Арсений открывает глаза и в них сразу же ударяет свет от окна, практически ослепляя и заставляя зажмуриться.
— Димка, задёрни шторы, я не готов жертвовать своими глазами. — Арсений заметил, что его голос звучит чуть глуше, чем обычно, но решил, что это связано с пробуждением после сна.
Дима не отвечал и шторы так и не были задёрнуты. Вздохнув, брюнет протёр глаза кулаками, открывая их, привстав с кровати, и оглядываясь вокруг. Ни окон, ни кровати, ни Димы, только белый свет и туман составляли его окружение.
— Димка? Серёжа? Антон? — голос Попова слегка дрогнул, а внутри зашевелилось какое-то крайне неприятное чувство. — Ребята, вы где?
— Их здесь нет, — слишком просто ответил ему некто, неизвестно как оказавшийся за его спиной, — и скорее всего не будет в ближайшее время.
— Я что, умер? — усмехнувшись, поинтересовался Арс, стараясь избавиться от неприятных ощущений при помощи шуток, ведь он был уверен, что это всё либо сон, либо слишком реалистичный пранк.
— Да. — голос говорящего оставался всё таким же спокойным и непоколебимым, словно всё происходящее было чем-то вполне себе обыденным.
— Ч-что? Это же шутка, да? — от всей этой ситуации Арсению с каждой минутой становилось всё страшнее и страшнее, отчего его голос начал не по-детски дрожать.
— Отнюдь нет. Мне бы и самому хотелось, чтобы это было шуткой, но, к сожалению, твоя книга жизни действительно закончилась и больше не имеет смысла.
Арсений поморщился, проводя трясущимися руками по лицу. Брюнет не понимал, что всё это значит и как он должен реагировать, а что самое главное, он никак не мог вспомнить что происходило с ним до того, как он лёг спать после того как приехал домой после съёмок. Приехал домой и...а приезжал ли?
— Нет, нет, нет, этого не может быть! Это просто невозможно! Немыслимо! — любому наблюдающему со стороны человеку могло показаться, что Попов просто вспоминает всевозможные наречия, смакуя их на вкус и выбирая самое лучшее. — А кто же тогда ты?
— Ангел. Но я не уверен, что это поможет тебе поверить в происходящее.
Только сейчас Арс смог разглядеть стоящего перед ним
человека ангела. Абсолютно нейтральное, миловидное лицо, словно умытое в побелке, бездонные серо-голубые глаза, длинное белое одеяние, похожее на что-то среднее между платьем и халатом для душа, и, чёрт возьми, огромные белые крылья, аккуратно сложенные за спиной.
— Я не понимаю... — прошептал Арс, почувствовав резкую слабость, охватившую его тело целиком и полностью.
— Это совершенно нормально. Так бывает со всеми. Но скоро ты привыкнешь и всё происходящее перестанет казаться чем-либо странным. — ангел продолжал говорить монотонным голосом, что заставляло Арса покрываться мурашками с ног до головы, — Мне жаль, что такая по-истине глупая и неожиданная авария так рано лишила тебя жизни, но этого уже не изменить.
Авария... Постепенно Арс начал вспоминать: как ехал домой, как краем глаза увидел ярко-желтые фары, несущиеся прямо на него сбоку, как резкая боль пронзила всё его тело, словно все кости разом переломались и рассыпались в крошку.
— Но я не могу умирать! Мне нельзя! У меня работа, скоро тур, концерты, ребята рассчитывают на меня, я им нужен! В конце концов там остался Антон, я не могу так просто бросить его, он мой лучший друг! Я должен вернуться назад! Сделайте же что-нибудь, прошу вас! — брюнета начало штормить. Он, словно в небытии, начал отрывисто кричать, активно жестикулируя руками, приводя всё новые и новые причины, по которым ему необходимо вернуться назад и дожить.
— Отсюда не возвращаются.
— Нет! Нет! Выход есть, обязательно есть! Мне действительно необходимо вернуться!
— Я ничем не могу тебе помочь, прости. — ангел покачал головой, сочувственно глядя на брюнета, а его крылья сомкнулись на дрожащем туловище, мягко обнимая и успокаивая.
Арсений закричал. Ему было больно, обидно, досадно, страшно, жутко. Но от объятий ангела действительно становилось теплее и спокойней, словно они выкачивали из него негатив.
— Но Антон... Я обязан хотя бы попрощаться с ним, поговорить... — сложил руки в умоляющем жесте Арсений, перейдя на шёпот.
