Если сможешь

— Мистер Малфой, потрудитесь объяснить! — голос профессора Макгонагалл резанул слух. Драко, пытаясь скрыть свое раздражение, медленно поднялся на ноги, прихватив Грейнджер за локоть. Та, возмущенно ойкнув, вырвалась из его «объятий» и подскочила, словно ужаленная. Директор, до этого не замечавшая свою лучшую студентку, пораженно охнула, прикрывая рот ладонью. — Мисс Грейнджер! — воскликнула она. — Я не… что вы здесь устроили? — казалось, еще немного, и женщина сорвется на крик. Она дала себе разрешение предположить о событиях, что так беспощадно разгромили почти реставрированную Астрономическую башню и коридор. Но никак не могла поверить, что Гермиона Грейнджер, ее лучшая студентка, которой так гордилась и всем ставила в пример, нагло и совершенно безответственно устроила драку на пару с Малфоем! — Дир… — Гермиона запнулась. Она набрала в легкие побольше воздуха, уговаривая себя успокоиться. — Директор Макгонагалл, я все объясню. — Не смею препятствовать! — дала позволение директриса, сверля двух студентов глазами. — Мы с Грейнджер столкнулись с разногласиями. Коридор починим, — встрял Драко, недовольно сведя белесые брови. Он хотел поскорее вернуться в подземелья и запереться в своей комнате. Нерасторопность и растерянность Грейнджер его раздражала. Она задерживала и его, и себя, и директора на этой треклятой башне, медлительно подбирая слова для оправдания. Пожалуй, если бы не Макгонагалл, он влепил бы ей смачную пощечину, чтобы та, наконец, пришла в чувство и осознала содеянное. К слову, исключительно по своей вине. — Я и не сомневаюсь, мистер Малфой, что вы восстановите и коридор, и Астрономическую башню, — холодно ответила женщина, нахмурившись в тон ему. — И, несомненно, во время своих работ обязательно разрешите все свои разногласия. А теперь марш по своим комнатам! Советую не попадаться мне на глаза в ближайшие несколько часов.       Драко и Гермиона, словно синхронно заведенные, уже двинулись к выходу, как возглас преподавателя остановил. Малфой продолжил свой путь, в то время как Грейнджер, пораженная заявлением директрисы, встала так, словно громом пораженная. Однако, медленно кивнув и выдавив вежливое прощание, двинулась вслед за недругом, осторожно переступая глыбы, что всего сорок минут назад именовались стенами школы чародейства и волшебства Хогвартс.       Они шли молча. Гермиона, расположившись чуть поодаль, невидящим взглядом уставилась в спину Малфоя. Тот не обращал на нее никакого внимания. Засунув руки в карманы, Драко спешил в подземелья. Говорят, человек на восемьдесят процентов состоит из воды. Она не видела его лицо, но могла предположить, что оно и все его внутренности в целом были пропитаны ненавистью к ней как раз на эти жалкие восемьдесят процентов!       Добравшись до лестницы, юный слизеринец направился вниз, к подземельям, а Гермиона зашагала по ступенькам.       «Что теперь скажут Гарри и Рон, когда узнают, что мы разом потеряли целых триста очков? И, что еще страшнее, как они отреагируют на причину потери?» — в ужасе размышляла Грейнджер. Она остановилась возле портрета Полной Дамы, но не осмелилась произнести пароль и войти. Все ходила назад и вперед, пытаясь унять накатившую дрожь, распространившуюся по всему телу, заламывала пальцы, трепала и без того лохматые волосы. Даже тихо бормотала речь, которую выпалит в свое оправдание перед друзьями. Время давно перекатило за полночь, а Гермиона то ходила, то останавливалась, то присаживалась на холодный пол. И все равно не могла заставить себя переступить порог. Она выжидала момент, когда все звуки за портретом стихнут и она сможет тихонько пробраться в свою спальню. Конечности давно заледенели, но она уперто выжидала и почти поминутно уточняла у Полной Дамы, действительно ли все разошлись. Ей было холодно, голодно, грустно