***
Клинту неудобно. Не хватает привычной перчатки на руке (что логично — на благотворительный вечер какой-то шишки не прихватишь лук, как ни крути), и классические вычурные шмотки его раздражают. — Не нервничай, — шепчет Наташа ему на ухо, а он не представляет, как ей удаётся это: она естественна в этой обстановке настолько, что Клинт чувствует себя белой вороной. — Нам нужен мистер Новак, Клинт. Помнишь? Поулыбались, притворились счастливой парочкой, присели ему на уши, выведали нужную информацию, и можем отправлять данные Кэпу, Старку и Барнсу, чтобы накрывали склад с психотропными. Клинт морщится. Знает он эти выведывания информации. — Погоди. Парочкой? Но зачем, если... — Судя по моим наблюдениям последние несколько дней, а так же собранному досье, у объекта пунктик на блондинках и... чужих женщинах, — пожимает плечами она. — Иные ему просто не интересны. Своего рода мания завоевателя. Он шипит сквозь стиснутые зубы. — Развелось извращенцев. Наташин смех — как перезвон колокольчиков. Немного успокаивает даже. — Ты не так уж далёк от истины, если брать во внимание его медицинские записи у психотерапевта.***
Клинт, должно быть, растерял сноровку, но ему хочется взреветь уже через пять минут светской болтовни. А ещё лучше — украсить рожу мистера Новака парочкой синяков. Наташа играет свою роль куда лучше: улыбается, хихикает над его идиотскими шуточками и — слава всем богам, которых Клинт только знает — не отпускает его руки. Прижимается ближе к нему, на что их объект лишь ухмыляется, сука, и так недвусмысленно подкатывает, что ему тошно. — Ещё чуть-чуть, — выдыхает она ему на ухо. — Побудь здесь, в зале. Я обработаю его сама дальше. Он качает головой. Нет, нет и ещё раз нет. Какого хрена? Он её не оставит с этим кретином. Здравый смысл еле-еле подаёт признаки жизни и напоминает, что Нат, в общем-то, может за себя постоять. Но все доводы рассыпаются под натиском иррациональной, сокрушающей ревности. — Полчаса. А потом я вернусь за тобой. Она не спорит. Он растворяется в толпе и успевает уловить обрывки фраз. «Где же ваш кавалер? Не стоит оставлять такую шикарную даму одну». Хочется блевать. Какая же мерзость.***
За двадцать минут Клинт успевает переброситься со Стивом парочкой слов, поспорить с Тони насчёт того, какая же бейсбольная команда заслуживает победы в премьер-лиге, и послушать, как препираются Кэп и Старк. Молчит только Баки, до поры до времени. — Бартон, с Романовой всё нормально? Сверяется с часами. Ещё семь минут. — Да. Стив и Тони затыкаются наконец-то. — Не похоже на то, — скептически заявляет Барнс. — Клинт? — Это уже Роджерс. Ну конечно, как это Стив и не станет беспокоиться? — Точно всё в порядке? — Она с Новаком… — бормочет он нехотя. — Обрабатывает объект, — добавляет, скривившись. Четыре с половиной минуты. Каждая секунда давит ему на мозг. Капает на темечко, как в одной из изощрённых пыток. А что, если он зайдёт дальше дозволенного?.. А что, если он перейдёт черту? Боже, он смешон. Ведёт себя совершенно непрофессионально, забывая, что Наташа не беспомощная. Она способна себя защитить. Вздыхает. — Контрольное время — минута, — объявляет Стив целую вечность спустя. — Справишься, Бартон? — Да. Ноги сами несут его в ту сторону, куда она ушла с этим хмырём. Он пробирается очень осторожно, надеясь не выдать себя раньше времени. Доходит до нужного коридора в отеле и… натыкается на её рассерженный взгляд. — Ещё двадцать секунд, Клинт. Она идёт уверенно, и, несмотря на то, что её голос звучит зло и ядовито, она ему благодарна. Он знает её чересчур давно, чтобы не понять. Её причёска немного растрёпана, но в остальном всё, кажется, в норме. Облегчение затапливает его с головой. Они садятся в машину, Наташа тут же включает ноут и скидывает всю полученную информацию ребятам. — Тони, можете выдвигаться. Файлы отправлены. Она отключает жучки — они выполнили то, что от них требуется сегодня. Откидывает голову на сидение и закрывает глаза. — Что с тем мудаком-поляком? — спрашивает Клинт, сжимая пальцы на руле. — Валяется на полу в своём номере. Я его вырубила при первой же удобной возможности. Нехило так приложила. — Хорошо, — с удовлетворением заключает он. — Ты ревнуешь? Он молчит. Почему-то закрадывается мысль: что бы он ни сделал сейчас, Нат уже получила ответ.***
— Ты ревнуешь, — произносит она с изумлением. — Столько лет прошло, а ты всё такой же дурак… Ему нечего сказать, как-то оправдать то, что сегодня чуть не сорвал миссию к чёрту из-за вспышки ярости — захлестнуло до гудения в ушах. Ему сказать нечего. Наташа права. Иногда у него получается глушить в себе это, иногда он перебарывает и материт сам себя, чтобы не подать виду, не проколоться. Но сегодня… она была так прекрасна, и эти сальные взгляды в её сторону довели его до белого каления моментально. Сегодня он провалился. Опытный шпион, как же. — Я же люблю тебя, — нежно говорит она по-русски, как будто его такого — разобранного, сходящего с ума — ей недостаточно. Он задирает подол платья, ведёт рукой по бедру, касается голой кожи. — Вот такой я идиот, Нат. От тебя теряю голову. Задыхается, когда она расстёгивает рубашку и оставляет поцелуи на его груди. Они кое-как добираются до дивана: десять грёбаных шагов — это возмутительно много. Она тянется к ремню и шепчет: — Хочу тебя, сил нет, как хочу… Они увлекаются настолько, что не замечают хлопка двери. — Тони, идём отсюда, — шикает Стив. — Кажется, Кэп, на ближайшие парочку месяцев вы с Барнсом можете расслабиться: не прощу себе, если не отточу своё остроумие на этих двоих. Они прикрывают дверь. Наташа щекочет дыханием его шею. Клинт смотрит на неё и уточняет со смешком: — Как думаешь, переживём неисчерпаемый поток сарказма от Старка, Нат? Она кладёт руку на его член, наслаждается прерывистым хрипом, — даже через ткань это слишком. — Думаю, справимся.