Самый грустный ДР. С днём рождения меня. Но её рядом нет. Мэйклав — С днём рождения меня
После нашего с хёном разговора о Чимине прошло чуть больше недели. Всё это время Юнги казался куда более напряжённым, чем обычно, стремился обезопасить меня, непонятно от чего, любыми возможными способами. Парень будто бы боялся, но я никак не мог понять… Чего именно? С тех пор хён ни разу не начинал разговор о своём бывшем первым, и я также решил не вмешиваться в дела прошлого, которые меня вовсе касаться не должны. Интересовало лишь одно: что Чимин за человек такой, если одно упоминание о нём заставляет обычно холодно-спокойного Юнги серьёзно волноваться и опасаться чего-то? И кто из этих двоих притворяется, а кто говорит правду? Конечно, мне больше хочется верить своему парню, чем тому, с кем познакомился абсолютно случайно и говорил лично не более получаса, да я и не сомневаюсь в хёне, настораживают лишь резкие перемены его поведения. Думаю, самым правильным решением сейчас будет не задавать Юнги лишних вопросов и просто дать ему немного, так сказать, «остыть», а сам парень пускай поступает так, как считает нужным. Я полностью уверен в нём. Да уж, Чонгук… Сначала довёл его до такого состояния, а теперь планируешь молчать и ни о чём больше не спрашивать. Очень своевременно, но спасибо, что соизволил-таки остановиться. Не хочу видеть хёна таким. Что я должен сделать, чтобы вернуть прежнего Юнги, который не был постоянно столь напряжённым и не проводил каждый день с назойливым чувством страха? Когда закончился август, ответ пришёл сам собой.***
01.09.2015 Мой день рождения очень некстати пришёлся на будний день — вторник — но даже это не ухудшило мне настроение, с самого утра приподнятое по известной причине. Этот день обязательно станет идеальным и его ничто не испортит, я уверен. Именно так я думал, стоя перед зеркалом в ванной и тщетно пытаясь привести в порядок растрёпанные после сна волосы, вдобавок ко всему прочему ещё и распушившиеся из-за вчерашнего вечернего душа… К слову, Хосок сегодня разбудил меня буквально на пару минут раньше будильника и, поздравив с днём рождения, обрадовал действительно нужным подарком, на который я пытался копить на протяжении, наверное, полугода. Брат подарил мне фирменные наушники Sony — те самые, о коих я давно мечтал, но не имел возможности приобрести. Удивительно, ведь я говорил о них с хёном всего раз, и то это было давно… Порой Хосок бывает действительно внимательным. Жаль, что происходит это с ним не так часто, как хотелось бы… Брат пожелал мне этим утром много хороших вещей в честь моего праздника, ни на секунду не переставая лучезарно улыбаться, после чего крепко обнял меня, явно воспользовавшись тем, что я был тогда ещё достаточно сонный. Отталкивать хёна я, естественно, не стал, но и отвечать на объятия не торопился. В итоге я лишь неуверенно потрепал его по плечу и поблагодарил за подарок и поздравления, в искренности которых ни на секунду не усомнился. Часто люди в твой день рождения нагло льстят в лицо, пытаясь показаться хорошими, но мой брат не имеет к ним никакого отношения. Это ведь Хосок, он, мне кажется, в принципе не знает, что такое фальшь. Мама также поздравила меня с утра и предупредила, что сегодня подарок отдать не сможет, поскольку его нужно откуда-то забрать, а она будет занята этим вечером на работе, скорее всего, снова до самой ночи… К окончательному решению мы пришли лишь через несколько минут оправданий, после которых мама дала мне слово подарить то, что собиралась, на выходных. Спорить я не стал, лишь понимающе улыбнулся и заранее поблагодарил женщину за презент по случаю дня рождения. Даже погода сегодня будто улыбается мне: солнце светит ярко, но не печёт так, что умереть хочется, дует лёгкий тёплый ветерок, приятно ласкающий тело и мягко касающийся волос, растрёпывая их. Словно весь этот день лишь для меня одного. Я хочу счастливо улыбаться миру, делиться с каждым встречным своей радостью… Хочу обнять всю планету! С такими добрыми и светлыми мыслями я бодро шёл к автобусной остановке, насвистывая какую-то весёлую мелодию, которую непонятно откуда узнал. Настроение было просто прекрасным ровно до тех пор, пока я не вывернул за угол и не заметил, что автобус, на коем каждое утро езжу в школу, уже стоял на месте. Более того, его двери были закрыты, и он явно собирался вот-вот тронуться. Неужели именно сегодня меня впервые за долгое время угораздило опоздать? — Чёрт, — прошипел я сквозь зубы, моментально перестав улыбаться, и, собрав все силы, рванул вперёд, надеясь нагнать автобус и остановить его хотя бы на пару секунд. В ту минуту я бежал так, как не бегал ещё никогда в жизни. Даже на уроках физкультуры мне ни разу не удавалось за считанные мгновения набрать такую скорость. К сожалению, мои старания не окупились: к тому времени, когда я достиг самой остановки, транспортное средство было уже далеко и догнать его больше не представлялось возможным. Только зря напрягался… Тяжело дыша от быстрого бега, я резко опустился на скамейку, находящуюся неподалёку, и запрокинул голову назад, закрыв глаза и тщетно попытавшись восстановить сбившееся дыхание. Одного понять не могу: это я опоздал или автобус сегодня пришёл слишком рано? Выходя