Акт I часть 2 Белая фигура
Сегодня утром пришлось ехать на место выставки. Мы улаживали вопрос с приглашениями и списком гостей. В принципе, выставка будет бесплатной и открытой, но у нас, также, есть перечень обязательных гостей, мы их специально приглашали, они все очень знаменитые художники или просто люди, мнение которых в искусстве реально дорогого стоит. За счёт того, что я уже стала более менее известной, на этот раз, они приняли наше приглашение. Сейчас я уже даже и думать забыла о «злой Оксане», вся в работе, но тут мне приходит сообщение от мамы. Она написала, что полиция запрашивает выписки у врачей о моём здоровье. Боже, как же бесит… Да нормальная я! Не психопатка! Ладно, раз им было недостаточно моего алиби, так и быть, схожу. Когда-то давно, когда у меня ещё был стресс на почве учёбы, мне порекомендовали психолога. Говорили, что она не психолог, она просто провидица. Выищет все твои проблемы и успокоит, так сказать психологический Мистер Пропер. Так, по плану три врача: психиатр, психолог и нарколог. Стоп… Нарколог?! С чего это они вдруг? Надо будет у мамы спросить.Спустя пару часов
— Я, конечно, не хочу показаться сумасшедшей, но… она мне пишет, и мне страшно. Я впервые за жизнь панику испытала, понимаете? Эта девушка мне покоя не даёт, мне кажется, что она мне в затылок дышит, даже сейчас. Я не могу нормально думать, а у меня скоро выставка! Я должна собраться! А ведь она мне написала всего два раза… два… раза… Я настолько напугана, может мне всё это кажется? — разговаривая с психологом, я плавно начала вести монолог. В самом начале, когда я только пришла, вообще не хотела ничего рассказывать. Просто получить выписку о здравии и успокоить нашу службу правопорядка. Но эта психологиня, которую зовут Ирина, как-то сделала, что я очень сильно разговорилась, что аж про того человека, что мне пишет, рассказала. Монолог продолжался бы очень долго, если бы я не обратила внимание на девушку. Такое лицо… Мою спину облегает мягкое кожаное кресло, я чувствую расслабленность, но человек который сидит напротив меня, по-моему, вообще не знает, что значит расслабиться. У неё чёрные волосы, где-то до плеч, прямо как у меня. Они так ровно выстрижены, блестят. Идеальные. Всё её лицо, её очки просто кричат всем, кто обращает на неё внимание: «Я очень собранный человек, не подходить ко мне на расстоянии двух метров, если Вы точно не знаете, что Вам от меня нужно!». Строгий костюм, чёрные туфли на каблуках, элегантная поза. Её образ хоть и отталкивает меня, но обладает неким магнетизмом. Да, звучит весьма странно. Весь её кабинет слишком минималистичен. Пустые стены, даже картин нет. Живопись значит не любит… Хотя, по рабочему месту нельзя судить, а может и можно. Если так подумать, то вещи, которыми ты пользуешься, очень многое могут сказать. Они сразу же говорят о тебе всё, не успел ты ещё рот открыть. Стол самый обычный, на нём лишь небольшая папка с документами. Такую чистоту личного пространства у себя я видела несколько, если не десять лет назад, когда меня ещё мама заставляла убираться. Вероятно, кажется странным, что я вот так обращаю внимание на всех людей, с которыми общаюсь. В этом нет никакой загадки. Я художник, для меня смотреть, наблюдать и изучать — обычное дело. Как говорил один человек: «Если ты сыщик по натуре, то ты творческий человек». Меня очень часто раздражает невероятный интерес к моей персоне, а сама-то не лучше… Мне кажется, что все с кем я знакома, устали смотреть, как мои глаза бегают по их телу и окружению. — Изучаете? — А? Да, то есть… — вдруг очнулась от рассуждений. — Да, извините, я не хотела вас смущать. — Не переживайте, всё в порядке. Итак, что насчёт той девушки, — спокойно, но как-то принуждённо сказала психолог, как будто её заставляют. Вот он этот магнетизм. Её томный и в тоже самое время быстрый тембр голоса просто впечатляет, а её проницательность... Есть люди, которые просто воплощают всю суть своей работы, как я например… Но в отличие от неё, я занимаюсь только рисованием, но я по глазам её вижу, что психологией тут всё не кончилось. — Оксана! Вы слушаете? — А, да, простите, — на этот раз я сконцентрировалась, взяла себя в руки. — Можете подробнее мне рассказать об этой Оксане, может переписки остались?.. Я опустила взгляд. Не знаю почему, но мне вдруг стало страшно об этом говорить, как будто меня за это