец… Получается, он всё заранее знал, но мне, естественно, ничего не рассказал. Видимо, не посчитал нужным. Я был, мягко говоря, шокирован, когда увидел брата. В последний раз мы встречались почти три года назад, когда я поступал в колледж. Потом Чон Ки уехал работать в другую страну, и с тех пор мы перестали поддерживать связь. Первое время я очень скучал, прямо как тогда, когда родители развелись и нам с братом пришлось расстаться, но потом я даже на некоторое время забыл о его существовании, пока Чонгук однажды за разговором не затронул эту тему… Я поспешил уйти от неё, рассказав парню всё предельно кратко, но оставаться равнодушным к Чон Ки больше не мог. Я вновь осознал, что очень скучаю по нему, но, тем не менее, не вышел на связь первым, о чём действительно сожалею. И вот теперь, увидевшись с братом лично, я чувствую нечто среднее между радостью и грустью. Это достаточно трудно описать, но я сейчас по-настоящему счастлив, потому что смог встретиться с тем, кем в своей семье дорожу больше всего. — Юнги, — из размышлений меня вывел Чон Ки, неожиданно вернувшийся из ванной. Я моментально перевёл взгляд на брата. Он выглядел раздражённым и расстроенным одновременно. На несколько секунд мне даже стало страшно. В этой жизни я боюсь лишь двоих людей: отца и Чон Ки, когда они не в лучшем расположении духа. Вот только второго я вижу таким намного реже. — У тебя что-то случилось? — продолжил брат серьёзным голосом, плотно закрыв за собой дверь и в упор посмотрев на меня. — Ты сегодня… Не такой, как всегда. Или, может быть, просто не рад меня видеть? Я не успокоюсь, пока не узнаю, в чём причина, поэтому лучше признайся сам. Не заставляй меня силой из тебя слова вытягивать. В следующую секунду до меня кое-что дошло. Сейчас мы остались наедине впервые за весь день. Только я и Чон Ки, больше никого. И в данный момент мои чувства осуждать просто некому. Осознав это, я быстро поднялся с постели и, ни слова не произнеся, подошёл к удивлённому моим резким действиям брату вплотную и крепко-крепко обнял его, положив голову на плечо, и зажмурился, стиснув зубы, дабы не расплакаться. На всё плевать… Лишь бы Чон Ки не решил, что мне всё равно, и я не рад его видеть. Как я могу быть не рад… Я ведь искренне, всей душой люблю брата и дорожу им, как никем другим, но не могу сказать ему об этом. Попросту не умею подбирать нужные слова. — Хён… — охрипшим невесть от чего голосом прошептал я, стиснув Чон Ки в объятиях ещё сильнее. — Пожалуйста, прости… В следующую секунду брат глубоко вздохнул и обнял меня в ответ. Я задрожал всем телом и больше не смог сдерживать слёз. Сейчас даже вспомнить не могу, когда я плакал в последний раз, да к тому же на плече у брата… Чувствую себя как никогда слабым. Радует лишь, что эту слабость за всю мою жизнь никто, кроме Чон Ки, не видел. Он всегда понимал меня и старался поддерживать, если того требовала ситуация. Приятно осознавать, что у тебя есть человек, который придёт на помощь в трудные минуты жизни и также разделит радостные её мгновения вместе с тобой. — Тише, тише, всё хорошо, — ласково промолвил брат, судя по голосу, улыбнувшись. Чуть отстранившись, он немного наклонился, чтобы поравняться со мной, и посмотрел прямо в глаза. — Юнги, почему ты плачешь? Ничего плохого ведь не случилось, к тому же, я с тобой. — Прости… — в очередной раз извинился я, отведя затуманенный взгляд в сторону и тщетно попытавшись унять слёзы. Чёрт… Как же это сложно, просто не плакать. Я действительно слабак, раз позволил себе такое. Чон Ки, я уверен, поймёт и сможет простить меня, но я себя — нет. Что я за мужчина после этого? Горько плачу перед братом, как девчонка… От самого себя ещё обиднее становится. — Прости, что за всё это время ни разу не написал и не позвонил, что заставил думать, будто я не рад тебе… Я… Обо всём сожалею… Пожалуйста, прости… — Боже… Нашёл ведь повод для слёз, — со смехом произнёс Чон Ки, после чего переместил одну руку мне на волосы и слегка потрепал их. — Успокойся. Ни о чём таком я не думал. И не смей винить себя, ведь я тоже ни разу не вышел на связь за это время. Здесь нет ничьей вины. И ещё… Юнги, пожалуйста, не извиняйся. Повторяю, ты ни в чём не виноват. Не накручивай себя понапрасну. Если хочешь поплакать или выговориться, то сделай это, я обещаю, что всё пойму, но никаких больше обвинений и извинений ни к месту, договорились? Я коротко кивнул в знак согласия и попытался вытереть слёзы тыльной стороной ладоней, не переставая изредка подрагивать и прерывисто дышать. Хён продолжал добродушно улыбаться и подбадривать меня, как мог. Его объятия, слова, да и присутствие в целом скоро помогли мне успокоиться окончательно, и, около двух часов проведя за разговорами с братом о том о сём, я наконец смог спокойно заснуть, более ни о чём не беспокоясь. Оказалось, нам с Чон Ки надо было всего лишь пообщаться наедине, чтобы каждый смог вздохнуть с облегчением. Я счастлив, что нам с братом удалось понять друг друга, но ещё больше радует следующее: нам предстоит провести вместе целых две недели. Хён рассказал перед тем, как лечь спать, что у него получилось вырваться с работы именно на этот срок, и потому он решил провести отведённое ему время в родном городе. Я спросил, сможет ли он приехать в Сеул, и предлагал пожить у меня, а заодно и с мамой встретиться. Чон Ки сначала обещал подумать над моим предложением, но потом резко отказался и вместо этого посвятил меня в свой план касательно всей нашей семьи, над которым он раздумывал, судя по рассказам, около месяца…***
