Благие намерения

      Герда вышла на нужной станции и остановилась, втягивая воздух. Ей всегда претило метро — душное, огромное. С колоннами, держащими толщу земли, и толпой, безликой и равнодушной — сливающейся в поток. Если бы Минотавр жил среди нас, то только в метро: огромном лабиринте, где не поможет даже нить Ариадны. Её не хватит. Её уничтожат грохочущие машины, люди сметут с пути.       В голове гудело: оглушительно-глухо. Она не могла сосредоточиться, только рассеяно переводила взгляд и тёрла ледяные ладони друг о друга. Когда ей стало холодно? Герда подула на озябшие пальцы.       — Просто усталость, — прошептала она. Чуть улыбнулась. И заставила себя идти дальше. Пусть на едва сгибающихся ногах, пусть с гудящей головой. Её ждет ответ. Герда сверилась с картой на телефоне. Оставалось идти не больше десяти минут.       «А что, если между нами не будет ничего общего? — вспыхнула мысль в голове. — И ничего».       Горло сжало от невидимой хватки. Воздух загустел, превратился в тягучий мёд с искрами от света внутри: мёд в лёгких, мёд в горле, а она словно мошка в янтаре. Герда остановилась и, подняв голову к небу, замерла, ловя ртом ледяные потоки ветра.       «Нет-нет, всё будет хорошо! — она зацепилась за мысль и ещё раз повторила её. — Всё будет хорошо».       Провела ледяной рукой по лбу. «Всегда есть запасной план».       Воздух плавно растёкся по лёгким, освободил горло. «Вот так, всё будет хорошо», — мысли выстроились в ровный ряд. Пока надо идти в больницу и ни о чём не беспокоиться, впереди ещё много анализов, надо поберечь себя.

***

      «Открыта новая локация: вторая больница», — Герда усмехнулась мыслям. Было бы неплохо, если бы она сейчас играла в каком-нибудь «Симсе» или игрушке-квесте, построила бы там огромный город, стала его главой, словом, создала шикарную жизнь, а не её обычное расписание — больница-дом-больница. Пусть даже с таким врачом, как Вячеслав Иванович.       Доктор Левинов, сколько знала его Герда, был человеком нетерпеливым, даже нервным от жажды чего-то неизведанного. Он никак не мог усидеть на месте, даже при их первой встрече, когда Герда думала, что заболела и сидела, ожидая диагноза, он ворвался в кабинет, шепнул пару слов заполняющему карточку врачу и, внимательно её осмотрев, поинтересовался, не ударялась ли она недавно головой. Не выслушав ответа, взглянул, что написано в карточке, нахмурился и пригласил вместе с ним съездить в больницу, чтобы сделать там пару анализов. На её вопросительный взгляд ответил, что это не грипп, не простуда и даже не ОРВИ, а что, он сам пока не знает, но очень хочет выяснить.       Потом ей пояснили, что это самый странный врач, которого только можно представить, и не стоит от него ожидать предсказуемости. Уже то, что он пишет научную работу, посвящённую врачебному чутью, превратило его в чудака в глазах людей. Но именно его чутьё дало Герде надежду и хоть какое-то объяснение её болезни.       Пока она подходила к крыльцу, он уже прогуливался около дверей туда-сюда, то закладывая руки за спину, то размахивая ими. В халате, тонких брюках и серой водолазке на пронзительном ветру.       Герда улыбнулась. Наверное, выбежал на крыльцо сразу после их разговора. «Да брось, у него ещё куча пациентов, наверняка он недавно вышел, — тут же отдёрнула она себя. — Чего ему за тебя волноваться?»       Девушка ускорила шаг и взбежала по лестнице.       — Здравствуй, Герда, пойдём скорее, это надо видеть!       Не дожидаясь ответа, доктор развернулся и стремительно зашёл в больницу.       — Добрый день, — пробормотала Герда спине.       — Любое промедление сейчас — преступление!       Вячеслав Иванович зашёл в здание.       — Нам на третий этаж, — он на миг обернулся, чтобы сказать это и снова широким шагом устремился к лестнице. Перешагивая через одну ступеньку, он быстро скрылся из виду, а Герда, едва преодолев один пролёт, почувствовала, что снова задыхается. Но теперь от волнения и слишком высоких ступенек. Она сосредоточилась на счёте.       — Один, два, три… — Герда тяжело вздохнула и продолжила молча: всего оказалось, что этажи разделяют сорок восемь ступенек.       — Я пообещал своему другу, он врач, не бойся, что он посмотрит на твою болезнь, — не слишком воодушевлённо произнёс доктор, когда она зашла на этаж. — Плохо с моей стороны, но именно в его больнице наша пациентка. Он тебя осмотрит, ты же не против?       — Нет, — пожала плечами Герда.       В кабинете её уже ждал мужчина в белом халате. Герда растерянно остановилась около двери, пытаясь отдышаться и приветственно улыбнуться. Помещение оказалось на удивление крошечным и пустым: стоял огромный стол, рядом с ним стул, на стене висели календарь и часы. «Наверняка здесь работает бухгалтер или кто-нибудь в этом духе», — решила Герда. Взглянула на невысокого, лет под сорок мужчину и поискала на нём табличку с именем. Не нашла и почему-то решила, что именно он здесь работает: в нём тоже было несколько запоминающихся деталей и больше ничего. Пышные усы и густые, иссиня-чёрные волосы.       — Доктор, вы инквизитор? Бедная девушка отдышаться не может, — развёл руками мужчина, смотря на Герду, как на новый экспонат: задумчиво и неуверенно, точно подозревая её в обмане.       — Я… Ничего, — чуть задыхаясь, ответила Герда и смутилась. — Всё в порядке.       — Прости, — смущённо развёл руками Вячеслав Иванович, непонятно к кому обращаясь.       — Меня зовут Владимир Олегович Сухов, я специалист по редким заболеваниям, если говорить примитивно, — мужчина чуть улыбнулся и протянул руку.       Герда с секунду посмотрела на неё, не понимая, чего он хочет. Вспыхнула, когда поняла смысл слов: её ни во что не ставят, но улыбнулась и подошла ко врачу, чтобы пожать ладонь.       — А это Герда, по фамилии и отчеству не помню, прошу прощения, — вмешался доктор Левинов. — Вот и познакомились.       — Необычное имя. В России такое не часто встретишь, — поправил халат и улыбнулся Сухов. — Ваша мама поклонница Андерсена?       — Папа, — криво усмехнулась Герда и посмотрела на стол с наваленными на него карточками, потому что желание пересекаться взглядом с незнакомым человеком, наверняка возомнившим себя великим юмористом, вспомнившим знаменитую сказку и чуть ли не открыто назвавшим девушку обезьяной, сошло на нет. Спасибо, что не спросил, нет ли у неё знакомого Кая.       — Великолепно. А что же вы… — он поводил около глаз, намекая на очки.       — А, да, спасибо, — Герда на секунду замялась, размышляя стоит ли снимать очки, но поняла, что врач уже наверняка знает о её состоянии и обязательно захочет увидеть всё самолично. Она сняла очки и повесила их на ворот футболки.       — Да хватит уже обмениваться любезностями, — проворчал Вячеслав Иванович. — Давай, осмотри её и пойдём уже покажем ту девушку.       — Девушку? — непонимающе спросила Герда. — Она моего возраста?       — Я бы сказал, лет на пять старше.       Доктор Левинов махнул рукой, нетерпеливо поморщившись.       — С чего начнём? — постаралась с сарказмом спросить Герда.       — Вы садитесь, — мужчина вытащил из кармана халата маску.       Герда села на мягкий стул и, не сдержавшись, поерзала на нём. Но удобно сесть так и не смогла. «Правильный какой, маску даже носит», — с озлобленностью подумала девушка.       Её осмотрели, измерили температуру, давление, конечно же, особое внимание уделили глазам и удовлетворённо кивнули.       — На что жалуетесь?       — На цены в магазинах, — огрызнулась Герда. Ей всё меньше и меньше нравился мужчина: его речь, поведение, даже взгляд, с которым он её осматривал. Всё выглядело ненатурально, словно он играл на камеру.       — Герда! — осуждающе протянул Вячеслав Иванович. — С таким тоном не шутят, а людей отпевают.       Она пожала плечами в ответ.       — Не обижайся, — продолжил доктор, похлопав Сухова по плечу. — Герда терпеть не может такие вопросы, ей… ну, довольно тяжело, понимаешь?       Мужчина снял маску и пожал плечами.       — Лучше, чем обычно, но не как всегда, — буркнула Герда, смотря мимо Сухова, на стену с календарём. Так она договорилась с Вячеславом Ивановичем говорить, что с ней всё в порядке, но, конечно, она не выздоровела и пьёт те таблетки, что он ей выписал.       — Значит, можно идти, — радостно ответил доктор Левинов и в ответ на поднятые брови Сухова только хитро улыбнулся, подмигнув Герде. — Некогда мне тут объяснять, наука ждёт!       И быстро вышел.       Герда встала и неуверенно взглянула на мужчину. Ей совсем не хотелось идти к неизвестности, но надежда на то, что она увидит незнакомку в палате, и всё внезапно станет понятно, мягко подталкивала её следовать за доктором. Сухов улыбнулся, и в уголках его глаз появилась сеточка из морщин. Она улыбнулась ему в ответ и вздохнула, коря себя за глупые мысли. Вот так всегда: только ей кажется, что она поняла человека и никогда с ним не будет иметь ничего общего, как жизнь преподносит сюрприз, и оказывается всё, что она думала до этого — не более, чем заблуждение.       — Всё в порядке?       — Да-да, немного задумалась, — смущённо ответила Герда и быстро вышла из кабинета. Удивительно, но Вячеслав Иванович ждал их, притоптывая ногой от нетерпения.       Сухов плавно закрыл дверь и закрыл её на ключ.       — Давайте, не отстаём.       — Никуда она там не сбежит, — бросил в спину доктор. — Даже если захочет.       — Вы о чём? — Герда почему-то вспомнила кадры из какого-то фильма про пытки в больницах и смирительные рубашки.       — Да в коме она, — то ли обиженно, то ли задумчиво ответил Сухов. — И никто не может понять почему. Вчера всё было нормально, а сегодня с утра вот такой сюрприз.       — А давно она… Вы её нашли? — неуверенно спросила девушка.       — Позавчера ночью. Лежала на берегу водохранилища без сознания и гм, — на неё странно покосились, — без одежды. Хотели вызывать психиатров, когда она очнётся, а потом её увидел Слава, решил проверить жива ли, и увидел глаза, — Сухов покрутил ладонью около лица.       — Глаза? — непонимающе переспросила Герда, пытаясь понять его речь и осознать, что Вячеслав Иванович — это Слава.       — Да, довольно интересная мутация, — внимательно глядя на неё, кивнул Сухов. — Без преувеличения, как золото.       Они спустились на два этажа.       — У меня были серо-голубые глаза, — набралась смелости сказать Герда.       — Знаю. Не чудо ли? — чуть улыбнулись ей.       Герда покачала головой.       Сухов остановился перед дверью.       — Вроде эта палата. Левинов наверняка нас заждался.       Под внимательным взглядом, она, еле сдерживая дрожь по всему телу, опустила ручку и дернула дверь на себя. Зашла внутрь.       — Ты её знаешь? — Вячеслав Иванович на удивление спокойно стоял возле кровати с лежащей на ней девушкой и смотрел на аппарат, измеряющий давление и пульс. Ему не хватало только ручки и листка с записями, чтобы походить на гениального доктора из какого-нибудь сериала про больницу.       Герда осторожно сделала шаг.        В голове разразилась самая настоящая карусель, взгляд выхватывал бесполезные мелочи: кривую пульса, свет, отражённый на ручках кровати, белоснежный угол потолка.       Герда сделала два шага вперёд и неуверенно взглянула в глаза Вячеславу Ивановичу. Тот улыбнулся, но взгляд отвёл. Она сделала ещё пару шагов и остановилась, боясь посмотреть в лицо и потерять надежду.       «Ты всё сможешь», — выдохнула Герда и посмотрела на незнакомку       Из сна.       Она кричала. Кричала там, в воде.       Герда смотрела на её квадратное лицо, приоткрытые розовые губы, длинные тёмно-русые волосы и видела воду и отражение этого лица.       Ноги не слушаются, и ты тонешь. Тонешь на берегу, потому что не можешь ни встать, ни пошевелиться.       Герда поняла, что не может отвести взгляд в сторону. Не может уйти. Вся она сейчас статуя — дерево, сгнившее изнутри. Одно движение, случайное прикосновение, и всё, всё, что держит её с громким хрустом разрушится. И она, боясь даже вдохнуть, смотрела на лицо до темноты в глазах. До тех пор, пока мир не сузился в крошечную точку, а в ушах не зазвенело. Потом вцепилась в холодные ручки кровати, коснулась тёплой ладони кончиками пальцев на ощупь, скорее чувствуя, чем видя. Закрыла глаза.