из дома, я был уверен, что в запасе у меня как минимум пятнадцать минут. С трудом открыв глаза, я снял рюкзак со спины и, поставив его на колени, решил достать телефон, дабы проверить время, коему у меня совершенно пропали основания верить. Невозможно было представить мой испуг, когда я осознал: мобильника нигде нет. Неужели потерял, пока бежал? Нет, точно нет, ведь я всегда кладу его во внутренний карман большого отдела. Телефон не мог ни выпасть, ни, тем более, быть украденным. Да что вообще происходит? Чёрт… Вспомнил… Я же оставил его на тумбе в прихожей. Обулся и сразу вышел, решив, что ничего не забыл. Офигенно, Чонгук. Давненько ты таких фокусов не выкидывал. Радует одно: я точно знаю, где находится телефон, поэтому нет причин для волнения, но, честно признаться, самое начало дня нравилось мне куда больше, чем последние пять минут. — Извините, — глубоко вздохнув, обратился я к сидящей слева от меня женщине с маленьким мальчиком, — не подскажете, который час? Ребёнок оставил свою игрушечную машинку, которую с неподдельным интересом катал по доскам скамейки, и с любопытством посмотрел на меня, наполовину спрятавшись за спину матери, а она, в свою очередь, сначала перевела взгляд с экрана телефона в мою сторону, потом обратно и спокойно сообщила, не глядя в глаза: — Семь двадцать пять. Как раз в это время автобус обычно прибывает на остановку… Чёрт, ну почему именно сегодня он решил приехать на несколько минут раньше? Или, быть может, навсегда изменил время прибытия, а я попросту не был осведомлён об этом заранее? Понятия не имею, но сейчас уже не играет роли, из-за чего конкретно я опоздал. Куда важнее — добраться до школы до начала уроков. Задача практически невыполнимая, если учесть, что учёба начинается в восемь часов… — И-извините… — снова обратился я к женщине уже не так уверенно, как в первый раз. Когда она снова отложила телефон и со вздохом обернулась в мою сторону, мне вдруг стало очень неловко, и я на секунду даже забыл, какой вопрос собирался задать. Надеюсь, я не успел надоесть ей. — Вы… Случайно не знаете… — с запинками продолжил я, то и дело отводя глаза. — Когда этот автобус… Приедет снова? Незнакомка на минуту опустила голову и, чуть сощурившись, вероятно, над чем-то задумалась. В это же время её сын продолжал с любопытством рассматривать меня, держась за рукав платья матери обеими руками. В какой-то момент я решил хоть как-то разбавить слегка напряжённую атмосферу и легко улыбнулся ребёнку, который в ту же секунду совсем растерялся и, полностью спрятавшись за спину женщины, взял оставленную им ранее игрушечную машинку и поставил её себе на колени, но играть не стал. Я напугал его? Но я ведь не этого вовсе хотел… Впрочем, я в детстве был точно такой же. Меня тогда очень пугали незнакомцы. До сих пор не могу забыть тот день, когда Хосок познакомил меня с моим нынешним парнем… Я более, чем уверен, что Юнги не имел плохих намерений, да и, судя по рассказам брата, хёну самому было трудно знакомиться с кем-то новым. Только Хосок в тот день не чувствовал неловкости и пытался создать комфортную дружескую атмосферу между нами тремя, но мне всё равно было трудно даже слово произнести до тех пор, пока Юнги сам не начал разговор о плюшевых мишках. Я тогда сам не заметил, как в обществе незнакомого мальчика вдруг стало так легко, будто мы давние друзья… Это странно, но, заговорив о медведях, он внушил мне доверие. А девятого марта мы, можно сказать, познакомились заново. И в первый же вечер хён позволил заснуть у него на плече. Я был слишком сонным, чтобы протестовать или смущаться, поэтому просто дал Юнги возможность делать то, что он захочет. Если бы ясно осознавал, что в ту минуту происходило, клянусь, на месте со стыда бы провалился… — Вроде бы, по вашему маршруту ходит не один автобус, — задумчиво произнесла женщина, разорвав затянувшееся молчание и выведя меня из размышлений. «Вернувшись на землю», я внимательно посмотрел на незнакомку, всё ещё не вступающую со мной в зрительный контакт, — но, думаю, около пятнадцати-двадцати минут подождать придётся. — Вот как… Спасибо, — тихо ответил я, слегка поклонившись. Женщина же, в свою очередь, улыбнулась и, подобно мне, негромко сказав: «Не за что», взяла сына за руку и сообщила ему, что пора идти. В эту секунду к остановке подошёл другой автобус, но, к сожалению, не тот, который был нужен мне, и вскоре незнакомка и мальчик буквально растворились в заполонённом народом транспортном средстве. Перед этим ребёнок успел ненадолго развернуться в мою сторону и улыбнуться, как сделал я около нескольких минут назад. Не знаю, почему, но я в тот момент будто увидел в мальчике маленького себя. В нашу первую встречу, произошедшую в детстве, я тоже подарил Юнги улыбку на прощание. Интересно, помнит ли он тот день? Нужно узнать. К тому же, разговоры о столь давних событиях наверняка помогут хёну отвлечься. Ему просто надо развеяться, переключить внимание на что-то другое. Я не могу больше видеть, как мой парень постоянно боится невесть чего. Кто ещё поможет ему, если не я? Юнги достаточно заботился обо мне, настала моя очередь. Вот только, нужно для начала разобраться со своими проблемами, и первая среди них — добраться, наконец, до школы!***