и страшно. И когда стрелка часов объявила о том, что уже два с лишним часа, она прошептала пароль. Портрет Полной Дамы откатился в сторону с непозволительно громким треском. Непроизвольно зашипев, Гермиона, стрельнув на ни в чем неповинную женщину наполненным злостью взглядом и, преодолев коридор, вышла на середину гостиной Гриффиндора. Действительно, все давно разошлись по своим кроватям. Только Симус Финниган, развалившись на диване в форме звезды, сопел и издавал булькающие звуки, похожие на храп. — И чего тебе не спится в своей кровати? — вырвалось у Гермионы, за что она себя тут же отругала и боязливо покосилась на однокурсника. Тот смачно хрюкнул, будто это и был ответ на ее вопрос. Тихо фыркнув, Грейнджер быстро преодолела скрипящие половицы. Оказавшись в спальне, она облегченно выдохнула. Захлопнув на собой дверь, гриффиндорка незамедлительно переоделась и, даже не умывшись, что было ей совершенно несвойственно, улеглась под похолодевшее изнутри одеяло в надежде согреться. Но кровать никак не хотела согреваться, видимо, даже не чувствуя присутствия хозяйки. Устало вздохнув, Гермиона решила воспользоваться волшебной палочкой. И даже свесила ноги с кровати, глазами осматривая помещение в поисках сумки.       Забыла. Черт!       Мозги совсем съехали с катушек. Гермиона Грейнджер никогда еще не была настолько рассеяна. Сначала учебник по Травологии, потом ее единственная сумка с неизвестно куда отлетевшей волшебной палочкой. Внезапно в голову пришла совершенно идиотская, но такая желанная мысль. Отыскав босыми ногами тапочки, Гермиона покинула спальню.       В гостиной было значительно теплее, чем в комнате. Камин продолжал потихоньку трещать, создавая умиротворяющую атмосферу. Финниган продолжал сопеть на диване, которого Грейнджер и на этот раз не решилась разбудить. Вздохнув, она направилась в комнату юношей. Гарри Поттер лежал лицом к окну, от которого исходил приятный лунный свет, лучи которого падали на лицо ее друга. Осторожно прикрыв дверь, девушка подошла к Гарри и прилегла рядом с ним, забираясь под одеяло, крепко прижимаясь к крепкому юношескому телу. Она могла бы прилечь рядом с Роном, но боялась, что тот может направить ее действия в двусмысленное русло. А Гарри, который всегда относился к Гермионе исключительно как к другу и не задавал лишних вопросов, успокаивал. — Гермиона? — сонно пробормотал Поттер. Сон гриффиндорца всегда был очень чутким, его могло разбудить даже легкое дуновение ветерка. — Где ты была? — поинтересовался он, поворачиваясь к Грейнджер лицом. — Гарри, я совершила самую большую глупость в своей жизни, — виновато прошептала девушка, пряча лицо в подушку. Поттер слегка приподнялся на кровати, обнимая рукой ее острые плечи. — Расскажи, — попросил юноша, принимаясь второй рукой успокаивающе поглаживать девушку по голове. Грейнджер, тихо всхлипнув, положила голову на грудь друга, сцепив руки вокруг его талии. — Наш факультет потерял триста баллов. И все из-за меня. — Ох… — Поттер еле слышно простонал. Его зеленые глаза обеспокоенно окинули подругу. — Из-за чего? — Обещай сначала, что не будешь злиться. — Все настолько ужасно? — несмотря на настороженность, в голосе Гарри промелькнули веселые нотки, отчего Гермиона не смогла сдержать улыбки. Губы сами собой растянулись от того нежного чувства, которое дарил ей друг. — Я подралась с Малфоем, — быстро выпалила она, резко вперив свой взгляд в лицо Поттера. Сначала Гарри никак не отреагировал. Он хотел было рассмеяться, надеясь, что это шутка. Однако серьезный тон Грейнджер и ее уверенные карие глаза говорили об обратном. Поттер снова застонал. Ладонь взметнулась к переносице, которую юноша принялся потирать указательным и большим пальцами. — Мы разгромили Астрономическую башню и коридор, после чего нас застукала директор