накажут, но я начала: — Когда она мне впервые написала, я думала, что это просто очередной фрик, но в итоге, я осознала, что не всё так гладко... — Продолжайте, не молчите. Я кивнула и продолжила: — Она мне написала о случае, который произошёл в школе, и она была у меня дома… — в память снова врезалась эта красная надпись, я сильно вздрогнула, голова заболела. — Оксана, я понимаю, вам трудно говорить о чём-то страшном, но прошу, продолжайте, не держите в себе, — сказала Ирина и нежно дотронулась до моего плеча. Я аж вздрогнула. Меня всегда передергивало от чужих прикосновений, но это было исполнено такой нежностью. — Выпейте воды, — неведомо откуда достала стакан Ирина. Я судорожно взяла воду и выпила всё в один подход. — Она писала на моём холсте, у меня в комнате, а по… — А это не могли быть Вы? — перебила меня Ирина. — Нет, что Вы! Я спала тогда. Я не думаю, что я лунатик или у меня что-то вроде шизофрении или там чего-то ещё такого… — с какой-то досадой сказала я. — Не думаю, что у вас психическое расстройство, но явные проблемы, и, возможно, даже склонность к лунатизму имеется, — прямо ответила она. Вот это честность, она меня поражает. Сразу же почувствовала эту силу в ней. Она просто невероятна, но, всё равно, она ведёт себя немного странно. Оглядывается постоянно, временами смотрит будто сквозь меня. Молчание взяло надо мной верх, и я просто сидела и думала, что может я и правда чёртов псих. Неужели это я сама себя так пугала? Да ну… Хотя, почему она может мне писать всего раз в день? А? Почему сразу об этом не подумала… надо камеру установить и посмотреть, как моё бренное тело себя ночью ведёт. Тело моё и правда оказалось бренным, оно издало жалобный зов. — Скажите, Оксана, какой образ жизни Вы ведёте? — спросила психолог. — Я не могу похвастать тем, что хорошо питаюсь или сплю. У меня всё идёт циклами. Два дня не ем и не сплю нормально, следующие два дня я нормально сплю, даже очень много и много ем. Я пыталась жить как нормальный человек, правда. Но у меня ничего не вышло. А сейчас… — У вас скоро выставка, поэтому вы уже больше своей нормы не спите и не едите. Такой образ жизни вызывает много стресса! Это очень плохо! Тем более, вчера вы пережили ужасный инцидент. Скажете что-нибудь об этом? — Нет, не хочу вспоминать. Простите. Меня до сих пор дрожь берет. — Вам нужно передохнуть… Но, после своего отдыха, вы должны мне рассказать, что думаете. Любыми способами: написать на бумаге, записать долгое голосовое сообщение, даже нарисовать можно. Вдруг она наклонилась к ящику и начала искать что-то… Она очень долго что-то искала, даже ругалась на кого-то. Я не особо разобрала её слова. Ладно, это не так важно. — Оксана, прошу прощения, но мне придётся отлучиться в институт, это ненадолго, я там забыла кое-что… Я лишь согласилась и уже начала отсчитывать часы, пока могла рисовать. Та Оксана вроде говорила, что сегодня я нарисую свой лучший шедевр. Стоп. А с чего мне вообще её слушать? Хотя, какое рисование, если там до сих пор этот холст стоит… Без лишних слов, Ирина взяла все вещи и вышла из кабинета. Меня она оставила в одиночестве. Через какое-то время, снова позвонили с выставки. Совсем ничего без меня не могут! Ладно, эти дела отложены на вечер. Глаза закрылись, и я даже не заметила, как заснула. Как помню, когда училась в школе, такую ошибку совершала почти каждое утро. Закрой глаза, отдохни ещё минутку, часик, день. — Привет! — белая фигура на черном фоне часто замахала мне руками. Её голос очень нежный. Как будто у мамы, которая укладывает спать непоседливого ребёнка, но в тоже самое время такой яркий, как будто читаешь речь людям о своём или чужом творчестве. Больше люблю про чужое рассказывать, хоть и не было такого опыта. — Ты помнишь меня? — она улыбается, она милая. Правда, очень странно выглядит. Её рот… он чёрный, из него что-то течёт, такое противное. Но если не смотреть, то она очень хорошенькая. Такие большие и, почему-то, пустые светло-голубые глаза. Это что я? Это что она… Я посмотрела под ноги. Мои колени погрузились в чёрную лужу. Эта жидкость была липкой, из неё нельзя было вылезти, вроде бы. Я не особо могла что-то сделать. — Кто ты? — с небольшой осторожностью, спросила я. — Ты! — она посмеялась. — Я это ты! Оксана, я же тебе сегодня писала… — надув щёки, она по-театральному, игриво начала возмущаться. Меня затягивало