Как ты там?

Едва не опоздав на поезд, вся команда импровизаторов, включая и креативную группу, разместилась в своих купе, направляясь под монотонный стук колёс в Саратов. За окнами поезда незначительно сменялись декорации: густой лес сменялся реками и озёрами, реки и озёра сменялись кладбищами, а кладбища в свою очередь сменялись обратно на густой лес. Сплошное разнообразие. Антон несколько раз выходил из своего купе, чтобы дойти до тамбура и выкурить очередную сигарету (уже третью за час поездки), а после возвращался обратно, укладывая свою тушу на верхнюю полку и отворачиваясь к стенке, положив рядом с собой телефон, словно ожидая чьего-то звонка или сообщения. В одном купе с Антоном также ехали Серёжа, Дима и Стас, ведущие оживлённый диалог, касающийся в основном грядущего выступления и размещения в привычном пятизвёздочном отеле, который, если говорить прямо, еле-еле дотягивал до трёх звёзд. Но, естественно, одиннадцатичасовая поездка не может состоять из одних только разговоров о работе, поэтому между мужчинами обсуждались и бытовые мелочи, и семейные проблемы, и смешные случаи, произошедшие с каждым в определённый период времени, но по каким-то причинам не рассказанные до этого момента. Поначалу Антона никто не трогал, понимая, что с ним что-то происходит, но когда три часа поездки уже были позади, а парень так и не произнёс ни слова, бесцельно глядя то в стену купе, то в потолок, засунув наушники в уши, это начало напрягать и даже пугать. Причём никто даже и не сомневался, что наушники - это просто прикрытие и на самом деле в них ничего не играет. Дождавшись, пока русоволосый в очередной раз слезет со своей полки, оставив телефон с наушниками в купе, чтобы снова наполнить лёгкие сигаретным дымом, Дима преградил парню путь, намереваясь поговорить с ним или хотя бы попросить его меньше курить. — Что-то хотел? Какие-то проблемы? — хмуро поинтересовался Шастун, едва взглянув на Позова. — Антош, мне кажется, тебе уже хватит курить. Нам ехать ещё восемь часов, а ты уже практически опустошил целую пачку, купленную на вокзале перед отъездом. Так же нельзя... — Начал было Дима, но был прерван грубым голосом Антона, который, кажется, начинал закипать как чайник с каждой секундой. — Когда кажется, креститься надо. — отчеканил парень, — И мне совершенно плевать, что так нельзя. Моё здоровье, мои сигареты, моя жизнь - что хочу, то и делаю. — Антош... — Дима сделал ещё одну попытку переубедить Антона, который в этот момент был похож на испорченного несносного подростка, но вновь был прерван. — Я тебе не Антоша. — прошипел Шастун, грубо оттолкнув Диму в сторону, выходя прочь из купе. С одной стороны Позову следовало бы обидеться на друга и дождаться того момента, когда зеленоглазый сам подойдёт к нему и извинится за своё поведение, но с другой он действительно беспокоился за Антона и поэтому во что бы то ни стало решил выяснить в чём дело в ближайшее время. Серёжа со Стасом, наблюдавшие за всем происходящим со своих полок, покачали головами, с нескрываемой тревогой в глазах проследив за скрывшейся худощавой каланчой, ставшей, кажется, ещё худее, чем была до этого. Каждый думал, какую артиллерию применять дальше и в итоге было решено выпускать тяжёлую. — Слушайте, парни, у меня есть одна идея, но я не уверен, что после неё не станет ещё хуже. — Стас почесал затылок, задумчиво излагая свою мысль, — У меня есть бутылка неплохого коньяка, передали на последнем концерте от кого-то из фанатов, и я готов пожертвовать ей ради спасения нашего коллеги и товарища. — Звучит вполне себе разумно, хоть и несколько кощунственно. Всё-таки спаивать друга, чтобы выпытать из него информацию - это так себе дружеская помощь. — отозвался Матвиенко, — Но если другого варианта у нас нет, то и этот подойдёт. К тому же, от алкоголя Антон сейчас вряд ли откажется. — Как боженька смолвил! — похвалил Дима, полностью поддерживая Серёжу в его высказываниях. Спустя пару минут в купе импровизаторов была накрыта импровизированная поляна, состоящая из бутылки коньяка, пары стаканов и тарелки со скудной закуской в виде порезанных дольками лимона и огурчика, оказавшихся в сумке Стаса не без помощи его жены Дарины, которая всегда заботливо укладывала мужу в сумку что-нибудь съестное и не скоропортящееся, чтобы