POV Чон Чонгук Уже неделя прошла с того дня, как хён покинул Сеул. Мы переписывались каждый вечер и по возможности даже созванивались, но этого было мало… Мне по-прежнему катастрофически не хватало Юнги, но большее, что я мог получить, — его голос, как и всегда мягкий и ласковый. И чем дольше мы разговаривали, тем сильнее я скучал и хотел увидеть парня, но сказать ему об этом так ни разу и не решился. Если признаюсь, что скучаю, то снова загружу хёна своими проблемами и заставлю волноваться. Лучше промолчать… К тому же, разве неделя — такой уж большой срок? Пролетит незаметно, я уверен. Так я думал до вчерашнего вечера, пока Юнги не отправил сообщение о том, что вынужден задержаться в Тэгу ещё на семь дней. Чёрт… Вторая неделя… Я конца первой-то с трудом сумел дождаться, а теперь придётся мучиться без парня ещё столько же и засыпать по ночам лишь после переписок с ним и долгих размышлений… Чувствую себя настоящим эгоистом: думаю только о собственных переживаниях, при этом понятия не имея, почему хёну нужно задержаться в другом городе. Вдруг у его отца какие-то проблемы? Я пытался выведать у Юнги причину, но он отделывался словами о том, что появились незапланированные неотложные дела. В подробности посвящать меня хён не стал. Видимо, мне знать об этом не обязательно… Очень надеюсь, что ничего серьёзного не произошло. Итак, парень обещал вернуться в Сеул ещё через неделю. На время его отсутствия мне удалось найти альтернативный вариант, как уснуть ночью. Немного покопавшись в старых вещах, я отыскал своего плюшевого мишку Гугу, с которым спал в детстве. Да уж… Взрослый парень вынужден брать с собой в постель мягкую игрушку, чтобы заснуть. Просто офигенно. Радует, что Хосок меня по этому поводу не подкалывает, только снисходительно улыбается и молчит. Определённо, к лучшему… Интересно… Мне теперь придётся всегда дома спать с плюшевым медведем? До «золотой недели» я и без него прекрасно обходился. Видимо, стал слишком зависимым от Юнги… Не знаю, есть ли у этой ситуации положительные стороны, но отрицательные точно имеются. Я конечно знал, что со временем невинные светлые чувства перерастают в нечто большее, но никогда и предположить не мог, что такое случится со мной.***
18.08.2015 Вечером мне позвонила мой классный руководитель, госпожа Кан, и сообщила, что с завтрашнего дня можно будет приходить в школу на дополнительные занятия, которые начнутся в полдень и закончатся примерно в четыре часа. Надеюсь, это поможет мне хоть немного отвлечься и перестать постоянно думать о хёне, до приезда которого осталось чуть меньше недели. Скоро моим мучениям придёт конец, и мы снова будем вместе. Скорее бы… На следующий день, уже после занятий, я решил немного прогуляться перед тем, как вернуться домой, поскольку время вполне позволяло. Никогда бы не подумал, что когда-нибудь буду так рад учёбе на каникулах. Она и вправду здорово помогает отвлечься от личных проблем. Также огромный её плюс состоит в том, что мне не нужно надевать школьную форму. Не передать словами, насколько это круто… Неспешно прогуливаясь по улицам родного города, я забрёл в небольшой парк, находящийся в квартале от моей школы. Там было невероятно тихо, лишь изредка долетал до ушей шум проезжающих по не особо оживлённой дороге машин. Людей в парке находилось немного, в основном это были семьи с детьми, гораздо реже встречались группы моих сверстников и влюблённых парочек. На удивление, мне даже удалось найти пустующую в тени лавочку почти в самом конце парка, где не было вообще никого. Кажется, сегодня Фортуна на моей стороне. Заняв свободную лавочку, я поставил рюкзак слева от себя и, запрокинув голову и закрыв глаза, глубоко вздохнул. Здесь такой свежий воздух… Будто я сейчас и не в Сеуле вовсе, а в какой-нибудь деревушке, где жизнь куда теснее связана с природой. Невольно вспоминается лето 2012-го, которое мы с братом провели у тёти. Там было точно так же, как и здесь: свежо и приятно. Честно признаться, это время было лучшим в моей жизни. После того лета мы с Хосоком больше не вели себя как настоящие братья. Я стал сторониться его, потому что забота, им оказываемая, не радовала меня, но злила до глубины души. Я не хотел, чтобы Хосок обращался со мной как с ребёнком, но сколько бы я об этом ни говорил, он продолжал видеть во мне маленького мальчика, за которым всегда нужно присматривать… Раздражает. Заботы брата стало слишком много, но как бы я ни пытался от неё отказаться, делал только хуже, в первую очередь себе самому. Я неоднократно отталкивал от себя Хосока и пару раз даже повышал на него голос, когда всё заходило слишком далеко, но брат никогда не отступал и продолжал делать так, как считал нужным. Упёртый до безобразия… Но я точно такой же. Недаром мы одной крови. — Эй, — из размышлений меня вывел чей-то негромкий голос, не открыв глаз, я даже не мог определить, кому бы он мог принадлежать: парню или же девушке. Владельцем приятного женственного голоска оказался невысокого роста парень, на вид немного старше меня, с чуть растрёпанными от лёгкого ветерка яркими рыжими волосами и пронзительными чёрными глазами, коих я никогда раньше не встречал. Даже взгляд Юнги-хёна ни разу не был столько резким, как этот. Черты лица чересчур утончённые, обычно парням не свойственные. Кажется, издалека этого человека можно с лёгкостью принять за девушку-томбоя. Одет он был в белую футболку, тёмно-синие джинсы в обтяжку — классика, в принципе — и голубую кожаную куртку, увешанную пёстрыми значками. Завершили этот показавшийся мне странным образ чёрные ботинки, серьги в ушах, пара колец, по одному на среднем пальце каждой руки, и кулон на шее, похоже золотой. Присмотревшись внимательнее, я понял, что у парня ещё и был лёгкий макияж на лице. Вот это экземпляр. И всё же, утончённости и изящества ему не занимать… Чем-то даже на куклу похож. — Извини, — продолжил