Благие намерения

      После больницы Герда вернулась домой. Включила чайник и села за стол, оставшись в уличной одежде, только с наслаждением сняла очки. Ей было не по себе от того, что в её жизнь закралась мистика: сны с той девушкой, которая внезапно оказалась реальной. Но как такое возможно? Кто она?       — Бред, — Герда уверенно покачала головой. — Мистика и магия не про меня. Я даже на парах боюсь отвечать, какие там приключения, — к концу её голос совсем перешёл в шёпот. Она потёрла глаза, которые быстро уставали от до сих пор непривычного оттенка внешнего мира. Как будто не до конца попала в старую киноплёнку.       Вскипел чайник, и Герда залила кофе кипятком. Сделала бутерброд с сыром — есть ей в последнее время хотелось всё меньше и меньше. Выпила таблетки и вспомнила, что после них нельзя пить кофе. Вздохнула и откусила кусочек бутерброда. Вместо привычного равнодушия, ощутила дикий голод — рот тут же заполнила слюна, а желудок перевернулся. Толком не прожевав, почти проглотив всё, Герда кинулась делать ещё. Второй бутерброд она опять смогла прожевать — даже вкус не почувствовала, жадно затолкала в рот и проглотила. От сухости запершило в горле, и она, не до конца понимая, что делает, взяла кофе и выпила пару глотков. Добавила в него три ложки сахара, молоко, сделала ещё три толстых бутерброда и жадно с ними расправилась. Только после того, как выпила весь кофе, она облокотилась о стену и смогла выдохнуть. Есть хотелось так, словно она голодала месяца три — не меньше.       Герда взяла молоко и поставила его греться на плиту. «Это нормально? — промелькнуло у неё в мыслях. — После прошедшей болезни всегда хочется кушать». Пока молоко не закипело, Герда взяла хлеб и откусила от него кусок. Всё равно что есть — главное набить живот до отвала. Засыпала хлопья и томительно долго отсчитала пять минут — минимум, при котором каша будет готова.       Наложив полную тарелку и, пробормотав «Ваша овсянка, сэр», она добавила в неё масло, намазала масло на хлеб и, обжигаясь, снова стала есть.       И только после этого Герда почувствовала сытость. «Ненормально это», — решила она и набрала номер Вячеслава Ивановича. Долгие гудки, и почти, когда она собралась сбросить, хриплый голос мужчины ответил, прокашлявшись:       — Да?       Герда замялась — ведь она даже не посмотрела на время.       — Здрасте, Вячеслав Иванович, — побормотала она в трубку и замолчала.       — А, Герда, приветик, — мужчина тяжело выдохнул. Что-то странное звучало в его голосе, даже не тон, но другая манера, другие интонации, и слово «приветик» теперь звучало больше, чем неправильно — оно отторгало. Чем-то всё это напомнило ей урок из школы, когда они разбирали брахманов-жрецов Индии и несколько показанных отрывков видео про них. Что она запомнила больше всего, так это их белоснежные бороды и голос, шуршащий песок, скрывающий в себе сотни и тысячи забытых легенд. А носили они джинсы и футболки. Сейчас она почему-то легко могла представить его таким. — Ты говори быстро, ладно? А то я спешу.       — Да-да, конечно! Простите, что отвлекаю. Я около получаса назад дико захотела есть и очень много всего съела, — она промолчала про кофе, выпитый сразу после таблетки. Это ведь не смертельно, да?       — Замеры сахара в крови делала? До и после?       — Нет, — Герда опустила взгляд на пол и почувствовала, как теплеют щёки.       — Ай, девушка, что творишь, — доктор вздохнул, в трубке зашуршало, как от сильного порыва ветра. — Да ладно, чёрт с ним, — Герда даже удивилась — доктор не слишком часто выражался так категорично, да и ратовал за постоянное наблюдение за её состоянием, беспокоясь не хуже мамы, если бы та знала о болезни, — не расстраивайся, но если ещё раз такое произойдет — сразу звони. А лучше всего, завтра приходи ко мне. Сухов звонил, у него там какие-то идеи появились про новые анализы, он обсудил это с тобой.       — Я дала номер телефона и электронную почту, но мне ничего не приходило, — Герда удивленно посмотрела на время. Четыре часа дня. — Так быстро?       — Да где ж быстро, — Вячеслав Иванович хмыкнул, а на заднем фоне послышался протяжный гудок и странные помехи напоминающие телевизор без сигнала. — Ладно встречусь с ним и дам нагоняй. А завтра вместе всё обсудим. Давай, на связи.       — До свидания, — Герда нахмурилась и легонько постучала лбом по столу. — Что делать? — спросила она у погасшего экрана телефона. Сухов, вон, даже не захотел с ней говорить про планы. Хотя, наверное, с её поведением это было объяснимо. А если он понял, что всё настолько плохо, что такое нельзя говорить по телефону? Она замерла и прикусила губу — что будет с родителями, если она умрёт? На миг в голове пронеслись сцены похорон. Могила. Герда зажмурилась и замотала головой.       Не так страшна смерть, как её последствия. Особенно для родных.       Она замотала головой.       — Я в порядке!       Герда схватила телефон и включила переднюю камеру. С надеждой взглянула на экран, но всё также увидела светлые глаза, похожие на кошачьи, когда их фотографируют при вспышке. К счастью, хотя бы зрачки не вертикальные.       «Были бы деньги — купила линзы». А что теперь, как ей в универ ходить? Она и так пропустила две недели, а ведь всё надо наверстать. Уже даже однокурсники, с которыми она почти не общалась, стали спрашивать, всё ли с ней в порядке. Один особо умный даже про рак пошутил. Герда предпочла бы его — там хотя бы всё точно знаешь. И если плохо, то хотя бы скажут, сколько тебе осталось. А сейчас у неё ничего: она больна? Возможно. Это можно вылечить? Непонятно. Сколько ей осталось жить? Может, неделю, а может девяноста лет.       «А что, я буду крутой бабушкой, даже бабайкой не надо будет пугать, — усмехнулась Герда. — Да и на работу можно легко устроиться, глядишь, в модели пойду с такими-то глазами».       Она посмотрела на скатерть.       — Господи, о чём я, — Герда уткнулась в ладони и глубоко вздохнула. Что ей вообще теперь делать? Раньше хотя бы апатия была — лежишь на кровати и доволен, что можешь изредка открывать глаза, а теперь? Откуда-то взялась энергия, физически больно от того, что она не двигается.       Зазвонил телефон. Радуясь, что хоть как-то может отвлечься, Герда схватила его. Сухов. Сейчас всё решится! Наверняка всё не так просто, что-то обнаружили, хоть не причину, но что-то что близко с ней.       — Здравствуйте! — так счастливо, словно лучшему другу, которого она не видела тысячу лет, произнесла она.       — Привет, Герда, — прокашлявшись и немного высоковато для его голоса, ответил Сухов. Снова покашлял. — Хотел обсудить некоторые моменты моей работы с тобой, раз предстоит долгое сотрудничество, — он вздохнул как-то неоднозначно. Иронично?       — Да, я с радостью! Вы ещё в больнице, мне приехать туда или по телефону всё обсудим?       — Нет, — в голосе послышалась задумчивость. — Ничего, если я к тебе приеду? Через час примерно, постараюсь как можно быстрее.       — Н-но, — Герда запнулась, — э… — она замялась, не в силах логически понять, что происходит. Ей начинало казаться, что мир внезапно сошёл с орбиты или, как минимум, кто-то создал машину времени, изменил прошлое и теперь настоящее изменилось не слишком сильно для общего хода истории, но неприлично сильно для неё. Доктор хочет приехать к ней, чтобы обсудить лечение?       — Ничего, ты только жди! — почти игриво перебил он и бросил трубку.       Герда на миг задумалась. Какой-то он не такой. То есть, не то, чтобы она его хорошо знала, но поведение изменилось по сравнению с утром. Может, у него были проблемы? Герда встряхнула головой. Не её это дело, вот и всё. «Не суди, да не судим будешь», — прекрасная пословица на все времена. Её поразила другая мысль: а откуда он знает, куда ехать? Конечно, Вячеслав Иванович мог дать адрес, но… Он ведь не сделал бы это без разрешения? Да и зачем приезжать, чтобы лично что-то объяснять, там всё так плохо? Или у него свои планы и он уже готовит пыточную для людей с необъяснимыми аномалиями в теле?       