События в Сейрейтее.

На следующее после праздника утро лейтенанта Абарая поджидал «сюрприз» в его рабочем кабинете: вместо своего стола он обнаружил груду папок с отчетами за последние два года, которая упиралась «вершиной» в потолок, а по ширине занимала добрую половину помещения. - Ч-что это, капитан? – изумленно прохрипел Ренджи, взирая на эту новоявленную «Фудзияму» посреди кабинета. - Твоя работа на сегодня, – спокойно пояснил Кучики, мерно скрипя пером по бумаге с очередным указом. - Так много?!! – Ренджи даже потряс головой, чтобы точно не счесть увиденное нездоровой галлюцинацией или ночным кошмаром, вгонявшим в пот даже матерых бухгалтеров. Кучики неторопливо закончил строку, поставил размашистую подпись на указе и, поднявшись со стула, пошел к дверям. Поравнявшись с Абараем, все еще пребывавшем в ступоре, Бьякуя негромко произнес, не скрывая укора: - В отчеты вкралась ошибка. Снова. И это – полностью ваша вина. - после этих слов лицо Абарая исказилось недоумением: как ошибка? Он же буквально в прошлом месяце перерыл все отчеты и все исправил. Неужто опять что-то пропустил? – Меньше витайте в облаках, лейтенант. А если вы и дальше не будете справляться со своими обязанностями, то мне придется подыскать себе другого помощника. Оставив Абарая в еще более подавленном состоянии, Кучики выплыл из кабинета и направился к главнокомандующему с докладом. - Да чтоб тебя! – в сердцах крикнул Ренджи и топнул ногой так сильно, что гора отчетов содрогнулась, заскользила в сторону лейтенанта и накрыла его бумажной лавиной по самую шею. … Стук в дверь в столь поздний час оказался совершенно нежелательным для Хисаги Шухея, собиравшегося провести этот вечер наедине со своими любимыми журналами, со множеством цветных, но не самых целомудренных фотографий. Однако пришлось парню пойти на жертвы и впустить незваного гостя. - Ренджи?! Ты чего так рано? Утро только через восемь часов… - заметив удрученный вид товарища, Хисаги передумал шутить над ним и просто пригласил кивком в комнату, которую он занимал в бараках девятого отряда. - Прости, что без приглашения,- извинился Абарай и, приоткрыв полы кимоно, выудил на свет небольшую глиняную бутылочку саке – Пить один не хочу, а расслабиться надо, а то не усну. Шухей молча указал ему на круглый низенький стол, и, когда лейтенант уселся за него, достал из настенного шкафчика пару пиал. Молча налили, выпили. Ренджи даже не скривился, хотя редко употреблял спиртное, но, видимо, сегодня у него случилось нечто «из ряда вон». - Знаешь, у меня такое чувство, что Кучики хочет избавиться от меня, - удрученно признался Абарай о причине своего позднего визита. Хисаги с минуту прикидывал в уме о котором из Кучики идет речь – Рукии или Бьякуе и, когда он открыл рот, чтоб уточнить, Ренджи продолжил - В последние месяцы он то и дело заваливает меня бумажной работой по исправлению отчетов. Ты бы видел, сколько ее накопилось! Парень осекся, наткнувшись глазами на картинку из журнала, лежавшего на полу, с которой ему кокетливо улыбалась темноволосая девушка, одетая в одни сережки. Хисаги поспешно придвинул журнал к себе и закрыл его, чтоб не отвлекать друга. - А зачем так часто проверять отчеты? – поинтересовался он, попутно засовывая провокационное чтиво под спальный футон. – Мы ведь и так ежемесячно подводим итоги и отчитываемся перед капитанами. - В том то и дело… – Абарай вздохнул и снова разлил саке в пиалы. – Каждый раз в отчетах обнаруживается то одна, а то и больше ошибок. Хотя, могу поклясться, что я не раз видел эти бумажки и все было нормально. Но сегодня капитан пригрозил лишить меня служебного поста, если я опять чего-нибудь напортачу. - Да, это серьезно… - задумчиво протянул