Макгонагалл. Я не хотела… — С тобой все в порядке? — спросил Поттер, вновь принимаясь поглаживать ее по копне каштановых волос. — Малфой не навредил тебе? — Сомневаешься в моих способностях? — игриво возмутилась Грейнджер, толкнув друга в бок. Но в голосе все же послышались грустные нотки. Гарри тихо рассмеялся, запрокидывая голову и лишь сильнее обнимая девушку за плечи. — Так ты не злишься? — Почему я должен злиться на тебя? Знаешь, Гермиона, мы через столько вместе прошли! И неужели ты считаешь, что я действительно буду расстраиваться из-за каких-то баллов? Это всего лишь школа. К тому же, начало года. Ты в первую же неделю наверстаешь минус своими знаниями.       Гермиона была благодарна Гарри за его понимание. Она вновь улыбнулась и, слегка приподнявшись, клюнула Поттера в щеку. Было приятно осознавать, что Гарри поддерживает ее, а не начинает кричать и возмущаться, как это непременно сделал бы Рон. Рыжеволосый друг, пусть Гермиона и любила его точно так, как и Гарри, никогда бы не отнесся к ней с пониманием. Имея вспыльчивый и довольно скверный характер, Уизли наверняка устроил бы ей самый настоящий разнос, а затем попытался бы настроить Гарри против нее, как это делал раньше. Каждый раз, когда Грейнджер делала что-то такое, что никак не укладывалось в его голове, он ругался с ней в пух и прах, а затем отталкивал с такой силой, что та падала. — И это еще не все.       Удивленные глаза Поттера вновь взметнулись к ее лицу, требуя объяснений. Гермиона не хотела признаваться Гарри в том, что это она подпортила игру в квиддич между Гриффиндором и Слизерином. Но его реакция по поводу баллов настолько обрадовала ее, что не было сомнений: Гарри можно доверить все, что угодно, а он примет это без всяких осуждений. — Это я ослепила Малфоя. Думала, что помогу ему свалиться со своей чертовой метлы и завоевать победу. — Ты серьезно?       Зеленые глаза Гарри расширились, отчего напоминали кругленький галеон. Он медленно испустил воздух, надув щеки. В его голове никак не укладывалось то, что его лучшая подруга пошла на такой отчаянный шаг. С каких пор Гермиона действует не своим разумом, а эмоциями? — Но почему? По-моему, тут уже ты сомневалась в моих способностях, — в голосе Поттера послышались обиженные нотки. Не из-за того, что он проиграл Малфою, а потому что Гермиона пыталась ему помочь. Неужели он стал так плохо играть в квиддич? — Нисколько, Гарри, ты же знаешь. Мне просто хотелось ему… отомстить. Повисло неловкое молчание. Гермиона уткнулась в грудь Гарри, мысленно содрогаясь от страха. Может, она все-таки ошиблась? И на этот раз друг ее не простит? Но гриффиндорец, несмотря на свою маленькую обиду, которая испарилась в тот же миг, стоило ему спуститься на подушку и прижать Грейнджер к себе, и не думал злиться. Он нежно улыбнулся подруге, поцеловал ее в лоб, как бы уверяя в том, что все нормально.       Гарри не винил Гермиону в своем проигрыше. Он даже немного зауважал Малфоя, который сумел поймать снитч даже несмотря на то, что был ослеплен. Впервые Гарри увидел в нем настоящего соперника, который не только не оставит своих сородичей на поле боя, но и сам будет бороться до конца несмотря на любые преграды. Однако мысль о Драко Малфое моментально испарилась, стоило ему снова взглянуть на обеспокоенные глаза подруги. Он не верил, что его маленькая девочка, вечно задирающая нос и стремящаяся чуть ли не за один вечер прочитать половину школьной библиотеки, настолько поменялась и внешне, и внутренне. И был благодарен ей за честность. Гермиона не скрыла свои «маленькие шалости», а пошла к нему, к Гарри, и чистосердечно призналась. — Ты ни в чем не виновата, — уверил ее Гарри. — Малфой играл честно. Меня подвела старенькая метла, а не ты. Даже не думай обвинять себя. Лучше скажи: Макгонагалл была сильно