Около двенадцати

Артем Геннадьевич Ребров с укором смотрел на Кутепова, тот же невозмутимо делал вид, что ничего не происходит. В сущности, ничего и не происходило, просто Илья Олегович решил, что Артему, ну, вот жизненно необходимо лицезреть его метания прямо перед отпуском. Ребров в принципе против не был, но заранее знал, что будет нелегко. Кутепов, тот еще педант, в десятый раз переставлял с места на место несчастную елочку в корзинке, никак не будучи в состоянии решить, где ей место. Прямо как ему самому. Ребров, подумав об этом, хмыкнул. Илья с зелеными иголками и яркими шарами на «лапках» не так уж отличался от мироощущения Илюшиного же мировоззрения. Иногда Артем задумывался, что в нем такого, что совратило Кутепова с прямой линии установленного пути, и понимал, что как раз эта прямая линия и помогла. Артем внезапно не был против. Ну, это ведь Илюша. Он и сам не знал, как ему вообще можно противостоять и что для этого нужно противопоставить. У Артема таких навыков не было. Вот и грел о себя и грелся сам об эту колючку. — Илюх, да поставь ты уже эту елку и иди сюда. — Я и так здесь, — буркнул Кутепов, — ну вот на кой-черт им понадобилось сюда эту ель впихнуть? — Ее всем впихнули. На столик поставили. Всего-то. У тебя отпуск через несколько дней. А ты все недоволен. — Я не недоволен, просто не люблю такие вот… Перемены. — Елка в комнате на базе — перемена? Да мы ведь только сегодня здесь, а в январе, когда вернемся, ее и не будет уже, скорее всего. — Вот! — Кутепов победно поднял кулак, — зачем такие бессмысленные вещи?.. Ребров в очередной раз поразился ходу мысли Ильи и вздохнул. — Ну, то есть, если что-то делается ненадолго, так скажем, то и внимания не стоит, верно? — Нет, — Илья продолжал буравить взглядом несчастный атрибут всех зимних праздников, — просто здесь и сейчас — это бессмысленно. Вот я вижу ее, вижу тебя, а в следующий раз я приду сюда, а ее уже не будет, понимаешь? Ребров искренне пытался. — Если честно, ни капельки. — Тёма! — Кутепов вознегодовал, — серьезно, зачем привязываться к чему-то, что уйдет из твоей жизни, не успев дать собой как следует насладиться? Ребров устало посмотрел на Кутепова и неопределенно пожал плечами. Илья же продолжал. — Просто это так грустно, елка — это хорошо, елка — это праздник. Но мы ведь даже не сможем ей насладиться, понимаешь? Она отстоит здесь свой месяц, а потом ее, пыльную, уберут за ненадобностью до следующего года… В лучшем случае. А зная наших, и вовсе выбросят. Ребров, кажется, начал понимать. — Илюх, елки — не люди. В этом их смысл. Радовать здесь и сейчас. Понимаешь? Просто поставь ее, да хоть бы на подоконник, и наслаждайся атмосферой. Не думай, как о данности, и все сразу перестанет казаться таким бессмысленным. Кутепов на это только вздохнул, но елку действительно оставил в покое. Он опустился рядом с Ребровым и откинул голову, легонько ударившись затылком о стену. Артем расслабился и отточенным движением руки чуть наклонил голову Кутепова к себе на плечо. Тот был явно не против, и тут же чуть опустился вниз, чтобы удобнее было лежать. У них почти не было времени вот так побыть вдвоем, и оба, Артем чувствовал, наслаждались моментом. Кутепов, правда, с этой елкой… Настолько Кутепов. Реброва вдруг осенило. — Илюх! — А? — Ты с этой елкой… Ты же не считаешь, что и со мной время так вот зря тратишь? Кутепов, видимо, от такого вопроса несколько опешил. — Почему это пришло тебе в голову? — Ну, ты так распереживался, а зная тебя, не удивился бы, если бы оказалось, что тебя что-то беспокоит. Кутепов вернулся в исходную позицию, уже самостоятельно положив Реброву голову на плечо. Артему это понравилось, и он сам чуть наклонился к Илье. — Нет, с тобой все не так — Поделишься? Кутепов вздохнул, и, вдруг, не глядя, нашарил ладонь Артема своей. Кутепов, если честно, сам того не замечая, часто был склонен к подобной нежности, Артему она нравилась, чертовски нравилась, в другой ситуации он тут же бы сжал его руку в своей, но сейчас боялся нарушить настроение. Илья же действительно вознамерился говорить. Серьезно так, по Кутеповски. Артем и это в нем любил. — Мы с тобой как раз неизвестное. Ни ты, ни я не знаем, как все обернется… Да пусть даже и завтра! Но разве это важно? Сейчас ведь только хорошее, правда? — Илья Кутепов предлагает наслаждаться моментом, — Ребров хмыкнул и, теперь уже не боясь чего-то испортить, сжал ладонь Кутепова в своей, — мне нравится. — Еще бы. — И мы не елки, точно? Уверен? — На все сто. — Какая замечательная у тебя логика, Кутеп. — Еще скажи, что недоволен. — Я-то доволен, а елку жалко. — Я заберу ее с собой, если хочешь. И не буду думать о том, что это данность. На это Ребров только и смог, что расхохотаться. — Ну да, на базе Локомотива периодически тапки пропадают, а на базе Спартака — елки. Там, интересно, такая же причина? Кутепов непонимающе уставился на него, а Артем уже не мог остановиться, сквозь смех объясняя: — Акинфеев на сборах как-то рассказывал, что Гильерме любитель позаимствовать чужие тапки. Не дожидаясь, пока недоумение на лице Кутепова сменится еще большим, Ребров наклонился и того поцеловал.