парень, выдержав короткую паузу, за которую я успел детально изучить его внешность, — ты, случайно, не Чон Чонгук? Ему ещё и имя моё известно? Откуда, чёрт возьми?! Так… Из секунды в секунду становится всё интереснее, но в то же время я успел несколько раз пожалеть, что после школы сразу не отправился домой. Чем же всё закончится? — Д-да, — неуверенно ответил я, слегка кивнув головой и нахмурившись. — Но откуда… — Значит, я не ошибся, — задумчиво произнёс до сих пор безымянный человек, перебив меня на половине фразы, и улыбнулся, обнажив белоснежные зубы. — Я искал тебя, Чонгук. То есть, меня искал совершенно незнакомый мне парень? Прекрасно… А я-то думал, что спокойно живу. Ничерта, оказывается. Интересно, долго ли длились его поиски? — Оу, извини, я совсем забыл представиться, — встрепенулся незнакомец, видимо, заметив наконец моё искреннее недоумение и резко сменив тон. — Я Пак Чимин. Можно просто Чимин. Разрешишь? — спросил парень, указав рукой на свободное место слева от меня. Я снова кивнул, не отрывая от него глаз. Честно признаться, меня поразила его внешность. Смело и ярко: так обычно только девчонки одеваются. А ещё я впервые вижу парня с накрашенными глазами, которым подводка и немного теней добавляют ещё больше резкости. Такое чувство, будто передо мной сейчас не обычный человек, а айдол, случайно отбившийся или намеренно сбежавший от своей группы. Зачем же я вдруг понадобился ему? — А зачем ты… Искал меня? — озвучил я свой вопрос, привлекая внимание Чимина. Он перевёл на меня взгляд, положив руку на спинку скамейки и закинув ногу на ногу. В ту секунду парень показался мне развязным в движениях. Судя по всему, и характер у него такой же… Впрочем, нельзя судить человека по внешности. Посмотрим, что он сможет рассказать. — Есть одно важное дело, — задумчиво промолвил Чимин, на несколько секунд отведя взгляд, но вскоре снова вступив со мной в зрительный контакт. — Ты знаком с Мин Юнги? Чёрт, да откуда ему всё обо мне известно? И при чём здесь вообще хён? Всё больше не понимаю, что здесь происходит… — Ну да, — честно ответил я, не переставая хмуриться. Странно это всё, очень странно. — А почему ты спра… — Вы встречаетесь? — резко перебив меня, задал новый вопрос парень, пристально посмотрев мне в глаза и заставив не на шутку испугаться. Я, конечно, могу понять то, что ему известны некоторые имена, но такие подробности… Откуда… Откуда, мать его?! Хотя… Раз Чимин знает Юнги, возможно, они общаются, и хён сам рассказал ему о наших отношениях. Но это неправильно, ведь меня парень просил молчать и не делиться даже с родным братом. Наплевал на собственное правило? Или же оно только на меня распространяется? В любом случае… На кой-чёрт Чимину понадобился я? Какие у него на то причины? — Тебе это зачем? — чуть подрагивающим от страха голосом спросил я, отодвинувшись от парня и подвинув свой рюкзак поближе на случай, если придётся сбегать. С каждой секундой наш разговор становится всё напряжённее, и мне сейчас действительно страшно. С каких пор незнакомые люди настолько посвящены в мою личную жизнь? Идиотизм! — Значит, всё-таки встречаетесь… — с некоторой долей разочарования вздохнул Чимин, опустив глаза. Что за реакция такая? Как там было в «Алисе в стране чудес?» Всё чудесатее и чудесатее… — Даже если так, тебе до этого какое дело? — набравшись смелости, спросил я, поставив рюкзак себе на колени, и обнял его обеими руками, готовясь в любую секунду покинуть своё место и броситься отсюда наутёк. Этот человек совершенно не внушает мне доверия… — Тебя это вообще волновать не должно. — Ты не подумай, я ни в коем разе не против ваших отношений, — начал оправдываться Чимин, снова резко изменив тон голоса и подняв глаза. — В целом мне даже наплевать, честно, встречайтесь на здоровье, но… Хотел рассказать тебе кое-что о Юнги. — Ох, и что же? — наигранно полюбопытствовал я, приняв поддельное серьёзное выражение лица. — Мне очень интересно, расскажи. Если ты, конечно, не жалкий лгун и не хочешь обвести меня вокруг пальца. И вообще… Кто ты такой, чтобы в принципе что-то знать о хёне? Готов поспорить, ничего ты не знаешь и просто обманываешь меня сейчас. — Извини, Чонгук, — негромко произнёс парень, сочувственно улыбнувшись, — но это как раз ты на самом деле ничего не знаешь о Юнги. Спрашиваешь, кто я такой? Он мой бывший. Мы расстались чуть меньше года назад. Нервно сглотнув, я сжал рюкзак ещё сильнее и ненадолго отвёл шокированный взгляд в сторону. Вот это я понимаю, новости… Будто кирпичом по голове ударили, не предупредив заранее. Хён никогда ничего не рассказывал мне о своих бывших. Собственно, мы даже ни разу не разговаривали об этом. Я считал, что, раз Юнги сам таким не делится, то спрашивать и вовсе не обязательно. То есть… Он уже встречался с парнем до меня, и не я стал причиной смены его ориентации. Сказать, что я удивлён, ничего не сказать… Впрочем, не в этом сейчас суть. Если ли у меня основания верить Чимину? Нет, вот именно. Откуда мне знать, вдруг он действительно врёт? Не хотелось бы купиться на столь жалкую ложь, но, честно признаться, что-то всё же заставляет поверить в только что сказанное… — Почему я должен верить тебе? — тихо спросил я, с недоверием посмотрев на, кажется, серьёзно настроенного парня. Раздражённо вздохнув, он закатил глаза и отвернулся и после уже говорил, не глядя на меня и лишь изредка бросая короткие взгляды, с той, вероятно, целью, чтобы проверить мою реакцию на его слова. — Если не хочешь, можешь не верить, — с некоторой долей упрёка произнёс Чимин, чуть нахмурившись, — я правду сказал. Вообще, не за этим я тебя искал. Просто хотел кое о чём предупредить. Скорее всего, тоже не поверишь, но в твоих же интересах хотя