Если сможешь

— Если ты будешь идти за мной по пятам двадцать четыре часа в сутки, Малфой, нас могут в чем-нибудь заподозрить, — прошипела Грейнджер, сильнее вцепившись ногтями в прижатые к груди учебники.       Драко ничего не ответил на выпад гриффиндорки. Он являлся ярким представителем аристократа: заостренный подбородок вздернут, серые глаза смотрят только вперед, худощавое тело грациозно преодолевает все препятствия в виде студентов Хогвартса, плечи расправлены. Малфой шел медленно, будто лениво. И как ястреб продолжал незаметно выслеживать свою жертву. Он чувствовал себя совершенно спокойно. Никто и слова пикнуть против слизеринского принца не смел. А если это был ещё и Малфой, то и вовсе не стоило бояться. — Малфой, я не шучу!       Он сдержал свое обещание. Кто бы мог подумать, что работа на два фронта во времена войны принесет свои плоды? По правде говоря, Гермиона даже и представить не могла, как Малфой отвадит жителей Хогвартса от ее персоны. Но в то же утро мадам Помфри, которая ни на минуточку не отвернулась, была удовлетворена. По ее мнению, Гермиона Грейнджер послушно приняла лекарство и даже поправилась на несколько фунтов. После завтрака в Большом зале Джинни со всей активностью хвалила подругу за ее желание вновь начать употреблять еду. Гарри весело поддакивал и кивал головой, а вечно хмурый Рон даже слабо улыбнулся.       Преподаватели были довольны. Друзья были довольны. Мадам Помфри была довольна. С лица Драко Малфоя не сходила самодовольная усмешка, а Гермиона еле сдерживала себя, чтобы не показать свою радость. Все это время ее желудок был пуст. Остался лишь один вопрос: как Малфою это удалось? Но уже через пару дней ответ пришел сам собой. Гермиона слышала, что Драко был мастер в окклюменции. Но одно дело — это уметь скрывать свои мысли, а другое — повелевать чужим разумом. И не одним. Уметь распространять свое влияние на несколько сотен волшебников — высшее мастерство, на которое был способен исключительно невероятно сильный волшебник. И Гермиона со всем нежеланием, но все же признала, что восхищается талантом Малфоя. — Грейнджер, успокойся. Я не преследую тебя. Мне, как и тебе, нужно в библиотеку.       Лекции давно закончились, близился ужин. Но Гермиона решила не приходить на трапезу, так как ей предстояло написать эссе длинною в сто семьдесят сантиметров для завтрашней лекции по Трансфигурации. Тема оказалась самой, на ее взгляд, скучной и неинтересной — «Польза Трансфигурации в жизни волшебника». Близилось окончание школы, поэтому студенты должны были подвести итоги по изученному материалу. Оставшиеся полгода — повторение и оттачивание своих навыков для предстоящих экзаменов. Гермиона с сожалением осознала, что в школе ей стало скучно. Она уже получила базу и теперь ей хотелось заниматься чем-то глубоким и более масштабным. Девушка не беспокоилась по поводу экзаменов, так как была уверена, что сдаст все без единой оплошности. А обещание помочь Малфою лишь сильнее раззадорило ее любопытство. Она готова была днями и ночами сидеть в библиотеке, исследуя различные легенды и мифы, касающиеся оборотней. При этом знала, что школьный храм знаний — это не тот уровень, что ей нужен. Несмотря на огромное скопление книг, тема оборотней была поднята лишь поверхностно. Но Гермиона не собиралась успокаиваться до тех пор, пока не переберет каждую книжку. Они почти не разговаривали. Гермионе хотелось узнать историю Малфоя, но никак не решалась обсудить эту тему. Как он стал оборотнем? Давно ли это происходит? Неожиданно включившийся наследственный ген или укус?       