Фильм (не) о любви

И Чонгук действительно не наглел. Его будто подменили на этот вечер. Он немного опоздал, но вежливо со всеми поздоровался, назвал именинника хёном и спокойно сел на единственное свободное место (как раз напротив Пака), стараясь никому не мешать. Чимин поймал себя на том, что ему очень идет эта спокойная сдержанность. Он сразу стал казаться старше, мужественнее и даже красивее. Хотя, куда уж красивее? Смутившись от своих мыслей, Пак поспешно опустил глаза в тарелку. За столом становилось все шумнее и веселее. Уже было выпито за здоровье именинника, за успех команды и, само собой, за удачную сессию. Хосок представил Чимину двух незнакомых гостей: своего однокурсника Юнги, серьезного молчаливого брюнета, и Сокджина — старосту группы, все время несмешно шутившего и смешно ржавшего над собственными шутками. Эти двое создавали забавный контраст, а Юнги удивил Чимина еще тем, что ему единственному Чонгук оказывал подобие уважения: называл не иначе, как хёном, не перебивал и не подшучивал, как над остальными. Сокджин, как будто мысли его прочитав, пожаловался: — Я на два курса тебя старше, засранец ты мелкий! Хоть бы раз обратился уважительно. Чонгук на это только усмехнулся и, потянувшись, поправил на нем кепку. От Пака не укрылось, как пугливо заморгал Джин, когда ладонь младшего приблизилась к его лицу. И не только от него: рука Юнги тут же крепко соприкоснулась с затылком Гука, вызвав возмущенный возглас: — Ну хёооон! Я же только поправил! — Я тоже. Джин и Хосок злорадствовали, и Пак тоже едва не рассмеялся: Чонгук на миг вышел из своего амплуа дерзкого мачо, став просто нашкодившим мальчишкой. И, как ни странно, это у него смотрелось мило и трогательно: надутые губы и по-детски обиженные, но все-таки в самой глубине улыбающиеся глаза. Чимин поймал себя на том, что снова засмотрелся, и поспешно отвел взгляд. Надо завязывать так пялиться — если он заметит, жди беды! Тем временем Хоби включил музыку, и подвыпившему Паку захотелось танцевать. Но он стеснялся и мялся, пока именинник (которому тоже не моглось) почти силой не вытащил его из-за стола. К ним присоединился Сокджин, и через минуту они уже зажигали под энергичный бит, от души угорая друг над другом. Пока Юнги и Чонгук за столом тихо обсуждали что-то свое. Как ни приказывал себе Чимин не смотреть в их сторону, но глаза все равно упрямо скашивались на лицо Гука. Такое открытое сейчас, какое-то доверчивое. Легкая улыбка появилась на нем, и Чимин невольно заулыбался тоже. Как он раньше не замечал, что во внешности Чонгука есть что-то от милого кролика? Нисколько его не портящее, а наоборот, добавляющее очарования. — Осторожнее, — он вздрогнул от предостерегающего шепота Хоби и его прохладной руки на своем плече, пока Джин танцевал какое-то смешное соло. — Дыру в нем проглядишь, Чимин! — О… о чем ты? — пролепетал Пак испуганно, хотя все прекрасно понял. — У Чонгука очень сложный характер. Его настоящего знают лишь несколько людей, — он кивнул на Юнги. — С остальными он жесткий, а порой даже жестокий. Будь с ним осторожнее, — пальцы Хосока разжались на его плече в тот самый момент, когда двое за столом посмотрели на него. Чимин нервно сглотнул, кивнул и отвел глаза. Ему уже не раз говорили, что он плохой маскировщик. Все его чувства сразу отражаются на лице. И это действительно может быть опасно. Надо учиться держать себя в руках. А Чонгук легко поднялся и через секунду уже стоял с ними рядом и лучился самой обаятельной из своих улыбок. — О чем шепчемся? — Да так, — неопределенно ответил Хоби и посмотрел на Чимина. Но тот, как ни пытался себя контролировать, невольно заулыбался Гуку в ответ. Хосок чуть нахмурился. — А не поиграть ли нам? — предложил всем Чонгук. — В карты, например? — Я пас, — отказался Юнги. — И вообще, домой