Итак, мне каким-то чудом удалось дождаться нужного автобуса и доехать до остановки, а потом ещё и до школы на всех порах добежать к восьми пятнадцати. Чёрт, так и думал, что опоздаю! Сегодня у нас первым уроком должна быть история. Очень надеюсь, что госпожа Кан не станет ругаться. Я объясню ей ситуацию, и она обязательно всё поймёт, я уверен. Мой классный руководитель всегда была максимально снисходительна к своим ученикам. Боже, пожалуйста, пускай сегодня будет так же… — Чонгук! — вдруг раздался за спиной знакомый голос Ким Донхёка, моего одноклассника. Прилежный ученик и вдруг опаздывает? Небывалое явление, а для этого парня тем более. Он ведь мало того, что отличник, так ещё и пунктуальный до мозга костей. Кажется, для него нет в этой жизни ничего важнее, кроме как прибыть вовремя и абсолютно не важно, куда именно. Даже интересно, заботит ли его в принципе что-либо ещё? Ах да, математический анализ, как я мог забыть… В любом случае, я крайне удивлён и в некоторой степени горд, что мне довелось опоздать в школу вместе с самим Ким Донхёком — надеждой нашего класса, если не всей школы, человеком, который должен… Нет. Обязан сдать все экзамены в выпускном классе на высший балл! Впрочем, все мы люди и каждому свойственно ошибаться, поэтому, думаю, нет смысла корить Донхёка за опоздание, ведь я понятия не имею, какие причины он на то имел. Окликнул одноклассник меня в тот самый момент, когда я бегом поднимался по ступеням школьного крыльца. Я слегка повернулся в сторону источника звука, но в следующую секунду непонятно почему не смог удержать равновесие и, споткнувшись на одной из каменных ступеней, упал вперёд, больно ударившись коленями и локтями, которые едва успел выставить, дабы не расстелиться здесь полностью и не разбить себе лицо. Вот же блин, а это, оказывается, очень неприятно… — Ох, святые интегралы! — испугался Донхёк, моментально оказавшись рядом, а я, в свою очередь, едва сдержался, чтобы не рассмеяться над этим его коронным восклицанием. Вот что происходит, когда математический анализ, метафорически выражаясь, у тебя в крови, и ты всюду видишь одни лишь формулы и даже там, где их быть по определению не может. Интересно, у всех отличников имеются подобные странности, или только нашему классу такой оригинальный экземпляр достался? — Извини, это из-за меня… — сокрушался Донхёк, помогая мне подняться. — Ты как? Сильно ушибся? — Не бери в голову, — как можно снисходительнее постарался ответить я, отряхивая пыльные брюки и пиджак, только вчера постиранные и идеально выглаженные… — Сам виноват: я должен был смотреть, куда иду. — Уверен? — не унимался парень, сверкая стёклами очков и в упор смотря на меня. Вот же настырный… — Донхёк, успокойся, — попросил я одноклассника, чуть нахмурившись и потерев один из пострадавших локтей. Я в порядке, правда. Лучше скажи… Почему ты опоздал сегодня? — Это было не запланировано… — стыдливо отозвался он, опустив глаза и нервно почесав затылок. — Абсолютно случайно… Я п-просто… Пропустил свою остановку и мне пришлось идти на своих двоих от торгового центра до самой школы! — Ого… — восхищённо выдохнул я. Если учесть, что отсюда до упомянутого Донхёком места целых три квартала, то его поступок действительно заслуживает уважения. Кажется, парень ещё ни разу не совершал такой марш-бросок вне школы, не на уроках физкультуры. А также, если учесть, что торговый центр находится через две остановки от нашей школы, то невольно напрашивается ещё один вывод: мой одноклассник случайно заснул в автобусе, потому как по невнимательности пропустить свой момент выхода он просто не мог, всё-таки не первый день пользуется именно этим транспортным средством. Крайне забавно… Впрочем, отличники тоже иногда ошибаются, и Донхёк — яркое тому доказательство, хоть и непривычны такие оплошности с его стороны. — Ясно… — задумчиво протянул я, после чего задал новый вопрос, выдержав небольшую паузу: — Ты что-то хотел? — Да… Хотел… — пробормотал одноклассник себе под нос, после чего поднял голову и серьёзно произнёс, поправив съехавшие на переносице очки. — Я хотел забрать у тебя свои конспекты по мат. анализу, которые ты просил одолжить ещё в июле. Ты ведь наверняка переписал их за это время, не так ли? Я помню, ты обещал, что отдашь мне их сразу, как только мы выйдем на учёбу. Точно! Я же должен был сегодня вернуть конспекты Донхёку… Чёрт. Естественно, я не взял их с собой! Надеюсь, он не сильно расстроится… И почему именно сегодня моей обычно хорошей памяти пришёл конец и я всё, что мог, забыл? — П-подожди… — в замешательстве произнёс я, решив сделать вид, будто не помню, взял ли эти две несчастные тетради, снял рюкзак со спины и, поставив его на ступени, опустился и начал с поддельным серьёзным выражением лица искать в своей сумке несуществующие конспекты, на ходу придумывая легенду и пытаясь сделать свой голос максимально естественным: — Так… Ну где же… Я точно помню, как клал их сюда. Между этими двумя учебниками. Неужели случайно выложил… Да нет, я не мог, я в этом уверен! — Если забыл мои конспекты дома, так и скажи, — строго промолвил начавший раздражаться Донхёк, нахмурившись и сложив руки на груди, — не ломай тут комедию. Неуверенно сжав губы, я поднял виноватый взгляд