Шухей, и залпом осушил свою пиалу, – А раньше у тебя были проблемы с отчетами? Ренджи вздохнул и признался: - Бывало – пару раз в год. Но не каждый же месяц! Понятия не имею, что буду делать, если вылечу со службы. Хисаги сочувственно взглянул на Абарая. Он знал о педантичности капитана Кучики и вполне мог предположить, что тот, даже малейший промах со стороны своего подчиненного, расценивает как катастрофу вселенских масштабов. И, если Бьякуя всерьез вознамерился избавиться от Ренджи, ему это не составит большого труда. Но как же помочь другу, который так долго шел к этой должности и вдруг в один миг может все потерять? - Слушай, я уверен, ты во всем разберешься… – ободряюще начал Шухей, и, кашлянув, осторожно добавил, – Но, мне кажется, что после воссоединения с Рукией ты стал более… беспечным, что ли, – и, предупредив возмущенный возглас Ренджи, добавил, – Ты ведь даже лейтенантской повязки не носишь с тех пор, как Кучики разрешил тебе общаться с сестрой. - Да на кой она мне сдалась?!! – воскликнул Абарай снова вводя в заблуждение друга: кто – она? – Вон Иккаку вообще отказывается от любых продвижений по службе, потому что для него главное – с кем он служит, а не в каком звании. И ты прекрасно знаешь, что я лейтенанта добивался, только чтобы Рукию снова видеть, а не ради таблички на плече! Хисаги примирительно выставил вперед ладони, призывая друга не кипятиться, но тут же сам подлил масла в огонь: - Так может, твой капитан недоволен, что ты расслабился, как только стал встречаться с его сестрой? Ренджи нахмурился словам товарища и заметно покраснел то ли от горячительного напитка, то ли от смущения. - Хочешь сказать, что я стал безответственно относиться к службе? – с напряжением уточнил он. - Нет, но, возможно, Кучики так думает. Ренджи пришлось признать долю истины в словах товарища. Он и впрямь порой отвлекался, вспоминая об их очередной встрече с Рукией: ее бездонных сапфировых глазах, в которых так красиво отражались лунные блики, играющие на воде, ее смешно наморщенный маленький носик, когда она сердилась на Ренджи из-за очередной его нелепой шутки. А эта ее тонкая изящная шея, манившая невесомо прикоснуться к ней губами… Ренджи мотнул головой, стряхивая эти воспоминания и, волей-неволей признался себе: «Может об этом и говорил капитан? Может, он прав, и я сам виноват во всех этих ошибках?» И когда Абарай уже почти смирился с собственной некомпетентностью, Хисаги вдруг высказал неожиданную версию: – Но, если ты уверен, что верно заполнил все отчеты, значит кто-то их переделывает после тебя. Ренджи нахмурился, пытаясь переварить этот намек, но его добродушие не дало парню возможности заподозрить хоть кого-то из родного отряда. - Нет, этого не может быть! – твердо произнес он, но закравшаяся в душу кроха сомнения все же заставила парня порассуждать о такой вероятности, – Такая переделка быстро бы выплыла наружу: подделать почерк, подпись… К тому же, надо знать, как устроен архив, чтобы найти нужные отчеты и незаметно подменить их на новые. Шухей признал доводы друга разумными, но его склонная к журналистским сенсациям натура требовала обличить хоть какой-то подвох в этом деле. - Интересно, а кому было бы выгодно подставлять тебя? – коварно спросил он и без того озадаченного друга. Ренджи удивленно взглянул на товарища, даже не предполагая такое развитие событий. - Что ты имеешь ввиду? – напряженно спросил он. - Ну, ты ведь сам сказал, что Кучики хочет избавиться от тебя… - с намеком пояснил Шухей. По сему выходило, что капитану шестого отряда было проще всего проделать подобный трюк и подставить неугодного ему подчиненного, исправив некоторые данные в отчетах. Доступ к документам у него