бы выслушать меня до конца. Выдержав небольшую паузу, парень устремил взгляд в безоблачное небо и, снова вздохнув, продолжил всё тем же тоном: — Не стоит думать, что Юнги и вправду такой нежный и ласковый. Повторюсь, ты его совсем не знаешь. Даже представить себе не можешь, сколько масок у этого человека, и для каждого, с кем он общается, предназначена своя, с определёнными эмоциями и словами. Понимаю, глупо звучит, но именно так оно и есть. Я прекрасно знаю, о чём говорю… Он один из самых страшных людей, которых мне когда-либо доводилось встречать. Двуличность — его второе имя. В лицо Юнги может сказать кучу сладких слов, чтобы втереться в доверие, но никто не сможет узнать, о чём он думает на самом деле. Этого человека невозможно понять. Он никогда ничего не делает просто так, обязательно станет искать выгоду для себя… Ради неё на что угодно способен и даже на предательство. Честно признаться, я бы посоветовал тебе держаться от Юнги подальше, если не хочешь попасть в большие неприятности. Тут уж сам решай, что тебе дороже: собственная шкура или отношения с человеком, который в принципе не умеет быть искренним. Чем больше говорил Чимин, тем сильнее мне хотелось разукрасить как следует его смазливую мордашку. Это всё ложь… Ни единому слову не верю. Единственный, кто здесь нагло лжёт, — мой собеседник. Врёт и не краснеет. Я это, чёрт возьми, даже слушать больше не хочу! — К слову, Чонгук… — обратился ко мне парень, выдержав очередную паузу и чуть склонив голову набок, но всё ещё не смотря на меня. — А сколько тебе лет? Надо же, как быстро он меняет темы! Но вот к чему здесь мой возраст, абсолютно не понимаю… Точно так же я не понимаю, зачем Чимин вообще завязал со мной разговор. — Семнадцать, — нехотя ответил я, всё выжидая, когда наш диалог зайдёт в тупик, и я под шумок свалю. Вот только, к моему глубокому сожалению, этот момент никак не наступал, потому как парень ни разу не заткнулся дольше, чем на несколько секунд. — Серьёзно? — не поверил Чимин, шокировано посмотрев на меня. Улыбнувшись, он вскоре начал нервно смеяться и закрыл лицо руками. Всё больше убеждаюсь в том, что этот человек крайне странный. — Боже… — обречённо протянул парень, после чего открыл глаза, но продолжал закрывать ладонями нос и рот, из-за чего его голос звучал немного глухо. Тем не менее, я всё прекрасно разобрал. — Серьёзно… Он бы ещё с младшеклассником интрижку закрутил, — раздражённо промолвил Чимин, бросив в мою сторону очередной короткий взгляд и после, опустив руки на колени, вернулся в своё прежнее положение, спокойно продолжив: — Впрочем… Я тоже учился в старшей школе, когда мы начали встречаться. Что ж, видимо, старшеклассники у Юнги — такой дебильный фетиш. Если это действительно так, то можешь быть уверенным, что ты у него такой не последний, хотя нет никаких гарантий, что он уже сейчас не ходит налево… — Хватит, — твёрдо сказал я, вложив в это слово все негативные эмоции, что за столь короткое время успел испытать по отношению к Чимину, и резко поднялся со своего места, всё ещё крепко обнимая рюкзак и прижимая его к себе, будто бы это самое дорогое, что у меня есть. — Мне неприятно слышать такое. Это ты ничего не знаешь о Юнги. Видимо, ты сам виноват в вашем разрыве, потому что со мной он нежен и ласков по-настоящему. Значит, ты и не любил его вовсе, потому что я не могу представить, что нужно такое сделать, чтобы хён первым разорвал отношения. Может, это ты на самом деле извлекал выгоду, а не он? Понятия не имею, чего ты хотел этим добиться, но я тебе не верю, Пак Чимин. Ни одному твоему слову не верю… Если для тебя Юнги теперь в прошлом, то, пожалуйста, не лезь ни в его личную жизнь, ни, тем более, в мою. Нам вместе хорошо, чтоб ты знал! Так что, оставь нас обоих в покое, иначе… Иначе я точно не сдержусь, и ты синяки замазывать на косметике разоришься! — Ох, какие мы грозные, — едко улыбнулся Чимин, последовав моему примеру и, тоже поднявшись, положил руки в карманы джинсов, с издёвкой посмотрев на меня. — Не надо так истерить, Чонгук, у каждого своя правда. Я всего лишь рассказал тебе свою и предупредил, как делать не стоит. Твоя дальнейшая судьба только в твоих руках, но что-то мне подсказывает, что совсем скоро ты будешь плакать и страдать от разрыва с «любимым человеком». Повторюсь, мне, в принципе, плевать, что ты предпримешь. Я предупредил. Выбор за тобой. Не переставая издевательски улыбаться, Чимин напоследок смерил меня сочувственным взглядом и слабо похлопал по плечу, которое я резко отдёрнул, едва парень прикоснулся к нему. Усмехнувшись, он неспешно последовал в том направлении, откуда, по всей видимости, пришёл. Вот же сучка… По другому назвать его даже язык не поворачивается. И выглядит, и ведёт себя, и говорит как настоящая шлюха. Может быть, именно поэтому Юнги и бросил его, а парень теперь вымещает свою обиду на мне, отчаянно убеждая, какой же его бывший плохой. Бесит… Резко швырнув рюкзак на асфальт, я развернулся в сторону уходящего Чимина и, что есть силы, крикнул ему вслед, совершенно не заботясь о том, привлечёт ли мой голос внимание других людей: — Ты просто завидуешь, Пак Чимин! Мне-то не нужно разряжаться и краситься как попугай и вести себя как развязная сучка, чтобы меня заметили! Что, молчишь? Сказать нечего? По больному ударил?! Я кричал так громко, что даже на последней фразе сорвал голос и захрипел, как больной бронхитом человек. Парень очень медленно развернулся в мою сторону. С его максимально бесящего лица всё не сходила едкая улыбка. Не вынимая рук из карманов, Чимин произнёс негромко, но так, чтобы я мог услышать: — Нарываешься, Чон Чонгук. Не советую грубить и неприлично выражаться в общественных местах. Где твои манеры, в конце концов? И вообще… Некрасиво попрекать человека его внешностью. Не злись, малыш. Ты очень скоро осознаешь: я был прав. Посмотрим, что ты скажешь, когда Юнги бросит тебя. Не говори потом, что тебя никто не предупреждал. Развернувшись, Чимин продолжил прерванный путь и более не отвлекался на меня, хотя я и так молчал. Чёрт… Да почему он так уверен, что хён обязательно должен расстаться со мной?! Глупости, и только. Никто и ничто не заставит меня усомниться в верности Юнги. Но если парень врал, то с какой целью? Хотел поссорить нас с хёном, чтобы таким образом отомстить ему? Понятия не имею… Но мне всё это не нравится. Обречённо вздохнув и опустив голову, я устало потёр переносицу. Надо было забить на прогулку и после школы сразу отправиться домой.***