— Не думаю, что это хорошая идея, ты можешь сломать парня ещё больше. Ему сейчас очень больно, но это пройдёт. Время лечит.
— Нет! Я не хочу, чтобы он страдал! Он этого не заслуживает! — кажется, у Арса начиналась истерика, отчего крылья ангела сомкнулись ещё плотнее вокруг его тела, начиная искриться лазурным светом.
— Никто этого не заслуживает.
— Помогите мне, умоляю вас...просто дайте мне возможность быть рядом, хотя бы в виде призрака, позвольте жить в его голове, позвольте просто пообщаться и извиниться...прошу...
— Хорошо. Я помогу тебе. У тебя будет возможность общаться с ним ещё некоторое время. — ангел отлетел в сторону, а в его руках невесть откуда взялись изящные песочные часы, — Как только я переверну их, ты сможешь видеть всё, что с ним происходит, каждое его действие, каждый его шаг. Ты сможешь сказать что-нибудь и он услышит тебя. Только он. А ты услышишь его ответ, если он последует. Но как только песок перестанет сыпаться, ваша связь разорвётся. Будь его ангелом-хранителем и помни, что ты можешь довести его до ужасного состояния и только ты один будешь за это в ответе. А ежели у тебя что-то пойдёт не по плану, то ты должен будешь понести наказание: твоё тело рассыпется прахом и ты исчезнешь навсегда, минуя Божий суд. Всё будет выглядеть так, словно тебя никогда раньше и не было. Согласен ли ты пойти на это?
— Да, я согласен! — решительно произнёс Арсений, не до конца понимая, что будет происходить дальше, и не думая о возможных последствиях, но решив не упускать свой шанс. Даже после смерти он чувствовал дикую необходимость в присутствии Антона рядом, в его смехе, в его поддерживающих словах и, порой, глупых шутках.
— Пусть будет по-твоему. — кивнул головой ангел, ловко перевернув песочные часы, заставляя лазурный песок начать плавно перетекать в другую часть выпуклого сосуда. — Время пошло. Надеюсь, ты всё сделаешь правильно.
Ангел исчез точно так же, как и появился, а у Арсения перед глазами рассеялся туман и вместо него он увидел комнату, где на полу лежал Шастун, готовый разорваться на части от собственных рыданий. Неподалёку валялся его смартфон со двумя трещинами на экране, появившимися, вероятно, от падения. Антон что-то бормотал, но его чересчур громкие всхлипы заглушали слова.
У Арсения сжалось сердце при виде этой картины. Он вдруг осознал, насколько их дружба была необходимой им обоим, а теперь это всё не имеет значения, ведь они в буквальном смысле слова оказались между двумя мирами. Под рёбрами неприятно закололо.
— Прости меня... — прошептал Арсений, вытягивая вперёд руку, чтобы дотронуться до Антона и избавить его от страданий, но вместо чужой плоти он почувствовал лишь липкую пустоту.
А Антон рыдал слишком громко, чтобы услышать извинения Арса. Может это и к лучшему: значит он сойдёт с ума чуть позже.
***
— Уходи. — уверенно проговорил Шаст, недвижимым взором прожигая стену напротив, — Уходи, Арс, я в твоём присутствии не нуждаюсь. Точнее, не в таком присутствии. Я уже настрадался, хватит с меня. И тебе советую перестать мучить и себя, и меня, уверен в том мире, куда ты попал после...после...после аварии, есть много интересного, чем можно заняться. А я справлюсь и без тебя.
Песочные часы слегка вздрогнули, и всего за пару секунд весь песок, которого, к слову, оставалось ещё чуть меньше половины, оказался на дне. Вместе с тем пропало и всё, что связывало Арса с Антоном. Вокруг него вновь остались лишь туман, гнетущая тишина и одиночество. Попов устало вздохнул, закрывая лицо ладонями. Внутри него рухнуло буквально всё, что только могло, он словно умер вновь. Слова Антона оказались слишком острыми, слишком пронзающими, проникающими в самое сердце.
— Вот и всё, Арс, ты снова всё проебал. — с горечью в голосе заключил Арс, недобро усмехнувшись, — Надеюсь, ты забудешь обо всё этом, Антон. Забудешь обо мне. Ведь меня словно никогда и не было...
Пара минут и на том самом месте, где ещё совсем недавно сидел Арсений Попов, актёр шоу "Импровизация", разбившийся в страшной аварии пару месяцев назад, оказалась лишь горстка сероватого праха, в следующее мгновение поднявшегося в воздух и рассеявшегося в тумане.
Арсения будто никогда и не было.
