И ничего личного

Те­перь Ятен си­дел в не­боль­шом, но у­ют­ном зак­ры­том ка­бине­тике, и де­лил его не с де­сятью, а все­го лишь с дву­мя кол­ле­гами; ра­бота бы­ла ин­те­рес­нее и мас­штаб­нее, да и зар­пла­та су­щес­твен­но воз­росла, че­го он так хо­тел. Ал­маз, вре­мя от вре­мени за­ходив­ший с до­кумен­та­ци­ей и нес­ве­жими из­девка­ми, не ус­та­вал спра­шивать, че­рез ка­кое та­кое мес­то Коу раз­до­был се­бе по­выше­ние, но муж­чи­на не­из­менно мол­чал, по­тому что, как не гля­ди, гор­дить­ся ему все рав­но бы­ло не­чем, хо­тя все это вре­мя, что он слу­жил Ке­ничи, ра­ботал в по­те ли­ца. Пе­рес­ту­пить че­рез «глу­пыш­ку Ай­но» ока­залось ку­да труд­нее, чем Коу ду­мал все­го нес­коль­ко не­дель на­зад. Ми­нако дей­стви­тель­но стер­ву из се­бя не стро­ила: мстить не пы­талась, хо­лод­ный ай­сберг не изоб­ра­жала и да­же дер­жа­лась с Коу впол­не при­вет­ли­во, пусть и под­чер­кну­то веж­ли­во, по-ра­боче­му, хо­тя на ще­ках ее при ред­ком об­ще­нии с ним раз­го­рал­ся ру­мянец, яв­но сви­детель­ству­ющий как ми­нимум о не­лов­кости. Она во­об­ще ста­ла ти­ше и скром­нее, и в этом Ятен ви­дел ее же­лание боль­ше не об­жи­гать­ся и не да­вать лю­дям по­вода по­думать, что она та­кая лег­кая до­быча. Не­ожи­дан­но да­же са­мые ярые, на взгляд Яте­на, скеп­ти­ки по час­ти пер­спек­тив для та­кого бос­са ста­ли к ней ку­да снис­хо­дитель­нее, чем сна­чала, ви­дя не­под­дель­ную за­ин­те­ресо­ван­ность но­вой на­чаль­ни­цы в про­ис­хо­дящем. На удив­ле­ние всем, Ми­нако не гну­шалась спус­тить­ся в «са­мые ни­зы» це­поч­ки биз­не­са, не бо­ялась приз­нать­ся в том, что че­го-то не зна­ет, не стес­ня­лась про­сить со­веты. Весть, что сов­сем ско­ро ее за­менит «мо­лодой хо­зя­ин», раз­ле­телась са­ма со­бой, од­на­ко жи­вого учас­тия к Ай­но это не уба­вило: мно­гие сот­рудни­ки, сто­ящие да­леко не на са­мом пос­леднем в «Во­яже» мес­те, со­вер­шенно серь­ез­но уго­вари­вали ее ос­тать­ся в фир­ме, пусть и не на ру­ково­дящей дол­жнос­ти. Ми­нако пе­чаль­но улы­балась и ни­чего не от­ве­чала, и Коу чувс­тво­вал се­бя ви­нова­тым за эту ее ще­мящую улыб­ку, по­тому что то­же при­ложил ру­ку к то­му, что­бы она ра­зоча­рова­лась в том, где на­ходит­ся. Он знал, что ра­бота­ет хо­рошо, что все им до­воль­ны, но то, как ему дос­та­лось это мес­то, все рав­но не да­вало по­коя. Ятен ни­ког­да не счи­тал се­бя слиш­ком со­вес­тли­вым или сен­ти­мен­таль­ным, нет. На­обо­рот, ему за­час­тую не хва­тало ду­шев­ной мяг­кости и так­та; од­на­ко, ви­димо, он был все-та­ки не без­на­деж­ным пар­шивцем, раз од­на толь­ко мысль о Ми­нако, ко­торую он сна­чала счи­тал от­кро­вен­но не­дале­кой, на­вева­ет нас­тро­ение уво­лить­ся к чер­то­вой ба­буш­ке. И ведь не ви­нят же его, и ник­то, в об­щем-то, не зна­ет, что про­изош­ло в ка­бине­те Ай­но, а вот сми­рить­ся все рав­но не по­луча­ет­ся! И что-то Коу под­ска­зыва­ло, что уход вре­мен­ной на­чаль­ни­цы вряд ли что из­ме­нит. По­тому что да­же ес­ли бы Ми­нако бы­ла дей­стви­тель­но глу­па как проб­ка, ник­то не да­вал ему пра­ва так с ней пос­ту­пать. В