имелся, с архивной системой Бьякуя отлично знаком, а почерк подделать – при желании, не составит большого труда. Абарай крепко задумался, прежде чем снова заговорил: - Капитан, конечно, суров, но не настолько. Он не стал бы опускаться до подобной низости, – без особой уверенности в голосе высказался парень, – Если только… - Что? Ренджи не мог не заметить еще одну закономерность: каждый раз такая бумажная работа поджидала его либо накануне, либо после очередного свидания с юной Кучики. - Если только он не хочет избавиться от меня из-за Рукии! – осенило вдруг лейтенанта. – С прошлого лета мы с ней все чаще проводим время вместе, а именно тогда и началась моя проблема с отчетами. - Во-от! – довольно протянул Шухей, но замолк, увидев расстроенное лицо друга. - Даже если Кучики запретит мне видеться Рукией, второй раз этот номер у него не пройдет! – твердо сказал Абарай, но в следующий миг заметно поник головой, – Но мне чертовски не хочется ставить ее перед выбором: я или любимый братец. Хисаги понимающе кивнул: даже если Рукия вопреки запретам брата продолжит встречаться с Ренджи, то это накалит обстановку в ее семье. Сам же Абарай и вовсе может вылететь со службы и даже оказаться за пределами Сейрейтея, если Бьякуя решит от него избавиться – именно этого больше всего опасался красноволосый лейтенант, ведь тогда они с Кучики-младшей уже не смогут быть рядом. Ренджи с трудом сглотнул ком, вставший в горле от мысли о том, чтобы снова потерять Рукию. Такой же страх он испытывал все сорок лет, что они были в разлуке. Абарай боялся, что если не станет достаточно ценным служителем Готей-13, то его пребывание в Сейрейтее будет непродолжительным: здесь у него ни родных, ни связей, а у Рукии влиятельная приемная семья. Ренджи вспомнил, что когда Рукию силой вернули из Каракуры в сообщество душ и приговорили к казни, он не особо за нее переживал, потому что был уверен: Бьякуя не позволит казнить свою сестру. Лишь узнав, что Кучики-старший был холоден к Рукии все эти годы, лейтенант начал сомневаться в помиловании для подруги. А капитан Айзен своими намеками вообще убедил Абарая в том, что все это было подстроено нарочно. Зачем Айзену это понадобилось, Ренджи не размышлял: тогда у него появилась гораздо более важное дело – спасти Рукию. Все эти годы он старался хорошо выполнять свои обязанности, чтобы, пусть на расстоянии, быть ближе к подруге. В отличие от Ичиго, ворвавшегося в Сейрейтей с друзьями и крушившего все на своем пути, лейтенанту было что терять. Но все это утратило значение, когда он понял, что Рукии угрожает казнь. Тогда Ренджи снял свою лейтенантскую табличку и, не сказав ни слова даже близким ему Кире и Хинамори, отправился на выручку Рукии. Абараю пришлось выступить против собственного капитана, который препятствовал миссии спасательной команды, и, не понаслышке зная о его смертоносном банкае, решить для себя – готов ли он умереть ради подруги. Ренджи все же не смог одолеть Бьякую и, честно сказать, не очень то и хотел убивать того, кто принял Рукию в свою семью. И он проиграл. Этого следовало ожидать: раньше Ренджи никогда не убивал ни людей, ни шинигами, он сражался только с пустыми, да и то - переправляя их души в Уэко Мундо. Тогда, пронзенный миллионами мельчайших лезвий Сенбонзакуры, Абарай умирал, но горечь в его сердце продолжала бурлить с неугомонной силой – он не смог спасти Рукию, и теперь они никогда больше не увидятся. Никогда! Проваливаясь в черную бездну смерти, последнее, что уловил лейтенант, была очень слабая, но все равно такая знакомая реяцу его подруги. Цепляясь за нее, как за спасительную соломинку, Ренджи смог еще немного продержаться – как раз достаточно, чтобы ему успели помочь