поеду, зачет завтра. — Хён, ты точно старый дед! Никогда не танцуешь, не играешь. И вообще, только ешь, спишь и учишься. — Еще дышу и моргаю, — Мин стал прощаться, пожимая всем руки. Он явно был не из тех, кого интересует чужое мнение о его образе жизни. Все зачем-то пошли провожать его до прихожей, и Чимин тоже. Нетрезвый, немного дезориентированный, он прислонился к дверному косяку и рассеянно тер лоб прохладными пальцами. И вдруг почувствовал на своей шее сзади горячее дыхание. Он дернулся, но сильные руки успокаивающе легли на его плечи, а мягкий голос почти промурчал в самое ухо: — Спокойно, хён. Мурашки, зародившись после легчайшего прикосновения к волосам на затылке, медленно поползли по спине. Чимин сделал еще одну слабую попытку освободиться, но Чонгук без всякого усилия прижал его крепче. Спиной к своей груди. Он был горячий даже сквозь одежду и пах еле уловимо свежим парфюмом и терпким мужским запахом, от которого ноги Чимина стали ватными. — Отпусти. Пожалуйста, — почему-то он мог только шептать, голос совсем не слушался. — Сейчас. Ты теплый, а мне холодно. Ему? Холодно? Чимин спиной чувствовал жар его тела, как будто печку! — Не вырывайся, хён, я не сделаю тебе ничего плохого. Не обижайся на мое глупое поведение тогда, хорошо? Я очень хочу, чтобы мы подружились, — Чонгук как бы невзначай коснулся губами розового ушка. Его низкий голос проникал через барабанную перепонку и вибрировал где-то внутри Чимина, принося мучительное удовольствие. Подружиться? С этим парнем, у которого вибратор вместо голоса, а секс (наверняка) вместо зарядки по утрам и вечерам?! Не в этой жизни! В этой скорее Чимин будет смотреть на него собачьими глазами, быстрее собственного визга выполняя все его команды. — … так мы будем общаться? Чимин с ужасом осознал, что его мозг совсем размяк от соджу и объятий Гука. И будто со стороны услышал свой запинающийся голос: — Д…да, Чонгукки. Будем. Мы ведь в одной команде, так? Младший кивнул и отстранился, а Пак глубоко вздохнул, перестав ощущать спиной его горячее крепкое тело. Оставшись вчетвером, они сели играть в карты двумя парами: Чонгук с Джином против Чимина и Хосока. В холодильнике еще оставалась бутылочка соджу, которую сразу благополучно допили. Чимин давно не чувствовал себя так весело и легко. То ли выпитое так на него повлияло, то ли желание Чонгука подружиться, но настроение резко рвануло вверх. Его щеки раскраснелись, а голосок стал еще тоньше. Он то и дело заливисто смеялся, падая головой на плечо Хоби и прикрывая ладошками слезящиеся глаза. Почему-то от доброжелательной улыбки Чонгука, которую он время от времени ловил напротив, каждый пустяк казался ужасно смешным. Тщетно Хосок пихал его под бока, уговаривая сосредоточиться. Ну и конечно, они проиграли. Кроличья улыбка Гука стала хитрой и предвкушающей. Посовещавшись шепотом с Джином (тоже покрасневшим и веселым), он вынес вердикт: — Мы хотим поцелуй в кончик носа! — С дуба рухнул? — возмутился Хоби. — Не будет тебе никаких поцелуев, извращенец! А Чимин рассмеялся от души, скатываясь головой по спинке дивана — такой забавной показалась ему идея! Поцелуй в кончик Чонгукового носа, на котором еле заметная (он успел рассмотреть) родинка. Интересно, как она ощущается губами, твердая или мягкая? Он слабо запротестовал: — Хёооон! Проигрыш есть проигрыш! Я не трус и не отказ… не откаж. не от-ка-жусь от своего долга, вот. — Чимин, ты пьян, — отрезал хён. — А у тебя, Гук-и, нет совести. — Чмок в нос длится полсекунды, а мы пререкаемся уже целую минуту, Хосок-и, — в тон ему насмешливо ответил младший. — Да, — с умным видом встрял Чимин. — Хосок-хён! — в бессильной ярости рявкнул Хоби на обоих. Джин засмеялся своим тонким верещащим смехом, похожим на какой-то до боли знакомый бытовой звук, типа ерзанья