Рук касание холодных

      Подходила к концу четвертая неделя с того момента, как Билл стал частью жизни Тома. Подобно молодой влюбленной парочке, они не отходили друг от друга ни на шаг. Каждый день их жизни был наполнен только друг другом, они словно познавали этот мир заново. Некогда нелюдимый, замкнутый, вечно стремящийся к уединению Том теперь жаждал делить каждое мгновение с Биллом, он бежал сломя голову в подвал с первыми лучами солнца и нехотя покидал его стены глубокой ночью. Мужчина не мог, да и не хотел представить свою жизнь без этого ледяного улыбчивого чуда.       Как бы сильно Каулитц ни хотел, но сдерживать рвотные позывы при виде привычного рациона гостя у него не выходило. Какое-то время они все же питались раздельно, но упущенные минуты казались вечностью, и тогда в голову мужчины пришла любопытная идея попробовать познакомить Билла с человеческой пищей. Он перепробовал в доме все: от вареного риса до прожаренного стейка, но фаворитом в кулинарном раздолье для парня стали слегка прожаренные французские тосты. Теперь, когда приходило время трапезы, Билл заворачивал червей и рыбьи потроха в золотистые куски хлеба, и Том мог спокойно есть вместе со своей любимой рыбкой.       Под восторженные возгласы юноши, Том переставил стойку со старым кинескопным телевизором ближе к спуску в подвал и каждый вечер устраивал для парня киносеансы. Никогда прежде не сталкивавшийся с техникой, Билл застывал в удивлении, как только на экране начинали двигаться картинки. Он неотрывно смотрел любой предлагаемый Томом фильм, с неподдельным интересом следя за жизнями героев. Подобно маленькому ребенку, Билл вздрагивал от взрывов и стрельбы, появляющихся на экране, злился, когда персонажи предавали друг друга, расстраивался, когда люди плакали, и изучал каждый дюйм цветной картинки, когда герои вступали в романтические отношения друг с другом. Он впитывал информацию как губка, выдавая все запечатленные моменты в вечерних ласках с Каулитцем под водой подвала.       Конечно же, Том не мог обойти стороной знаменитую диснеевскую Русалочку. Это был единственный фильм, в течение которого Билл ни на секунду не замолкал. Он недовольно кривился, всплескивал руками и непрерывно причитал «так не бывает», «никто так не делает». Парень раскритиковал дворец, само поведение персонажей, их внешний вид и даже дружбу Ариэль с рыбкой Флаундером и крабом Себастьяном. «Она бы съела их быстрее, чем они успели что-то сказать,» - закатывая глаза, твердил Билл. Он также отмел все возможные причины, по которым мерроу в мультфильме носили украшения, объяснив это тем, что с ними попросту было бы неудобно плавать, а ношение бюстгальтеров и вовсе осмеял, сказав, что девушки-мерроу не имеют груди.       Но пыл разгневанного недостоверностью юноши сразу же сошел на нет, как только главная героиня обрела ноги во имя любви к человеку. Он грустно наблюдал за тем, как девушка встречает своего мужчину, катается с ним на лодке, танцует. Его сердце больно кололо от осознания того, что их с Томом жизнь никогда не станет такой. Он никогда не сможет выйти и лечь рядом с Каулитцем в постель, никогда не сможет станцевать с ним ни одного танца, никогда не сможет пройтись со своим любимым мужчиной под луной. Нет, он навсегда останется огромной синей рыбой в его подвале.       Как только фильм подошел к концу, Билл прильнул к теплому мягкому телу, как никогда крепко обняв его. Он ощутимо дрожал, сбитый собственными мыслями. Том бережно приобнял напряженные плечи, перебирая черные рассыпчатые волосы. - Что такое, Билли? - ласковым голосом спросил Каулитц, успокаивающе поглаживая влажную спину. - Я никогда не смогу так, как она. Никогда, - Билл закрыл глаза ладонью и с силой надавил на них пальцами. - Мне никогда не удастся заснуть рядом с тобой, встретить рассвет в твоей постели. У нас никогда не будет первого танца. Я так и останусь навсегда прикованный к этому подвалу. - Ну, что ты, все совершенно не так, - Том отнял от себя расстроенного юношу и за подбородок обратил его лицо к себе. - Я ухожу только тогда, когда ты засыпаешь, и возвращаюсь, когда ты еще спишь, а кровать это только кровать. Если хочешь, поставим ее на дно, - вслушиваясь в слова мужчины, Билл невольно улыбнулся. - Ну, а насчет танца.. - Каулитц выудил из глубин полки маленькую прозрачную кассету и поставил ее в магнитофон, находящийся на боковой части подставки. - Это не проблема.       