всё глубже. Это она?! Я схожу с ума что ли? Так… Успокойся. Для начала, где я? — Ну-у-у… — она говорила недовольно и игриво. — Оксана, не бойся. Она улыбнулась так широко, и так мерзко. Я невольно передёрнулась. И вдруг, её голос стал просто ужасным, очень мерзким, больше похожий на мужской. Из её рта посыпались светлые жуки, они прилипли ко мне и начали затягивать до самого конца. — Тебе придётся поплатиться за разговорчивость, Оксаночка. После её слов меня затянуло с головой, и я начала задыхаться. Жуки начали лезть в уши и глаза. Я резко поднялась с кресла, холодный пот лился с меня водопадом. И вдруг… я услышала женский визг, звук машин и крики. Я подбежала к окну и посмотрела туда. Авария. Неужели это?.. «Впредь следи за словами» — прозвучало у меня в голове тем же милым голосом. Это всё она! Но как?! Я не стала думать, снова почувствовала то состояние, которое испытала вчера. Да, странно сказано, но правда почувствовала, ведь паника для меня была чем-то неизвестным. Вот бы всё, что произошло, было бы шуткой или плохим сном. Почему это происходит именно со мной? Я подорвалась с места, как бы не взлететь. Я бежала, и бежала. Какое огромное здание! Почему оно такое большое? Вот бы это была не Ирина, пожалуйста! Плечом задела девочку, остановилась и быстро извинилась, но она посмотрела на меня так, будто я её послала или ещё чего хуже. Я не стала долго думать и побежала дальше. Странная она. Выйдя на улицу, увидела, что люди уже собрались вокруг автомобиля. Я прорвалась в толпе и увидела, это была Ирина. — Тут есть врач? Срочно! — крикнула я. Из толпы вышел мужчина и потрогал моего психолога в разных местах. — Всё в порядке, она живая, надо срочно вызвать скорую! — строго сказал прохожий. Жива! Слава Богу… Через одежду не особо видно её раны, но она в отключке, а это уже значит, что удар был сильным. Её почти переехала машина… Такое ощущение, будто её столкнули, не могла она сама кинуться, ведь столкновение случилось прямо на дороге. И я чувствую, что это моя вина. Будто это я сделала. Мне не надо было к ней идти, рассказывать об Оксане, отпускать её в институт. Почему нельзя вернуть время? Почему нельзя сделать всё иначе? Из глаз потекли слёзы. Мне стало больно. Как только Ирину увезли и сказали, что всё будет в порядке, я вернулась в кабинет. Не знаю зачем, просто так. Захотелось. Уже открыла дверь, и в кресле, на котором сидела я, расположилась та девочка. Ей на вид лет двенадцать-тринадцать, может четырнадцать, русые волосы, овальное лицо, небольшая ростом. Такая яркая одежда. Красный, зелёный. Решила надеть комплементарные цвета, неплохо. У этой девочки явно есть вкус. — Эй, где Ира? — безразлично и брезгливо спросила она. Мне стало неуютно, она какая-то злая… юношеский максимализм, понятно. Меня всегда отталкивало от таких людей. — Её только что на скорой увезли… — промямлила я. — А, понятно, — также безразлично и с придиркой сказала незнакомка и отвернула голову. Её реакция меня удивила… Кто она такая вообще? — А почему увезли, опять что ли? — уже с более милым выражением лица спросила девочка, так сказать, с более обеспокоенным. — Нет… О чём ты вообще? Её машина сбила, как бы… Вы бы видели её глаза. Она просто была в шоке. Её щёки, цвет кожи, глаза… они кричали о том, что ей не всё равно, что с Ириной, она стала сильно переживать, но в момент, когда я сказала, что всё будет в порядке, этот огонь тревоги погас, и она снова стала плохишкой. — Что?.. — тихо спросила она. Я ничего не ответила, села на место Ирины, и увидела около ящика надпись: «Нет наркотикам!». Теперь мне стало всё ясно. Была похожая ситуация пару лет назад. — Кстати, ты кто? — Меня зовут Олеся. Я тут чисто как наблюдательница. Из интереса читаю истории больных и всё такое. Вообщем, люблю психологию, и, особенно, психиатрию, — сказала девочка. — Ох уж это молчание… А как вас зовут? Или мне на «ты» можно? — приподняв бровь, спросила Олеся. — Оксана. Можно на «ты». Я художник, может слышала о преступлении вчерашнем… Так вот… я в нём замешана. Стала главным свидетелем. — А, да, помню. Мне мама все уши прожужжала. Неужели и вправду неизвестно, кто это всё натворил? — с насмешкой сказала Олеся. — Да… Это было что-то очень необычное. И после… Я остановилась. Лучше не буду. Мы разговаривали недолго, два часа, это же немного? Я сделала новое открытие, в виде этой девочки. Редко