my blood

      Гриндевальд захлопывает книгу.       – Чего тебе от меня нужно?       Альбус молчит. Лежать на кровати под раздраженным взглядом слизеринца становится неуютно.       Он опирается на локти и резко садится.       Слова «мне жаль тебя» вертятся на языке, но он не смеет их произнести.       – У тебя нет друзей.       – Зато у тебя есть.       Между ними повисает неприятная тишина. Контраргумент застает Альбуса врасплох. Гриндевальд прав. У Дамблдора есть друзья. Друзья, не питающие к слизеринцам особой любви.       Глубокий вдох.       – Слушай, я просто…       Слизеринец приподнимает бровь, как бы спрашивая: «Просто что?».       Альбус молчит. Он и сам не знает, чего он так привязался к этому странному мальчишке. А тот тем временем решает, видимо, что гриффиндорцы безнадежны, и снова обращает взор к книге.       Альбус хватается за спасительную нить.       – Что читаешь?       Гриндевальд медлит пару секунд. Потом закрывает глаза, медленно втягивает воздух и поворачивает книгу обложкой к Дамблдору. У того округляются глаза.       – «История Хогвартса»? Есть такая книга?       – Нет, у тебя галлюцинации.       Этот человек, по всей видимости, не умеет нормально общаться. Альбус вздыхает. Если слизеринец со всеми такой, то тогда понятно, почему у него нет друзей.       Какое-то время они опять сидят в тишине. Закат за окнами замка прекрасен. Солнце неспешно, величественно уходит за вершины гор, а небо над ними красочное, настоящее. Альбусу не хочется отсюда уходить. Здесь тихо, спокойно. Здесь только нелюдимый Гриндевальд, а в башне шумно, душно и Элфиас, с которым они поругались.       При мысли об Элфиасе настроение снова портится. Во-первых, они так и не сварили то дурацкое зелье, и теперь им нужно писать сочинение, подробно рассказывая о свойствах всех ингредиентов. Во-вторых, у Гриффиндора больше нет тридцати очков. В-третьих, их ждет отработка в понедельник в семь, и Альбусу совсем не кажется, что это будет хоть сколько-нибудь приятно.       В-четвертых, у Гриндевальда ожоги на руках.       Взгляд Альбуса перескакивает на забинтованные пальцы.       – Как… руки?       Гриндевальд поворачивает к нему голову и издевательски сообщает:       – Прелестно.       – Почему ты такой?       Секунда.       Вдох.       Осознание.       Оно само… вырвалось.       Дамблдор открывает было рот, чтобы попросить прощения, но Гриндевальд вдруг сам спрашивает:       – Какой?       Альбус путается в дыхании. Почему-то.       Какой он?       – Такой… угрюмый?       Мальчишка переключает внимание обратно на книгу и небрежно бросает:       – По-другому не привык.       В его холодном тоне слышится что-то… Сожаление? Просьба? Дамблдор вдруг понимает: если бы слизеринцу вообще не нужно было общение, он бы просто сейчас его игнорировал. Но он этого не делает.       Значит, ему нужно общение.       Оно всем нужно.       – А хочешь?       Шуршит переворачиваемая страница, но Гриндевальд смотрит не в книгу, а на Альбуса.       – Чего?       Дамблдор пожимает плечами и ободряюще улыбается.       – Попробовать по-другому.       Гриндевальд поворачивает голову обратно к книге. Дамблдор готов поклясться, что он решается сказать «Да».       Альбус никогда раньше не думал, что сказать «да» может быть так сложно.       Но Гриндевальду это нужно, это нужно каждому. Альбус не представляет, как можно быть в одиночестве.       С кем сидеть у камина? С кем гулять по берегу Черного озера после уроков? С кем делать домашнее…       Они поругались с Элфиасом. Потому что Элфиас дурак и не понимает очевидных вещей. Потому что из-за Элфиаса они потеряли тридцать очков, и теперь они оба вынуждены ходить на отработки и писать дурацкие сочинения.       – Тебе-то это зачем?       Дамблдор медлит пару секунд, а потом быстро, словно боясь собственных слов, бормочет:       – Я ищу друга.       Потому что настоящие друзья так, как Элфиас, не подставляют.       – А как же твой дружок Дож?       «История Хогвартса» закрыта и покоится у Гриндевальда на коленях. А сам он настороженно смотрит на Дамблдора.       – Элфиас, он… – Альбус мнется. – Многое не понимает.       – В том числе Зельеварение.       – Да, и его тоже.       Гриндевальд ничего не отвечает, лишь поджимает губы, но Альбусу вдруг становится спокойнее. Кто вообще сказал, что Элфиас – его лучший друг? Они ведь знакомы меньше двух недель. И вообще Элфиас весьма недалекий, а Геллерт Гриндевальд, судя по всему, может стать сильным волшебником. С таким не будет скучно.       Проскакивает мысль о том, что с Элфиасом тоже особо скучно не было.       – И что мне, сидеть с тобой за одной партой и в гости ходить?       Голос слизеринца возвращает Альбуса в реальность, он расплывается в улыбке. Если Гриндевальд уже смотрит в будущее, это значит, что какой-то частью своего существа он согласен быть другом Альбуса Дамблдора.       Поэтому голос последнего звучит радостней.       – Для начала достаточно просто здороваться и не быть такой задницей.       