Библиотека осталась почти такой же, как и до войны. Огромное пространство заполнено книжными шкафами, местами расположенными в ряд, а местами — хаотично. Новенькие учебники и древние фолианты летали в поисках своего законного места. Небольшое скопление студентов, расположившись за письменными столами, делали домашнюю работу или читали. Мадам Пинс сидела за стойкой и просматривала научный журнал, поглядывая на учеников каждый раз, когда кто-то даже мельком нарушал тишину. Гермиона поздоровалась с библиотекарем и направилась к своему недавно полюбившемуся месту, расположенному в самой чаще библиотеки. Рядом стоял раздел, посвященный мифическим существам, что было для девушки очень удобно. Рука по привычке потянулась к массивной книге, которую Гермиона с последнего посещения библиотеки так и не закончила исследовать, но разочарованно вздохнула, когда вспомнила о Трансфигурации. И все же, фолиант упал на крышку стола в ожидании своего заветного часа.       Драко сел поодаль. Рядом с ним стояла стопка книг с разноцветными корешками. Размяв пальцы, юноша принялся за работу. Он не смотрел, но Грейнджер чувствовала себя так, будто находится не в своей тарелке. Малфой был так далеко, но и так близко одновременно, что перехватывало дыхание, и девушка никак не могла сосредоточиться на работе.       Он красив. Драко был полностью поглощен чтением, упорно держа спину прямо. Гермионе самой стало неуютно от своей сутулости и гриффиндорка тут же поспешила выпрямиться, отчего через полчаса спина принялась недовольно ныть, а в районе позвоночника скопилось еще больше дискомфорта. Серые глаза бодро бегали по строчкам книги. Гермиона предприняла попытку рассмотреть название, однако книга лежала на столе обложкой вниз. Было видно, что юноша явно заинтересован, так как за целый час ни разу не отвлекся. Лишь изредка он делал пометки на пергаменте. Тонкие пальцы нервно дергали несчастное перо, приготовившись в любую секунду записать понравившуюся хозяину цитату. Иногда Драко хмурился и, недовольно приподнимая брови, открывал другой учебник. Указательный палец искал нужное предложение, а затем, удовлетворившись, соскальзывал на другой. Малфой что-то искал — это было видно даже невооруженным взглядом. И что-то Гермионе подсказывало, что это не к учебе слизеринца так тянуло. Она предположила, что на данный момент Драко занимается поиском ответа на самый главный вопрос в его жизни. Но что за учебники? Грейнджер так много времени провела в школьной библиотеке, что могла озвучить название любой книжки даже по цвету ее обложки. Тут уже пришло предположение о том, что Драко проник в запретную секцию, либо же эти книги были из Малфой-мэнора. Но почему он не сказал ей? Малфой просил пройти этот путь вместе, а сам таил секреты и не делился своими предположениями. Или же просто пока нет зацепок? Тогда почему сейчас, в эту самую секунду, ладонь непозволительно дрогнула, пальцы нервно сжались, а на лбу образовалась морщинка? У Драко бледная кожа, которая не подавала никаких признаков болезненности. Наоборот, от Малфоя будто исходили потоки энергии и свежести. Но в этот момент щеки сначала надулись, потом вжались в челюсть, а цвет лица стал мертвенно-белым.       Драко впервые за долгое время поднял глаза и в упор посмотрел на Грейнджер, словно спрашивая: «Ну и какого черта ты на меня уставилась?». Недовольное выражение тут же сменилось усмешкой. Юноша откинулся на спинку стула, не отрывая своего взгляда. Гермиона нахмурилась и опустила глаза на пергамент. Ужас сковал ее тело, когда гриффиндорка поняла, что написала лишь вступление. И страшно стало не от медлительности, а от того, что все это время девушка разглядывала однокурсника вместо того, чтобы заниматься действительно нужными делами.       