встретишь таких умных детей. Я с ней общалась как с человеком своего возраста. Это даже удивительно. Обычно, с детьми не умею общаться, а тут этот ребёнок превосходит меня в знаниях просто колоссально, во всяком случае в темах, которые мы успели обсудить. Конечно, если брать в расчёт то, что я помню всё, что мы проходили в школе, в институте, то она мегамозг. Я закончила школу экстерном, и регулярно повторяю, просто как разминка мозгов. Помогает собраться. Мы шли по домам, оказалось, что мы с Олесей живём буквально в пятиста метрах друг от друга. Сегодня надо будет ещё сходить на подготовку к выставке, интересно, а Олесе такое нравится? Я старалась не думать о сегодняшнем дне, но мысли так и лезли мне в голову, я никак не могла от них отмахнуться. А Олеся, по её выражению лица, вообще ни о чём не думала. Но я уверена, эта девочка ещё покорит сотни душ и умов. Даже с таким характером, не самым приветливым. Так вот, почему Оксана предстала передо мной белой… Ей бы крылья, и точно ангел. Но её чёрная улыбка наводит ужас. Это скорее демон! Ещё и жуки были… Не хочу об этом думать, но, а что ещё делать-то? — Оксана! — мои размышления прервал сильный крик. — Эй! Ты чего?! Я к тебе уже раз десятый обращаюсь. Это был мой знакомый с университета. И что он забыл около моего дома? Вроде живёт же вообще далеко отсюда. — А, да, привет, Костя, извини, задумалась. — Я потерла лоб. — Каким ветром тебя сюда занесло? — Ты себя нормально чувствуешь? — он заволновался и даже не ответил на мой второй вопрос. — Эй, я тоже тут как бы, — недовольно вякнула Олеся. — Олеся, знакомься, это мой друг из университета, в котором я училась. Костя, Олеся это моя новая знакомая, будь с ней вежлив. — После моего краткого представления, они как-то по-злому покачали друг другу головой, и я, чтобы развеять негатив, попыталась отвлечь их друг от друга: — Да… слышал про убийства у меня дома? — конечно, это не лучшее, что может развеять негатив, но всё равно. — Конечно, а кто не слышал? — Я, если честно, очень переживаю. Сходила к психологу, но как только она вышла из клиники, её сбила машина. Слава Богу, что она жива. — Ничего себе… Тебе, наверное, сейчас очень тяжело. А зачем к психологу пошла, настолько все плохо? Достаёт кто? — он шёл рядом и смотрел на нас понимающим и обеспокоенным взглядом. Я не стала ему рассказывать о снах… об этой белой фигуре, и даже о письмах. Надо все держать в себе, иначе кто-нибудь может пострадать. Оксана шутки, к сожалению, не шутит. — Эх, Оксана, Оксана… Жаль, что мы совсем перестали общаться. Я кстати на выставку к тебе приду, будешь рада? — Конечно, — сказала я, и улыбнулась. Редко это делаю, надо бы почаще, может так и стресса меньше будет. — Ладно, я пошёл в универ, мне там кое-что забрать нужно. — Сказал Костя и ушёл. — Наверное… — глубоко вздохнув, сказала я. — Он единственный из универа, кто реально обо мне заботится. — Возможно, но мне он показался слишком добрым, как-то наиграно что ли… — сказала Олеся и фыркнула. Распрощавшись с девочкой, я зашла домой и поздоровалась с мамой. Она готовит на кухне. Милый розовый фартук… По-моему, она и мне подобный шила. А папа опять, работа. Ладно, я его понимаю. Он нас любит, но не может это показать эмоциями. Я его не презираю, даже люблю за такое… Он по-своему особенный, так старается ради нас, даже забывает иногда сказать «привет». Он слишком много работает, слишком много. В коридоре находилась моя собственная выставка картин. Самых памятных и переломных, то есть важных в моей жизни. Они очень дороги мне. Люблю этот дом, и в частности, свои уголки здесь. Они пропитаны меланхолией, как будто я попадаю в царство чистоты и непорочного разврата. — Мам… — я осторожно посмотрела на маму, угадывая, какое у неё настроение. Она просто мастер готовки. Так мелко и быстро резать, она ведь даже нигде не училась. — Как успехи, Оксана? — миловидным голосом спросила мама, почти не поворачивая головы. — К психологу ходила… — Ах, бедняжка, — она резко повернулась ко мне с очень тревожным лицом. — Эти полицейские совсем с ума сошли, пытаясь навести на тебя обвинения! — Что?! — в ярости спросила я. — Господи, серьёзно?! Я вообще спала в ту ночь! Да и знать их не знала! — начала громко возмущаться я. — Потерпи, дорогая, пройдёшь всех врачей и всё, с тебя, наверняка, снимут подозрения, — сказал мой мамозавр и