подоспевшие к месту сражения Ханатаро и Рикичи. В тот раз не он спас Рукию от гибели, а она его – так считал Абарай. И, возвращаясь к нынешней ситуации, парень уверенно произнес: - Я ни за что не дам капитану или кому-то еще разлучить меня с Рукией! Хисаги осторожно кашлянул, пытаясь перевести внимание Ренджи на себя, и протянул другу наполненную саке пиалу. - Так может, тебе поговорить с ней, объяснить все? Возможно, Рукии удастся повлиять на брата, – предложил он. Но Ренджи отрицательно замотал головой. - Нет, я не стану настраивать их друг против друга, – решительно высказал он. – Это… Это низко! К тому же, я уверен, Кучики желает своей сестренке только добра. - Да, ты в своем репертуаре! – Хисаги невесело ухмыльнулся, памятуя о том, что Ренджи даже не сказал своей подруге кто именно препятствовал их встречам в течении сорока лет. Абарай не считал эту причину своим оправданием: если бы он был решительнее, то нашел бы способ повидаться с подругой детства. – Но учти: для Кучики любой претендент на Рукию будет недостаточно хорош, – категорично вынес приговор Шухей, и Ренджи, расстроившись окончательно, осушил очередную пиалу до дна. - Может ты и прав, – безрадостно произнес Абарай, утираясь рукавом кимоно и понемногу приходя в себя после услышанного, – Но, насколько я ее знаю, Рукия никому не позволит принимать за нее решение. Хисаги довольно хмыкнул и снова разлил саке – на этот раз последнюю порцию. - Тогда – дело за малым, – высказал он свое решение. – Тебе нужно признаться Рукии в своих чувствах и узнать ее мнение. Ренджи так и замер после этих слов и невольно покрылся липким потом ужаса. Легко сказать – признаться в любви девушке, которая знает его как облупленного всю их загробную жизнь. Да она же просто посмеется над парнем, считая, что тот повредился умом от сильного удара по голове. Или – того хуже – испугается и станет избегать его, чтобы не расстраивать своим отказом. - Почему ты предполагаешь только такое развитие событий? – недоуменно поинтересовался Хисаги, и Ренджи понял, что рассуждал об этом вслух. - Просто… Просто… Все это очень непросто! – глубокомысленно изрек он, хотя порой задумывался о таком признании. Но лейтенанту казалось, что проще сразиться с полчищем меносов, чем увидеть разочарованный взгляд сапфировых глаз. Хисаги понимал друга, ведь он сам был безнадежно влюблен в пышногрудую красавицу Мацумото Рангику, но ни разу так и не осмелился даже намекнуть ей об этих чувствах. - Боюсь, у тебя нет другого выхода, дружище, – примирительно потрепал он Абарая по плечу, – Либо узнаешь ее ответ, либо так и будешь висеть на волоске от увольнения. Ренджи невольно согласился с этим. Если долго тянуть с признанием, то, кто знает, у Рукии может появиться какой-нибудь ухажер из знатного семейства или высокопоставленных чинов – тот, кто будет угоден Бьякуе. А может, уже появился, и капитан Кучики просто хочет избавиться от других претендентов на сестру. - Хорошо, – с трудом выдавил Абарай, принимая непростое решение и, для уверенности, сжимая кулаки до бела, – Я признаюсь ей! - Вот такой настрой мне нравится! – сразу оживился Хисаги - Так держать, Абарай! Давай-ка выпьем за это. Друзья приподняли свои пиалы в знак согласия и залпом осушили их. - Спасибо, что выслушал, дружище, – поблагодарил Шухея Ренджи, уже стоя в дверях. - Да не за что! Обращайся! – тот ободряюще хлопнул товарища по плечу и вскоре остался в долгожданном одиночестве. Этот парень как никто знал, что если довести Абарая до отчаяния, тот начнет выкручиваться и всеми силами искать путь к спасению: именно этому его научило трудное детство в Инузури. Хисаги уже не впервые использовал эту тактику на товарище. - Может и я когда-нибудь