кон­це кон­цов, од­ним пос­ле­ду­ющим пос­ле бес­сонной, пол­ной раз­дра­жения и злос­ти на се­бя но­чи ут­ром Ятен без вся­кого раз­ре­шения вва­лил­ся в ка­бинет Ай­но, нес­мотря на про­тес­ты Эли­сы, и, хлоп­нув по сто­лу ла­донью с лис­тком, ре­шитель­но за­явил вы­тара­щив­шей на не­го гла­за Ми­нако: — Про­шу вер­нуть­ ме­ня на прош­лую дол­жность. Ятен ед­ва не за­дох­нулся от за­топив­ше­го грудь об­легче­ния. Бро­ви Ми­ны, до это­го чи­та­ющей что-то в тол­стен­ной пап­ке, изум­ленно по­пол­зли вверх. — Са­дитесь, мис­тер Коу, — весь­ма спо­кой­ной про­из­несла она, не пе­рес­та­вая смот­реть на ярос­тно-ре­шитель­но­го Яте­на, на­вис­ше­го над ее сто­лом. — Все хо­рошо, Эли­са, иди­те, не вол­нуй­тесь. Вот плед, — она по­шари­ла под сто­леш­ни­цей ру­кой и про­тяну­ла муж­чи­не уже зна­комый си­рене­вый плед в цве­точек. На ее бы мес­те Коу и сту­ла не пред­ло­жил, а она еще и за­ботит­ся — плед! Но не слиш­ком ли мно­го он ду­мал, ка­ково это — на ее мес­те? — А те­перь по по­ряд­ку, по­жалуй­ста, — до­воль­но учас­тли­во поп­ро­сила Ми­на, слег­ка отс­тра­ня­ясь от не­жела­тель­ной бли­зос­ти, и это за­дело Коу. Она так из­ме­нилась. Нет, на ней по-преж­не­му бы­ла на­дета ка­кая-та раз­ноцвет­ная чушь, а этот крас­ный бан­тик так во­об­ще дет­ский сад… Но ее вы­дер­жка не мог­ла не по­ражать. Как она во­об­ще в сос­то­янии с ним раз­го­вари­вать? Вот Яте­ну бы­ло бы про­тив­но да­же си­деть нап­ро­тив. Но Коу все-та­ки сел, ки­нув плед на си­дение сту­ла. — Я хо­чу, что­бы вы вер­ну­ли ме­ня на прош­лое мес­то. — Что за бред? — дер­ну­ла Ми­нако пле­чами, и Коу за­метил, что зна­комый ру­мянец раз­ли­ва­ет­ся по ее ще­кам, слов­но ей очень труд­но дер­жать се­бя в ру­ках. — Нас­коль­ко я знаю, вы прек­расно справ­ля­етесь со сво­ими обя­зан­ностя­ми. — Я со­вер­шил ошиб­ку. Я по­лучил это мес­то не­чес­тно и… — Вов­се нет, я это ви­жу. Я спер­ва так оби­делась на вас, — она по­мор­щи­лась, от­ки­нулась на спин­ку крес­ла и при­нялась кру­тить в паль­цах руч­ку, лишь бы не смот­реть на не­го, — а по­том по­няла, что вы бы­ли пра­вы. Сей­час вы там, где дол­жны бы­ли быть, я уве­рена, еще год на­зад. К то­му же, ва­ше прош­лое мес­то уже за­нято. Ну как, как она не по­нима­ет, что ему тош­но в сво­ем ком­форта­бель­ном ка­бине­тике, на сво­ем до­рогом сту­ле, на сво­ей но­вой дол­жнос­ти? Тош­но и про­тив­но. И гре­баная со­весть прос­то заг­рызла его, об­гло­дала до са­мых кос­то­чек? Он же как спич­ка го­рит! — Тог­да я уй­ду, — ре­шитель­но за­явил Ятен, на­вали­ва­ясь на стол лок­тя­ми, как бы да­вая по­нять, что так прос­то он не сдас­тся. — По­чему? Не тво­рите ерун­ды, мис­тер Коу, — она от­ло­жила руч­ку и, со­еди­нив кон­чи­ки паль­цев, наг­ну­лась над сто­лом, те­перь пря­мо гля­дя на муж­чи­ну. Их впер­вые за дол­гое вре­мя раз­де­ляло все­го нес­коль­ко де­сят­ков сан­ти­мет­ров. Ка­жет­ся, в пос­ледний раз она бы­ла так близ­ко, ког­да они си­дели вмес­те в сто­ловой и об­сужда­ли ка­кую-то мелочь за чаш­кой ко­фе. Тог­да Ми­нако бы­ла по обык­но­вению ве­села и дру­желюб­на, шу­тила