улыбнулся. Ровно на мгновение мне показалось, что мамина улыбка стала такой же, что у той Оксаны из сна. Как же берёт в дрожь… — Оксана, ты меня слышишь? — настороженно спросила мама. — Не переживай ты так, это ведь не твоя вина. Да? — она приподняла бровь и с ухмылкой повернулась ко мне. — Я не настолько не люблю их, чтобы убивать. Да и человеческое во мне всё же что-то есть. Ведь так? — Ага, — кратко ответила мама и снова принялась за готовку. Я осмотрела кухню, такой порядок. — Мам, у меня к тебе вопрос… Я вела себя странно последнюю неделю? — Да! — звякнула мамочка. — Ела целых три раза в день. Вот бы всегда так, надо же нормально питаться. Кстати, ты есть будешь? — А, нет, мам. Не сейчас, я буквально на минутку заехала, чтобы все картины забрать. — Неужели ты сможешь найти что-то в этом кладези пылевых клещей и красок? — Ты мою комнату имеешь в виду? — посмеявшись, спросила я. — Иди уже давай, скоро стемнеет! — сказала мама и улыбнулась на прощание. Ну вот, ничего путного не вышло. Попытаю удачу потом. У меня ещё куча вопросов… Почему… почему? Почему я ела три раза? Да, это странно. Столько деталей, я просто теряюсь… И нельзя не уделять им внимание, они самое важное. Но одно я знаю точно, убийство совершила, как первое, так и второе покушение, не я. Ведь в это время я спала… да… я спала. Каждый раз, когда что-то случилось, я спала! Почему мне сразу это не пришло на ум?! Я поднялась в комнату, и вдруг услышала уведомление. Опять она написала? Когда только успела? Вроде сегодня утром уже получила сообщение… На глаза попался тот холст, я взяла и прислонила его надписью к стенке. — К чёрту. Подойдя к компьютеру, я аккуратно его открыла и начала читать: «Эй! Ты чего не отвечаешь? Хотя, мне и не требуется твой ответ. Хе-хе. Оксана, когда ты поймешь, что от меня не уйдешь? Я же добрая, чем я тебе не нравлюсь?» Что она от меня хочет? Просто не отвечай. Ее письмо в этот раз немного больше тех, что же она написала? Смешно, конечно, что она добрая, двадцать девять человек убить - это просто фигня. Я, утешая себя, принялась читать дальше. «Хочешь докажу, что я это ты? Хотя, мне не нужен твой ответ. Я это прекрасно сделаю и без твоего разрешения. Итак, ты думала, что у тебя шизофрения, а еще ты лунатик. Ах да, кстати, у тебя нет шизофрении! Хорошая новость, правда? А теперь давай что-то из нашего прошлого. Помнишь Кристину? Или… ты помнишь Катю? Да, помнишь! Я знаю, какая-же она стерва. А-ха-ха. Многого нам пришлось с тобой пережить. И нога, и разбитое сердце… Снова зависть? Или жадность? Да. У тебя есть много причин ненавидеть людей. Почему же до сих пор публично это не делаешь?» Как она узнала? Про Кристину и… Катю? Как?! Даже мягкая подушка, которую я обнимала не успокаивала меня. Все люди уж точно не виноваты в том, что мне попались такие «хорошие» друзья детства и отрочества. «Что же такого случилось? Ты помнишь? Помнишь?! Ладно-ладно. Я сама напишу. Эх… Почему приходится отдуваться мне? Диванная картошка!» Как она узнала о том, как меня называет мама? Откуда? Либо она очень близкий родственник, либо… я не знаю. Других вариантов просто нет. «Катя имела слишком вёрткий язык. Ну, в переносном смысле, а может и в прямом, никто не знает наверняка. Да уж, она тогда отожгла. Как жаль, что молодая Оксаночка влюбилась в такого красавца, прям терзалась, верила в светлые чувства. Ой, а когда мы узнали, что чувства взаимны, просто… Помнишь ту вечеринку в честь этого? Повезло тогда, что мы богатейки. Странно, конечно, что Ваня потом поверил в наговоры, но это касалось его чести. Ух! Весело, правда? Я надеюсь ты там не плачешь! Извини! Я не хотела тебя расстраивать, правда-правда.» Если честно, мое единственное желание сейчас это превратится в невидимку. Найти Оксану и разорвать её. Наслаждаться каждым ее воплем, криком и мольбе о прощении. Хочу, чтобы она, умоляя меня прекратить, захлебывалась своими же слезами. Сейчас я не буду останавливать себя. Это мое главное, на данный момент, желание. Я хочу убить ее. Пусть умирает в муках. Боже, хватит... Затрагивать такие темы, чтобы побудить меня на злодеяние невероятно бесчувственно. Не дождётся, я не буду никогда никого убивать! «Только не говори мне, что ты зла, ах да, я тоже так себя чувствовала: «Я не буду никого убивать, вы что!». Я вроде так думала тогда, уже плохо помню. Ну ладно. Хочешь, я сделаю всю грязную работу