Маяк

— Ты знаешь, это будет непросто, — произносит Наташа, опуская пистолет. — Объяснить Фьюри, почему ты не убил меня. — Напротив, — хмыкает Клинт. — Всё очевидно: я не хочу тебя убивать. Ты будешь... полезна ЩИТу. Он надеется, что она не заметила, что сейчас одна из лучших шпионок не будет сканировать его, как рентгеном. Наташа улыбается ему, и в кровавом освещении переулка она выглядит неестественно мягкой. Наверное, именно в этот момент ему стоило бы насторожиться. Ему стоило прислушаться к ней.

***

Клинт наблюдает за тем, как она нервно постукивает пальцами по столу и переводит взгляд на Стива. Похоже, у Капитана Америки проблемы. — Извини, Нат, я не могу, — говорит Роджерс тихо. — Не могу оставить его. — Я и не прошу тебя, просто перестань упрямиться и выслушай Тони. — Я пойду, — он обнимает её коротко на прощание. — Не злись, ладно? — Иди уже, герой, — сдаётся и похлопывает его по плечу. Капитан уходит, и будто бы походка становится легче, и он едва не летит. Клинт давит на корню порыв задать вопрос поязвительнее, а Наташа разводит руками. — Можно подумать, их разногласия — моё дело... — И всё это из-за Барнса? — Он его друг. Как и ты. Как и ты мой друг, Нат. И я не уверен, совсем не уверен, что друзьям позволено всё то, что есть у нас. — Он тот, кто помнит его прежнего, он его якорь, тот, кто не даёт предать себя. Ведь даже с Лорой было не так. С Лорой были притирки, были ссоры, и понадобилось прилично времени, чтобы привыкнуть друг другу, чтобы сгладить неровности. Наташа смотрит на него и тут же добавляет: — Друзья, Клинт. И речь уже совсем не о Баки и Стиве. А воспоминания ударяют под дых. Они пьют паршивейший виски, отмечая то, что удалось унести ноги, прежде чем их рассекретили. Она смеётся, и в рыжих волосах играют озорные огоньки. Она смеётся, как ребёнок, и от её дыхания мурашки по коже врассыпную. Клинт не думает, что у него где-то там Лора, что она ждёт его живым и здоровым. Он не думает, что вообще-то не должен так поступать. Он целует её, а она поддаётся. Она гнётся и плавится в его руках. Наташа после не сказала ни слова. И они вернулись к тому, что для них безопаснее и правильнее. К безликому — не после того, как он её целовал и медленно умирал изнутри, и не жалел, чёрт побери, не жалел ни секунды — «друзья». Она что-то бормочет о том, что разгребать работу снова ей. Упоминает Брюса, что собирается зайти к Пеппер и попробовать повлиять на Тони через неё, что все эти выяснения отношений ей порядком осточертели. А Клинт... Клинт не может больше молчать. Он сжимает её руку и спрашивает, глядя прямо в глаза: — Неужели тебе удаётся это? Притворяться, будто ничего не было. Будто всё из-за дешёвого пойла, что ударило в голову. Будто нам лишь приснилось, показалось. Только я всё ещё помню твои стоны и хрипы, как прогибалась в спине и сбивчиво что-то шептала... Помню, как бешено стучало сердце, твоё или моё — не столь важно. Я помню. Я едва ли смогу забыть. Наташа задерживает дыхание и отвечает: — Я была права, Клинт. Всё чертовски непросто. Я всего-навсего пытаюсь справляться. Лучше бы ты мне солгала.