зла? — Ты еще спрашиваешь? — Грейнджер тихо рассмеялась, подавляя чувство вины перед директором. — Скорее всего, завтра мне придется отправиться в ее кабинет. Объясню все, как было. Быть может, мне удастся исправить свое жалкое положение перед ней. Но наказания мне не избежать. — И будет оно, непременно, с Малфоем? — решился уточнить Поттер. — Скорее всего… — неуверенно ответила Грейнджер, пожимая плечами. — Надеюсь, мы будем восстанавливать разрушенное по очереди. — За что ты хотела ему отомстить? Сама же раньше останавливала нас с Роном, когда мы хотели набить ему морду. Кстати, нам стоит это сделать сейчас?       Гермиона отрицательно покачала головой. — Он просто сделал для меня кое-что нехорошее. Мне надоело оставаться в стороне. Но, тем не менее, я самостоятельно разберусь с ним. Не говори Рону о том, что я тебе рассказала. — Рон будет в бешенстве! — Вот именно! Не хочу, чтобы наша дружба прекратилась из-за такой мелочи. У нас ничего не получилось как у пары, но я хочу сохранить наши взаимоотношения. Рон дорог мне. Возможно, я сама ему все расскажу… — Он ждет от тебя ответных чувств, Гермиона, — изрек Поттер. — Ты должна с ним поговорить и все объяснить. Рон не хочет верить в то, что твои чувства совсем пропали. Это действительно так?       Гермиона неуверенно передернула плечом. — Ты хочешь поговорить о моих чувствах к Рону? — Раз уж у нас вечер откровений, то… Представь, что у нас девичник. — То есть я должна представить, что мы сидим в какой-нибудь разукрашенной в пурпурные тона комнате, красим друг другу ногти и болтаем о мальчишках? — Я навсегда останусь твоей подружкой.       Гермиона представила всю нелепость их ситуации, от чего громко расхохоталась. Гарри тут же придвинулся к ней и зажал рот рукой, обеспокоенно глядя на спящих соседей. Девушка обвела глазами комнату. Мальчишки продолжали сопеть и вертеться на своих кроватях. — Тебе повезло, что они нахрюкались так, что их даже пушечный выстрел над ухом не разбудит, — отнимая руку от рта Гермионы, прошептал Поттер. — Не каждый день я вижу перед глазами героя войны, который делает маски для лица и высиживает в розовом халате.       Тут уже рассмеялся Гарри, утыкаясь лицом в подушку. Гермиона подхватила его смешки. Обстановка была полностью разряжена, веселье било ключом. Девушка поняла, как сильно ей не хватало подобных разговоров с другом. Мерлин, какой же она была дурой, что пыталась оттолкнуть от себя этого светленького человечка, который всегда поддержит, поймет и успокоит! Забытая своими проблемами, она была настоящей эгоисткой, думая исключительно о себе. Гарри было тяжелее, чем ей. Она шла с ним рука об руку во времена войны, сражалась бок о бок, но большая часть страдания упала именно на плечи Поттера. Мальчика-Который-Выжил с младенчества преследовала смерть и глупое предназначение. И вместо того, чтобы поддержать его в нелегкой судьбе, она закрылась. Заперла сердце на ключик и выкинула в глубины Черного озера.       Отсмеявшись, друзья вновь обнялись. Веселье, задорно витавшее в воздухе, постепенно сходило на нет. Гермиона переводила дух от недавнего смеха, глядя на счастливое лицо Поттера. Он справился, он выжил, он победил. И Грейнджер безмерно им гордилась, словно сама чуть меньше года назад убила Волан-де-Морта голыми руками. — Рон мне нравился, наверное, курса с четвертого, — полушепотом начала Грейнджер. — И я сама еще не до конца разобралась в себе. Не знаю почему так вышло… — У него совсем нет никакого шанса? — с надеждой спросил Поттер в тон подруге. Гермиона покачала головой. — Совсем. Когда мы впервые поцеловались, я ощущала себя самой счастливой девочкой на свете, которая получила «Отлично» за свое идеально выполненное домашнее задание. Но война закончилась, мы занимались восстановлением Магической Британии. Время не для любовных