за тебя? К примеру, убью Катю. Хе-хе. А Ваню… Этого человечка я тоже могу убить. А знаешь, за что? За предательство, он пожертвовал тобой ради своей выгоды. Это же несправедливо, а ведь любовь должна быть чистой, как дистиллированная вода. Вот же ирония. Не переживай! Я отомщу за нас! А потом, уже ты отомстишь… Учись, я тебе расскажу все свои тайны, то как я убила их всех, то, как я пишу тебе. Ах да, чуть не забыла. Не обращайся к психологу более, в следующий раз я ее убью. Чтобы отвести от себя показания сходи по всем врачам, но веди себя как можно сдержанней, иначе пожалеешь! Это было предупреждение. И кстати, ты так сегодня и не порисовала. Из-за того, что пошла к Ирине, потеряла время. Ладно, ещё не всё потеряно. Попробуй завтра! Через пару дней выставка же, да? Подготовься, сделай уже выбор какая картина будет главной на твоём мероприятии. Жду твоего скорого ответа!» Значит, это моя вина. Я как бы косвенно покалечила Ирину, почти что убила её. Она же ни в чем не виновата! Моя вина… Оксана, которая мне пишет, я обещаю, что только задушив тебя, я смогу успокоиться. Похоже мое превращение в жуткое чудовище начинается. Всё как она сказала! Всё… Перестань, Оксана, ты хорошая девочка. Надо выяснить у Ирины, что произошло. Зайду к ней завтра, благо знаю, куда её увезли. А сейчас мне надо на выставку. Я взяла всё необходимое и поехала. Через полчаса я уже была на месте. Картины были развешены по местам, стойка была выставлена. Осталось только мне всё проверить, выбрать последнюю и главную мою работу, и настроить аппаратуру. Волнительно будет говорить речь. В коридоре я встретила своего агента, мы снова перемолвились парой слов, он объяснил как проводятся дела. Всё без каких-либо помех и задержек. Даже все гости должны прибыть во время! Аж праздник, что у меня всё так складно идёт. Мне помогли развесить картины по нужным местам, я положила речь на стойку и ушла. Решила погулять. Я ушла в парк. Уже было очень поздно. Вечер был ближе к ночи. Воздух охолодел, я, вдохнув его, почувствовала свежесть и даже расслабленность. Все волнительные мысли перешли на второй план, но похоже, что это не надолго. Сев на скамейку, я откинула голову и прикрыла глаза. Так тихо, лишь машины немного шумят, их совсем немного слышно. Вот бы почаще так отдыхать… Я решила прислушаться, перейти от зрения на слух. Я услышала порхание птицы, недалеко от меня прошли люди, их было несколько. На шоссе остановилась машина, оттуда выбежал шумный ребёнок. Лёгкий хруст листиков, похоже белка пробежала. Со временем я начала слышать стук сердца, по коже прошлись мурашки.Следующее утро. До выставки 3 дня
Я оделась и пошла в больницу. А мне даже интересно, как Оксана такое провернула? До сих пор в деталях вспоминаю тот день. Подойдя к врачу, я спросила, где лежит мой психиатр. Слава Богу, он ответил спокойно и не начал убегать, ужасаясь моего присутствия, словно я убийца. А я боялась такого поворота событий, даже не знаю почему. Войдя в палату, я увидела мирно спящую Ирину, она выглядит ужасно. Везде синяки, много мест забинтовано, похоже, что что-то даже сломано. Она словно по зову, медленно открыла глаза. — Здравствуй, Оксана. — Как всегда вежливо сказала Ирина. Я сразу же подскочила к ней. — Ирина, как вы себя чувствуете? — я встревожена. — У вас все нормально? Ничего не надо? — Оксана, успокойтесь, все нормально. Я рада, что вы пришли. Мне очень жаль, что мы не смогли закончить. Как толь… — начала говорить Ирина, но я её перебила. — Не надо. Я уже хорошо себя чувствую, — с улыбкой сказала я. — Есть только одна просьба, — девушка понимающе кивнула. — Можете ли вы написать справку, или что вы там пишете, о том, что моё психологическое здоровье в норме. Мне очень нужно. Ирина немного задумалась, но потом ответила: — Хорошо, я вас отпущу при одном условии. — Я её внимательно слушала. — Вы должны пройти психиатра в клинике, в которой я работаю. Если врач скажет, что всё в порядке, я выпишу справку. Я улыбнулась и кивнула: — Конечно! Мне он тоже нужен. Кстати, а у вас там нарколога нет? — По-моему, нет, но лучше спросите у администратора. А вам зачем? Нарколог-то? — Нужны справки о здоровье, чтобы отвести от себя подозрения в массовом убийстве. — Меня передёрнуло, пока я это говорила. Ирина ничего не ответила. Я села к ней на кушетку и посмотрела на стол. Даже на больничном, она вся в