Комната наполнилась музыкой композиции Africa группы Toto. Том положил левую руку Билла на свое плечо, взяв правую в свою ладонь, и выплыл на середину комнаты, держа парня за талию. - Это последняя песня, под которую я танцевал, когда жил на материке, - он закружил юношу в медленном танце, неуклюже поворачивая их тела ногами в воде. Уловив ритм, Билл начал кружиться по комнате, помогая себе плавником и беря танец на себя. - Мне нравится, - он тепло улыбнулся Тому, прижимаясь к его теплому телу в танце.       Они кружились в воде, наслаждаясь успокаивающими звуками музыки. Билл неотрывно смотрел в добрые, наполненные нежностью и счастьем, глаза Тома. Ему становилось приятно и спокойно: мелодия, долгожданный танец и до боли в сердце любимый человек глушили любые плохие мысли.       Мелодия подходила к концу, звук неумолимо затухал, но его отголоски туманными призраками играли в голове Билла. Преисполненный чувствами, он оглаживал пальцами массивную колючую черную бороду Каулитца, все так же смотря в его карие глаза. Сердце бешено колотилось, руки настигла предательская дрожь, парень с трудом взял себя в руки, чтобы наконец сказать так давно рвущиеся из него слова: - Я.. - было начал Билл, но отчетливо различимый в тишине шорох шин по гравийной насыпи прервал его. Парень как подорванный бросился к переключателю и одним движением погасил свет во всем подвале, совершенно позабыв о начатом признании. Дом накрыл мрак, местами разрушаемый проскальзывающим тусклым светлом луны сквозь шторы. - Я все улажу, не бойся. Наверняка это просто Саймон, - Том подплыл к лестнице и уже было начал вылезать, но Билл набросился на него и придавил к полу хвостом, руками зажимая рот мужчины. Хвост парня и так не был легким, но ежедневный рацион, включающий в себя масляные жареные тосты, сделал его еще тяжелее. - Что ты делаешь? - пробубнил мужчина сквозь плотно сомкнутые пальцы. - Пожалуйста, доверься мне, - одними губами прошептал Билл, прислушиваясь к приближающимся шагам. Его зрачки настороженно вытянулись, делая взгляд схожим со взглядом затаившейся кошки. Всегда идеально ровный лоб исказился, позволяя бровям встретиться на переносице. Тихое угрожающее шипение раздалось из раскрытого в оскале рта Билла.       Две пары тяжелых ног подошли к двери дома, тихо шурша подошвами о рыхлый песок. В одном из окон гостиной появился грузный высокий силуэт — кто-то попытался рассмотреть комнату сквозь зашторенное окно. - Он там, говорю тебе, - глухо послышался знакомый голос со стороны двери. - Мы все обошли, он точно там. - Насос посреди гостиной ни о чем не говорит, это только догадки, - отозвался второй более низкий хриплый голос. - Он точно там! Вот увидишь, давай войдем, - без сомнения, голос принадлежал Саймону. - Это взлом с проникновением, ты головой своей думаешь? - раздался тихий шлепок. - Нет никаких оснований подозревать Каулитца. Будут доказательства — будет разговор.       Шаги становились все тише и тише, затем раздался шорох колес и на улице снова воцарила тишина. Том недовольно всматривался во все еще напряженное лицо Билла, он грубо столкнул ладони парня со своего лица, заставляя его выйти из ступора. - Я жду объяснений, Билл, - мужчина сел на одну из ступеней, скрестив руки на груди. Сощурившись, он бросил недоверчивый взгляд на юношу.       