утех, согласись. — Ты опять принялась копаться в себе? — угадал ее мысли Гарри, на что Гермиона утвердительно кивнула. — Я осознала, что совсем не готова к каким-либо отношениям. Я уехала повидаться с родителями. И чем больше я проводила время с ними, тем глобальнее становилось осознание того, что Рон — это не мое. Он замечательный. Злопамятный, обидчивый, вспыльчивый, ранимый, ревнивый, но добрый, отзывчивый и надежный. О таком парне мечтает каждая девочка! — Но не ты. — Я бы так не сказала, — с сомнением пробормотала Грейнджер, прикусив нижнюю губу. — Возможно, у нас могло бы что-нибудь получиться, если бы он раньше проявил ко мне свои чувства, а не таскался вместе с Браун. Некоторые действия, совершенные Роном, трудно понять. И именно они позволили мне осознать, это не мой мужчина. — Ты намекаешь на то, как он бросил нас в лесу? — догадался Поттер, словно прочитав мысли подруги. Гермиона грустно улыбнулась, но при этом все внутри ее счастливо сжалось от понимания, что Гарри Поттер — единственный человек, способный ее понять с полуслова. — Но ты же осознаешь, что это произошло не вчера, Гермиона! — Конечно я это понимаю, — несколько обиженно ответила гриффиндорка, нахмурившись. — Но это лишь вершинка айсберга. Я не злюсь на Рона и знаю, что на него воздействовал крестраж. И при этом ничего не могу поделить со своими чувствами. Мерлин! — вскричала она, отчего тут же вновь принялась обеспокоенно озираться по сторонам. — Гарри, нам даже было не о чем поговорить! — понизив свой голос до минимума, воскликнула Грейнджер. — Когда мы впервые после войны остались наедине, я даже не знала о чем завести речь. Мы просто сидели, тупо пялясь то друг на друга, то в стену. Как с другом я могу с ним многое обсудить. А как со своим молодым человеком… Просто зачем заводить отношения, если у них нет будущего? Вдруг они дошли бы до семейной жизни? И что тогда? Наше общение сошлось бы исключительно на бытовой уровень, а я этого совсем не хочу. Проще остаться друзьями. И как бы Рональду не было тяжело, а мне не хотелось делать ему больно, я не собираюсь встречаться с ним исключительно из… — Гермиона резко замолкла, не закрывая рот. Она хаотично подбирала подходящее слово, пытаясь заменить то, что мелькнуло в ее голове острой стрелой. -… жалости… — вырвалось у нее. Грейнджер мысленно застонала, и противоборство в душе подруги отобразилось на лице.       Гарри все уяснил. И как бы ему не хотелось, чтобы его лучшие друзья все же начали встречаться, а в будущем, возможно, они стали бы огромной и дружной семьей, он не стал давить на девушку. Гарри осознал всю сложность ситуации, которая произошла между Роном и Гермионой, и был даже немного рад, что подобное с ним не случилось. Джинни Уизли, которую он искренне любил, оказалась именно «той самой», о которой он мечтал. Ее чувства к нему длились почти десять лет, и Гарри был счастлив, что вовремя их разглядел. Он даже боялся представить что было бы с ним, если бы все повернулось по-другому и они оказались в объятиях других людей! Джинни была его светом в кромешной темноте, помогла ему принять себя, свою сущность и судьбу, поддерживала всеми силами, терпеливо ждала, когда тому надо было разобраться в себе. И дождалась. Вынесла все, что им пришлось пережить, и осталась рядом с ним. — Сердцу не прикажешь, — произнес Гарри, обнимая отвернувшуюся Гермиону со спины. — Я поговорю с ним, если ты позволишь.       Гермиона еле заметно кивнула, прикрывая глаза. Руки Поттера были теплыми, родными и любимыми. Он еще долго не спал, успокаивающе поглаживая Гермиону то по бугристой спине, сквозь кожу которой выпирали ребра и круглый позвоночник, то по взлохмаченной голове. Совершенно вымотанная, девушке, наконец, удалось погрузиться в лечащий сон без видений и сновидений. Она была на своем месте.