Теплые подушечки пальцев коснулись ее лица и нежно погладили уголок ее губ. Гермиона затаила дыхание, наблюдая за тем, как Малфой обходит ее становится за спиной. Ладони обхватили ее плечи и слегка сжали, углубляясь в массирующие движения. Девушка прикрыла глаза и, облокотившись на спинку стула, почувствовала, как тело ее испускает дух. Малфой наклоняется, обдает щеку горячим дыханием. Грейнджер хочется застонать, но невидимая сила сжимает рот, не позволяя произнести ни слов одобрения, ни сопротивления. Дыхание взволнованно учащается, сердце набирает обороты, чувства обостряются. И каждое его движение делает ее все слабее, слабее, слабее... Гермиона чувствует, как падает в бездну, у которой нет ни выходов, ни входов. Она не знает что ждет ее впереди, но эта чертова неизвестность лишь сильнее распыляет ее желание.       Когда ты видишь человека, вокруг которого замыкается весь твой мир, хочется ощущать его еще сильнее. И чем ближе он подходит, тем больше ты требуешь. Когда этот человек далеко, ты все равно знаешь чем он занимается, о чем думает, что чувствует. Чем он дальше, тем острее ощущаешь его присутствие. И то, как он касается тебя; и то, как дышит тебе в спину; и то, что он сказал бы, будь по-настоящему рядом. Его разум закрыт, а ты вновь и вновь врываешься в него, нарушая личное пространство. Ищешь, копаешься. И вроде понимаешь, но так не хочешь знать правду, что принимаешь ее за ложь. И поэтому Драко Малфой продолжает сидеть за своим письменным столом, но уже не занимается своими делами. А просто смотрит. И душа от этого леденеет. Гермиона смущенно забирает прядь волос за ухо. Она чувствует, что стоит уйти и оставить Малфоя наедине с собой, но не хочет. Его взгляд весит тонну, а она продолжает прогибаться под ним, напрягая все мышцы своего тела. Глаза все еще устремлены на пергамент, рука находится в боевой готовности, а в голове ни единой мысли о домашней работе. Наконец, Драко поднимается и начинает собирать свои вещи. Убрав книги в сумку, юноша подходит к Гермионе. Девушка попыталась принять работоспособный вид, но при этом сама понимает, что выглядит глупо. — Гре-ейндже-е-ер, — растягивая ее фамилию, позвал Малфой. Гермиона подняла на него глаза и нахмурилась. — Чего тебе?       Ей хотелось рассмотреть в серых глазах хотя бы толику насмешливости, но Драко был необычайно серьезен. — Послезавтра мы разъедемся по домам. А я хочу сводить тебя в одно место. — Что?       Малфою пришлось повторить, чтобы до Гермионы лучше дошла преподнесенная им информация. — Это обязательно? — А ты боишься оставаться со мной наедине?       Наверное, если бы это было возможно, то брови Гермионы улетели в космос. Девушка принялась собирать вещи, уже смирившись с тем, что домашнее задание в библиотеке не выполнить. Лишь от одного присутствия Малфоя становится дурно, а когда он так бесцеремонно подходит и куда-то там зовет, становится еще хуже. — Что за бред ты несешь? — раздраженно ответила гриффиндорка. — Если ты хочешь мне что-то сказать, то говори либо сейчас, либо после каникул. Завтра я после уроков я весь день проведу с друзьями в Хогсмиде. — Я думаю, ты преувеличиваешь. — Да ну?       Перекинув сумку через плечо, Гермиона направилась к выходу из библиотеки. Ей даже не надо было оборачиваться или прислушиваться, чтобы понять, что Малфой идет следом за ней. Поравнявшись, юноша встал к ней практически впритык. Словно ему понравилось разгуливать с гриффиндоркой на опасном для них обоих расстоянии и теперь жаждал повторить свой эксперимент. — Ма-а-алфо-ой, — специально растянув фамилию неприятеля, начала Гермиона, что вызвало у слизеринца усмешку. — Я стала слишком мало проводить времени с друзьями. Мне хочется расслабиться, повеселиться в привычной для меня компании и забыть о тебе хотя бы на несколько часов. Будет неприятно, если я отменю нашу прогулку из-за тебя. — Ты так часто обо мне думаешь?       Он уже не ухмылялся. А в открытую улыбался. Нагло и абсолютно двусмысленно, что Гермионе совсем не нравилось. Но ее губы сами растянулись в легкую улыбку. Слишком непривычно было глядеть на веселого Малфоя, который, кажется, родился с маской надменности. — Днями и ночами. В любом случае, — резко остановившись, Грейнджер уперла указательный палец в грудь Драко. — Я не могу. — Тебе не обязательно отменять встречу со своими недотепами. Можно встретиться после.       