ворсистой тряпки по стеклу. А Хоби застонал, прикрыв глаза ладонью. — Придурки! Ну, подставляйте свои пятаки! Он управился даже меньше чем за полсекунды, громко чмокая воздух в миллиметре от пьяно лыбящихся рож. — А теперь Чимин, — заявил Чонгук, и его прищур стал каким-то слишком хищным. — Э, нет. Уговор был на поцелуй, но ты не уточнил, от кого! Я поцеловал вас, значит, мы в расчете, — запротестовал Хосок. — Нет! — некстати вмешался Джин. — Чимин ведь тоже проиграл, так что пусть тоже целует! Пока Хосок сверлил его взглядом, Пак пытался встать с дивана. Получилось лишь с третьей попытки. А поцелуй в нос не получился совсем. Чонгук подставил ему руку якобы для опоры, но в момент наклона еле заметно потянул за нее, и Чимин неловко впечатался прямо в его губы. Джин захихикал, а Чонгук улыбнулся слегка, но все-таки хищно. Дрожь пробежала по телу Пака, и он даже протрезвел немного. С усилием отстранился и тихо проговорил, обращаясь к Хоби: — Мне, пожалуй, уже пора собираться. — Правильное решение, — одобрил Хосок, уколов Чонгука взглядом. — Не думай, что я хочу тебя выпроводить, но так действительно будет лучше. Он сразу же пошел на кухню вызывать такси: в комнате плохо ловила связь. На счастье смущенного почти до слез Чимина, Джин очень удачно вспомнил очередную шутку и принялся ее рассказывать, сглаживая неловкость. Но Чонгук, видимо, совсем не считал мизансцену законченной, потому что сразу придвинулся ближе, положив руку на плечо Пака. — Не смущайся, хён. Это ведь просто игра. — Чимин, точно поедешь? А то, может, постелить тебе на диване? — послышался из коридора голос Хосока. — Я провожу тебя. Только не говори Хоби, что мы поедем вместе, — шепнул Чонгук ему на ухо, отчего стадо мурашек снова ожило. — Мы ведь теперь друзья, да? Пак немного замешкался, но все-таки кивнул, немного покраснев. Он уже начал выполнять команды. — Я лучше домой, Хосоки-хён. — Спасибо за вечер, — Чонгук небрежно накинул свою куртку, потом помог Чимину надеть пальто и сам застегнул пуговицы, задерживая на них руки чуть дольше, чем нужно. — Вы что, вдвоем поедете? — Я посажу Чимин-хёна в такси. — С чего это ты решил вести себя паинькой? — Хоби просверлил его подозрительным взглядом и съязвил: — Верните нашего Гукки! Его подменили! — Ты сам говорил, что лучше будет, если команда сдружится, — пожал плечами младший. Хосоку нечего было возразить, но смутное нехорошее ощущение не проходило. — Завтра тренировка, так что вали быстрей и ложись спать. — Слушаюсь, святой отец, — иронически поклонился Гук. — Идем, Чимин. Во все продолжение разговора Пак засыпал с открытыми глазами, практически привалясь к его плечу. Он встрепенулся и чуть не упал, но Чонгук подхватил. — Спасибо, Хосоки-хён, — сонно улыбнулся он. — Ты очень хороший, так беспокоишься обо всех! Можно я обниму тебя? Чимин был нетрезв, и возможно именно это было главной причиной незапланированных обнимашек. Но Хоби почему-то все равно с удовольствием прижал его к себе. Он удивительный: какой-то нежный и светлый, как солнечный лучик. И так же греет: Хосок еще долго ощущал в груди тепло и улыбался, как дурак, проводив их. … — А меня обнимешь? — прищурился Чонгук, когда они остались вдвоем на пустой улице. — Хватит, Чонгукки, — засмеялся хён, смутившись. — Да почему хватит? Почему одним обнимашки, а других обделяют? Это нечестно! И первый подался вперед, сжимая компактного Пака. Объятие получилось интимно-крепким, совсем не дружеским. Грудь Чимина вжалась в его грудь, и Гук едва не рассмеялся, чувствуя, как паникует его сердце. — Пусти, Гукки, задушишь! — Пущу. Но не даром. За поцелуй, — глаза цвета темного шоколада приблизились вплотную к глазам Чимина, а губы шевелились возле самого лица, обдавая дыханием. — Чонгукки! — Что? Поцелуешь меня и сразу отпущу, обещаю. Но