Гриндевальд делает возмущенное лицо. Дамблдор фыркает и качает головой. Подумаешь…       Некоторое время они вновь сидят в тишине. Она не давит и не напрягает. Она просто есть, и это хорошо.       А потом дверь в кабинет медсестры вдруг растворяется, и в палату входит низенькая полноватая старушка. Увидев Дамблдора, она ничуть не удивляется.       – А у тебя что, дружок? – она мелкими, но уверенными шажками направляется к нему, вознамерившись, похоже, и его вылечить. Альбус тут же машет руками перед собой, защищаясь.       – Я, нет, я тут… – он неловким жестом указывает на Гриндевальда, и волшебница тут же понимающе кивает:       – А, пришел друга навестить?       – Он мне не… – тут же встревает Гриндевальд, но потом смотрит на Альбуса и осекается.       Тот расплывается в улыбке и вдруг выдает:       – А можно я у вас тут уроки поделаю? В гостиной ужасно шумно.       На добром лице старушки появляется озабоченность.       – Поделай, конечно, дорогой. Всякая магия требует сосредоточенности. Учебники у тебя в башне, да?       Дамблдор кивает:       – Я могу сбегать быстренько…       – Ну что ты, дорогой! – тут же восклицает медсестра. – Тебе какой предмет нужен? – и, когда Альбус отвечает, она взмахивает палочкой и бормочет какое-то заклинание, а потом добавляет: – Ты присаживайся, дорогой. А вот вам, – она поворачивается к Гриндевальду, – нужно смазать ожоги. Не то завтра не сможете держать палочку.       Слизеринец раздраженно закатывает глаза. Волшебница цокает языком и замечает:       – Неженка.       Альбус хихикает. Геллерт кривится, но ничего не возражает.       Дамблдор садится на кровать. Ему удивительно уютно в компании этих двоих. Это, конечно, не круглая гриффиндорская гостиная с креслами у камина, но здесь другой уют. Оказывается, он бывает разным.       Тем временем в оконном проеме появляется темная точка. Альбус решает сначала, что это сова, но когда через несколько секунд объект приближается, он с удивлением обнаруживает, что это… книги?       Он оказывается абсолютно обескураженным, когда на смятое покрывало шлепаются его учебник и тетрадь по Зельеварению. Следом приземляются чернильница и перо.       – Как вы это сделали?       Дамблдор переводит взгляд на Гриндевальда. Тот отвел свою руку от рук медсестры и теперь требовательно смотрит на неё, ожидая ответа, не давая продолжить лечение.       – Обыкновенные манящие чары, дорогой, – нетерпеливо произносит волшебница. – А теперь дай мне свою ладонь, будь так добр.       Слизеринец смотрит сначала на неё, потом на Дамблдора. Тот вопросительно приподнимает брови, улавливая в глазах Гриндевальда что-то непонятное. Что-то вроде… азарта?       Но слизеринец в итоге так ничего и не говорит.       Альбус сидит в больничном крыле до самого ужина, пишет сочинение, зарывшись в учебник по Зельеварению. Гриндевальд читает.       В помещении упоительно тихо, лишь шелестят страницы и скрипит перо, оставляя на пергаменте чернильный след. Альбус остался бы тут до отбоя.       В семь тридцать возвращается медсестра и выгоняет его на ужин, попутно советует приходить завтра. Дамблдор недовольно морщится. Гриндевальд хмыкает, спрятавшись за «Историей Хогвартса».       Альбус нарочито долго складывает вещи в сумку. Уходить из уютной тишины не хочется. За пределами этой комнаты мир кажется слишком суетливым, шумным и многолюдным.       – Ну что… До встречи?       Он перекидывает сумку через плечо. Гриндевальд не отрывается от книги и прохладно говорит:       – Пока.       Внутри что-то неприятно сжимается. Почему слизеринец ведет себя так, будто не является частью этого вечернего уюта?       – Я, в общем… – Дамблдор мнется, не зная, что сказать. – Пойду. Ты… выздоравливай.       – Угу.       Он даже не смотрит в его сторону. Дамблдор шумно вздыхает и быстрым шагом направляется к дверям.       Лишь у самого выхода Гриндевальд вдруг окрикивает его.       – Эй!       Альбус резко оборачивается. «История Хогвартса» в руках Геллерта закрыта.       – Приятного аппетита.       Альбус расплывается в улыбке.       ***       За ужином они не встречаются. В общей гостиной Элфиаса тоже нет.       Альбус дописывает сочинение и поглядывает на входящих через дверной проем гриффиндорцев, но растрепанной макушки друга не видно.       В спальню он возвращается после десяти. Сэм уже как обычно храпит в своей постели, Дэвид и Майк ещё в гостиной. Полог на кровати Элфиаса задернут.       Альбус ходит вокруг да около ещё минут пятнадцать. Убирает учебники, расстилает постель, умывается.       Потом наконец решается. Отдергивает полог.       Элфиас спит. Как обычно, укутавшись одеялом по самый подбородок.       Что-то внутри неприятно колет при виде спящего друга.       Друга ли?..       Вдруг раздается стук. Дамблдор вздрагивает и подходит к окну, распахивает его, впуская в комнату Коула и поток свежего воздуха. К лапе совы привязан кусок пергамента.       Альбус подходит ближе к лампе и различает знакомый угловатый почерк.

«Не хочешь изучить со мной манящие чары?»