Гермиона вздохнула. И вновь она встала перед выбором. С одной стороны, ей было интересно узнать о месте, в которое Малфой так рвался ее отвести. С другой, друзья все еще стояли на первом месте. Ей срочно надо было расставить все точки над «и», провести с дорогими ее сердцу людьми как можно больше времени, поговорить с Роном и извиниться за свое дурацкое поведение. Всего через полгода жизнь раскидает их по разным точкам. У всех появятся свои заботы, работы, дома. Их встречи сократятся до минимума. И Грейнджер хотела насладиться последними месяцами. Если она будет каждый раз убегать к Малфою вместо того, чтобы проводить время с друзьями, от их связи, в конце концов, ничего не останется. Лишь былые воспоминания, смешанные как с хорошим, так и с плохим. — Это важно. — Малфой, важно — это когда ты смертельно болен и вот-вот умрешь. А остальное можно оставить на «потом».       Две стороны разума все еще боролись между собой. Малфой, который явно был недоволен ответом, продолжал ждать. И взгляд его вновь стал тяжелым. Он испытывал Гермиону на стойкость, а у нее осталось слишком мало сил на то, чтобы сопротивляться. Девушка и сама не уловила момент, когда слизеринец переступил грань дозволенного и теперь со всей яростью пробивал себе путь туда, куда лезть не стоило. — Ладно. Сдалась. Не выдержала его пыток и не смогла преодолеть свое любопытство и гриффиндорское благородство. Поправив лямку на плече, девушка развернулась и поспешила скрыться с глаз Малфоя. Не так уж и важно куда. Лишь бы подальше.

***

      Раньше Гермиона любила зиму. Это было самое любимое время года. До тех пор, пока она не переступила грань между жизнью и смертью. Девушка со всем старанием куталась в мантию, но холод проник внутрь кожи. Он не просто мучил девушку, а преследовал ее каждую секунду. Эта зима, несомненно, стала одной из самых отвратительных. Мысленно девушка удивлялась тому, как у нее получалось выбираться на вечерние пробежки. Девушка вспомнила, как осенью даже осмелилась искупаться в Черном озере, а чуть позже — гуляла вдоль берега вместе с Малфоем. Это были именно те моменты, когда кожа покрывалась мурашками не от встречного ветра, а от его присутствия. Драко слишком интересовал ее, чтобы отвлекаться на такие мелочи, как холод. С друзьями все было иначе. Уроки были сокращены по случаю скорого Рождества. Развеселившиеся студенты помчались в деревню, чтобы успеть купить своим близким подарки и в последний раз в этом году провести время со своими однокурсниками. Как и другие, Гермиона предвкушала прогулку вместе с ребятами. Но стоило ей выйти за пределы школы, как ветер сдул ее с ног, усадив в сугроб. Рон даже осмелился пошутить и пообещал, что подарит Гермионе пятитонные гири. Девушка шутку не оценила, но улыбнулась. Лед милого Рона начал таять.       Стоило им оказаться в Хогсмиде, как Джинни тут же потащила ребят по различным магазинам. Первая цель — «Всевозможные вредилки Уизли». Гермиона оценила идею, но как только фигурка в виде гриффиндорца на метле влетела ей в лоб, пожалела о своем решении. Друзья разделились на две группы: Гарри и Джинни направились к сладостям, предоставляя Гермионе и Рону остаться наедине. Они проходили между разъяренных полок. Каждый боялся начать разговор. Рон несколько раз порывался что-то сказать, но у него будто ком в горле застрял. Нет, юноша больше не обижался подругу. Он не мог принять невзаимность своих чувств, но долгие разговоры с Гарри все же поумерили его пыл. Стоило признать, что Гермиону ему не вернуть. Так было лучше для них обоих. Гермиона и Рон слишком долго пробыли в статусе друзей, не замечая чувств друг друга. И когда рыжеволосый решил действовать, было уже поздно. Это была уже не та Гермиона, что вскружила ему голову. И пусть в душе Рон еще надеялся и был готов бороться, разумом понимал, что ничего хорошего из их союза не выйдет. — Как квиддич? — осторожно поинтересовалась Грейнджер, рассматривая бутыльки с приворотным зельем. — Хорошо, — ответил Уизли, неловко проведя ладонью по макушке. — В следующий раз точно обыграем Слизерин. — Не сомневаюсь.       