осмелюсь сделать свой ход… - подумал он перед сном и, завалившись на футон, пожелал, чтобы сегодня ночью ему приснилась женщина его мечты. … Ежедневно, с самого утра и до позднего вечера Ренджи корпел над отчетами выискивая в них ошибки. Его коварный капитан не сказал где именно он обнаружил расхождение, и Абараю приходилось перебирать листок за листком, сверяя каждый завиток на иероглифах, пока в глазах не начинало рябить. Эта работа заняла у него довольно много времени, но Ренджи радовался, что Бьякуя хотя бы дает ему это время на исправление ошибок. А их и впрямь было немало: где-то не сходились даты, местами – регион был указан неверно. А данные о подземных колебаниях, которые происходили после уничтожения Кототсу, вообще не совпадали ни по времени, ни по координатам. На секунду лейтенанту показалось, что он заметил некую закономерность в этих ошибках. Но потом обнаружилось, что и в других отчетах – менее важных тоже были указаны неверные данные. Ренджи так устал от этой напряженной работы, которая и без того не была его излюбленным занятием. Но он, отказавшись на время от тренировок в отряде и свиданий с Рукией, решил раз и навсегда разобраться в этой проблемой. Несмотря на обещание Хисаги признаться Рукии в своих чувствах, лейтенант все же оправдывал себя тем, что не установил конкретный срок этого признания. Он боялся, что их дружба с девушкой будет разрушена после таких откровений с его стороны. А это – самое дорогое, что было у него на данный момент. Стук в дверь кабинета отвлек лейтенанта от работы, и он пригласил войти пришедшего. Точнее – пришедших. - Мэй, Джун… Что-то случилось? – поинтересовался он у девушек, с беспокойством взиравших на него. - Простите, лейтенант, – извинилась высокая темноволосая Мэй и неспешно приблизилась к столу, за которым сидел Абарай, окруженный многочисленными папками для хранения бумаг, – Вы сегодня даже не обедали, и мы с Джун подумали… - Мы решили принести вам еду в кабинет, – закончила ее спутница поспешно открывая бумажный кулек, который держала в руках. Помещение тут же наполнилось аппетитным запахом горячей пищи, а рот лейтенанта – слюной. Ренджи сразу понял, как он проголодался и улыбнулся заботе своих подчиненных о нем. Вдохновившись этим, девушки принялись расставлять на столе тарелки с булочками, онигири, рисовыми лепешками и соусом к ним. - Спасибо, – смущенно поблагодарил их лейтенант и принялся убирать бумаги в стол, чтобы не испачкать их во время трапезы. Едва он решил перекусить, как в дверь снова постучали. - Простите, лейтенант Абарай… – в кабинет просунулась темноволосая голова его юной протеже и, увидев, что Ренджи не один, Каору поспешно шагнула внутрь и закрыла за собой двери, – Я принесла вам поесть. Мэй и Джун насмешливо взглянули на конкурентку и кивком указали ей на заставленный снедью стол. - Спасибо, Каору, - поблагодарил ее Абарай, с улыбкой глядя на растерянное лицо своей подопечной, – Но девушки уже обо мне позаботились. Та на секунду замялась, но тут же шагнула навстречу лейтенанту, протягивая ему накрытую льняной салфеткой большую чашку, которую держала в руках. Мэй и Джун замерли, предчувствуя какой-то подвох со стороны девушки и, когда Каору, победно сверкнув глазами, сорвала салфетку с блюда, по кабинету разнесся еще один аппетитный запах, заглушавший остальные своим пряно-сладким ароматом. - Тайяки? - Рыбки-тайяки? Мэй и Джун недоуменно переглянулись, а Абарая, кажется, хватил удар, потому что он потрясенно замер, вглядываясь в румяное печенье, красиво разложенное на белоснежном блюде. - Я сама их приготовила, – добила окружающих Каору, заметив, как разгорелся взгляд лейтенанта при виде его любимого лакомства. - Тайяки… Как