Это всего лишь игра.

— Отпустите нас, пр-р-ридурки, — вставил и свою лепту Кёнсу. Ох, и злой же он был! Воистину, как чёрт. Интересно, он потом Юнги, дружку своему, устроит экскурсию к свистящему раку на горы? Шарф внимательно посмотрел на процессию. В его светлых, как льдинки, глазах, обрамлённых светлыми, почти незаметными ресницами, читались явные скорбь и ехидство, которые умудрялись каким-то образом переплетаться. — Вот дурак. Тупица. Невежа. А мы все ещё думали, сколько пройдет недель, с тех пор, как его в последний раз в «обезьянник» сажали, — сам себе пробормотал мой собеседник, плавным жестом поправляя достающие до плеч волосы. — Ух ты, ваш Кёнсу ещё и по «обезьянникам» сидит? — искренне восхитилась я зеленоволосым. — Бывает… Ах да, побежали быстрее, нам нужно ко входу! Если Юнги сказал, нужно делать! — Хороший аргумент, — наморщила я нос как можно более презрительно. — Юнни-Бурундук, или как там тебя, гоу! — с этими словами шарф с непроизносимым именем схватил меня за рукав где-то в районе локтя, грозя растянуть ткань, и побежал. Мне осталось только делать это самое «гоу» — нестись вслед за ним. Орлу, конечно, летать нравится, но не тогда, когда его тянут на верёвочке, привязанной к вертолёту. Но бежать пришлось всё равно. Худой и неспортивный с виду Ла… Ла… Ле… шарф, в общем, бегал замечательно. Странное ощущение было тогда во мне — такое, будто я попала в водоворот событий, который затягивал и затягивал в себя со страшной, но увлекательной силой, а все мои слабые попытки выбраться оттуда были изначально бессмысленными. Нет, даже не в водоворот — скорее, в вихрь. Хотя, если хорошенько пораскинуть мозгами… какой вихрь? Это смерч. Я попала в самый настоящий смерч, наглый, противный, разрушительный, но манящий своей редкой и опасной красотой. Я не знала, куда движутся стремительные потоки воздуха, но лететь вместе с ними орлу начинало нравиться. Иногда люди мало чем отличаются от бабочек. Они летят, как безумные, на то, что кажется им ярким, необычным, фееричным, и неважно им, как будет называться их магнит. Торнадо, тромбы, смерчи — все это синонимы одного и того же явления. Довольно-таки опасного. Раньше я всегда видела этот сильнейший вихрь только со стороны. На фоне тёмно-синего неба с расползающимися в страхе грозными тучами, серо-белая бешеная воронка казалась чем-то загадочным и даже уникальным. На её фоне неплохо было бы сфотографироваться или снять её на видео, чтобы потом похвастаться друзьям, но я не сразу поняла, что вблизи дивное явление природы может принести колоссальный ущерб, а не только наслаждение его красотой. В этот момент я не замечала, как приближаюсь, паря в недавно еще таком ясном небе, к месту возникновения этого самого смерча. — Вот мы и на месте, Юнни-Бурундук, — торжественно объявил человек-шарф, останавливаясь около входа в «Рай». На улице немного похолодало, да и стало темнее, тем не менее людей здесь было немерено: как-никак центр города. — Ты, Лан… Лон… Лонда, — совершенно забыла я имя своего невольного спутника. — Ланде, я — Ланде, — пояснил тот с готовностью и добавил в третий раз по слогам, думая, что я так лучше запомню. — Лан-де. — На Улан-Удэ смахивает, — отозвалась я. — Слушай, парень, тебя действительно так зовут? — Да. Это моя фамилия, — с достоинством пояснил обладатель пшеничного цвета волос. — Это норвежская фамилия. — Ты что, в Норвегии жил? — полюбопытствовала я. Что поделать: любознательность во мне порой граничит с нездоровым идиотизмом. Лучше бы я про Шугу спросила. — Нет, я же говорил, что мой папа норвежец. Я лишь наполовину, — отвечал красный шарф, ёжась. — Холодно, — и он потёр одну ногу о другую. Я посмотрела на его длинные конечности, вероятно, с мылом влезавшие в узкие синие джинсы, и только головой покачала. Ну и вкус у чувака. Всё больше убеждаюсь, что мой Тоха — наиболее всех представителей мужского пола в округе приближён к совершенству. Кстати, о Тэхёне… — Слушай, Уланде… — Ланде. — Неважно! Где Юнги-то? Что-то я ваших фишек не понимаю, объясни-ка мне поподробнее, а? Что у вас за дивные игры? — Я же передал тебе сообщение Юнги. Он сейчас узнает местонахождение Дженни, когда узнает, позвонит мне, и я тебя довезу, — парень задумчиво посмотрел на собственный айфон, который он только что вытащил из кармана неформальной и жутко фирменной кофты. — Ты? На чем, на спине? — скептически посмотрела я на нового знакомого. Такой, как он, явно мотоцикл не удержит, а насчет того, способен ли шарф машину водить, я глубоко сомневаюсь. Обычно у таких личностей из всего транспорта только скейт присутствует. Изредка самокат или велосипед. — Не утрируй, Юнни-Бурундук. — А ты не называй меня так! — взъелась я, чувствуя, как голова идёт кругом. — Мы с тобой на брудершафт не пили. — Ну ты и злодейка, — покачал по-девчоночьи головой Ланде. — Я тебе помогаю, а ты орёшь. — Чем ты мне помогаешь? — Я — связующее звено. — Хорошо, звено, не называй меня больше Бурундуком. Я — Юнни. — Запомнил, — кивнул Ланде. — Кстати, а что ты делал в холле кинотеатра? — дошло до меня, какой нужно задать вопрос. — Неужели у вашего Шуги всюду, куда ни плюнь, друзья? — Я целенаправленно стоял в этом месте, потому что меня попросили, — загадочно отозвался красный шарф. — Как это «целенаправленно стоял»? — я машинально продолжала оглядываться, ища глазами Тэхёна или Юнги. И Дженни, да. Где эта гоблинша, там и парни… Может, она их приворожила? — Я — часть плана. По идее, когда Дженни и её... не знаю кто… парень выходили бы из кинозала, я должен был облить Дженни коктейлем, чтобы у неё накапливалось всё больше и больше отрицательных эмоций. — Детский сад! — поразилась я. — Но они выбежали так быстро и абсолютно не вовремя, что я этот коктейль чуть не вылил на Юнги, который мчался за ними. Он остановился, описал тебя в двух словах и велел кое-что сказать тебе. А потом я ждал тебя, Юнни-Бурун… Просто Юнни. Я внимательно посмотрела на мёрзнувшего парня. — И без просто, пожалуйста. Я тебе не мексиканский сериал. И ты считаешь такое поведение друга нормальным? — Да, — легко ответил он. — Тогда, может, ты ненормальный? Слушай, как так? Почему Мин Юнги попросил, а вы делаете, что он говорит? — Ключевое слово: попросил, — пожал худыми плечами собеседник. — Он же наш друг. — Близкий? — Мне — да, — важно заявил парень. — Не слишком близких он бы не стал просить о такой щекотливой услуге. — А Кёнсу тоже близкий? — И этот выродок тоже, — сквозь зубы ругнулся светловолосый, который, кстати, начал напоминать мне эксцентричного эльфа, сбежавшего из родного леса. — К большому несчастью.