Куда делась их детская непосредственность? Почему они все еще чувствуют неловкость, находясь рядом друг с другом? Откуда взялась эта напряженность? И, что еще важнее, когда она возникла? — Переживаешь по поводу экзаменов? — Нет. Но переживаю по поводу окончания школы. Не хочу покидать Хогвартс. Не все книжки еще перечитала.       Рон весело хохотнул. — Твоя тяга к знаниям когда-нибудь поумерится? — Вряд ли.       Гермиона не сдержала улыбки. Внезапно ей захотелось прижаться к Рону и крепко его обнять. Разорвать все недосказанности, страхи и ругань. Хотелось, чтобы все было так, как раньше. Повернуть время вспять и не разрушать то, что они так усердно строили на протяжении долгих лет. Но Рон Уизли уже был не тем конопатым мальчиком, боящимся пауков. А Гермиона Грейнджер уже была не девочкой-зубрилкой с вороньим гнездом на голове. — Я долго думал о том, кем хочу стать в будущем, — внезапно начал юноша, смущенно улыбнувшись. — Сначала мне казалось, что будет правильно, если я свяжу свою жизнь с квиддичем. Мне всегда нравилась эта игра. Но с недавних пор начал задумываться о том, чтобы пойти в Министерство. — Гарри говорил, что вы хотите стать мракоборцами. — Да. Будет правильно, если я устроюсь в отдел магического правопорядка. Отец предлагал мне начать с отдела по ограничениям по применению волшебства к изобретениям магглов, но мне это не очень интересно. Лучше я буду помогать людям и заниматься поисками оставшихся Пожирателей Смерти, чем сидеть над картой и выслеживать магические всплески.       Гордость — это именно то, что Грейнджер сейчас ощущала. Она помнила Рона Уизли как худого, долговязого паренька. И не верилось, что спустя почти десять лет он превратился в настоящего мужчину, готового пожертвовать собой во благо обществу. Все же не сдержавшись, девушка подскочила к юноше и крепко его обняла. Рон тут же принял подругу в свои объятия и зарылся носом в каштановые волосы, вдыхая их аромат. Гермиона всегда вкусно пахла, но никогда не предавала этому значение. Уизли же готов был вдыхать запах ее тела снова и снова, будто это наркотик. Никогда она еще не была так близка к нему. — Рон, мне очень жаль. Я не хотела, чтобы так получилось.       Гриффиндорец вздохнул. Он погладил девушку по голове и поцеловал в щеку. Грейнджер всхлипывала и готова была расплакаться. Она тоже чувствовала боль утраты. Ей тоже было тяжело. — Мне тоже жаль, Гермиона. Но я не обижаюсь и не виню тебя. Я совершил слишком много ошибок, чтобы надеяться на взаимность. Мне стоило быть внимательнее к тебе. А я вел себя как чертов эгоист и думал лишь о своих чувствах. Но я благодарен тебе. Ты многому меня научила.       Грейнджер подняла свои мокрые от слез глаза и счастливо улыбнулась. — Ты же всегда останешься мне другом? Рон утвердительно кивнул. — Лучшим другом на всем свете.       Они сбежали. Гарри и Джинни были слишком увлечены друг другом, чтобы заметить пропажу друзей. Выбравшись на улицу, молодые люди, сцепив руки, гуляли по улочкам деревни и весело болтали. Казалось, их невозможно было остановить. Вспоминали приключения и все трудности, через которые им пришлось пройти спина к спине; веселые истории. Не раз возвращались к теме о будущем. Обсуждали профессии, мечтали, обещали, что не оставят друг друга невзирая ни на что. Их прогулка сопровождалась веселым смехом. Гермиона еще никогда не чувствовала себя настолько счастливой. Раньше они редко оставались наедине. Всегда присутствовал кто-то еще. Но сейчас, когда в целом мире остались лишь они одни, было так весело, спокойно и хорошо. Гермиона понимала, что не может доверить Рону некоторые вещи, так как он вряд ли сумеет их понять. Но тем, которые она могла с ним обсудить, было гораздо больше. С Роном было спокойно и легко. Все напряжение сошло на «нет».       