Герда вскочила, но тут же села обратно. Так и не смогла решить, как отказаться от визита, поэтому твёрдо решила встретить Сухова на лестничной клетке и разговаривать только там, надеясь, что благодаря акустике старого дома, соседи как минимум вызовут полицию, если услышат что-то подозрительное. Залезла в интернет, но почувствовала лишь раздражение. Не то! Ненужное! Зашла к себе в комнату и включила телевизор. Переключила каналы. Всё лишнее, болтовня. Внутри у неё нарастало чувство неизбежности и какой-то тоскливой обречённости. Хотелось кричать. Герда бросилась на постель, но та показалась слишком мягкой — теперь это вызывало лишь отвращение. С каким-то остервенением она отшвырнула одеяло и вскочила. Поймала себя на мысли, что ей до дрожи не хочется встречаться с Суховым. Особенно из-за того, как он говорил по телефону. Но мысль о том, что он что-то объяснит, объяснит что-то значительное, даже покажет, и именно поэтому ему проще подъехать там обманчиво согревала душу, что думать о другом не хотелось.       Она села за стол и открыла ноутбук, но даже не смогла дождаться, пока тот включится и встав, пошла в ванную. Плеснула в лицо ледяной воды и на миг задержала дыхание. Выдохнула и тщательно вытерла лицо. Медленно вышла и, чувствуя прохладный ветерок на горящем лице, глубоко вдохнула. Но на грудь словно что-то давило или даже сидело внутри лёгких, и это не давало ей дышать как раньше. Что-то не так с ней. И теперь это чувствуется совершенно явно.       Раздался звонок в дверь.       «Уже?» — Герда вздрогнула и кинулась открывать.       — Так это ты? — за дверью стояла та девушка из больницы. На ней всё ещё была та больничная одежда, в которой она её видела.       — Что? — Герда подавила желание захлопнуть дверь и больше никому и никогда её не открывать и опустила взгляд, дотронулась до головы, в которой словно вся информация, что имелась, обрела вес и стала давить, пытаясь прорваться наружу. Затем посмотрела незнакомке в глаза и вцепилась в дверную ручку. Золото. И без зрачков. — Но…       — Они придут за тобой, — девушка опёрлась о стену. Казалось, её и так бледное лицо побледнело ещё сильнее, превратившись в мел.       — Кто? — Герда почувствовала себя в каком-то дешёвом боевике-детективе, где окажется, что она на самом деле секретный агент, которому стёрли память, дабы она не начала копать под своих же боссов.       — Все, — она расфокусировано уставилась куда-то в область коврика для ног. — Надо тебя защитить.       — Да? — Герда с нервным смешком дёрнулась, когда незнакомку шатнуло.       — Да? — она выпрямилась, но почти сразу же сгорбилась. — Да. Не понимаю. Что-то не так.       — Ещё бы! Слушай, — Герда отчего-то почувствовала симпатию и сочувствие, — боже. Ничего не понимаю! Давай ты зайдёшь.       Ника осторожно, по стенке зашла внутрь. Только сейчас Герда заметила, что та стояла босиком.       — Пойдём в комнату, — она осторожно взяла её под руку и провела в спальню. Та замотала головой.       — Ника! — Герда постаралась вложить в голос максимально властности, но замолчала, так и не договорив. Почему она уверена, что её так зовут?       Но та внезапно кивнула и подчинилась. Они осторожно дошли до кровати и Герда, мягко уложив её, села рядом.       — Отдыхай.       — Кто-то нашёл тебя, — Ника облизала белые, потрескавшиеся губы, на которых полосочками поблёскивала засохшая корка крови, — я чувствую это.       — Хорошо.       — Нет! — она перешла на шёпот, глаза её начали закрываться. — Всё это неправильно, так неправильно…       Она дёрнулась. Герда схватила её за руку. От этого её пронзил разряд парализующего страха, но одновременно, где-то внутри стало так тепло, словно на грудь попал луч солнца.       — Мора!       — Она нашла нас?       Ника покачала головой и неуверенно ответила:       — Нет?       — Поспи, ты устала, — Герда слегла погладила её по спутанным тонким волосам, чувствуя прилив нежности. Почему? Что в ней такого, что вселяет такие чувства? Ведь это чужой человек!       «Так ли?» — ехидно поинтересовался внутренний голос.       Те сны… И почему они то забываются, то всплывают? Герда резко вздохнула. То отражение в воде! Это точно была она!