Синдром ГДЛ

             Джон и сам не понимает, что заставило его признаться в любви. Именно сегодня, сейчас, когда вскоре самолёт повезёт его в Австралию, на новое реалити-шоу, где надо будет выживать среди джунглей…       Нет, конечно, он не боится. Адреналин, новые впечатления, природа, в конце-то концов. Новые знакомства и публика. Это так классно! Это так по-барроуменски, что Джон просто не может отказаться от подобного. Но лёгкое беспокойство всё-таки присутствует. Жизнь полна неожиданностей, потому и…       Потому Джон и не может сдержаться. Кто знает, повезёт ли ему в джунглях или это станет последним его приключением? Там же не только змеи… как Барроумен недавно и совсем не смешно пошутил. Там намного больше опасностей. Но Джон готов. Он в предвкушении, хоть и задаётся вопросом, как всё пройдёт.       Джон не хочет уходить, не сказав о своих чувствах. Он не хочет думать, что Газ будет считать то, что между ними, просто интрижкой, которая ничего не значит. Интрижкой, растянувшейся на многие годы, ага. Разве ж такое бывает? И разве любить не одного человека противоестественно? Любовь к Скотту — его основа, но Гарет… это нечто особенное, и отказаться от него Джон просто не в состоянии. Да и не хочет, честно говоря. Потому и признаётся, наплевав на всё. Потому и говорит о чувствах, хоть это совершенно не в его стиле. Открывается, получив в ответ заслуженные, наверное, слова.       Заигрались… пора прекратить…       Это ранит. Намного сильнее, чем Джон бы хотел признаться даже самому себе. Неужели он всё испортил? Неужто их отношениям пришёл конец? Это больно. Так больно, что даже улыбаться не получается, хоть он и великолепный актёр, умеющий в любом состоянии показать необходимые эмоции.       Прощание выбивает из колеи. Джон до последнего надеется, что Газ хотя бы проводит его взглядом, но даже это оказывается лишь только желанием. Неосуществимым и наивным. В машине Джон искусывает губы почти до крови, пытаясь не дать волю чувствам, что съедают душу. Скоро он увидится с мужем, а появляться перед ним заплаканным не хочется. Не перед отъездом. Не из-за другого…       Скотт чувствует состояние мужа, но не лезет с расспросами. Может, списывает всё на скорое расставание или, возможно, не хочет сделать ещё хуже. Он просто поддерживает. Обнимает, целует, находится рядом… и это частично помогает Барроумену расслабиться. Прийти в себя. Снова начать шутить и вести себя как обычно.       Конечно, боль никуда не девается, но её удаётся засунуть на задворки души. Сейчас на первом плане — работа. Проект, на который Джон с таким воодушевлением откликнулся. Только вот теперь что-то его энтузиазм поутих. Не хочется уезжать, когда тебя так… с тобой… В общем, когда ничего не понятно. Неопределённость изматывает, заставляя гадать, что ждёт впереди. И мысли о будущем совсем не радостные…       Расслабиться в этом диком мире джунглей у Джона получается лишь выходя в интернет или записывая, как обычно, вагон видяшек и другой информации о себе и происходящем вокруг. Это дарит частичку привычной жизни и способствует восстановлению душевного равновесия. Хоть какого-то. Хоть на время. Джон категорически отказывается думать о Скотте, о Гарете, о чувствах, что испытывает, и о боли, поселившейся в последнее время в душе. Он каждый день изматывает себя до умопомрачения, чтоб мгновенно засыпать, как только голова коснется подушки. Он веселится с такими же, как и Джон, "жертвами", и даже находит прекрасного друга, но всё это не то. Без Скотта и Гарета всё — не то…       И даже тело подводит: упасть на ровном месте и получить растяжение голеностопа — это как-то уж слишком. Хорошо, хоть обходится без перелома, но всё равно неприятно. Барроумен хромает и с каким-то немного садистским удовольствием думает, что заслужил, что это наказание за его недавнее поведение, и он не удивится, если и дальше…       Но через два дня после так нелепо заработанной травмы он вдруг совершенно неожиданно видит в "Твиттере" видео от Дэвида-Ллойда, записанное специально для него, и в душе всё переворачивается. Это публичное послание, но сердце заходится непонятно от чего. Джон старается убедить себя, что оно ничего не значит, что Гарет просто продолжает дело, начатое Кэтрин Тейт, и, скорее всего, призывает фанатов голосовать за него. Только вот руки всё равно дрожат, когда он открывает файл и вслушивается в звучание родного голоса, в этот раз вполне себе отчётливо произносящего слова, смысл которых Барроумен сначала просто отказывается осознавать.       Он не верит. Это… слишком много. Слова Гарета не просто трогают, они словно воскрешают душу и дарят надежду, заставляют снова почувствовать себя так восхитительно живым…       Послание пробирает до глубины души, и Джон просто не в состоянии даже дышать, слушая в первый раз. Хорошо, что оно не очень длинное, а то смерти от асфиксии было бы не избежать. Легко задохнуться, когда тебе говорят подобное.       Джон слушает с молчаливым изумлением слова, транслируемые динамиками смартфона — и не может поверить в то, что слышит… "Просто коротенькое сообщение, чтобы послать мою любовь…" Любовь? Газ, ты ли это? Как такое вообще возможно? Джон настолько не может поверить, что пересматривает ещё пару раз, и на глазах выступают слёзы, а губы сами собой растягиваются в полубезумную от счастья улыбку, вышёптывая: "О Боже, сумасшедший, что ты творишь… Зачем ты это, Гарет… Я понял, я всё понял…" И сердце сладко дрожит в груди от таких простых, но тёплых и искренних слов. Никаких "голосуйте за Барроумена", только любовь и признание, только обращение — именно к нему, а не фанатам, только чувства и вера в него, Джона…       Послание настолько невероятно, что Барроумену хочется ущипнуть себя, проверяя: не сон ли? И, конечно же, он это делает, охая от боли: слишком эмоционально подошёл к задаче и не рассчитал силы.       Всё — правда. Это — правда. Боже…       Джону тут же хочется ответить, но правила шоу запрещают многое, да и не телефонный это разговор и тем более не тема для переписки. Он выскажет всё при встрече. Лично. А пока… пока надо как-то уместить то огромное чувство, которое грозит свести его с ума от счастья, в своей груди. Оно настолько необъятно, что Джон даже немного пугается, но всё же берёт себя в руки. У него есть работа, которая теперь будет приносить намного больше радости. И у него есть будущее, обещающее счастье и много волшебных дней впереди. Теперь Джон в этом уверен…       В груди сладко щемит от переизбытка любви, ведь именно в ней смысл его жизни. Дарить радость, счастье и любовь всем вокруг себя, и особенно — самым важным людям… Остаётся только дожить до будущей встречи, обнять Газа до хруста в рёбрах — и отдать ему всё то, что он выразил в этом коротеньком, но от этого не менее важном видео, с процентами.