на одноклассника и грустно вздохнул, напрасно надеясь хоть на какие-нибудь поблажки с его стороны. Парень в этом плане беспощаден. — Понятно. Забыл, — из-за того, что Донхёк каждое слово произнёс медленно и как отдельную фразу, это прозвучало ещё более устрашающе. Застегнув молнию на рюкзаке, я поднялся и вернул его себе на спину. Одноклассник тем временем полустрого, полуразочарованно продолжил, перед этим вновь поправив очки на переносице: — Ты ведь обещал, что вернёшь конспекты сегодня. Неужели было так трудно просто положить их в сумку вчера вечером? Я сомневаюсь, что это заняло бы много времени. Сей случай говорит о твоей необязательности и безответственности, Чон Чонгук. Сказал мне отличник, который опоздал на урок на целых двадцать минут. Впрочем, и в данной ситуации я не в выигрышном положении. Давно мне не было так стыдно перед кем-либо… Что ж за день-то сегодня такой?! Следующие слова Донхёк произнёс, уже стоя возле входной двери и находясь на приличном от меня расстоянии: — Я жду свои тетради завтра. Постарайся их не забыть, пожалуйста. И учти: в следующий раз, если тебе вдруг понадобятся конспекты с какого-либо предмета, у меня даже не проси, я тебе больше ничего не дам! Сделал в кои-то одно-единственное исключение и то ошибся… — последняя фраза едва достигла моих ушей, так как была сказана уже намного тише, да и парень стоял ко мне спиной. Если Донхёк преследовал цель пристыдить меня, то у него это прекрасно получилось. Я вовсе не злюсь на одноклассника, ведь всё, им минуту назад произнесённое, — чистая правда. С тем, что я стал более безответственным и необязательным даже спорить бесполезно. Я сам давно начал замечать это за собой… Опустив глаза, я нахмурился и грустно вздохнул, вновь потерев больные места на обоих локтях. Итак, что мы имеем. Я упустил свой автобус сегодняшним утром и потому опоздал на первый урок, пока добирался до школы, а потом больно ударился, почти как коврик расстелившись по каменному крыльцу. Ну и качестве вишенки на торте — злой Донхён, конспекты которого я забыл дома, и который больше никогда не поможет мне с учёбой, ни одной тетради не одолжит. Очень надеюсь, что на этом череда неприятностей прервётся, ограничится лишь утром. Мне всего произошедшего за час на несколько дней вперёд хватило. Даже осадок неприятный остался… Ну почему именно сегодня? Ты точно навсегда запомнишь свой восемнадцатый день рождения, Чон Чонгук. Любопытно, сумеешь ли ты такими темпами дожить до вечера или хотя бы до полудня?***
Первый в новом семестре учебный день в целом прошёл без происшествий. Некоторые одноклассники поздравили меня с днём рождения, кто-то просто проигнорировал, и лишь Донхёк до последнего урока всё сверлил взглядом и, похоже, имел явное намерение убить. Мне даже проходить мимо него было боязно, кто знает, что у этого человека на уме. В последнее время он становится всё более непредсказуемым, к тому же, недаром говорят, что в тихом омуте черти водятся… После окончания учёбы я вышел на улицу, буквально сгорая от нетерпения скорее оказаться дома, в безопасности, где со мной точно никакая лажа не произойдёт, и даже не сразу обратил внимание на то, что Юнги, обычно всегда ожидающего меня как раз напротив школьного крыльца, не оказалось на его положенном месте. Может, опаздывает? Хотя время, вроде бы, подходящее для прибытия, я, к счастью, успел проверить, который час, когда выходил из школы. А вдруг хён сегодня занят и потому не сможет забрать меня? Чёрт, и ведь даже телефона не имею, чтобы связаться с парнем и всё узнать наверняка. Стоит ли мне остаться здесь и немного подождать или сразу отправиться домой? Шансы пятьдесят на пятьдесят, и никто не знает, какой вариант окажется верным. Видимо, у тебя развивается склероз, Чон Чонгук. Сам забыл — сам теперь и страдай из-за этого. Впрочем, время сейчас не такое уж и позднее. Думаю, если посижу на скамейке каких-то полчаса, то не многое потеряю. Если хён действительно опаздывает, то я не прочь подождать. Но если он не приедет вовсе, то я просто потрачу время впустую. Мне сегодня терять уже нечего, поэтому можно и рискнуть. Стоило мне едва подумать об этом, как вдруг я услышал знакомый голос самого противного одноклассника откуда-то со стороны школьного крыльца: — Вау, Чонгук, какая встреча! Сколько лет, сколько зим, — с поддельной радостью в голосе произнёс Мингю, издевательски улыбаясь. Югём по обыкновению своему верно следовал за другом и молчал, его лицо, как и всегда, не выражало никаких эмоций. Твою налево… Я поторопился, решив, что терять мне уже нечего. Кажется, намечается очередной «весёлый разговор». — Вообще-то мы на уроках виделись, — пренебрежительно промолвил я, если не сказать прошипел сквозь зубы, бросив на Мингю хмурый взгляд, когда он и Югём поравнялись со мной. — Да ладно тебе, — простодушно отозвался инициатор диалога, не переставая дебильно улыбаться и в упор смотреть на меня. — Я же просто пошутил. Ты что, шуток не понимаешь? — Не до смеха мне сейчас, — серьёзно ответил я, продолжив хмуриться и переводить взгляд поочерёдно с одного парня на другого. — Чего-то хотели? Если да, то давайте без прелюдий. Сразу к делу, окей? — Уф, какие мы суровые, — покачал головой Мингю, наконец стерев с лица