Чужой среди своих

Кэролайн, обернутая только в темно-синюю простыню, лежала на большой кровати, откинувшись на мягкую подушку. Одной рукой она зарылась в волосы Клауса, который пристроил голову у неё на груди. С прикрытыми глазами он прислушивался к её размеренному сердцебиению, чувствуя некоторое умиротворение от этого, ладонью поглаживал ее бедро. Несколько часов назад ими обоими буквально завладела невиданная ранее страсть. Они зашли в какую-то комнату на втором этаже, где была большая кровать, застеленная темным покрывалом, и немного тусклое освещение. Возможно, они разбили какую-то вазу, стоящую на комоде, но не заметили этого. Они слышали лишь то, как разгоряченная кровь течёт по их жилам и прерывистые стоны друг друга. Кэролайн аккуратно сняла своё платье, потому что боялась, что Майклсон может разорвать его, а этого она не хотела. Хотя сама девушка не пожалела рубашку оборотня, сделав её непригодной для дальнейшей носки. В этот раз все было жёстко и немного грубо. Не было долгих прелюдий, как раньше. В этот раз были только первобытные чувства. Они выплеснули друг на друга чистые эмоции, причиняя легкую боль. Клаус оставил легкие синяки на её бёдрах, талии, а на шее, ключице, груди он оставил багровые засосы. Внутренний волк высвободился из него, ставя на ней эти метки. Чтобы другие знали, что она — его. И ничья больше. Кэролайн тоже не осталась в долгу, поставив пару отметин на его груди, и оставила несколько глубоких царапин на его спине. Это была своеобразная месть Майклсону за то, что он позволял Авроре весь вечер вертеться рядом с ним, и не выразил особого сопротивления или недовольства. Скорее всего, завтра Форбс почувствует дикий стыд за своё поведение. Даже не скорее всего, а точно, но сейчас она просто наслаждается этим. Снизу все ещё доносились звуки музыки, говорящие, что торжество ещё идёт и не собирается прекращаться. Кэролайн чувствовала умиротворение и дикую усталость. Эмоциональная и физическая нагрузки высосали из неё все силы. — Разве нам не пора уже вернуться? Тебя, наверное, ищут, — сказала девушка, разрывая своим немного охрипшим голосом тишину. Клаус приподнялся, нежно целуя оставленный им засос на шее, переходя на маленькие шрамики от стекла в районе груди девушки и возвращаясь обратно к лицо. — Навряд ли, — сказал мужчина, оставляя поцелуй на приоткрытых устах блондинки, и ложась рядом на спину, притягивая Кэролайн к себе и укладывая её на своей груди, переплетая их пальцы, — Кэролайн, мне нужно тебе сказать… — девушка повернула голову, смотря на него почти снизу вверх, — Я… хочу, чтобы ты называла меня Ником… — Клаус… — она вздохнула, чуть приподнимаясь, — Мне правда приятно это слышать, но ты это говоришь только, потому что я так сказала, а это… неправильно, — девушка вздохнула, заправляя одну прядь за ухо. — Нет, милая. Я это говорю, потому что хочу этого. Имя для меня значит что-то… семейное, личное. Это связывает меня с по-настоящему близкими людьми, как бы странно это не звучало. И я хочу, чтобы и ты стала этой частью моей жизни, — мужчина провёл костяшками пальцев по щеке девушке. Она улыбнулась, пристраиваясь обратно на его грудь. — Хорошо, Ник, — это и правда было важно для неё. С каждым днём они сближались все больше, их чувства становились крепче, как и зависимость. Это показало то, как они не могли насытиться друг другом после совершённо недолгой разлуки. Кэролайн провела кончиками пальцев по татуировке на плече Ника, — Что значит эта татуировка? — Перо символизирует дом, из которого вылетают птицы, то есть я, мои братья и сестры. Я набил её в не очень хороший период в своей жизни. Думаю, мне просто нужно было чувствовать, что я не один, — на это девушка согласно промычала. Клаус перевёл взгляд на нее и увидел, что её глаза медленно закрываются. Она медленно, но уверенно проваливалась в сон. — Хей, милая, не засыпай здесь. Поехали домой, — он поднялся натягивая брюки, Кэролайн присела, смотря на него немного затуманенным взглядом. — Разве тебе не нужно присутствовать на балу? — Я уже достаточно засветился здесь. — И я испортила твою рубашку, — девушка виновато закусила губу, когда Клаус взял в руки клочок ткани, которую уже нельзя назвать рубашкой. — Не волнуйся, легко найти альтернативу, — он достал телефон из кармана брюк и набрал номер младшего брата. Кол почти сразу ответил, — Кол, ты должен мне услугу, — сразу начал оборотень, на том конце Кол явно подавился чем-то. — Предупреждаю, я труп закапывать не буду… — Какой, нахрен, труп, — недоуменно спросил блондин, Кэролайн усмехнулась, сидя на кровати и слушая этот