и же­ман­ни­чала, а сей­час? Его по­рази­ло ее ус­та­лое ли­цо. Не­уже­ли она ста­ла ду­мать, что то, что про­изош­ло меж­ду ни­ми, при­ем­ле­мо? В по­ряд­ке ве­щей? Ду­ма­ет, что он имел пра­во так пос­ту­пить с со­вер­шенно нез­на­комым че­лове­ком? — Ког­да при­дет мой брат, так прос­то вам это мес­то уже не дас­тся, — до­воль­но су­хо, слиш­ком су­хо для Ми­нако Ай­но ки­нула она. — Опять гря­дут ка­кие-то пе­реме­ны, и я не уве­рена, что он не нач­нет с фор­ми­рова­ния но­вой вер­хушки приб­ли­жен­ных. Си­дите смир­но, мис­тер Коу. Не­уже­ли те­перь вам так прин­ци­пи­аль­но, ка­ким об­ра­зом вас наз­на­чили? С пол­ми­нуты они мол­ча­ли, гля­дя друг дру­гу в гла­за, по­ка Ми­нако на­конец не от­верну­лась в сто­рону ок­на. Ятен не ве­рил ни од­но­му ее сло­ву. — Это нор­маль­но — пы­тать­ся нра­вить­ся на­чаль­ству, ис­кать по­лез­ные свя­зи, — как мож­но рав­но­душ­нее за­яви­ла она, но в го­лосе ее все рав­но зве­нела оби­да. — В кон­це кон­цов, вы ни­чего дур­но­го мне не сде­лали. Вы ни в чем пе­редо мной не ви­нова­ты. Прос­то мне очень хо­телось ве­рить, что вы доб­ры ко мне бес­ко­рыс­тно, па­па мне всег­да го­ворил, что я не­дос­та­точ­но… — она за­мол­ча­ла и при­куси­ла гу­бу. Ему ста­ло жаль ее. Го­раз­до боль­ше, чем се­бя. — Я пос­ту­пил под­ло, Ми­нако, и ты прек­расно это по­нима­ешь, — Ай­но дер­ну­лась, ког­да он сно­ва наз­вал ее по име­ни, ведь это так жи­во на­пом­ни­ло, что ког­да-то они раз­го­вари­вали со­вер­шенно по-дру­гому. — Ес­ли б я знал те­бя, ес­ли бы сра­зу по­нял, ка­кая ты, я бы ни­ког­да… — По­чему же? — вдруг вски­нулась она и ярос­тно ус­та­вилась на Коу го­рящи­ми гла­зами; рав­но­душия как не бы­вало. Гла­за Ай­но ме­тали мол­нии не­рас­тра­чен­ных обид. — Ты ду­ма­ешь, со мной это впер­вые? Нет. Око­ло ме­ня де­сят­ки лю­дей, ко­торые зна­ют ме­ня го­дами и при этом поль­зу­ют­ся мной. Я поч­ти не соп­ро­тив­ля­юсь. Пусть бе­рут, ес­ли им так важ­но. Зна­ешь, отец хо­чет вы­дать ме­ня за­муж. По рас­че­ту, ес­тес­твен­но. И рань­ше мне пре­тила мысль, что со мной мо­жет слу­чить­ся та­кое, что я бу­ду жить с со­вер­шенно чу­жим и на­вер­ня­ка ма­ло­ин­те­рес­ным мне че­лове­ком, а те­перь по­нимаю, что как раз-та­ки это бу­дет край­не чес­тный шаг. Я бу­ду точ­но и сра­зу знать, что мой муж же­нил­ся на мне ра­ди вы­годы, и не бу­ду об­ма­нывать­ся. Она сно­ва от­верну­лась и зяб­ко об­ня­ла се­бя за пле­чи. Те­перь го­лос ее сно­ва зву­чал глу­хо, поч­ти без­различ­но: — За­будь. Те­бя мне уп­ре­кать не в чем, ты все чес­тно мне рас­ска­зал, я бла­годар­на за это. И за­бери свое за­яв­ле­ние. Ятен ки­нул взгляд на ис­пи­сан­ный ак­ку­рат­ным по­чер­ком бе­лый лис­ток, но не прит­ро­нул­ся к не­му. Он жег его ху­же клей­ма, ху­же все­об­ще­го по­рица­ния и по­зора, и на ду­ше бы­ло гад­ко, как ни­ког­да. — Ты мне прав­да нра­вишь­ся, Ми­нако. Без вся­ких пер­спек­тив и вы­год. Она ни­чего не от­ве­тила. Толь­ко при­жалась к спин­ке крес­ла и зак­ры­ла гла­за. Яте­ну ни­чего не ос­та­валось, кро­ме как вновь в пол­ней­шем мол­ча­нии по­кинуть ее ка­бинет.