весёлую улыбку и, подобно Югёму, принял серьёзный вид. — Это из-за того, что сегодня твой парень не забрал тебя из школы? — Так… — раздражённо вздохнул я, стиснув лямки рюкзака, находящегося у меня за спиной и чуть скрипнув зубами. — Вижу, у вас на повестке дня снова моя личная жизнь. Ничего важного. Я разговаривать с вами на эту тему не собираюсь. Покинув своё место на скамейке, я гордо поднял голову и, крепче сжав лямки несчастной сумки, уже было направился к выходу со школьного двора, как вдруг меня остановил Югём, неожиданно вступивший в диалог: — Вы расстались? — громко спросил парень, непонятно для какой цели повысив голос. Я резко остановился, как это было во время нашей предыдущей стычки, и, глубоко вздохнув, ненадолго закрыл глаза и опустил голову. Чонгук, он просто провоцирует тебя, не надо обращать внимание, будь выше этого, хотя бы из уважения к самому себе не отвечай на колкости одноклассников… В тех случаях, когда про меня или близких мне людей собирают всякие гадости, я не могу оставаться равнодушным. Никогда не терпел клеветы… Распахнув глаза, я развернулся в сторону с любопытством наблюдающих за мной парней и со злостью произнёс: — Н-не твоего ума дело! — вот только голос немного подвёл: задрожал в самый неподходящий момент. — Не лезь, куда не просят! — Значит расстались, — спокойно заключил Мингю, сложив руки на груди. — Оно и видно: ты нервный слишком сегодня… — Да не расставались мы! — крикнул я, взбесившись ещё больше из-за реакции одноклассников. Они будто не слышат то, что я говорю. Специально злят? Искренне не понимаю, чего эти люди добиваются… — А даже если бы это произошло — вас волновать не должно! Ясно? Не должно! — Остынь, Чонгук, — издевательским тоном попросил Мингю, вновь натянув на лицо ту самую дебильную улыбку, с которой несколько минут назад приветствовал меня. — Поверь, это всего лишь вопрос времени. Не надо быть уверенным, что ваши отношения на всю жизнь. Такие не существуют больше полугода. — Погоди-ка… — задумчиво прервал друга Югём, взявшись за подбородок и с подозрением посмотрев на меня. — Ты ведь в прошлый раз едва ли не из кожи вон лез, доказывая, что вы не встречаетесь. Кажется, ты, Чонгук, сам в себе запутался, — договорив до конца, парень усмехнулся и положил руки в карманы школьных брюк, чуть склонив голову набок. — Д-да… Да иди ты! — испуганно выдал я, после чего вновь развернулся и едва ли не бегом бросился к выходу со двора, оставив начавших весело смеяться одноклассников позади. Завернув за угол, я тяжело вздохнул и, значительно замедлившись, направился в сторону автобусной остановки, осмысливая последние секунды пренеприятнейшего диалога с Югёмом и Мингю. Чёрт… Я, считай, сам только что едва не прямым текстом признался, что встречаюсь с парнем. Плевать по большому счёту, но эти двое, я уверен, обязательно распустят в классе слухи, которые потом в считанные минуты разлетятся по всей школе. И каждый начнёт презирать меня ещё больше, нежели раньше, нет никаких сомнений. Таково уж не особо льстивое общепринятое человеческое мнение о людях иной ориентации, а среди учеников нашей школы оно особенно распространено. Повезёт, если ещё гнобить не начнут. Вот что мне мешало просто взять и сразу уйти, едва Югём и Мингю появились на горизонте? Если у тебя появятся проблемы, Чон Чонгук, знай, ты сам в этом виноват. И всё в мой день рождения. Твою же мать, а всё ведь так хорошо начиналось… — Сука! — с обидой процедил я сквозь зубы, с силой пнув лежащий на тротуаре маленький камушек, который в следующую секунду ударил в бок маленького породистого щенка, коего на поводке вела его хозяйка — объёмная женщина в цветастом летнем платье ниже колен и белой шляпке с широкими полями. Когда наши взгляды встретились, я подумал, нервно сглотнув: «Пора прощаться с жизнью». Владелица собаки выглядела весьма устрашающе и, казалось, была готова на месте меня прикончить. — Вообще-то кобель, — назидательно произнесла женщина, нахмурившись и взяв начавшего скулить щенка на руки. — Тебя родители манерам учили в детстве? Мало того, что выражаешься на всю улицу, так ещё и собаку зря обидел. А тебе бы было приятно, если бы в тебя кто-то камень швырнул? — И-извините… — стыдливо промямлил я, вежливо поклонившись незнакомке. Да когда же уже закончится этот проклятый день? — Я вовсе не хотел обижать в-вашу собаку. Пожалуйста, простите. Я просто… Не заметил вас… С недоверием оглядев себя с ног до головы, женщина посмотрела на меня с ещё большим раздражением во взгляде и негромко, но достаточно сурово промолвила: — Очень надеюсь, что ты сейчас не издеваешься. Это в твоих же интересах, — глубоко вздохнув и поправив немного съехавшую набок шляпку, незнакомка вскоре поспешила удалиться, сказав напоследок: — И не разбрасывайся такими фразами на улице. Этого никто не одобрит. Ещё около полуминуты я неподвижно стоял на одном месте, уже боясь двигаться и даже элементарно думать о чём-либо. Кажется, я очень скоро должен нарваться на огромные неприятности. Впрочем… Я уже это сделал, когда выдал с потрохами наши с хёном отношения, которые так тщательно скрывал почти четыре месяца. Если скоро вся школа будет в курсе, то мне точно придёт конец, может не физически, но морально точно. А от того, что вся эта фигня происходит именно в мой день рождения, становится ещё обиднее. Ни раньше, ни позже… Справедливость сегодня явно на моей стороне, да-да. С этой мыслью я вошёл в переполненный автобус, едва пробившись в самый конец салона. Чувствую, сейчас опять попаду в весёлое приключение, которое продолжит череду тупейших ситуаций и окончательно добьёт меня.***