POV Мин Юнги План моего брата оказался предельно ясным и простым. Главной его целью было собрать нашу семью вместе в родном городе, в той самой квартире, где мы когда-то жили все вместе. Если честно, я не преминул усомниться в действенности задумки Чон Ки. Раз родители развелись, то, по всей видимости, не горели желанием общаться друг с другом, и вряд ли спустя столько лет что-то изменилось. Однако брат оказался непреклонен. Он был уверен, что всё получится, и потому отказывался слушать какие-либо возражения. Я спорить не стал. Если Чон Ки в чём-то не сомневается, значит, так тому и быть. По крайней мере, я очень на это надеюсь… Итак, чтобы воплотить план брата в жизнь, мы с ним позвали маму в Тэгу в тайне от отца, потому что оба прекрасно понимали: он будет против. Если застать мужчину врасплох, то он уже точно ничего не сможет с этим сделать. Договориться с матерью было крайне непросто, и на себя это нелёгкое дело взял я, дабы пока сохранить в секрете приезд Чон Ки. Она долго отказывалась, говорила, что в этом городе ей делать больше нечего, к тому же она не может бросить работу (скорее удачная отмазка, чем реальная причина), поэтому с горем пополам мне удалось уговорить маму приехать на выходные, хотя бы на один день. Она согласилась, но с условием, что в воскресенье приедет сама и вечером заберёт меня. Тем лучше. Не придётся платить за билет на поезд. В воскресенье утром я нервничал так, как никогда раньше. Не представляю, как отреагируют друг на друга родители спустя пятнадцать лет разлуки. Вроде бы интересно, но в то же время почему-то и страшно. Странные чувства… У меня ни разу такого не было, а даже если и было, то теперь я об этом и не вспомню. — Юнги, можно вопрос? — спросил Чон Ки, помогая мне собирать вещи, чтобы не пришлось тратить на это время вечером. Мама не терпит слишком долгого ожидания, даже если дело касается меня. — Конечно, — утвердительно кивнул я, сворачивая чёрную футболку и убирая её в такого же цвета сумку. Брат на несколько секунд замер, после чего всё же задал интересующий его вопрос, сначала слегка замявшись: — А ты… Встречаешься с кем-нибудь? Тут уже и я перестал двигаться, едва не выронив футболку от неожиданности. Да уж, хён, умеешь ведь выбрать момент! Рассказать ему или нет, что я встречаюсь с парнем, который к тому же младше меня на четыре года? Я же всегда делился с Чон Ки самыми сокровенными тайнами и мог быть уверен, что это останется лишь между нами. Он ни разу не подвёл меня за много лет и потому следовало бы признаться в своих нестандартных отношениях хотя бы старшему брату, но… — Нет, — твёрдо ответил я, продолжив прерванное занятие, то бишь, сворачивание несчастной футболки, которую я от волнения успел даже немного помять. Наконец убрав многострадальческую вещь в сумку, я перевёл серьёзный взгляд на брата. Он, склонив голову набок, понимающе улыбнулся и спокойно промолвил: — Уверен? Тогда можно ещё вопрос? — я снова кивнул. — Кто такой Чонгук-и? Он звонил тебе вчера вечером, когда ты был в душе. И что-то мне подсказывает, что у простых знакомых в конце имени не ставят сердечко. — Ты… Ты рылся в моём телефоне?! — взвился я, попытавшись хоть как-то отойти от темы, случайно затронутой братом. Виновато выставив ладони перед собой, Чон Ки сказал в своё оправдание: — Вовсе нет! Просто твой телефон начал звонить, и мне стало интересно, кто бы это мог быть в такое время. К тому же… Уверен, ты бы никогда не рассказал мне о своих отношениях, если бы я случайно не спалил тебя. — Я и так не расскажу, — не задумываясь, бросил я, через секунду осознав, что сморозил настоящую глупость. Чонгук это начал, а я окончательно выдал себя. Восхитительно, чёрт возьми. Я просто на седьмом небе от счастья! — В смысле… — начал я придумывать на ходу, испугавшись. — Это просто мой друг. Я по приколу переименовал его в телефоне, это ещё на первое апреля было, а изменить руки до сих пор не дошли, понимаешь? Хён, не смейся, это правда! Если не хочешь, можешь не верить, а я сейчас не вру! — Ну да, конечно, я верю тебе, — с сарказмом произнёс Чон Ки, добродушно улыбнувшись и наконец перестав смеяться. — Под описание «врёт и не краснеет» ты явно не попадаешь. Тебя так легко раскусить. Осторожно коснувшись своей щеки правой рукой, я едва ли не «обжёгся». А ведь такая хорошая легенда была, жаль, что не получилось поддерживать её до конца… Я стыдливо опустил глаза и обиженно нахмурился. Почему брат постоянно раскрывает мой обман? Это и вправду так просто? Врать я, видимо, никогда не научусь… Хотя отчаянно пытаюсь. — Да ладно тебе, — снисходительно улыбнулся хён, перед этим глубоко вздохнув. — Отношения — это ведь хорошо. Важнее всего в жизни найти своего человека, с которым захочется провести всю жизнь, и неважно, парень это или девушка. Главное, чтобы тебе рядом с ним было хорошо и ты чувствовал себя, будто… Дома. В самой уютной на свете обстановке. Это самое главное, так что даже не