работе. — Кстати, вы разобрались, что это были за письма? Вы меня знатно напугали ими. У меня даже идеи не было, кто это вам пишет такой странный. — Письма перестали приходить, видимо и правда какой-то дурачок писал. Жаль, что таких вообще земля носит. Вот только откуда он всё знает обо мне, загадка. Может знакомый с университета, я там не была особо любима. Всё хорошо, правда. — Сказала я, стараясь рисовать на своём лице максимально правдоподобную улыбку. Как же сложно врать, особенно о таком. — Ирина, — я глубоко вздохнула. — Если Вам не трудно, можете ли Вы мне рассказать, как именно Вы пострадали? Повисла неловкая пауза. Я уже думала, что она мне ничего не ответит: — Да, я Вам расскажу, — глубоко вздохнув, сказала девушка. — Я шла по улице, вдоль института, и вдруг почувствовала прикосновение, очень резкое. Мне было не особо понятно, что это было. Видимо я споткнулась или ещё что-то. У меня есть проблемы с наркотиками, может просто из-за того, что не приняла специальные таблетки, меня вырубило. Вообще, плохо помню этот момент. Точнее, вообще не помню. Я как бы заснула. Проснулась я уже в больнице. К сожалению или к счастью, более ничего не могу сказать. Теперь я даже не могу сказать, виновата ли Оксана на самом деле. Было бы очевидно, что это сделала Оксана, если бы только не проблема Ирины. Мне надо постараться разведать всё у этой маньячки. Она сказала, что это она подстроила. А может, я просто ненормальная? Серьёзно, это всё слишком нереально, столько совпадений. — Спасибо большое, — после рассказа, я немного ещё посидела с Ириной и решила пойти домой, наконец, за последней картиной. Передо мной стоял выбор между четырьмя работами. Одна из них очень странная, очень необычная, я никогда такие не рисовала. Я взяла четыре холста и поставила их к стене. Первая картина о ЛГБТ, а вернее отношению к ней в нашей стране. На заднем плане изображён мальчик, он забился в угол, в его глазах был ужас и отчаяние. Он был напряжен, потому что на переднем плане кто-то разбивает его хрустально чистое сердце старым, неотесанным, грязным и отчасти, даже, злым и неразумным, топором. Не думаю, что будет хорошей идеей приносить её, как главную. Ведь посыл ясен, а я не знаю мнение моих главных критиков об этом. Конечно, если бы я принесла эту картину, я бы показала свою смелость, но, как-нибудь в другой раз. Вторая картина была о использовании людей. Однажды, ещё в юности, я услышала историю от одного человека, который попал в такую ловушку. Он рассказал, что он сдружился с не самой лучшей компанией, которая просто использовала его, и был один очень показательный случай. «Однажды, они украли тележку из магазина, и катались на ней. После предложили и мне покататься, я, конечно же, согласился. Я сел, всё было хорошо, мы спокойно катались. И вдруг я почувствовал сильный толчок. Меня вывалили из тележки прямо на проезжую часть и смеялись. Мне повезло тогда, что меня не сбила машина» рассказал он. Именно эту ситуацию я и изобразила. Но, мне кажется, не тянет на главную тему моей выставки. Третья картина, по моему мнению, самая мрачная. Я никогда не испытывала страх за своих родителей, но в этой работе мне очень захотелось это сделать. На первом плане стояла девочка с дырой в груди, она стоит в проходе. Дверь вся в крови. На заднем плане сидит мать этой девочки, там валяются пустые бутылки из-под спиртного, шприцы и сигареты. А сама она орёт на свою дочь, изо рта брызжет слюна, а в руках пистолет, что и проделал дыру в груди. Мрачновато. Эта выставка на тему проблем и мрачности общества, но, мне кажется, что это уже слишком, всё-таки там будут дети. И осталась последняя. Я взглянула на неё и ужаснулась. Это же… Пару недель назад я нарисовала белую женскую фигуру на тёмном фоне с чёрной улыбкой. Я совсем уже и забыла. Видимо эту картину я нарисовала ночью, и даже забыла про неё. Почему-то мне очень захотелось взять именно её, вообщем, так я и поступлю. Я проверила компьютер, сообщений не было. Я уже собралась уходить, но сработал звук уведомлений: «Уже уходишь? А ответить мне?» Господи, и как она только умудряется скрывать свой почтовый адрес. Я уже думала о том, что её можно вычислить, но все данные пользователя скрыты. Вообще ничего. Я принялась писать. «Кто ты? Только не отвечай, что «Я это ты». Глупо. Ведь это неправда. Как ты смогла так искусно напакостить