«Сегодня 18 ноября. Я снова побил его, хотя мне чертовски не хотелось этого делать. Спасите меня, спасите, спасите. Я боюсь монстра внутри себя».
Читтапон прикрывает глаза и почему-то вспоминает себя в школьные годы — испуганный от вечных издевок мальчишка с темными волосами и огромным желанием изменить себя — бесконечные проколы, впервые покрашенные волосы в девятнадцать, сигареты, сигареты, бесконечная зависимость, утягивающая его в омут сизого дыма и запаха табака. А потом смерть родителей по вине пьяного водителя, редкие отголоски памяти и незажившие до сих пор раны. Сейчас, когда ему двадцать три, жизнь постепенно наладилась: работа в студии, заочное отделение факультета педагогики, редкие встречи с Тэеном и, возможно, отголоски прошлого — бесконечные кошмары, бессонница и сонные параличи. Читтапон все еще боится раздирающего на части одиночества, но оно наступает ему на пятки, словно напоминает, что все еще здесь и никуда не исчезнет, даже если в жизни все будет хорошо. Он знает, что люди придумывают себе проблемы от скуки счастливой и яркой жизни — в этом их глупость и бестактность, но они ничего не могут с этим поделать. Был ли Читтапон таким же глупым и безнадежным — он не знает ответа на этот вопрос до сих пор. Время пролетает незаметно и совсем незначительно — секунды сменяются минутами, минуты часами. Тэн бросает печальный взгляд на часы и поднимается с небольшого диванчика, благодаря официантов за кофе и скрывается и скрывается в свете желтых уличных фонарей, растворяясь с незначительными крупицами времени, подобно ложке сахара в горячей воде, гуашевой краске с кисточки. Телефон отзывается слабой вибрацией и заезженным до отвращения оповещением от пришедшего сообщения. «Давай выпьем сегодня,» — Читтапон слабо улыбается и не отвечает./ / /
Когда Тэен заказывает в привычном баре два бокала красного игристого, нотки джазовой музыки, слабого запаха алкоголя и сигарет въедаются в жесткие от краски волосы, Читтапон чувствует в один момент себя спокойно. Словно все так и должно происходить на самом деле — приглушенные разговоры людей, одинокие скучающие и несчастные лица, смех Тэена и движения его искусанных розоватых губ — все это становится привычным и необходимым. Ли говорит ему про школу, про учеников и отголоски своего прошлого, как старому доброму товарищу и хорошему другу; в его руках медленно покачивается бокал с красноватой винной жидкостью, а на лице жалкое подобие улыбки — бесконечная маска для общественности и желания спрятаться от всех. Но Читтапон знает правду: Тэену чертовски тяжело и одиноко, как и всем взрослым. Они оба думают, что взросление — это отвратительное месиво гадкого и серого, но ничего не могут сделать с этим. Оно проникает под кожу, въедается в мозг и затуманивает сознание. — В последнее время я не могу спать, — Тэн говорит в форме серой бесполезной дискуссии, как подгоревший пресный завтрак, как старые заезженные новости. — Кажется, все снова возвращается. — Ты ходил к врачу? — Тэен говорит взволнованно, сжимая ладонь друга в собственной — холодной и хрупкой — чтобы на несколько секунд почувствовать тепло. — Я знаю, что это бесполезно. Они… снова скажут, что я придумываю, выпишут таблетки и отпустят домой. Это не лечится, а мои кошмары снова и снова будут мучить меня, истощать и медленно подталкивать к гибели./ / /
Последние минуты ноября кажутся до ужаса жалкими и такими бесполезными, словно все это становится бесполезным трагичным концом, словно завтра уже ничего не будет, как прежде. Тэен не выходит на связь уже несколько часов, сигареты в пачке постепенно заканчиваются, а Читтапон выкуривает уже третью за час (раньше он ограничивался двумя). Он сидит в белой футболке, темная ненужная куртка не может спасти его от холода — там, где-то внутри Тэен понимал, что бесконечные морозы в душе постепенно выползали наружу. Телефон все также молчал, окна в чужих квартирах отдавали желтоватыми оттенками ламп, а небо снова затягивало тучами — дождь грозился полить с новой силой, но почему-то Читтапон не хотел вставать, даже когда начал дрожать от холода и ледяного ветра. На него смотрел какой-то парень и, вероятно, думал о чем-то своем — даже при тусклом свете фонарей в его глазах было заметно смятение и жалкое подобие одиночества. — Не мог бы ты не смотреть на меня? — Читтапон поднимается с лавочки, нарушая абсолютную тишину парка, и тушит сигарету подошвой старых поношенных кед. Незнакомец кажется до невозможности красивым и таким уставшим, что в голове проносится бесконечный поток мыслей. Тэну хотелось его согреть и сделать на жалкие секунды бесконечности хотя бы чуточку счастливее. — С первым днем зимы. Все это было сказано в форме безразличного, уставшего человека — хотелось спать и отдохнуть хотя бы немного. Парень напротив по неизвестной причине улыбается и хватает Читтапона за руку, тащит его в какую-то одинокую кофейню, где играет тихая современная музыка. Он рассказывает про незначительные вещи, открывая самого себя совершенно незнакомому человеку, и Читтапон действительно хочет стать чуточку ближе. — Юкхей, — Тэн говорит тихо, переводя взгляд куда-то за окно, — на улице снег пошел. — И правда, — Юкхей улыбается. — Я и не заметил, как осень сменилась зимой. Все это — бесконечное и серое, — затянуло меня в свою пучину, заставляя раз за разом задыхаться. Мне просто хочется чувствовать себя хотя бы на пару секунд нужным, но зима… зима прекрасна, не находишь? Если не думать о том, что будет весной и что серые бесконечные будни снова вернутся в твою жизнь, зима будет казаться просто волшебной. По неизвестной причине я чувствую сейчас себя нужным. Даже если все закончится через пару минут, мне хватит, чтобы чувствовать себя в порядке. Читтапон сжимает чужую ладонь и борется с желанием поцеловать едва знакомого парня. — Ты нужен мне, — вдруг говорит Лукас и улыбается так просто и искренне, что Тэн замирает на несколько мгновений. — Не оставляй меня, ладно? Читтапон не в силах отказать.