***

— Отрабатывать наказание вы будете четыре раза в неделю: понедельник, среда, пятница и воскресенье. Мистер Малфой, надеюсь, вы понимаете, что ваши работы в кабинете зельеварения не останутся незавершенными? — строго поинтересовалась директор Макгонагалл, сверля двух студентов взглядами.       Гермиона за все время своего пребывания так и не решилась взглянуть на женщину. Ей было стыдно перед ней за утраченное доверие и очень хотелось вернуть расположение. Однако как подступить к директрисе Грейнджер не знала, и от этого гнобила себя еще больше. Малфой не стоил ни ноготка на ее пальце, но именно из-за него она попала в неприятности. — Да, директор, — сдержанно ответил юноша, после чего недовольно поджал губы. Он взглянул на Гермиону, что сидела в соседнем кресле. Кровь кипела в жилах. Хотелось схватить ее за лохматые патлы и пару раз ударить об стол, чтобы та поняла с кем связалась. Драко Малфой и не скрывал, что был жесток по отношению к тем, кто переходил ему дорогу. А эта патлатая заучка не только перешла, а еще оставила перед его взором кучу птичьего помета, на котором он, благородный лорд Малфой, поскользнулся.       Макгонагалл вновь и вновь отчитывала учеников. Вещала о правилах и распорядках Хогвартса, напоминала, что они поступили безответственно, совершенно не думая о последствиях; укоряла Гермиону и эмоционально взмахивала руками, вещая, что совершенно не ожидала от нее подобного и разочарована до глубины души. Казалось, еще чуть-чуть, и Грейнджер расплачется прямо в кабинете. Драко чуть было не скривил губы в усмешку, глядя на ее подавленную фигуру.       «И все же, не стоило ее спасать. Пусть падала бы себе с Мерлином, дура лохматая!» — думал он. Драко специально бы заявился на похороны и высказал Поттеру и Уизли искреннюю скорбь, после чего ядовито рассмеялся в лицо. От Грейнджер были одни проблемы. До их столкновения в туалете он активно ее не замечал и специально игнорировал выпады Уизли, не желая связываться с «недостойными». Драко, в конце концов, нашел себя не на помойке, а являлся благородным представителем древнейшего магического рода (что, в прочем, он себе напоминал каждый день) и ему было противно тратить свое время на грязнокровку Грейнджер, оборванца Уизли и Мальчика-Который-Никак-Не-Сдохнет. И Малфой искренне жалел, что не только не позволил ей упасть с Астрономической башни, но и отвел к мадам Помфри. Возможно, тогда Грейнджер давно бы была уже при смерти, а не маячила перед его аристократичным носом как нечто собой разумеющееся. — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, вы можете забрать свои вещи, — после длинной тирады позволила директор Макгонагалл. Она указала на журнальный столик, где рядом лежали волшебные палочки, а чуть поодаль — сумка Гермионы. Девушка облегченно выдохнула, когда увидела забытые вещи. Она тут же поспешила перекинуть сумку через плечо, а палочку продолжила сжимать в ладони, как будто боялась, что через мгновение древко растворится. Драко, скривив ядовитое выражение лица, схватил палочку и, получив разрешение директора покинуть кабинет, ушел, громко хлопнув дверью. Палочка чистокровного волшебника лежала рядом с палочкой грязнокровки. Немыслимо!       Гермиона не спешила уходить. Она неуверенно повернулась к преподавателю, которая, к слову, все еще являлась ее деканом. Девушка хотела было выпалить извинения, но директор остановила ее отрицательным покачиванием головы. — Я ждала от вас большего, мисс Грейнджер, — разочаровано произнесла женщина. — И надеюсь, у вас есть действительно стоящее оправдание. Когда пойму, что вы готовы рассказать мне правду и только правду, я пошлю за вами. — До свидания, директор Макгонагалл, — попрощалась она и, стараясь сдержать резкость своих движений, покинула кабинет. Она направилась в Больничное крыло, где ей вновь придется противостоять мадам Помфри и выжидать, когда сможет подменить зелье. Склянка с жидкостью была крепко сжата ладонью, выжидая своего часа. В другое руке покоилась волшебная палочка. Она собиралась наложить на себя чары иллюзии перед входом в кабинет. — Ничего у тебя не получится, Грейнджер, — прошипел до боли знакомый, а от того и ненавистный голос Малфоя над ее ухом. Гермиона вздрогнула, резко разворачиваясь. Она столкнулась взглядом с ледяными глазами, имеющие цвет пасмурного неба. Девушка могла поклясться, что увидела там серое облако, проплывающее по радужке. — Тебе хочется обмануть Помфри? Не допущу, — продолжал скрипеть слизеринец, сжимая локти Грейнджер. Девушка вскрикнула он резкой боли и вырвала себя из жесткой хватки, делая несколько шагов назад. — Ты хочешь продолжить? — с вызовом спросила она, возвышая волшебную палочку. — Я еще