диалог, — Мне нужна новая рубашка. Сейчас. — Ах… ладно. Куда её принести? — В мою старую комнату. Надеюсь, не забыл ещё где это, — Клаус ещё минуту слушал то, что Кол называет шутками, и сбросил, оборачиваясь к Кэролайн. — Твоя старая комната? — вопросительно спросила она. Майклсон невесело усмехнулся, пожав плечами. Девушка наконец нашла время рассмотреть комнату, ведь раньше ей было не до этого. Большая кровать, которая раньше была идеально застелена темно-лиловым покрывалом, стояла у стены со стороны окна, тем самым визуально разделяя помещение на две условные части. Одна поменьше, с той же стороны, где была дверь в коридор и ванную. Между этими дверьми стоял комод, на нем лежали стопка книг и старый подсвечник. Над комодом висела картина, на которой были изображены жокеи, скачущие на лошадях, на красивом зеленом фоне. Клаус рассказал ей, что купил её в детстве за несколько долларов на какой-то барахолке. Во второй части было довольно много свободного места, на полу расстелен мягкий красный ковёр. В углу стоял мольберт, который Кэролайн не заметила раньше. Он был сделан из светлого дерева, она смогла разглядеть небольшой пятнышки краски, но снизу можно было заметить, что дерево было обгоревшим. Девушка решила, что не стоит задавать вопрос про это, потому что краем глаза заметила, что Ник стал задумчивым. У стены стояли прикрытые чем-то холсты. Кэролайн встала, продолжая придерживать простыню на уровне груди, и присела около них. Она сдернула ткань, и перед ней предстало серое полотно. Морской пейзаж, на котором почти ничего не было. Только само море блеклого серого цвета, темная полоска песка, и небо, которое заволокли тёмные перистые облака, сквозь которое проглядывались всего несколько лучиков солнца. У неё в груди зародилось угнетенное чувство от этого. Она слегка нахмурилась, проводя кончиками пальцев по потертой рамке. Рядом с ней присел Клаус, с удивлением смотря на холст. Кэролайн посмотрела на него у заметила, как на его лице сменяются эмоции. Что-то заставило ее положить свою руку на его плечо. Он чуть вздрогнул, сжав губы в полоску, не отрывая взгляда от произведения своих рук. — Это ведь ты нарисовал? — несмело спросила блондинка. Мужчина взял руку девушки, которая лежала у него на плече, и поднёс её к своим губам, невесомо целуя. — Да… Просто не знаю, что она здесь делает, — на вопросительный взгляд Кэролайн он пояснил, — Я нарисовал её намного позже моего ухода из дома. У меня тогда были финансовые трудности, и мой знакомый предложил выставить одну из моих картин в его галереи. При условии, что её купят, ему доставалось десять процентов, мне девяносто. И ее купил анонимный покупатель за неприлично огромную сумму денег, — он замолк. Кэролайн тоже молчала, не зная что сказать. В голове все кружилось. Мысли путались, и она не могла ни за что зацепиться, чтобы заполнить эту тишину. — Наверное, это Мама сделала или кто-то ещё, — скорее сам себе сказал оборотень. Кэролайн задумчиво почесала бровь. Клаус притянул её к себе и снова поцеловал. Настойчиво страстно. Девушка не возражала, подавшись чуть вперёд, но Майклсон завалил её на пол, медленно стягивая простыню с неё. Она с вызовом подняла бровь, когда мужчина придавил её своим телом. Внутри растеклось странное чувство, которое она не могла объяснить. Оно заполняло её, заставляя непроизвольно сжаться, то ли от возбуждения, то ли ещё от чего-то. Клаус это почувствовал, нависая над ней. — Ник, я… — их прервал стук в дверь, который заставил их обоих вздрогнуть. Клаус с разочарованным стоном поднялся, помог подняться ей, подавая руку, и вышел из комнаты, максимально аккуратно открыв и закрыв дверь. А Кэролайн ошарашено смотрела ему вслед, вдруг осознав, что собиралась соскользнуть с её уст. Клаус тихо прикрыл дверь, выходя из комнаты. Он даже не предполагал, что это может быть не Кол, потому что услышал топот его ног, когда тот был на лестнице. Ника даже не смущало, что он вышел без рубашки. А вот Кол с ухмылкой на него смотрел, держа белую рубашку в руках. — Хм, смотрю, веселая ночка, — не без ехидства сказал младший Майклсон. Клаус лишь закатил глаза, собираясь просто взять рубашку, но Кол решил немного поиграться, тем самым испытывая терпение брата. Он отошёл, держа рубашку за спиной. В его глазах плескался интерес, — Знаешь, я бы не был удивлён, но по-моему Аврора сейчас плачется где-то внизу, поэтому меня очень интересует, кого ты успел снять. Может, это… — он не успел продолжить, потому что Клаус приложил его к стенке, зацепившись за воротник пиджака. Его приводило в бешенство то, что кто-то вообще мог, как