же я скучал по ним! – Словно забыв, что находится в кругу подчиненных, Абарай принялся извлекать румяных, еще горячих рыбок из блюда и с наслаждением уминать их. При этом Каору продолжала смиренно держать посуду, пока лейтенант наслаждался вкусом ее стряпни. «Вот нахалка! Прямо с рук его кормит!» - невольно осознала Мэй, удрученно поджав губу. Да и Джун сразу поняла, что на фоне этого печенья все их кулинарные изыски проигрывают с большим отрывом. Смотреть, как разрумянившийся от вкусной горячей пищи лейтенант уминает печенье из рук малолетней выскочки, у девушек терпения не хватило и, кивнув в знак извинения, они вышли из кабинета в коридор. - Тайяки? Серьезно?! – все еще прибывала в недоумении Джун. - Кто бы мог подумать, что эта Каору…- покраснела от негодования Мэй. – Эй, а ты знала, что это его любимое блюдо? - Н- нет… – рассеянно пробормотала ее подруга – А ты? Мэй отрицательно качнула головой и тут же сделала неутешительный вывод: - Выходит, лейтенант с Каору не только тренировками занимается! … Тем временем в руководстве отрядами начали происходить существенные изменения. Часть вайзардов согласилась с предложением главнокомандующего и заняла капитанские посты в Готей-13. Но не все вайзарды решили остаться в сообществе душ. Хиери, так сильно возненавидевшая шинигами во время своего изгнания, ни в какую не соглашалась остаться в Сейрейтее и предпочла вернуться на грунт. А лейтенант Хисаги сегодня был счастлив как никогда, ведь его капитаном стал давний кумир Шухея – Кенсей Мугурума. После предательства Тоусена, это назначение пролило бальзам на израненную душу лейтенанта. Другие сослуживцы и капитаны тоже не имели ничего против таких нововведений и совещание в кабинете главнокомандующего было закончено праздничным чаепитием всех собравшихся. Рукия узнала эти новости от брата, который поведал ей еще и о том, что ввиду недавних заслуг Урахара Киске и Шихоин Йоруичи освобождены от прежних обвинений и ограничений и могут по своему желанию посещать Сейрейтей в любое удобное для них время. - Так даже неинтересно! – высказалась об этом решении любительница острых ощущений Йоруичи. … - Как твои успехи на службе? – поинтересовался Бьякуя у сестры, когда они вместе пили чай на веранде и обсуждали новости сообщества душ. - Неплохо, вроде… - осторожно начала Рукия, не подозревая, что брат уже выведал обо всем у капитана Укитаке, – Мне пока не поручают серьезных дел в отдаленных регионах Руконгая, но зато доверили тренировки с новобранцами и исследование пустынных земель на северо-востоке от Сенкаймона. Бьякуя вопросительно взглянул на сестру. С чего бы там заниматься исследованиями, ведь пустырь – самая просматриваемая и стратегически безопасная территория. Но потом понял – Укитаке нарочно поручил его сестре данный регион именно по этой причине. … - Вы очень мудро поступили, разрешив Рукии и дальше продвигаться по службе, – довольно отметил Укитаке в разговоре с Бьякуей. Рукия не видела, как ее брат пришел в тринадцатый отряд и сейчас с высокого холма наблюдал за ее тренировками. - У меня не было особого выбора… - удрученно признался Кучики с напряжением понимая, что вновь пошел на уступки своей неугомонной сестрице. - Она делает большие успехи, когда уверена, что вы поддерживаете ее, – будто невзначай намекнул Укитаке, прихлебывая ароматный чай, настоянный на лечебных травах. Бьякуя великодушно согласился с этим. Он заметил, что его приемная сестра часто бывала робка и не уверена в себе, хотя обладала большим потенциалом. Но также он не мог не отметить упорство юной Кучики, когда ее задевали за живое и пытались попрать справедливость, так усердно отстаиваемую ей. - Вы и лейтенант Абарай очень хорошо