Благие намерения

      Морана то и дело морщилась от головной боли и не могла ни на чём сосредоточиться. С раздражением она следила за песочными часами в своём кабинете и пыталась понять, кто и зачем использовал заклинание такой мощи, что его почувствовали едва ли не все боги, так или иначе связанные с магией.       Она ощутила, как зов протолкнулся сквозь неё и, вырвав частицу силы, ушёл дальше. Зов невиданной силы, способный поднять сотни мертвецов. До сих пор воспоминание о том, как она очнулась на полу, стараясь выкашлять всё то чужеродное, что ещё оставалось в ней, вызывало дрожь и ярость. Звал не один бог. И даже не два. Может, три или даже четыре. И их силы настолько сплелись в одно заклинание, что сплавились вместе, подобные снежному шару — не отделить, не разбить на отдельные кусочки-снежинки. Такое было под силу только при наличии какой-то по-настоящему сильной идеи, сплачивающей всех вместе. Нет, не идеи, идеологии, одержимости, ради которой ты готов выдержать любую пытку, одержимости, которая стала твоей жизнью, твоей сутью.       Она чувствовала в заклинании тьму и тишину во тьме, сводящую с ума, перестук костей, пепел от костров и понимала, что боги, затеявшие всё это, явно задумали или воскресить кого-то могущественного или призвать его. И на ум приходили только имена с тёмным, даже не кровавым, а уничтожающим всё сущее, прошлым.       Она вновь перевернула часы и, коснувшись стекла, превратила его в лёд с вихрящимися снежинками внутри. Взглянула на расстеленную перед ней карту мира и, взяв часы, разломила их над ней. Снег разлетелся, принимая очертания континентов и замер. Мора поджала губы, не понимая, почему её заклинание думает, что зов шёл отовсюду, сразу со всех стран и городов, и испарила лёд.       В дверь постучали, к ней в кабинет зашла секретарша и остановилась у самой двери.       — Вам письмо с пометкой срочно. Вы просили не беспокоить, но курьер умолял передать его сразу же. И вид у него был… Испуганный, будто если вы не получите это письмо, то произойдёт как минимум два конца света, — она говорила ровно и спокойно, но Морана чувствовала, что что-то с ней не то. В непривычно выпрямленной осанке, странной шутке, хотя она ни разу не позволяла себе говорить не по делу.       — От кого?       — От Марса, — она запнулась.       Мора внимательно взглянула в глаза женщины, чтобы проверить не шутит ли та. Письмо? Обычно Марс, не признавая никаких планов и предупреждений, либо приезжал к ней, чтобы поболтать, либо изредка звонил по телефону, чтобы предупредить, что он уже подъезжает к её фирме, потому что хочет кое-что обсудить.       — Подойди, — поморщившись от боли, впившейся в затылок острой иглой, Морана кивком головы указала на кресло перед собой. — Стой, — через несколько секунд приказала она, не увидев конверта в её руках. — Где письмо?       Женщина замерла, глядя на свои руки. Они чуть подрагивали.       — Чёртов выпендрёжник, — Мора вздохнула, поняв, где раньше слышала шутку про два конца света. — Есть же телефон, — и облокотившись на спинку кресла, цокнула. — Читай письмо.       Секретарша закрыла глаза.       — На себя посмотри, гордючка, — с изменившейся интонацией фыркнула она.       — И тебе привет, овощебаза, — кольнула Морана Марса его старым прозвищем. Только она могла говорить это легко, не задумываясь об интонации и смысле слова. Остальные, на малейший намёк дать прозвище, могли лишь получить многообещающий взгляд, обещающий их утопить в томатном соке. — Что, в деревне пропала сеть, и ты решил вспомнить старые привычки? Если моя секретарша превратится в гриб, тебе конец. Ты же знаешь, обычные люди не всегда переносят такое грубое вмешательство.       — У нас проблемы, — проигнорировал все фразы Марс.       — Если ты про заклинание, то я не тупая — заметила его.       — Не знаю, про какое ты заклинание говоришь, — проворчал он. — Ко мне пришла твоя подружка, потому что не смогла добраться до тебя и знаешь, забери-ка ты её отсюда.       — Что за подружка? — Мора удивлённо приподняла брови и коснулась серёжки. Последние десять лет она почти ни с кем не общалась, создавая в Норвегии своё журнальное агентство. Так, изредка к ней приезжал Марс, но, не особо жалуя местный климат, быстро уезжал, напоследок оставляя пару корзин свежих фруктов и овощей. Ну и изредка, бутылку вина, сделанного по его рецепту из его же виноградников; формальное общение с семьёй, не слишком довольной её «добровольным затворничеством» даже разговором не считалось.       — Передаю ей слово.       — Вас там двое? Ещё кто-нибудь есть?       — Нет, мне всего лишь нужен был проводник, — бедная секретарша чуть дрогнула, приподняла голову, изящно выгнулась и, виляя бёдрами, села на диван. — Но он решил остаться, если что подстраховать. Защитничек ненаглядный.       — Пифия, — Морана чуть склонила голову набок, не показывая ни одной эмоции.       — Душечка, ты же знаешь мои другие имена. Клото, например, или Нона, а ты так груба, берёшь прозвище для слабаков и моих повторюшек. Да ещё и снегом обернулась, боишься прочту твои мысли? Да брось, это всё в прошлом.       — Чего надо? — Морана глубоко вздохнула и представила огромный отколотый айсберг, плывущий по океану. Проверила крепость чар, сдерживающих эмоции. В последний разговор с этой лощёной дамой выдался настолько тяжёлым и выматывающим, что ближайшие два города внезапно накрыло лёгкой снежной завесой, а её саму после такого несвойственного ей всплеска сил отпаивал Марс, используя вместо привычных ему розовых вин крепкий коньяк.       Клото было жизненно необходимо исподтишка кольнуть, унизить, припомнить как можно больше ошибок, а уж её дар провидицы, как той, что видит жизнь всех живых существ, прядя их жизнь в виде нити, помогал находить самые болезненные воспоминания.       — О, всего лишь сообщить тебе одну забавную новость о твоей подруге с железными крылышками, — ох уж эти длинные и бессмысленные речи, Мора едва сдержала раздражение и мысленно напомнила себе слова Марса: «Болтливый враг — никчёмный враг». Поэтому следует выслушать всё, в конце концов, это не тяжелее, чем воевать с ней.       — Её звали Ника… — Морана мысленно упала в огромный сугроб снега. Ощутила снежинки на лице. Сейчас ей нельзя ничего вспоминать. Только снег вокруг, она сама — снег и лёд. Никаких эмоций.       — Да-да, — перебила Клото. — Я знаю имя, много чести называть.       — Пришла поглумиться, что она пропала? Опоздала лет на пятьдесят.       — А ты не знала? — Она улыбнулась. — Ах, какая прелесть рушить твои надежды. Она сделала то, что делают все слабые боги: ушла. Сегодня ровно как пятьдесят лет.       Клото прищурилась, вглядываясь в лицо Моры, но оно не выражало ровным счётом ничего. Одна из привилегий управления холодом и снегом — впускать их в душу, чтобы на время замораживать все эмоции.       — Спасибо, что сообщила это пятьдесят лет спустя.       — О, нет-нет, шутка вся в том, что с сегодняшнего дня она снова существует в этом мире и, более того, она живёт. Я сама спряла её нить. Новую, кстати. У неё новое тело. Я бы посмотрела, но, увы, не могу её найти. Никто не может.       — Кому ещё ты об этом сказала?       — А, парочке знакомых. И, конечно, её главе — Зевсу. Но даже он не смог её ощутить, хотя доолжен, — она мягко протянула последнее слово.       — И почему ты пришла ко мне? — Морана сцепила руки в замок, чуть при этом задев стол, и тот покрылся наледью.       — Потому что, — голос Клото стал серьёзным, — у меня было видение. Её кто-то ищет и если найдёт, то произойдёт… Хм, как там говорит твой дружок? Два конца света. Найди её раньше или само существование богов будет поставлено под вопрос.       — Спасибо за предупреждение.       — Да не за что, мне это тоже выгодно, знаешь ли, — снова улыбнулась Клото. — Раз уж такое дело, благословляю на поиски подруги, пусть удача всегда сопутствует вам.       Она подмигнула.       — Кстати, хотела спросить: это у тебя седина в волосах или снежок?       Морана улыбнулась. И Клото, даже не находясь в своём теле, ощутила, как на неё несётся снежная лавина, готовая перемолоть все кости и заживо похоронить под толщей, наблюдая, как она рвётся к свежему воздуху, но натыкается лишь на снег. Если ярость огня можно потушить, то от ярости снега надо бежать до тех пор, пока есть силы. И она без слов вернулась в своё тело, надеясь, что это угроза была лишь просто угрозой.       — Приезжай сюда, — всё также холодно обратилась она к Марсу. Тот хотел что-то сказать, но, встретившись с ней взглядом, лишь кивнул и тоже ушёл.       Секретарша с испугом уставилась на Морану. Оглянулась. Посмотрела несколько секунд на мокрый стол.       — Тебе стало плохо, ты села на диван и потеряла сознание. Тебе лучше?       — Д-да, — пролепетала та ответ и перевела взгляд на пол, увидев выражение лица начальницы. Такое она видела лишь раз, но запомнила, и сейчас интуиция внутри неё кричала о том, что надо бежать как можно дальше, а завтра искать ошибку, которую кто-то совершил.       — Даю тебе недельный отпуск за счёт компании. Распечатай документы и принеси на подпись. Отпуск начинается с завтрашнего дня.       — Спасибо, — не поднимая головы пролепетала женщина.       — Предупреди охрану, что сегодня приедет мой компаньон, пусть сразу проведут его до кабинета.       — Приезжает господин Марс? — секретарша нашла в себе силы посмотреть начальнице в лицо. Та улыбнулась и кивнула. Женщина задрожала от озноба, ощущая как будто под этой улыбкой прячется ледяная пустыня смерти, но кивнула и встала, стараясь сохранить деловое выражение лица.       — И, Мия, — секретарша, только сделавшая один шаг, застыла на месте, словно примёрзнув к полу. — Скажи всем, что сегодня сокращенный рабочий день. До четырёх часов.       — Хорошо.       И она быстро вышла из кабинета.       Морана прикрыла глаза. Интуиция говорила ей о том, что стоит дождаться Марса и его мнения обо всём, а уже потом снять заклинание и поддаться эмоциям.       — Значит, Ника вернулась оттуда, откуда нет возврата. Её ли звало заклинание? Но даже если так, зачем?.. Зачем? — Мора побарабанила по столу, заморозила капельки влаги и построила из них песочные часы со снежным вихрем внутри. — Тогда стоит поискать, куда направили зов.