он не мог преодолеть смущения и только покраснел, слегка отворачивая лицо. — Хорошо, тогда я сам. Гук неторопливо и уверенно прикоснулся к пухлым губам, так похожим на девичьи. Он сразу взял полный контроль, раздвинул их языком и жадно присосался, слегка втягивая по очереди. Чимин только закрыл глаза, когда язык парня стал двигаться у него во рту весьма недвусмысленно — вперед-назад. Он не сопротивлялся. Во-первых, это было бы сложно сделать: он почти лежал на руках Чонгука, откинутый назад, слабо цепляясь за его шею. А во-вторых, муха в паутине может барахтаться, но что это изменит! Он влип в Чонгука сразу и бесповоротно, почти в тот самый миг, как увидел. У него вообще талант влипать в неприятности! И глупое сердце, которое невозможно контролировать: оно реагирует трепетом на совсем не тех людей… точнее, парней. — Ты точно хочешь домой, Чимини? Чонгук оторвался от его губ ровно в тот самый миг, когда в конце улицы показалось такси. Он выпустил его из объятий и усмехнулся, когда Пак едва не упал — колени у него явно подгибались, и Гук знал, что не алкоголь тому виной. — Д…да. — Хорошо. Чонгук усадил Чимина, сел сам и незаметно улыбнулся, уверенно кладя его голову себе на плечо. — Адрес помнишь? Сердце у Пака колотилось так, что готово было выпрыгнуть. Он беззвучно молился всем богам, чтобы они дали силы выдержать это искушение. Не согласиться отдать этому демону сразу все: и тело, и душу, и мысли, и… — Если назовешь правильно, я поцелую тебя еще. И не раз, — дыхание младшего снова щекочет его ухо, а голос вибрирует, мучая и так возбужденное тело и сознание. Боги, видимо, спят, раз не слышат мольб Чимина. А сам он слишком слаб, поэтому не борется даже для видимости — сразу ложится на лопатки. Чонгук много раз видел в женских глазах и отлично узнал эту покорность, смешанную с желанием и нетерпением. Он широко улыбнулся и продиктовал таксисту свой адрес.

***

Хосок ругал себя идиотом, безуспешно пытаясь дозвониться Чимину. Гудки шли, никто не брал. Не надо было его отпускать в таком состоянии, еще и с Чонгуком! Он оглянулся на Джина, мирно посапывающего на диване. И для Пака бы нашлось местечко — все лучше, чем сейчас думать, что там с ним. Гук тоже не берет. Завтра оба получат по первое число! Если Когда все обойдется. Хоби вспомнил какое-то хищное выражение его лица, когда он прижимал Чимина к себе, и снова назвал себя дебилом. Чимин слишком беззащитный. А Чонгук явно был настроен к нему недоброжелательно, хоть потом и сменил явные насмешки на приторные улыбочки. Грош цена им, Хоби мог бы и догадаться. Не дай бог, задумал какую-то пакость! Беспокойство медленно, но верно превращалось в панику, замешанную на чувстве вины. Хосок еще немного поколебался и набрал Юнги. Сводный брат — единственный, кого Гук слушает и слушается. И дело вовсе не в родственных отношениях: Чона даже родители обуздать не могут. Но если младшего брата в универе просто побаиваются, то старшего боятся до трясучки. Хоби тоже боялся, но чувство вины и смутный страх за Чимина был сильнее. Но Юнги был вне сети. А с другой стороны, что скажет Хоби, если ему и удастся дозвониться? Гук и Чимин ведь оба взрослые парни. Совершеннолетние. Даже если они решили уехать вместе — кому какое собачье дело? Почему же тогда так неспокойно на душе? Хосок еще раз набрал Мина, снова выслушал механический голос, оповещающий о недоступности абонента, и мрачно задумался. С другой стороны, они учатся в одном универе, танцуют в одной команде. Вряд ли младший осмелится сделать что-то гадкое, зная, что им еще долго общаться. Эта мысль немного успокоила, и он решил не срываться среди ночи к Юнги. Тот явно не обрадуется такому визиту. А адресов Гука и Чимина Хосок не знал. Он так и не уснул всю ночь: телефон Пака спустя время тоже стал недоступен.