и не начинал. Знаешь в чем смех, Грейнджер? Я возомнил себя героем, спасающим жизни. И подумал: «Хм, я уже взрослый парень, пора откинуть предрассудки!», после чего перестал задирать тебя и твоих друзей. Когда я увидел тебя в мужском туалете, блюющей в кабине, а вновь подумал: «Хм, у нее не все в порядке с головой, надо ей помочь!», после чего доставил тебя в лазарет. И когда мадам Помфри начала расспрашивать о том, что с тобой произошло, решил не подставлять твою костлявую задницу и оклеветал свою, тем самым получив отработку у директора Макгонагалл. Из-за тебя, Грейнджер, я обязан на протяжении месяца ходить на отработки к противному Слизнорту. Но мое добро к тебе обратилось против меня. Из-за тебя, дура, я чуть не разбился насмерть! И несмотря на то, что я спас твою жалкую жизнь вчера, вновь обязан марать свои руки на пару с тобой, опять же, из-за тебя! — медленно, но верно Драко срывался на крик. Он яростно пнул стену и ударил по ней кулаком, сдирая кожу с костяшек. Малфой всеми силами пытался скрыть свою злость под холодной маской безразличия, однако тот огонь, в который Грейнджер подливала не воду, а спирт, разгорался все стремительнее. Ему понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, и за это время Гермиона давно могла сбежать от обезумевшего слизеринца и провернуть свой план. Но она стояла, не зная что сказать. Смотрела на разъяренного Малфоя как на нечто сверхъестественное. Наверное, она должна была извиниться, вот только… Нет, Драко Малфой — это аморальный урод, которого она ненавидит всеми фибрами души. И он, несомненно, заслуживает все, что получил. — Я не просила тебя ни о чем. Ты сам виноват, — сорвалось с ее губ. Юноша разочарованно усмехнулся. Он оторвался от стены, к которой всего пару минут назад прижимал разгоряченную голову, и взглянул на гриффиндорку. — Знаешь что, Грейнджер? Я не собираюсь тебе мешать, иди. Ты сама выроешь себе яму, в моей помощи ты не нуждаешься. Отныне мне абсолютно плевать на тебя. Знай, что я больше не ненавижу и даже не презираю. Я просто плюю на твою могилу, — развернувшись, Драко стремительно преодолел коридор и скрылся за поворотом.       После его ухода Гермиона еще некоторое время не могла прийти в себя. Она подошла к тому месту, где до этого стоял Малфой, и провела рукой по камню, на поверхности которого, если приглядеться, можно было заметить несколько капель крови. Девушка и сама не могла понять причину своего странного поведения. Отчего-то слова Малфоя очень ее задели. Она радовалась, когда слизеринскому хорьку было плохо благодаря ее стараниям.       «Ты сама выроешь себе яму»… — крутилось в ее голове. И чем дальше она была от места их встречи, тем быстрее становился круговорот. Грейнджер не смогла не согласиться с тем, что Малфой прав. Действительно, своими поступками она рыла себе яму. Но сошлась на том, что это не его дело, и поэтому уверенно вошла в Больничное крыло, где ее уже ждала мадам Помфри. Провернуть аферу оказалось проще простого. Целительница не заметила подмену, хлопоча в лаборантской в поисках заживляющих мазей. Гермиона пожаловалась на головную боль в затылке и рассказала, как упала затылком на острый булыжник. Мазь приятно охлаждала, отрезвляя разум. Поблагодарив, девушка поспешила в Большой зал.       Сегодня утром она проснулась в своей кровати. Ей даже показалось, что разговор с Гарри — это всего лишь сон, но стоило ей встретиться с теплыми глазами друга, как все сомнения вылетели из головы. Настроение было приподнятым. Она присела между друзьями, игнорируя недовольное выражение лица Рональда. Завидев подругу, юноша уже раскрыл набитый едой рот, чтобы вывалить на девушку все свое недовольство, но Гарри успокаивающе похлопал друга по плечу. — Гермиона, правда ли то, что ты вчера надрала задницу Малфою? — поспешил поинтересоваться Ли Джордан, сверкая белозубой улыбкой. Грейнджер смущенно улыбнулась. — Лишь самую малость. — И лишила нас баллов! — недовольно воскликнул Рон, утыкаясь в тарелку. Щеки покрылись пунцовой сыпью, которые предупреждали об опасности. — Да мне и тысячи не жалко! — восторженно воскликнул Джордан. Сборище гриффиндорцев поддержало своего оратора. — Вот это я понимаю! Гриффиндорский дух! Хватило смелости отомстить ему за нечестную победу!       По Большому залу прошлось одобрительное улюлюканье. Гермиона выдавила вежливую улыбку и приступила к ковырянию своего завтрака. Неожиданно для самой себя она метнула взгляд на стол Слизерина. Малфой отсутствовал. Вздохнув, девушка все свое внимание обратила на друзей.       «Знай, что я больше не ненавижу и даже не презираю».       Сдержит ли Драко Малфой свое слово? Или все же применит к ней несколько непростительных?