влияете на Рукию, – продолжал тем временем Укитаке. – У нее не просто появился стимул стать сильнее. Она поверила, что может и другим помогать становиться увереннее и лучше. При упоминании о своем подчиненном, Кучики нахмурился и с неприязнью произнес: - Абараю еще самому учиться и учиться, – проворчал он вполголоса, но собеседник отлично расслышал сказанное, – Если бы он меньше развлекался, а больше работал – уже давно бы стал капитаном. - Да, но это могло бы отдалить его от подруги детства, - справедливо заметил капитан тринадцатого отряда, - Такая пропасть в рангах и куча ответственности… У них бы просто не было достаточно времени, чтобы проводить его вместе. - Пожалуй, так было бы лучше для них обоих! – категорично высказался Кучики. Он ненавидел, когда с ним спорили, особенно - приплетая к этому членов его семьи. Он ведь – старший брат и опекун Рукии, ему куда лучше знать, что пойдет на пользу сестре. Укитаке задумался на минуту, а потом произнес с заметным укором в голосе: - Может вы и правы, капитан Кучики. Но ваша сестра так не думает… – и видя покрасневшее от негодования лицо Бьякуи, будто тот пытался сказать «Тебе то откуда знать, что думает об этом Рукия?», он добавил – Вы оба ее оберегаете. Вы оба одинаково важны для нее. Вы, по праву названного брата, можете влиять на Рукию, и она, безусловно, уважает ваше решение. Но не забывайте, кто стал ей братом задолго до вас. Это открытие поразило невозмутимого Бьякую до глубины души. Просто раньше Кучики не задумывался о том, насколько нелегко пришлось Рукии до принятия в клан. Кто заботился о ней все эти годы? Кто поддерживал, оберегал, ободрял и кормил ее в трудные времена, проведенные в одном из самых неблагополучных регионов Руконгая? И, каждый раз, когда Бьякуя впадал в ступор, открывая для себя такие очевидные, но припоздавшие в своей осознанности вещи, перед ним возникал образ покойной жены. Что бы сказала Хисана, узнай она об этом? Безусловно сестра Рукии была бы безмерно благодарна красноволосому мальчишке, который стал верным другом ее осиротевшей сестренке. Кучики устало вздохнул, невольно соглашаясь с аргументами Укитаке. Как бы он ни старался для Рукии, ему всегда было проще заботиться о сестре, при тех возможностях, коими он обладал по праву рождения. Но мог бы он что-то сделать для девушки, будучи лишенным всех этих привилегий? Бьякуя покинул территории тринадцатого отряда, пребывая в непривычном для себя смятении, хотя окружающие не могли заметить этого из-за застывшей маски высокомерия на его лице. Он неспешно направился в свой отряд, размышляя по пути над гнетущим его беспокойством. Дав обещание Хисане позаботиться о ее сестре, Бьякуя не предполагал, что станет переживать за Рукию, как за родную. Теперь его сестра стала по настоящему взрослой, уверенной в себе девушкой, и она не задумываясь пойдет наперекор брату, если в чем-то будет с ним не согласна. А Бьякуя вовсе не хотел портить их отношений, ведь, по сути, он был одинок в своем величии. Невольно он признавал, что такие простые мелочи, как забота о приемной сестре грели его душу и наделяли ее гордостью за заслуги Рукии. Правда Кучики осознавал, что не сможет вечно держать сестру при себе. Рано или поздно она встретит кого-то и уйдет с ним. И, в принципе, это неплохо, но… Первый раз страх потерять сестру у Бьякуи возник, когда был разоблачен заговор Айзена. Кучики пролежал в палатах четвертого отряда чуть дольше, чем того требовало его ранение, ведь он знал, что Рукия не оставит его в таком состоянии. Бьякуя слышал разговоры ее земных друзей и решил, что юная Кучики, после всего пережитого, захочет покинуть Сейрейтей навсегда. Да он и сам способствовал этому своим холодным отношением