вздумай стыдиться собственных отношений. Если действительно любишь, то их нужно беречь. Дорожи тем, что имеешь, и постарайся не потерять. Я поднял глаза и встретился с внушающим доверие взглядом брата. Именно в этот момент до меня, наконец, дошла одна простая истина, к которой я раньше почему-то относился крайне несерьёзно. Она до безобразия проста, но в то же время содержит в себе глубокую и важную мысль. Дорожи тем, что имеешь, и постарайся не потерять. Мои размышления прервал дверной звонок, который нам с братом удалось услышать даже из комнаты за закрытой дверью. Это мама? Но как она смогла войти в дом, не имея ключа от квартиры? Или мне просто не всё известно? — Мама, — прошептал Чон Ки, не переставая улыбаться. Видимо, ключ от нашей бывшей квартиры она-таки решила сохранить. Надо же, а меня убеждала, что не хранит ничего, связанного с жизнью в Тэгу. Потом ещё на меня жалуется за мою постоянную скрытность. — Пойдём, — так же тихо позвал меня брат, кивнув в сторону выхода из помещения. Глубоко вздохнув, дабы хоть немного успокоиться, я отнял ладонь от всё ещё пылающей щеки и, счастливо улыбнувшись, уверенно кивнул. Настал тот самый момент, к которому мы с хёном, сами того не осознавая, стремились все те пятнадцать лет, что наши родители были разлучены.***
Всё прошло, на удивление, намного спокойнее, чем я мог предположить. Мама очень удивилась, увидев Чон Ки, и в какой-то момент даже чуть не расплакалась, но в итоге всё же смогла удержать себя в руках. Она вообще весь день вела себя максимально сдержанно, мало разговаривала с отцом, в основном перекидывалась с ним короткими фразами, сосредоточив всё внимание на старшем сыне. Готов поспорить на что угодно: женщина была, мягко говоря, шокирована, надеюсь, в хорошем смысле этого слова. Ближе к пяти часам вечера мы с мамой стали собираться уезжать. Отец, как и всегда, был холоден, но при этом проявлял уважение в меру возможности. К слову, за прошедшие две недели он больше не затрагивал тему моих крашеных волос, поскольку Чон Ки всегда находился рядом. Вероятно, мужчине просто не хотелось скандалить при нём. Что ж, мне это очень даже на руку. — Юнги, зайди, пожалуйста, в комнату, — попросил брат, стоило мне выйти за пределы гостиной и направиться к родителям, ожидающим нас в прихожей. Следующие слова парня были адресованы уже им. — Мам, пап, всего пару минут. Женщина кивнула, снисходительно улыбнувшись, мужчина же никак не отреагировал, лишь молча обернулся в сторону жены, с любовью смотрящей на нас с Чон Ки. Указав глазами на находящуюся неподалёку дверь, хён таким образом дал мне знак следовать за ним. Вскоре мы очутились в комнате, где жили вместе на протяжении двух недель, и брат, плотно закрыв за собой дверь, вздохнул и грустно улыбнулся. — Пару слов на прощание, — негромко произнёс он, оставив ручку двери и подойдя ко мне. На сердце вдруг стало так тоскливо, как было в день моего выпускного из старшей школы, когда мы с Чон Ки виделись в последний раз. Снова расстанемся на три года? Уверен, я через несколько дней смогу вернуться к прежней жизни и на некоторое время снова забыть брата. Наши общие воспоминания, несмотря на то, что они счастливые, делают мне больно, ведь я не могу разделить их с хёном… — Хочешь, я буду писать тебе каждый день? — неожиданно для самого себя предложил я, не отрывая глаз от брата. — Это меньшее, что я могу сделать… Чон Ки, выдержав небольшую паузу, крепко обнял меня, не переставая при этом улыбаться, и тихо промолвил, понизив голос едва ли не до шёпота: — Делай так, как считаешь нужным. Я буду рад твоим сообщениям, но даже если ты не выйдешь на связь первым, ничего страшного не случится. Главное не твори глупостей и не заставляй маму волноваться. Ты к ней ближе всего, поэтому, пожалуйста… Позаботься о нашей маме. И не бойся делиться с близкими своими переживаниями, ведь если ты промолчишь, тебе никто не сможет помочь. Я уверен, что ты сможешь справиться без меня, поэтому не боюсь оставлять тебя. Всё-таки не ребёнок уже. Такое идиотское чувство, будто я вижусь с хёном в последний раз в жизни… Это ведь неправда? Мы ещё встретимся, да? Я верю, что обязательно встретимся. Не может же быть так, чтобы сегодня я расстался с братом навсегда? Я этого не хочу. Он ведь единственный человек, которому я могу полностью довериться. Даже мои слёзы никто не в праве видеть, кроме него. Так не хочется терять брата… Сейчас мне кажется, что я и дня без него прожить не в силах. Закрыв глаза, я крепко прижался к Чон Ки, изо всех сил стараясь сдержать слёзы. Это не последняя наша встреча! Я отказываюсь верить в то, что она действительно последняя. Не хочу такого исхода. — Юнги, — обратился ко мне хён, не разрывая объятий по той, скорее всего, причине, что я буквально приклеился к брату и не собирался его отпускать в ближайшую минуту. — Когда я приеду в следующий раз, то обязательно загляну в Сеул. Познакомишь меня со своим парнем? Следующий раз. Я уже с нетерпением жду его! Услышав слова Чон Ки о возможном будущем его приезде, я в конце концов не смог сдержать слёз, и пара солёных капель прокатилась по пылающим от волнения щекам, чуть-чуть остудив их. Я немного ослабил хватку, и хён, воспользовавшись моментом, осторожно отстранился и посмотрел на меня с доброй искренней улыбкой, которую я так не привык видеть на лицах других людей… Я уверенно кивнул в знак согласия и попробовал улыбнуться тоже, но губы сильно дрожали и очень подводили. Брат так же, как и в первый день нашей встречи, потрепал мои волосы, наставительным тоном произнеся: — Значит договорились. И, пожалуйста, пообещай, что не будешь часто плакать из-за чего-либо в моё отсутствие. Слезами горю не поможешь, поэтому не трать нервы понапрасну, хорошо? Я вновь кивнул, прерывисто вздохнув. Когда Чон Ки серьёзен, то лить слёзы совершенно не хочется. Последние сказанные им слова даже помогли мне немного успокоиться, и я начал активно вытирать мокрое лицо тыльной стороной ладоней. Не хочу, чтобы кто-то, кроме хёна, знал о том, что я плакал. Только ему позволено видеть иную мою сторону, когда я максимально чувствителен и могу разреветься из-за любого пустяка. — И ещё кое-что… — спустя некоторое время добавил брат, не отнимая руки от моих волос. — Раз уж красишь волосы, то я хотел бы тебе кое-что посоветовать. Настаивать не стану, потому что это твоя внешность, и в первую очередь тебе решать, что с ней делать, это просто совет. Вытерев последние слёзы, я с любопытством посмотрел на брата и чуть дрожащим и охрипшим от молчания голосом спросил: — Что за совет?***