Когда ребята решили наведаться в «Три метлы», уже темнело. Солнце скрылось за тучами, а ветер все усиливался. Снег повалил крупными хлопьями, заваливая друзей с ног до головы. С удовольствием скинув мокрую мантию, гриффиндорцы уселись за единственный свободный столик. Небольшое помещение было забито студентами и преподавателями. Стояли непривычные для ушей шум и гомон, а где-то вдалеке играла легкая, непринужденная музыка. Паб «Три метлы» ассоциировался у Гермионы исключительно с громким смехом и весельем. Поэтому когда друзья заказали по сливочному пиву, которое услужливо преподнесла мадам Розмерта, девушка даже не стала задумываться о том, сколько жира оно в себе содержит. Если бы не примирение с Роном она никогда не отважилась бы на столь отважный шаг. — А как тебе прошлое сливочное пиво? — поинтересовался Уизли, делая глоток горячего напитка. Гермиона вопросительно приподняла брови. — Тот, что я тебе прислал. — Когда?       Девушка попыталась отыскать в своей памяти тот момент, когда Рон отправил ей напиток. Она перебрала все посылки друзей, но вспомнила лишь чай и тыквенный сок. — Пару месяцев назад. В коробке. Я так ничего тебе и не подарил на день рождение. — Золотая? С зеленой лентой? — пораженно вскричала Грейнджер, даже подпрыгнув на стуле от удивления. — Так это был ты? — Ты не нашла мою записку?       Гермиона смутилась. Она совсем забыла об анонимном, как ей казалось, подарке. Коробка все еще лежала в недрах шкафа, спрятанная под нескончаемыми одеялами. Девушка все порывалась открыть и повнимательнее рассмотреть содержимое, но сначала никак не находила времени, а потом и вовсе забыла, поглощенная своими переживаниями. Но того, что Рон решил отправить ей подарок, еще и так тщательно подобранный, гриффиндорка никак не ожидала. Отчего-то ей казалось, что это Малфой. Золотой цвет принадлежит Гриффиндору, а зеленый — Слизерину. Но спросить Гермиона так и не решилась. Она не знала что можно ожидать от Малфоя. — Я испугалась. — Чего? — Что коробка проклята. Вот и не трогала ее.       Рон глядел на Гермиону, не отрываясь. Он нахмурился, а щеки порозовели. Но уже через несколько секунд весело рассмеялся, разливая сливочное пиво. Гермиона сама не заметила, как расхохоталась. Надо же, какая глупость! Грейнджер отругала себя за такую тщательную осторожность. Ну кто, если не давно успокоившийся Слизерин, мог ей навредить? И кто, если не дорогие друзья, могли сделать ей такой подарок? — Рон... аха...       Ее невозможно было остановить. Сложившись, девушка пыталась остановить поток безудержного смеха. Стоило друзьям остановиться, как при взгляде друг на друга вновь прыскали. — Ой, мои щеки... — жаловался Рональд, хватаясь за лицо. Кожа еще сильнее покраснела, сливаясь с рыжими волосами. Юноша уже чувствовал, как живот и рот начинают болеть, но что-то его толкало смеяться вновь и вновь. Им удалось успокоиться лишь через добрых двадцать минут, когда в паб зашли разъяренная Джинни и довольно улыбавшийся Гарри. Подлетев к несносному братцу и нерадивой подруге, девушка высказала целую тираду о том, как они с Поттером «несколько часов шатались по деревне, все вымокли, вымерзли и проголодались», а они, «этакие эгоисты», спрятались от них в самом предсказуемом месте. — Немыслимо!       Переглянувшись, троица весело рассмеялась. Джинни, как и брат, покраснела, отчего напоминала, как выразился Рон, «злую помидорку». Уизлетта тут же хотела накинуться на него с обвинениями, но Гарри, который все это время пытался вытереть стол, подошел к девушке и силой усадил ее на стул. Губы уже потянулись к щеке, но взглянув на хмурого Рона, Поттер остановился. Нет, слишком опасно было целовать Джинни на глазах ее брата. — Два безответственных слюнтяя! Как вы могли уйти, не предупредив нас?       