выразился Кол, снять Кэролайн. Это милого и безобидного ангела. От этого внутри зарождалась необоснованная ярость и раздражение. — Тебе лучше не развивать эту мысль, — предупреждающе прошипел оборотень. Опомнившись, он ослабил хватку. Кол поднял руки вверх, притворяясь, что сдаётся. Его не сильно обидел всплеск эмоций брата. На самом деле, такая реакция заставила его искренне улыбнуться своей догадке. — Значит, это что-то большее. И явно она попала сюда не просто так… Но я не буду в это лезть. Но знай, я жду, когда бы познакомишь меня с этим человеком, который… сделал тебя таким, — неопределенно сказал шатен. Он протянул брату рубашку, тот подозрительно принюхался к ней, но не учуял никаких подозрительных запахов. — Даже не хочу знать, откуда она… — У меня связи даже здесь. Раз уж пошла такая вечеринка. Я вызвал такси для тебя, ведь ты бы не захотел ехать с водителем семьи, — Кол пожал плечами. Все ещё с интересом косясь на дверь, он пошёл обратно, пообещав брату встретиться на работе. Клаус дождался, пока младший брат скрылся за поворотом, и только тогда вернулся к девушке. Кэролайн стояла к нему спиной, пытаясь застегнуть длинную молнию на спине. Клаус накинул на плечи рубашку и уверенно подошёл к ней. Девушка вздрогнула, когда присел на краешек кровати и аккуратно прикоснулся к её спине, застегивая замок. Все это время она сидела неподвижно, замерев, как каменная статуя. Это заставило его нахмуриться и за плечи развернуть её к себе. Он вгляделся в её немного бледноватое лицо, её взгляд рассеянно блуждал по его лицу. — Ты в порядке? — Эм… да. Просто выпила слишком много, — облизнув губы, сказала она и начала медленно застегивать маленькие пуговички на его рубашке. Они надели маски, которые скинула ещё в коридоре, и покинули здание незамеченными через чёрный вход. Там их уже ждало такси. Когда они туда сели, Клаус назвал адрес, и машина тронулась. Они сидели с разных сторон, не касаясь друг друга и не смотря друг на друга. Клаус почувствовал, что что-то ее гложет, поэтому не стал как-то проявлять инициативу, устало откинувшись на заднем сидении автомобиля. Кэролайн покусывала нижнюю губу, заламывая пальцы, облокотившись лбом о стекло машины и следя за изменчивыми пейзажами ночного леса. В груди горел огонь от осознания или страха. Она так и не поняла. Она пыталась списать ту фразу на шампанское, но в голове всплывала фраза, которую когда-то она сама сказала Кэтрин: «Что у трезвого в голове, у пьяного на языке». Кэролайн все ещё не верила, пыталась найти отговорки для себя, сетуя на шампанское, стресс, да на что угодно. Лишь бы это было не то, что было. Но все было не так. Она действительно имела в виду именно это. «Ник, я люблю тебя…» — она прокручивала в голове эту фразу сотни раз после того, как чуть не сказала её Ему. Она ведь даже не уверена в этом. В смысле, любовь — это слишком сильное чувство. И Кэролайн не может просто так признаться в этом чувстве человеку, которого знает не так долго, но с которым чувствует себя так, как никогда не чувствовала. В безопасности, свободной, словно птица, со знанием того, что у неё есть, на кого можно положиться. Кэролайн считала, что все должно быть не так. Должно пройти больше времени. Ведь она смогла произнести эти слова только через год их отношений с Мэттом. Но тогда все было по-другому. Эмоции, который она испытывает с Клаусом, в тысячи раз сильнее, чем эмоции, которые она когда-либо испытывала с кем-либо. Девушка боялась, что это может отпугнуть Майклсона. Ей казалось, что он действительно заботится о ней, возможно, что он даже влюблён в неё, но настоящая любовь, которую показывают в фильмах… могла ли она вообще быть между ведьмой и оборотнем? Вскоре она оказались в уютной квартире Майклсона. Все ещё рассеянная Кэролайн только с помощью Клауса смогла снять с себя платье и надеть одну из его хенли светло-бежевого оттенка. Она плюхнулась в кровать, зарывшись в мягкое одеяло и смогла наконец расслабиться. Она думала, что не сможет заснуть из-за вертевшихся в её голове мыслей, но как только белокурая головка коснулась подушки, девушка заснула. Она искренне надеялась, что не вспомнит, что хотела сказать эту фразу, ведь… ведь это все усложнит. Клаус вернулся со стаканом воды в свою спальню. Кэролайн попросила его принести ее, потому что во рту сильно пересохло. Но она уже спала, мило зарывшись в его одеяло и уткнувшись носиком в подушку. Клаус положил стакан рядом на тумбочку, поцеловал ее в лоб, и обошёл кровать, чтобы лечь рядом. Он накрыл себя одеялом, обнимая блондинку со спины и быстро засыпая под её мирное сопение…