к приемной сестре. Он едва не дал ей погибнуть, опасаясь нарушить закон клана… Признавать себя трусом было невероятно сложно при его характере, но не признавать – было бы еще большей трусостью. Как же обрадовался Бьякуя, узнав, что Рукия вовсе не собирается покидать ни службу, ни приемную семью. Она действительно не держала ни на кого обиды, и как сказал ему тогда Абарай, Рукия всегда и во всем винит лишь себя. Да, его лейтенант и впрямь знал девушку лучше, чем кто-либо. Бьякуе срочно нужно было избавить сестру от этой дурацкой привычки. Он стал более мягок и откровенен с ней. Рассказал Рукии о ее старшей сестре и о том, какой замечательной и доброй была Хисана. Смиренно выслушал о ее приключениях в мире живых и терпеливо сносил распеваемые ею хвалебные оды рыжеволосому Куросаки, который, казалось, очаровал его впечатлительную сестру. Бьякуя стал часто навещать капитана Укитаке, чтобы своевременно узнать, не захочет ли Рукия вернуть себе должность смотрящего за Каракурой. Если так, то этот рыжеволосый парень и впрямь глубоко запал девушке в душу. Но Укитаке его успокоил, сказав, что все, что нужно юной Кучики – это поддержка брата и друзей и время, чтобы восстановить силы и вернуться на службу. Выходит, Рукия не оставила своей мечты – стать достойным шинигами. Кучики заметил это стремление, еще до принятия Рукии в клан. Безусловно, он узнал о девушке с первого года ее обучения в академии. Такое сходство с покойной женой Бьякуи не могло остаться незамеченным. Но Кучики не торопился с решением, он хотел побольше разузнать о предполагаемой родственнице. Так, по рассказам преподавателей, Бьякуя понял, что Рукия не особо сильна в учебе, хотя неплохо освоила технику различных кидо, но – этого недостаточно для принятия в боевой состав Готея-13. Однако ее упорство и стремление могли бы со временем компенсировать эти недостатки. Но времени нужно было немало, а последний курс обучения подходил к концу. Тогда, решив сыграть на этом, Кучики предстал перед Рукией и предложил ей получить вольготный доступ к службе, при условии, что она породнится с его кланом. К его удивлению, Рукия согласилась не сразу. Похоже, она решила посоветоваться с тем красноволосым парнем, с которым проводила немало времени вместе. Других друзей Бьякуя у нее не заметил. Видимо, Рукия была нелюдимой, возможно даже диковатой из-за своего трудного детства. Ну, даже если тот парень отговорит ее от вступления в клан, то Бьякуя найдет на него управу. В конце концов, его обещание Хисане было важнее мнения какого-то безродного мальчишки. Но делать ничего не пришлось, ведь на следующий же день Рукия согласилась стать названной сестрой Бьякуи. Правда он не мог не заметить ее удрученного вида, когда девушка сообщила ему об этом. Хм, не на такую реакцию он рассчитывал, оказывая простолюдинке подобную честь. Ну да ладно, со временем освоится, смирится и, кто знает, может станет ему достойной сестрой, если будет держаться подальше от своего друга-беспризорника. Теперь, спустя более сорока лет после этих событий, Бьякуя понимал, как же он ошибался. Неужто он готов снова совершить ту же ошибку? Кучики очнулся от этих мыслей уже стоя перед воротами своего отряда. Он заметил свет в окне кабинета и понял – его лейтенант еще продолжает трудиться над отчетами, несмотря на позднее время. Оказывается, не такой уж безответственный у него подчиненный. И, кто знает, может в скором времени Абарай станет более серьезным и солидным шинигами. Да, верилось в это с трудом! Особенно, когда вернувшись в свой кабинет, Кучики застал лейтенанта, заснувшего прямо за столом, уставленном множеством пустых тарелок и стаканов, а вокруг ворохом лежали так и недоделанные отчеты.