— Мам, сможешь остановиться в Тондэмуне? — задал я вопрос, убрав телефон и обернувшись в сторону женщины, внимательно следящей за дорогой. До Сеула было рукой подать, поэтому я решил договориться об остановке заранее. — А что там? — недоумённо нахмурилась мама, не отводя глаз от оживлённой трассы. — Мне нужно в салон, — признался я, проверив время на устройстве. 19:06. Идеально. Как раз успеем вовремя. — С чего вдруг так резко? — последовал новый вопрос от растерявшейся женщины, не перестававшей подозрительно хмуриться. — Может, лучше завтра? Держу пари, они давно закрылись… — Нет, — я отрицательно помотал головой. — Я проверял их сайт. Они работают до половины девятого. И, кстати, я даже успел записаться на последний сеанс. Мама на несколько секунд оставила дорогу, резко развернувшись в мою сторону и шокировано посмотрев на меня. Вскоре она поспешила вновь сосредоточить внимание на оживлённой трассе, уходящей в закат, отвлекаться от которой было крайне опасно и рискованно. Видимо, я не на шутку удивил женщину. Очень надеюсь, что она не откажет, ведь всё уже запланировано, тем более, я сразу оплатил сеанс с банковской карты, не особо потратившись на этот раз. — Ну, раз всё так… — окончательно растерявшись, неуверенно начала мама, глубоко вздохнув. — Скажи хоть, за какой целью? Я загадочно ухмыльнулся и отвернулся от женщины, последовав её примеру и сосредоточив всё внимание на дороге, по коей туда-сюда шныряли автомобили самых различных цветов и марок. — Что за совет? — Вижу, тебе интересно экспериментировать с цветом волос, — задумчиво произнёс Чон Ки, наконец перестав трогать мою причёску, но всё ещё внимательно разглядывая её. — Не хочешь попробовать покраситься в мятный? Мне кажется, тебе бы очень пошло. Впрочем… Не стану настаивать. Повторюсь, это твоя внешность, решать только тебе, но всё же подумай над моим предложением. Я осторожно коснулся собственных волос и, опустив глаза, глубоко задумался.***
POV Чон Чонгук Встреча со странным парнем по имени Пак Чимин оставила неприятный отпечаток у меня в душе. Хорошо, допустим, они с Юнги действительно встречались раньше и расстались чуть меньше года назад. По сути, хён для этого человека — теперь никто, так какой смысл лезть в чужие отношения? Это, как минимум, неприлично. И что за странная «забота» со стороны Чимина? Он действительно хотел предупредить меня о чём-то страшном или же просто играл словами, иначе говоря, обманывал? Зачем ему это всё нужно? Как бы там ни было, я ему не верю. Если бы на самом деле Юнги не любил меня, стал бы из кожи вон лезть, чтобы защитить от всего, от чего только возможно? Очень сомневаюсь. За пять месяцев общения с хёном я ясно понял: он не из тех людей, что станут притворяться. Мой парень прямолинейный. Вот именно… Мой парень. Он принадлежит только мне, как и я ему. Наши отношения ничто не разрушит, тем более глупые выдумки какого-то левого чувака, слишком уж неожиданно появившегося в моей жизни. Нет сомнений, что он врёт. И я, конечно же, не стану обсуждать Чимина с Юнги. Так думал я до того самого дня, пока хён не вернулся из Тэгу. Он встретил меня после дополнительных занятий, заранее предупредив, что припаркуется чуть дальше, чем обычно. Я скоро увижусь с Юнги. Боже, даже не верится… Я так долго ждал этого дня! Скорее бы обнять его. Покинув школьный двор и завернув за угол, я увидел стоящий поодаль автомобиль, точно принадлежащий хёну, вот только человек, находящийся рядом с ним, со спины показался мне совершенно незнакомым. За эти две недели я не забыл, что у Юнги рыжие волосы, не мятные. Точно ли это он? Может, перекрасился? Чёрт, да когда успел… Парень развернулся ко мне лицом и счастливо улыбнулся. Нет, это определённо хён. Видимо, решил сменить имидж. Непривычно видеть его таким… Но как бы Юнги ни выглядел, его душу не изменить. Это всё тот же человек, в которого я однажды влюбился и с того самого дня не желаю отпускать. И я безгранично рад его видеть. Радостно улыбнувшись, я бегом кинулся к парню, примерно за несколько метров до нашего столкновения открывшемуся для объятий. Я со всей силы налетел на хёна и крепко-крепко прижался к нему, обвив руками и даже заставив отступить на несколько шагов назад. Немного не рассчитал… Но в эти действия я вложил всю свою любовь. Возможно, немного странно демонстрировать её подобным образом, но мне плевать. — Хён… — незаметно для самого себя понизив голос до шёпота, с улыбкой произнёс я, сжимая Юнги в объятиях. — Я так рад… — Заметно, — чуть хриплым голосом отозвался он, также обняв меня в ответ. Как бы от счастья нечаянно не задушить парня. Едва подумав об этом, я слегка ослабил хватку, но не отпустил хёна. Я долго не видел его и не имел возможности прикасаться, поэтому теперь хочу насытиться его объятиями сполна. Я очень скучал… — Я тоже рад тебя видеть… Малыш. Положив голову на плечо Юнги, я облегчённо вздохнул и закрыл глаза. Наконец-то он снова рядом… Мне действительно очень не хватало парня все эти дни. Он давно стал для меня чем-то большим, нежели просто возлюбленным. Я, кажется, больше и дня прожить не смогу, не увидев его. Зависимость. Определённо. Но не в этом суть. Главное — хён, наконец, вернулся. Пожалуйста… Будь со мной рядом всегда. Тогда я буду спокоен. Больше мне ничего не нужно.***