Гарри был спокоен, как удав. Он был уверен, что с Роном и Гермионой было все в порядке. Им просто нужно было побыть вдвоем, поговорить и разобраться в своих чувствах. Но перепуганная Джинни, которая никак не могла поверить в то, что Гермиона согласится сбежать, и слушать ничего не желала. В то время как Уизли-младшая, словно угорелая, бегала по всем улочкам и магазинчикам, Гарри сохранял полную непринужденность. Успокоить Джинни было трудно. Ей пришлось выпить несколько бокалов сливочного пива, чтобы прийти в себя. Но несмотря на веселость, все равно припоминала проступок Гермионы и Рона при каждом удобном случае. И никакими извинениями и уговорами нельзя было остановить рыжую бестию. — Я сломал свои очки! — наконец, возмущенно воскликнул Поттер. — Джинни схватила меня за грудки да как повела мотаться по всей деревне! В конце концов, я споткнулся и налетел на витрину. — И знаете кто выходит? Малфой! Мал-фой! И знаете что он сделал? Ничего! Он протянул Гарри руку и даже починил его очки! Хорошо, что Гарри еще нос не сломал. Иначе Малфой такое мог бы наколдовать.       Гермиона не переставала улыбаться. Но стоило ей услышать о Малфое, как по спине пробежала нервная дрожь. Девушке было все сложнее и сложнее держать улыбку. — А где вы его встретили? — осторожно поинтересовалась Грейнджер, придавая своему виду полное безразличие. — В лавке темных артефактов. — Вы искали нас в лавке темных артефактов? — переспросил Рон, чуть было не подавившись пивом. — Это она меня туда потащила! — воскликнул Поттер. — Мы искали вас! — попыталась защититься Джинни. Но осознав, какую глупость совершила, весело рассмеялась. — Да уж, действительно. Стоило догадаться. Нашу Гермиону никогда не заведешь в подобное заведение.       Вечер подходил к концу. Студенты постепенно вытекали из паба длинным ручейком. Гарри, Рон и Джинни тоже начали подумывать о том, чтобы возвращаться в Хогвартс. Друзья совсем захмелели. В отличие от Грейнджер, ребята выпили значительно больше, чем она, и девушка переживала о том, как они дойдут до школы. Нужно было их проводить, но об обещании, данное Малфою, помнила. Еще с утра к ней прилетел филин с запиской от Слизеринца, в которой она обнаружила лишь адрес и время встречи. — Вы сможете добраться до Хогвартса? — поинтересовалась Гермиона, надевая уже почти сухую мантию. — Ты с нами не пойдешь? — спросил Гарри, поправляя очки на переносице. — Я заметила один ежедневник, который может понравиться маме. Хочу купить. — Так давай мы сходим с тобой! — тут же предложила Уизли-младшая. — Можно продолжить праздник!       На улице совсем стемнело, а от перемены света в глазах начало рябить. Гермиона боялась, что разразилась буря, но все оказалось совсем наоборот. Немного пошалив, погода успокоилась. Ветер сменил свое направление и теперь властвовал далеко от деревни, а с неба изредка падали снежинки. Грейнджер даже показалось, что на улице стало немного теплее.       «Или это от выпитого», — тут же пронеслось у нее в голове.       Беспокойство за друзей отступило. Девушка была уверена, что ребята в такой спокойный вечер дойдут до Хогвартса без каких-либо препятствий, если не считать наваливших сугробов. — Лучше идите в школу. Я постараюсь вас догнать по дороге. — Уверена? — с сомнением спросил Рон. — Уверена.       