Билл низко склонил голову, пряча бегающий взгляд от Каулитца. Он начал судорожно водить руками по воде, всматриваясь в появляющиеся круги. - Я не был до конца честен с тобой, - парень дергал острыми зубами нижнюю губу, царапая ее и иногда сжимая до боли. - Я слушаю, - спокойно и невозмутимо сказал Том, наблюдая за растерянным Биллом. - Ты знаешь, я попал в перепалку с акулами, - неуверенно начал юноша, - Но я не сказал, как оказался здесь. Мы не живем рядом с опасными рыбами, а этот район сплошь усеян акулами, я живу совсем далеко отсюда. Я возвращался домой, как вдруг в меня попало что-то острое, прямо с поверхности. Это был гарпун, но, к счастью, он только поранил меня. Я хотел скрыться, но они каким-то образом заметили меня. Их было двое на лодке, двое мужчин. Они все пытались зацепить меня, но я уворачивался, и тогда они погнали меня. У них был мотор и мне приходилось плыть так быстро, как я только могу. Я уже не понимал, где нахожусь, и тут меня в бок укусила акула. Тогда до меня дошло, где я оказался. Их была тьма, они выплывали из глубины, и у меня был только один выход как оторваться от них — выплыть на поверхность. Так эти двое и увидели, кто я. Они только сильнее захотели меня получить, я уже совсем выбился из сил. И тогда я принял решение, что лучше пусть меня сожрут акулы, чем поймают люди. Я опустился в самую гущу, они пытались оторвать от меня куски, я уже ничего не чувствовал, ничего не видел. Раздался громкий хлопок и все потемнело. Я думал, что умер, но в следующий момент очнулся в твоей ванне. - И ты все это время молчал?! - на удивление для самого себя закричал Том, внезапно вспыхнувшая злость кипела в нем. - Ты совсем не понимаешь, чем это могло кончиться?! Ты дурак? Они могли запросто прийти сюда и убить нас! Немыслимо!       Каулитц ударил кулаком по стене подвала, ярость вылилась в силу и его рука разбилась о бетонную стену. Побледневшие костяшки медленно окрасились красным, неприятно заныв. Билл неуверенно потянулся к поврежденной руке Тома, но тот лишь дернулся, одаривая парня свирепым взглядом. Злость мужчины словно через зрительный контакт передалась растерянному юноше, но, столкнувшись с нарастающим отчаянием, понемногу угасла. - Я думал, что это ты, - всплескивая руками, проревел дрожащим голосом Билл. - Поэтому я напал на тебя, поэтому укусил. Я хотел перегрызть тебе шею, думая, что ты уничтожил мою и без того никчемную жизнь! Хотел, чтобы ты тоже страдал! - он сглотнул, отчаянно взвывая утробным голосом. - Но потом, когда я понял, что ты не причем, я и не думал говорить, потому что боялся! - Ах, ты боялся?! - с новой силой закричал Том. - Чего? Что я тебя ему сдам?! Надо же! Неужели за все это время ты так и не понял, как дорог мне? Не научился мне доверять?! - Каулитц всматривался в бледное искаженное истерикой лицо парня черными от злости глазами. - После всего, что было, ты все еще ждешь подвоха, Билл?! - Я боялся, что больше не увижу тебя! - прокричал юноша, обессиленно закрывая ладонями лицо. Его плечи часто содрогались, тело колотило мелкой дрожью.       В комнате стало до звона в ушах тихо, слова резко прекратили безудержный крик Каулитца. - Я знал, что выхода не будет. Что ты отправишь меня назад, как только узнаешь. А я не хочу, понимаешь? - вполголоса говорил Билл, кладя дрожащие ладони на разгоряченные криком щеки мужчины. - Ты так мне понравился, так заботился обо мне. Я никогда еще не чувствовал себя таким нужным. Я закрывал глаза и боялся, что однажды мне придется покинуть тебя и вернуться в одинокое пустое море. - тонкими длинными пальцами парень сжал отросшую бороду Тома, прижимаясь мокрым лбом ко лбу мужчины и крепко сжимая веки. - И теперь этот день настал.. Время прощаться, Том. - Нет, - вдруг осознав весь смысл сказанных слов, выдохнул Каулитц. - Нет. Нет! - он взял юношу за узкие плечи, всматриваясь в его поникшее лицо. - Мы что-нибудь придумаем. Спрячем тебя, замаскируем, что угодно. Мы не расстанемся.       Билл отчаянно засмеялся, крупно дрожащими руками он до боли сжал свое лицо, оставляя на нем белые полосы: - Что за глупости? Где ты спрячешь двухметровую рыбину? - Хорошо, мы можем отправить тебя в море, а я буду к тебе приплывать. - Они сожрут тебя, - Билл нервно дергал свои волосы, стараясь не смотреть на Тома. - Как только увидят, опрокинут твою лодку и сожрут. Никаких шансов нет. Если я уйду туда, то это навсегда.       