После этого Юнги предложил отправиться к нему. Брат и мама привыкли, что после занятий я ещё немного задерживаюсь на прогулке, поэтому какая разница, где я проведу это время: на улице или с любимым человеком? Они в любом случае ничего не узнают. — Чонгук, ты чего? — недоумённо спросил парень, когда я, сидя рядом с ним на диване в гостиной, отказался отпускать его. Хён просто собирался встать, чтобы отправиться на кухню и включить чайник, а я лишь крепче сжал его в объятиях и уткнулся носом в шею, не желая расставаться ни на секунду. — Я соскучился… — честно признался я, понизив голос до шёпота и глубоко вздохнув. Корица… Мой любимый аромат. Как же мне не хватало всего этого. Словами не передать, насколько. — Понимаю, — снисходительно промолвил Юнги, судя по голосу, с улыбкой, ласково погладив меня по голове. — Я тоже скучал. После этого мы ещё несколько минут провели в полной тишине, не нарушаемой ничем, кроме нашего спокойного размеренного дыхания. Я боялся сказать хоть слово и разрушить эту идеальную, уютную как никогда атмосферу разговорами ни о чём. Нам ведь и так хорошо. Просто сидим рядом в обнимку и молчим, а мне этого уже достаточно. Интересно… О чём обычно в такие моменты тишины думает хён? Хотелось бы узнать. Когда рука парня соскользнула с моей головы на плечо, я резко вспомнил о Чимине, который, уходя после нашего разговора, коснулся меня в том же самом месте. Совершенно не к месту, Чонгук. Конечно, ты не станешь разговаривать об этом с Юнги. Ты сам себе дал такую установку, что же, нарушишь её теперь? — Хён… Можно кое-что спросить? — тихонько обратился я к парню, чуть приподняв голову и встретившись с ним глазами. Он выглядел очень уставшим… Стоит ли сейчас лезть к нему с расспросами? — Да, — слабо улыбнулся хён, говоря так же негромко, как и я. — Что ты хотел? Остановись, Чонгук. Вовсе не обязательно тебе это знать! Что было, то прошло, теперь уже нечего ворошить старое. Не надо затрагивать эту тему. Уйди от разговора, пока не поздно! — Ты знаешь Пак Чимина? — уверенно задал я вопрос, заставив Юнги чуть нахмуриться и остановить руку, ещё несколько секунд назад поглаживавшую моё плечо. Он отвернулся и тяжело вздохнул. Молодец, Чонгук. Любопытной Варваре нос оторвали, слышал такую поговорку? Она с точностью описывает тебя. Что помешало промолчать и провести со своим парнем ещё несколько минут в успокаивающей тишине? — Почему ты спрашиваешь? — холодно отозвался хён, от чего у меня по всему телу пробежали мурашки. Ещё никогда его голос не казался мне столь пугающим. Может, это больная тема для Юнги? Айщ, не стоило вообще начинать этот разговор… — И откуда ты узнал о нём? — Случайно встретились… В парке… — испуганно ответил я, чуть крепче сжав трясущейся рукой плечо парня, за которое обнимал его. Не знаю, почему, но мне в тот момент стало немного страшно, и я нервно закусил губу, тысячу раз пожалев о том, что решился спросить хёна о Чимине. — Понятно… — отстранёно прошептал Юнги, вновь тяжело вздохнув. Чёрт… Ненавижу себя за своё любопытство. Ты придурок, Чон Чонгук. Это самое приличное прозвище, которое ты заслуживаешь. — Ну да, — негромко продолжил парень, — знаю Чимина, к сожалению. Мы… Встречались раньше. Расстались в январе этого года и расстались очень плохо. Мирно разойтись не получилось. Он что-то сказал тебе? По-любому сказал, потому что Пак никогда не умел вовремя замолчать. Может, он угрожал тебе? Если так, то можешь ни о чём не беспокоиться. Чимин всегда наврёт с три короба и в итоге ничего не сделает. Уж я-то точно знаю, о чём говорю, поэтому просто поверь мне на слово. — Нет… — севшим голосом промолвил я, отрицательно помотав головой. — Он не угрожал. И вообще… Ничего особенного не говорил. — Уверен? — недоверчиво нахмурился парень, пристально посмотрев на меня. В ту секунду его взгляд был таким же резким, как и у Чимина, когда я только увидел его. — Уверен, что тебе нечего рассказать? Мне кажется, ты врёшь. Ты даже побледнел, когда мы начали говорить об этом. Может, что-то всё-таки произошло? — Н-нет… — испуганно прошептал я, попытавшись придать своему голосу хоть немного твёрдости. — Всё нормально, хён. Ничего страшного не случилось, пожалуйста, не переживай так за меня… Обречённо вздохнув, Юнги смерил меня осуждающим взглядом, после чего снова отвернулся и, опустив голову и закрыв глаза, устало потёр переносицу. — В любом случае, — полураздражённо, полунаставительно промолвил парень, — если он будет доставать тебя, то сразу скажи. Уж я-то знаю, как на этого… Человека… Управу найти. Я не хочу, чтобы он досаждал тебе. Хён одним движением руки заставил меня прижаться к его груди и обнял так крепко, как, кажется, не обнимал ещё никогда. Я лишь закрыл глаза и глубоко вздохнул, почувствовав, как часто забилось сердце Юнги после нашего разговора. Видимо, испугался не только я. Эти двое говорят о совершенно разных вещах… Абсолютные противоположности с резко различающимися мнениями. Понятия не имею, что такое произошло между ними однажды и почему им пришлось расстаться, но сейчас мне правда страшно. Я ещё ни разу не видел своего парня в таком состоянии. Чёрт… А всё из-за того, что я в первый день дополнительных занятий всего лишь решил прогуляться до парка после школы. И чем всё это закончится, я понятия не имею.