К счастью, до дома мне удалось добраться без происшествий, если не считать встречи с пренеприятнейшим существом в лице маленькой серой мышки возле подъезда, из-за которой я от испуга и неожиданности отскочил назад, едва удержав равновесие, дабы в очередной раз не «обняться» с землёй. Прекрасно, теперь по улице ещё и мыши свободно расхаживают… Весьма символическая встреча. Это серое противное существо прямо весь мой сегодняшний день олицетворяло. Хорошо, что много времени в компании друг друга мы не провели. Стоило мне едва пересечь порог родной, любимой квартиры, куда так мечтал вернуться с самого утра, я поспешно запер дверь на ключ и, оперевшись спиной о ближайшую стену, устало закрыл глаза и глубоко вздохнул, не удосужившись даже снять обувь. Хвала небесам, я дома, я жив… — О, Чонгук, это ты, — с улыбкой поприветствовал меня резко возникший в прихожей Хосок, заставив распахнуть глаза и обратить на него внимание. Сначала я не на шутку удивился, но потом вспомнил: у него ведь сегодня выходной на работе. С графиком три на три так трудно ориентироваться во времени… — Рад видеть тебя. Хён, если бы ты только знал, как я рад. Наконец-то вижу кого-то близкого… Никогда бы не подумал, что успею соскучиться по дому и семье за столь короткий срок. Надо было пройти через кучу разной фигни, чтобы стало не хватать родных людей и уютной домашней обстановки… — Ты где так запыхался? — обеспокоенно спросил Хосок, подойдя чуть ближе. — Бежал что ли от самой остановки? — Нет, — на выдохе произнёс я, наконец оторвавшись от стены, и, сняв рюкзак и поставив его недалеко от себя, принялся развязывать шнурки на кедах. — Просто во дворе мышь одну повстречал… Нервно покашляв, брат вскоре сказал кое-что настолько серьёзным голосом, что мне на секунду даже не по себе немного стало: — Чонгук, я, конечно, прекрасно понимаю тебя, даже в некоторой степени мнение твоё разделяю, но… Так нельзя. Госпожа Ким из соседнего подъезда, скажем прямо, не самая приятная аджума, это весь двор знает, но всё же обзывать человека мышью, даже если он тебе неприятен, очень невежливо. Я оторвался от шнурков и, резко подняв голову и встретившись с полным неодобрения взглядом брата, недоумённо нахмурился, пытаясь осмыслить всё только что сказанное. Вскоре до меня дошло, о чём Хосок говорил, и, прыснув от смеха, я вернулся к кедам, после чего, наконец избавившись от них, встал на ноги, поравнявшись с хёном: — Ты не понял, — с трудом перестав улыбаться, произнёс я, отрицательно покачав головой. — Я перед входом в подъезд настоящую мышь увидел. Знаешь, серая такая, с ушами, с чёрными глазами, с длинным хвостом… — двумя указательными пальцами я обозначил примерную длину последней упомянутой части мышиного тела. — Хотя, чего я объясняю, ты ведь не ребёнок, должен понять. — Фу! Она живая что ли была?! — скривившись от неприязни, задал вопрос Хосок, съёжившись от страха и прижав руки к груди. Очень хотелось ответить: «Нет, мёртвая», но я решил не язвить лишний раз. Мой брат чересчур впечатлительный, если дело касается мышей, пауков и прочей противной живности. Не стоит ломать ему психику. — Да. А ещё у неё во-о-от такие зубы были, — с сарказмом отозвался я, приблизительно отмерив метр ладонями и соорудив из пальцев воображаемую челюсть страшного чудища. — Она ходит по двору и всех подряд пожирает. И тебя тоже съест, как только выйдешь из подъезда! — после этих слов я не смог сдержать весёлой улыбки, заметив полные страха глаза хёна и слабо трясущиеся руки. Обожаю его реакцию на подобные вещи. Она в большинстве случаев такая забавная… — Боже, Чонгук, что за ужасы ты говоришь… — испуганно промолвил Хосок, смотря на меня так, будто я, по меньшей мере, зомби или какая-нибудь другая страшная сверхъестественная сущность. — Не напрягайся ты так, я просто шучу, — не переставая улыбаться, простодушно отозвался я и, пожав плечами, забрал рюкзак и отправился в нашу с хёном общую комнату, дабы переодеться и немного отдохнуть перед выполнением домашнего задания, а заодно и проверить забытый телефон на наличие звонков или сообщений. На этой весёлой ноте наш с Хосоком разговор и завершился. А всё-таки каким бы мой брат ни был, с ним лучше, чем совсем без него. Как ни странно, эта мысль пришла ко мне, когда я надевал свою любимую домашнюю чёрную футболку — чистую и идеально выглаженную. Мама ушла утром намного раньше меня, а свою одежду я оставил на стуле возле компьютерного стола, точно помню. Вывод напрашивается сам собой. Вздохнув, я не смог сдержать тёплой улыбки. Спасибо, хён. И когда ты только всё успеваешь…***