Каулитца затрясло. От осознания, что это, возможно, последний день, который он провел с Биллом, становилось душно. Мысли метались в голове, больно ударяя по сердцу. Его подвал опустеет, он больше никогда не услышит «доброе утро» из этих ледяных губ, никогда не ощутит касания рук холодных, не сможет взглянуть в эти теплые карие глаза. Билл навсегда исчезнет из его жизни, его любимый мальчик покинет его. - Давай проведем обряд, - вдруг сорвалось с губ мужчины. - Что? - Билл поднял на него непонимающий взгляд. - Ну, обряд с превращением. Как в легендах. - он обнял парня за талию. - Я не знаю, можно ли превратить хвост в ноги, но я согласен обменять свои на хвост, если это позволит нам и дальше быть вместе. Я согласен провести всю жизнь на морском дне, если ты будешь рядом со мной. Давай. Мне только нужна твоя помощь, я не знаю, что делать.       Билл истерично усмехнулся, стирая ладонями обильно выступающую на лице слизь. - Мы не в сказке, Том, - словно ребенку, юноша объяснял Каулитцу, гладя холодными ладонями его шею. - Нет ни волшебного слова, ни эликсира, чтобы стать мерроу или человеком. Ты либо рождаешься таким, либо нет. Ничто на свете не сделает тебя тем, кем ты не являешься, как бы сильно ты сам того ни хотел. - он гладил грубую бороду, запоминая пальцами каждый изгиб лица его любимого мужчины, понимая, что это последние часы, которые они проведут вместе. - Сама природа против того, чтобы мы были вместе, - парень грустно улыбнулся, лаская пальцами напряженное, покрытое морщинами лицо Тома. Каждый его мускул пытался сдержать рвущиеся наружу слезы. - Но мы не должны страдать. Мы должны быть благодарны этим нескольким неделям, что преподнесла нам жизнь. Я счастлив, что встретил тебя, Том, пусть это и продлилось недолго. Я всегда буду помнить твои горячие как ток губы, нежные любящие объятия. Буду скучать по самым вкусным на свете тостам. Как же я теперь буду есть без них? - Билл печально улыбнулся, смотря в залитые слезами глаза Каулитца. - Я буду смотреть вечерами на береговые огни и вспоминать это место, как мы смотрели фильмы ночи напролет, как целовались под водой, как я засыпал в твоих обжигающих объятиях и как я первый и последний раз танцевал с тобой.       Парень кротко поцеловал Тома в губы, в следующий момент крепко обнимая его за шею. Тихо, сквозь боль и отчаяние, Билл прошептал, сжимая дрожащими пальцами лицо мужчины: - Я ненавижу персонажей из твоей книги. Они могли быть вместе, им нужно было сказать всего несколько слов для этого и счастливый конец им бы был обеспечен, а нас сама смерть вряд ли воссоединит. - Ты что, успел ее дочитать? - только и сумел ответить Том предательски дрожащим голосом. - У меня был целый день. Я хорошо читаю, чем мне еще было заниматься все эти годы под водой с таким-то лицом? - Я думал, ты будешь читать медленно, как улиточка, - непослушными губами прошептал Каулитц и слезы хлынули из его глаз неудержим потоком. Он с силой прижал к себе хрупкое тело Билла, громко всхлипывая и утыкаясь в его макушку. - Мой мальчик, мой Билли.. - сквозь слезы стонал Том, блуждающей рукой крепко прижимая юношу к себе за голову. Его сердце болело настолько, что закладывало уши, тело трясло, из глаз неустанно катились горячие слезы. Пелена застелила его глаза, ослепляя, он больше не видел, где находился, лишь чувствовал холодное родное тело, заходящееся в тяжелом дыхании под его руками. Том оглаживал каждый изгиб любимого тела, запоминал выступающие ребра и позвонки. Мужчина отчаянно целовал фарфоровое лицо, чувствуя вкус смешанных со слизью слез.       Это их последняя ночь, горькая, колкая, но в то же время как никогда нежная. Завтра его мальчик вернется в родное море, сольется с темной синей водой и исчезнет в черной глубине навсегда, забрав с собой с корнем выдранное из груди сердце Тома. И, быть может, он найдет того, кто сможет согреть его под толщей соленой воды, кто станет для него спасительным маяком, каким когда-то стал Каулитц. Быть может, его жизнь обретет долгожданный смысл, но Томас точно знал, что с уходом этого улыбчивого черноволосого паренька его жизнь навсегда потухнет, и он снова будет провожать солнце по вечерам, на самом деле высматривая свою бесценную рыбку, любимого мальчика, который больше уже никогда не будет его.