у него всегда была возможность хоть немного подкрепиться в поездке. Зайдя в купе, Антон слегка удивился увиденному, но поплёлся к своей полке, собираясь и дальше притворяться амёбой, заинтересованно наблюдающей за статичными предметами. — И что, даже не составишь нам компанию? — поинтересовался Матвиенко, кивая на три наполненных янтарной жидкостью стакана. — Точнее им, я-то не пью. Антон задумался. Резкое желание его коллег выпить было довольно-таки странным, наводящим на размышления, но алкоголь действительно был ему сейчас необходим. По крайней мере так казалось Шастуну. Никогда ещё не приходилось ему отказываться от спиртного, так почему же этот день должен стать дебютным? — Если никто не против, то почему бы и нет? — виновато произнёс зеленоглазый, присаживаясь рядом с Димой на край нижней полки, почти сразу перенимая из его рук стакан с коньяком и осушая его до дна. — Ещё? — кратко поинтересовался Стас и, дождавшись утвердительного кивка, вновь наполнил стакан Шаста коньяком. Так продолжалось до тех пор, пока количество опрокинутых Шастуном в себя стаканов не превысило круглое число, а бутылка не стала наполовину пустой, вопреки всем законам оптимистов. Стоит ли говорить, что за всё это время ни Стас, ни Дима, ни тем более Серёжа не взяли в рот ни капли спиртного, так как их целью была вовсе не совместная попойка в поезде, а спасение друга, что требовало сосредоточенности и светлости разума. — Так, чувак, тебе уже хватит. — проговорил Серёжа, обращаясь к Антону, протягивающему свои руки к бутылке. — Ммм? — промычал зеленоглазый, бросив непонимающий взгляд на Матвиенко и криво улыбнувшись. — Не "ммм", а хватит, он прав. Мы всё-таки без повода пьём, а значит и напиваться не имеем права. — поддержал друга Позов, поправляя чуть съехавшие на нос очки. — Как это без повода? — возразил Шаст, заплетающимся языком, — Между прочим у меня есть причина и очень веская! — И что же это за причина? — стараясь не спугнуть парня, задал вопрос Позов, внимательно смотря на опьяневшего Шастуна. — Ар-се-ний По-пов! — по слогам выговорил имя покойного друга Антон, невесело усмехнувшись в конце и вновь сделав попытку дотянуться до бутылки. — Ты снова слышишь его голос в своей голове? — взволнованно поинтересовался Дима, придвигаясь ближе к другу, надеясь, что тот не станет ничего скрывать и выпитый алкоголь развяжет ему язык. — Нет-нет, не слышу! — как-то слишком эмоционально отозвался Шаст, выпрямившись, — И уже никогда не услышу. На последних словах лицо Шастуна помрачнело ещё сильнее, а в глазах заблестели хрустальные слёзы, которые он тут же попытался ликвидировать, резко заморгав, поднимая голову к потолку. — Разве ты не должен радоваться этому? Это же ужасно, когда в твоей голове кто-то разговаривает. Да и ненормально это, ни с точки зрения медицины, ни с какой-либо другой позиции. — Диме была непонятна такая реакция зеленоглазого и он всеми силами пытался выведать как можно больше информации. — Я тоже так думал, но...но Арсений просто хотел мне помочь перенести его смерть и не сломаться, а ещё...ещё он хотел поддерживать со мной связь даже после смерти, хоть это и звучит сейчас как бред сумасшедшего. — Шастун замолчал, переводя дыхание, но через пару секунд продолжил, — А я, как последняя мразь, назвал его эгоистом, прогнав со словами, что я в нём больше не нуждаюсь. А я ведь...я ведь нуждаюсь...в нём. Шастун тихо всхлипнул. Трое свидетелей этого откровения молча смотрели на коллегу, не понимая, что делать дальше и как помочь ему справиться со всем этим ужасом, произошедшим за последние несколько месяцев. — Шаст, успокойся, всё будет хорошо, ты справишься с этим и тебе действительно станет лучше. Нужно лишь немного подождать и смириться. Прошлого не вернуть, как бы сильно ты этого ни хотел. Главное, что мы с тобой, и пока мы рядом, ты можешь всегда на нас рассчитывать. — Дима приобнял друга за плечи, негромко говоря ему успокаивающие слова. — Тебе нужно поспать, утро вечера мудренее. С этими словами Дима помог Антону подняться на свою полку и при помощи Стаса с Серёжей убрать спиртное и закуски со столика. Всхлипывания Шастуна были слышны ещё почти целый час, а сердца его коллег сжимались от жалости к другу, погрязшему в такой отвратительно-мистической истории.