Через пару часов я уже сидел за столом в комнате и, низко склонившись над тетрадью по ненавистной истории, тщетно пытался разобраться в собственных конспектах. В итоге я решил, что только зря время теряю, его нужно потратить на другие предметы, пока ещё разум не затуманился окончательно. Закрыв несчастную тетрадь, я с пренебрежением отодвинул её в сторону, но вместо того, чтобы взять находящуюся в близлежащей стопке учебников алгебру, потянулся за телефоном. Всего лишь время проверить собирался, но вскоре оказался в разделе уже прочитанных сообщений… К слову о них. Юнги-хён, как оказалось, за время моего отсутствия оставил целых пять сообщений, временной разрыв между которыми был не таким уж большим. 09:03. «Привет, Чонгук. Извини, у меня сегодня не получится забрать тебя из школы. Ты же доберёшься до дома сам?» 9:26. «Прости, что так вышло. Ничего страшного ведь здесь нет?» 9:30. «Только не обижайся, ладно? Я правда сегодня очень занят» 10:21. «Должно быть, ты тоже сейчас не особо свободен… Пожалуйста, перезвони вечером, когда освободишься. И ещё одно сообщение вслед за предыдущим в эту же самую минуту: 10:21. «И ещё кое-что. С днём рождения, малыш \(^_________^)/ Хён очень любит тебя~~~ Ничего более милого я ещё в жизни не видел. Я не мог счастливо не улыбнуться, когда увидел последнее послание от парня, но в то же время стало немного страшно, не сунул ли брат свой любопытный нос в мой телефон, пока меня не было дома. Хосок явно вернулся… А я ещё и паролем никогда не пользовался, попросту считая его ненужным. Очень надеюсь, что хён не стал лезть, куда не нужно, и мой телефон до сих пор не нуждается в защите. Только не обижайся, ладно?» Ну вот… Теперь Юнги решит, что я и вправду обиделся из-за этой мелочи. Подумаешь, не забрал после школы. Всякое могло произойти, к тому же, он всё объяснил… Всё хорошо. Осталось только парня в этом убедить. Вздохнув, я перевёл взгляд на цифры в правом верхнем углу телефона. 18:17. Вроде бы, это уже считается вечером. Может, самое время позвонить Юнги, чтобы мы всё обсудили? Он ведь сам меня об этом просил. Стоило мне едва подумать о звонке парню, как вдруг дверь тихо открылась, и в комнату вошёл Хосок, как всегда «вовремя». Я моментально выключил телефон и отложил его в сторону, дабы брат не успел ничего заметить на экране, если вдруг будет проходить мимо. К счастью, на этот раз целью хёна оказался не я, а зарядное устройство, находящееся в тумбочке возле его кровати. Бросив короткий взгляд на Хосока, с которым совершенно случайно удалось ещё и глазами встретиться, я поспешил отвернуться и, глубоко вздохнув, сделал вид, будто очень занят уроками. В подтверждение этому я всё-таки взял учебник алгебры и, открыв его на нужной странице, принялся читать теорию, подперев голову левой рукой. Вот только мысли мои были заняты вовсе не учёбой. Воспоминания о том, как Югём и Мингю в очередной раз пристыдили меня, вновь дали о себе знать. Впрочем, по большей части виноват в этом я… Не стоило слишком много болтать. Бессмысленно было вообще вступать в диалог с одноклассниками. Я постоянно наступаю на одни и те же грабли. Ничему тебя жизнь не учит, Чон Чонгук. Молись всем известным богам, чтобы по школе не поползли грязные слухи. В противном случае тебе не спастись… — Чонгук, — негромко окликнул меня Хосок, вырвав из размышлений и заставив повернуться в его сторону. За то время, что я провёл в раздумьях, он успел, по всей видимости, поставить телефон на зарядку, поэтому теперь необходимости оставаться здесь не было, но нет же, привлёк брата мой расстроенный вид… Плохой из тебя актёр, Чонгук. — Ты выглядишь грустным. Что случилось? Пару часов назад, кажется, всё было нормально. — Ничего не случилось, — равнодушно ответил я, слегка нахмурившись. — Просто не обращай внимания. Я в порядке. — Когда ты грустишь, я не имею права игнорировать это, — спокойно произнёс хён, подойдя чуть ближе. — Я же вижу: что-то не так. Ты обычно по-другому ведёшь себя, если всё хорошо. Что случилось, Чонгук? В школе проблемы? Или с уроками что-то не получается? — Нормально всё, — резко понизив голос, едва не прошептал я, уткнувшись глазами в учебник и снова вздохнув. — Я занят. Не отвлекай меня, пожалуйста. — Сказал человек, который сам пару минут назад не уроками занимался, а в телефоне сидел, — назидательно заметил Хосок. Заметил всё-таки. Вроде бы я всё сделал быстро, но всё равно спалился. Как всегда, мой брат становится внимательным в самые неподходящие моменты, и всё идёт к чертям. — Хватит строить из себя не пойми что, — продолжил он скорее ласково, чем осуждающе. — Расскажи, в чём проблема. Возможно, я смогу чем-то помочь, поддержать тебя как-нибудь… — Да не надо, — тихим раздражённым голосом перебил я хёна, сжав правой рукой карандаш с такой силой, что едва не сломал его пополам. Слова Хосока должны были успокоить, но они заставили лишь сильнее разозлиться. Почему… Почему он просто не оставит меня одного хоть раз в жизни? Неужели это так, чёрт возьми, трудно?! Быть может, мои следующие слова звучали чересчур грубо, но я тогда не придавал этому особого значения. Мне было абсолютно плевать, что они могут сделать больно моему брату, я просто вымещал на нём всю скопившуюся за день злость и обиду, не боясь как-то задеть его. Вроде бы мелочи, по отдельности не имеющие никакого значения, но в совокупности они дают этакую гремучую смесь, которая заставляет тебя разочаровываться в жизни всё больше с каждым часом и оставляет неприятный осадок на душе. Хосок всего лишь