По очереди обняв Гермиону, друзья, все еще хохоча и распевая песни, направились в сторону школу. Рон несколько раз обернулся, глядя на девушку, а Джинни то и дело задавала один и тот же вопрос: "Вы целовались?". Грейнджер продолжала стоять на крыльце паба до тех пор, пока друзья совсем не скрылись из виду. Вздохнув, гриффиндорка достала из кармана мантии записку и несколько раз прочитала адрес, взмахивая волшебной палочкой. Она не могла трансгрессировать, но поисковые заклинания, заученные когда-то назубок, всплыли в памяти как раз вовремя. Слегка пошатываясь, девушка направилась за лучом. И все же, она переоценила свою выдержку. На свежем воздухе алкоголь ударил в голову как нельзя некстати. Грейнджер даже хотела отменить встречу, так как предстать перед Малфоем в таком состоянии совсем не хотелось. Зато было желание поскорее его увидеть.       Улочки пустели, лавочки закрывались. Волшебники спешили покинуть свои рабочие места, чтобы как можно раньше оказаться дома. Лишь несколько таверн все еще были готовы принять посетителей. К слову, на один из них Гермиона и наткнулась. У входа в трактир висела ржавая вывеска с еле заметным изображением убитого кабана. Гермиона поморщилась, узнавая трактир. Это было не самое богоугодное заведение в деревне. Таверна «Кабанья голова» никогда не славилась хорошей репутацией. Небольшое помещение ничуть не изменилось с последнего посещения Гермионы. Оно осталось таким же грязным и насквозь пропахло спиртным. Грейнджер поморщилась, стараясь как можно незаметнее прикрыть нос. Резкие запахи ударили в ноздри, отчего разболелась голова.       Посетителей было не очень много. Но стоило девушке переступить порог, как все присутствующие обратили свой взгляд на студентку. Два гоблина, сидящие возле окна, недовольно нахмурились. Женщина, расположившаяся у стойки, злобно расхохоталась. — И что здесь делает столь милое дитя?       Гермиона проигнорировала ее выпад. Но чем дольше она находилась в трактире, тем злее становилась. Сначала она решила присесть, надеясь, что Малфой скоро объявится. Но он не пришел ни через пять минут, ни через двадцать. Раздражаясь на саму себя из-за доверчивости, девушка хотела было уйти, но все же решила попытать свое счастье и подошла к молчаливому хозяину. Быть может, он ждал ее так долго, что ушел? — Простите, сэр?       Мужчина поднял свою голову и кивнул в знак приветствия. — Скажите, не проходил ли здесь один молодой человек? Мы вместе учимся. — Девочка, много здесь молодых людей бывает. Ищешь компанию? Могу помочь! — выкрикнул один из оборванцев. Таверна тут же закричала взрывным хохотом. Это оказался неприятный на вид мужчина преклонного возраста. Поднявшись, он предпринял попытку подойти к Грейнджер, но споткнулся об свои же ноги и шлепнулся. — Он высок и... — Я высок! — вскрикнул приятель упавшего. — Сколько берешь за час? -... у него платиновые волосы. — Вы говорите о мистере Малфое? — уточнил хозяин. — Я так понимаю, вы мисс Смит?       Мужчина явно хотел улыбнуться на положительный ответ Грейнджер, но сдержался. Он не любил влезать в чужие дела и выслушивать проблемы, избегал внешнего мира. Но подруга Гарри Поттера, героиня войны, была известна всем жителям магической Великобритании. — Он ждет вас наверху. Третья комната слева. — Спасибо, — поблагодарила девушка и поспешила к лестнице, мысленно проклиная Малфоя за немногословие и выбранное место встречи. Во времена войны именно в этом трактире студенты, входившие в Отряд Дамблдора, собирались для обсуждения касающихся войны тем. Но затем появилось такое место, как Выручай-комната. Гермиона ошиблась, когда решила, что трактир никак не изменился. Он стал еще гаже, а местный сброд — неприветливее и извращеннее.       Поднявшись на второй этаж, девушка озарила темный коридор заклинанием. Повернув налево, девушка принялась отсчитывать двери, на которых не оказалось нумерации. Комнаты были расположены далеко друг от друга, хаотично, то и дело сбивая с толку. Наконец, отыскав нужную дверь, гриффиндорка занесла руку, чтобы постучать. Но замерла.       «Тебе действительно нужно это?» — спросил внутренний голос. Грейнджер колебалась. Она ответила «нет», но даже разум твердил «да».       Набрав воздуха в легкие, Гермиона постучала.