Ирине? Как?! Откуда ты знаешь, что меня предали или то, что я не могу бегать? Что ты еще знаешь? Расскажи мне всё, интересно аж. Кстати, с чего ты взяла, что я ненавижу людей? Моё отношение к ним нейтрально, ведь люди не виноваты, что кто-то из них реально плохой. Я тут подумала и решила, что все же хочу узнать о тебе больше, уже не боюсь тебя. Поняла, что мне ты ничего не сделаешь, если я буду тебя слушать. Мне аж смешно, у меня столько к тебе вопросов! Можешь не убивать моих бывших друзей? Они не заслуживают твоего времени, я сама придумаю, как им отомстить.» Это письмо было отчасти неправдой. Мне правда любопытны пару моментов, но насчёт мести это было ложью, не собираюсь кому-то мстить. Но, я решила показать Оксане, что мне не страшно, и я, возможно, буду готова с ней общаться на равных. Но, естественно, с опаской, не хочу быть чудовищем… Сегодняшний день прошел в «бурном обдумывании» слов моего психиатра. Я решила приехать на выставку завтра. Это происшествие оставляет много загадок. Интересно, а что там по камерам? Жаль, что не в полиции работаю. Боже, почему все так сложно. Я отрубилась спать. Очень утомилась. Снова, эта белая фигура. Она что-то говорила. Я отвернулась и пошла в другую сторону. Подняла взгляд. Она снова стоит передо мной. Она говорит и говорит. Я ее не слушаю. Лишь некоторые обрывки фраз цепляются за мою голову. — …послушай меня… — я закрыла уши. Как же она надоела. Её выедающий душу взгляд пытается лишить меня человечности. Не понимаю. Почему она мне снится? Что же её во мне так привлекло? Возможно, я на самом деле ужасный человек, и, возможно, этого даже не замечаю. Белый взгляд, белые глаза и белая фигура. Что ты забыла у меня в голове? — …я не убийца… — эти три слова заставили меня обратить внимание на фигуру. Что она имеет в виду? Она же признавалась, что это она сделала. — Ты убийца! — сказала фигура и залилась звонким и, проедающим слух, смехом. — Я не убийца… Это ты монстр! Уходи! — я крикнула это ей, стараясь сделать очень сердитый взгляд, пусть бежит из моей головы. Это же мой сон. Пусть валит с него! Фигура тут же исчезла, и я снова почувствовала её холодящий аромат за спиной. — Кто ещё кого лучше, милая моя, — прошептала она мне, и поцеловала в край уха. Я не могу сказать ни слова. Мой рот как-будто зашили. — Я так рада! Рада, что написала мне, давай будем работать вместе! Будем убивать всех своих недругов вместе! Навсегда вместе! И кстати, пора проверить сообщения! — ее игривый голос, врезаясь в мою память, застыл. Она крепко обняла меня, обняла так, что я начал задыхаться, глаза почувствовали невероятную боль, и я проснулась.До выставки 2 дня
Я вскочила с кровати. Страшно. Проверить сообщения? Нет уж, я лучше пойду начну свой день, как подобает! Родители перестали устраивать банкеты. Наконец-то. Рисовать у меня вдохновения нет. Надо бы наладить контакт с моим менеджером. Сегодня нужно обязательно съездить и уже сделать тесты аппаратуры. Я спустилась на кухню, там всё как обычно. Родители живут своим чередом и не подозревая, что у меня твориться полный бардак. Как же трудно всё держать в себе! Я позавтракала, и всё-таки, решила проверить письма. Снова одно, и снова от Оксаны. Как мне её лучше называть? Оксана два? Оксана ту… Да, это лучше звучит. «Как тебе такая формулировка? «Добрые люди, не знающие преград, способны на зло.» Красивые картины пишешь. Я очень рада тому, что ты наконец-то поняла, что я не наврежу тебе. Но я тебе не верю. Не верю. Дай мне подумать. Скоро напишу.» Такое короткое письмо? Обычно, оно намного длиннее. Мнение белой фигуры и Оксаны ту не совпали. Значит, белая фигура мне просто мерещится. Я решила ей написать пару предложений, которые гласили о моей серьёзности. В принципе, это всё. Интересно, что она мне напишет в ответ. И тут, я получаю письмо. Она же может писать раз в сутки, разве не так? Хотя, она и вчера писала несколько раз. Ладно, значит вариант с тем, что я это пишу, пока я луначу, отпадает. Письмо состояло из одного предложения. «Давай вспомним детство вместе?» Чтобы ей ответить, мне придется окунуться в бездну моих темных и сладких воспоминаний детского и отроческого возраста. Я прохрустела пальцами, уже была готова ей отвечать. Но вдруг ко мне в комнату стучатся. Открыв дверь, я увидела следователя и пару полицейских. — Что-то случилось? Поодаль от них стояла обеспокоенная мама.