оказался в ненужном месте в ненужное время, попал под горячую руку… Где-то в глубине души я ясно осознавал, что нужно остановиться, замолчать, пока не поздно, извиниться перед братом за всё сказанное, да и в принципе не поддаваться эмоциям. Естественно, ничего этого я не сделал, но зато продолжил свою гневную тираду всё тем же негромким, полным злости голосом, поскрипывая зубами и изредка подрагивая: — Не нужна мне поддержка. Ни твоя, ни чья-то ещё. И в заботе твоей я давно не нуждаюсь. Мне вообще… Ничего от тебя не нужно. Слышишь? Ничего. Уйди. Просто уйди. Отстань. Оставь меня одного. Ты… Ты… Достал уже! — на последней фразе мой голос сильно дрогнул, это невозможно было не заметить. Я почувствовал, что в любую секунду готов разреветься, как девчонка, от резко нахлынувших эмоций. Не надо, не надо было говорить хёну такие плохие вещи… Чёрт знает, как он на это отреагирует, но точно не будет на седьмом небе от счастья. Что уж там… Никто не пожелал бы услышать подобное от близкого человека, которым ты действительно дорожишь. — Знаешь что, Чонгук, — холодно промолвил брат, сложив руки на груди, как я успел заметить краем глаза. Всё это время я не решался посмотреть хёну в лицо и потому мог лишь догадываться о его внешней реакции на мои слова. Мне даже стало страшно, но лишь на несколько секунд, потому что потом произошло то, чего я вовсе не ожидал. Тяжело вздохнув, Хосок опустил руки и, обойдя меня, оказался за моей спиной. Я даже представить себе боялся, что он собирается сделать со мной после этих слов. Раз такое положение выбрал, то, быть может, задушить? Я чуть-чуть ошибся в предположениях. Вскоре брат наклонился вперёд и мягко обнял меня со спины, судя по ощущениям, уткнувшись лицом в затылок и негромко произнеся: — Это неправда. Это не ты говоришь, а твоя обида. Лучше расскажи мне о ней. Не бойся. Я пойму тебя и постараюсь помочь, только не держи эти эмоции в себе. Тебе же самому от них потом хуже станет. Прерывисто вздохнув, я склонил голову ещё ниже и закрыл глаза свободной левой рукой, стиснув зубы и сжав карандаш, который всё ещё не отложил в сторону, ещё сильнее. Разве это нормально? Я повышаю голос — хён лишь снисходительно улыбается и убеждает меня, что всё хорошо, я его в переносном смысле грязью поливаю, а он всё равно крепко обнимает и пытается успокоить, будто и не слышал ни одной грубости в свою сторону, я прогоняю, говорю, что мне никто не нужен — брат остаётся со мной до конца, не бросает, когда на душе кошки скребут, буквально ни на секунду от себя не отпускает. Сколько раз за последние несколько лет я срывался подобным образом на Хосока? Любой другой на его месте давно бы оставил меня одного, попросту наплевав. У хёна просто нечеловеческое терпение. Я всегда ему поражался… Порой мне кажется, что моя жизнь для брата дороже, чем его собственная. Я не хотел, чтобы Хосок отпускал меня. Его объятия будто помогли вернуться в детство — то время, когда я в хёне души не чаял, искренне любил и всеми возможными способами эту любовь проявлял. Но мы давно не маленькие. Чего я на самом деле хочу — совершенно неважно. Мне гордость не позволит. Не нуждаюсь я в его заботе. Не пристало братьям обниматься так, будто они парочка. — Хватит. Убери руки, — не совсем вежливо обратился я к Хосоку после сравнительно долгого молчания, продолжив закрывать глаза левой рукой, и сильно дёрнулся в попытке сбросить с себя его тёплые ладони. — Не прикасайся. Мне противно, когда ты так делаешь. А голос предательски дрожал, не давая нормально говорить. И так происходит постоянно: я хочу, чтобы хён остался со мной подольше, но сам же делаю всё возможное, лишь бы оттолкнуть Хосока… Мне ведь не нужна вовсе его поддержка. Я и без неё прекрасно могу обойтись, разве нет? А это уже у тебя надо спросить, Чон Чонгук. Вновь тяжело вздохнув, брат очень медленно отстранился и, слегка похлопав меня по плечу, виновато произнёс напоследок, судя по голосу, с лёгкой улыбкой на лице: — Извини. После этого Хосок покинул нашу с ним комнату, не забыв плотно закрыть за собой дверь. И снова ты, Чонгук, по собственной воле остался в одиночестве. И, что самое интересное, никто здесь, кроме тебя самого, не виноват. Ты сам выбрал такой исход событий. Из-под ладони, до сих пор прикрывающей давно полные слёз глаза, по щеке скатилась крупная солёная капля, упавшая на одну из страниц раскрытого учебника по алгебре. За одной последовала вторая, далее — третья, четвёртая, пятая… Я закрыл лицо обеими руками и, обессиленно опустившись настолько низко, что голова едва не касалась гладкой поверхности деревянного стола, сдавленно всхлипнул, не в силах больше сдерживаться. Разговор с братом стал последней каплей, переполнившей чашу терпения. И с чего я только взял, что дома буду в безопасности? Я и здесь сам себя до истерики довести способен. И так я горько плакал целых пятнадцать минут, — от обиды, от усталости, от досады на самого себя — сотрясаясь от беззвучных рыданий. Ладони были мокрые от слёз, сердце бешено стучало, даже виски начали пульсировать от напряжения, а на полу валялись две части простого карандаша, которым я ещё недавно пытался выделять важную информацию в учебнике с объёмной теорией, и который в конечном счёте всё-таки сломал.