POV Мэтт Уолст
Не люблю телефонные звонки. В прогрессии мессенджеров и голосовых сообщений, разговоры по сотовому как-то отошли на второй план и это вполне резонно, ведь для этого не обязательно иметь возможность внятно разговаривать в данный момент. Ответить на «Как твои дела» можно одним нажатием на смайлик, видите, насколько просто? Да и по мессенджеру не получишь посреди ночи настойчивый звонок с просьбой забрать пьяного друга по такому-то адресу, и желательно, как можно скорее. Я не люблю телефонные звонки и звоню сам в исключительных случаях, поэтому развеявший плавное течение ночи своей трелью мобильный заставил недовольно приоткрыть глаз и настороженно всмотреться в темноту. Сначала я подумал, не случилось чего с родителями. Второй мыслью был старший брат и его семья и уже в последнюю очередь подумал о Сэле, том самом друге, которого нужно забирать оттуда-то и отвозить туда-то. А порой, и нас двоих. Так что я почти угадал, когда сенсорный экран показал мне гогочущего Брэда. — Алло? — Привет. Я закрыл глаза обратно, расслабившись, ведь вряд ли после фразы «Привет» последует какой-то треш, после которого нужно будет подрываться, хватать свои вещи и бежать решать проблемы. Признаюсь, мне этого не хотелось бы. Сегодняшний день был таким долгим и выматывающим. Сам только несколько часов назад добрался домой, а вылезать из такой приятной для гудевшей головы прохладной постели сейчас было сродни выстрелу в голову. — Я хотел бы поговорить с тобой. — Ну, давай поговорим, — не удержался от сладкого зевка, но Брэд даже не обратил внимания. Он вообще не был похож на себя в сегодняшнем телефонном разговоре. — Нет, лично. — А этот разговор до утра не подождет? — Я не знаю, что у нас доживет до утра... Остатки сна слетели как по мановению волшебной палочки. В следующую секунду я уже прыгал по комнате, пытаясь попасть второй ногой в штанину, плечом прижимая трубку к уху, в которую размеренно молчал Брэд. Расстояние по пустой дороге между нашими домами было в двадцать минут езды, так что я надеялся добраться к дому старшего брата быстро. Пока мчал по, как и ожидалось, пустой трассе, успел передумать много чего. Заболел Джеймс, заболел младшенький, сдохли подаренные мной племяннику рыбки, Брэд разбил любимую кружку жены и теперь она выгоняла его спать в гараж. Но ни одна из передуманных причин не была столь значимой, чтобы вытаскивать меня посреди ночи к себе на серьезный разговор. Радио в моей машине включалось автоматически одновременно с заведенным двигателем, поэтому из динамиков доносилось бодрое вещание радиоведущего, который поздравлял нас с ранним утром декабря, спрашивая, готовы ли мы встречать Рождество, а после его раздражающий голос сменился какой-то малоизвестной песней американской группы. Что-то, это ранее утро декабря уже началось как-то неудачно. Тогда я понятия не имел, насколько был близок к истине.***
Дом Уолстов я увидел заранее. Украшен мерцающими огоньками, праздничной мишурой и декоративными оленями. В углу стояла небольшая, собственноручно наряженная ель. Рождество... Дверь мне открыла Ронда. Поцеловав женщину в щеку, я привычно сбросил куртку на вешалку и уже хотел пройти в домашнюю студию брата, как она перехватила меня, мягко сжав повыше локтя. Она и сама выглядела уж слишком напряженно для буднего дня четверга и неспокойные мысли новым выхрем закружили в моей голове, но в отличии от некоторых, она не стала томить. — Адам ушел. Помню, как я лишь молча кивнул, словно услышал что-то обыденное, само собой разумеющееся, но поднимался вверх по лестнице уже на ватных ногах. Брэд нашелся сидящим на полу, в окружении мобильного телефона и початой бутылки виски. В комнате был выключен свет и темноту рассеивала лишь мерцающая подсветка работающего ноутбука и фонарь за окном. Я нерешительно махнул рукой в знак приветствия и прошел вперед, сел на стоящий у стены кожаный диван. Мне много чего хотелось спросить, но чувствовал, что не я первым должен заговорить. Мы сидели молча, и вероятно, сидели бы так долго, пока я не выдержал: — Может, Гонтье решил так пошутить? Ну, ты же его знаешь... Брэд дернул одним лишь уголком губ, что не могло означить ни ухмылку, ни улыбку и кивнул головой в сторону работающего ноутбука. Я поднялся и все на тех же ватных ногах подошел, наклонился и пробежал глазами по ровным печатным строчкам, где черным по белому было сказано, что... Быть такого не может. — Пошутил сразу нам всем? Как говорится, всех зайцев, одним махом. Я просто не знал что ответить. Не знал, что думать, что сказать и, самое страшное, не знал что теперь будет. Зная, видя, как брат поднимал эту группу, тянул, верил, растил. Как много они с ребятами вложили своих сил, чтобы сейчас вот так, одним сообщением человек смог все перечеркнуть? Я просто не знал что сказать и что думать. — Мэтти... — Да? Сам удивился, как вдруг хрипло зазвучал мой голос. Мне не стыдно об этом говорить, я помню все как есть, но в тот момент у меня тугим комом встали слезы где-то посреди глотки. Страх и боль за родного брата нахлынули потоком. Я осознавал, насколько это серьезно и страшно, когда за одну декабрьскую ночь твою жизнь переворачивают, оставляя в подвешенном состоянии. Ты теряешь близкого человека, неотъемлемую часть своей перечеркнутой жизни. Я говорил о нем как об ушедшем человеке, но, понимаете, в тот момент для нас всех Адам умер. — А ты пробовал связаться с ним, поговорить?.. Брэд не меняя выражения лица поднял свой мобильный с пола, бросил вызов и спустя несколько секунд на громкой связи я услышал равнодушный механический голос о недоступном абоненте. Брэд судорожно вздохнул, захлопнул крышку телефона и отшвырнул его в сторону. Клянусь, мне ещё никогда не было так страшно. Я подошел ближе к брату и, облокотившись о стену, сполз вниз, таким образом оказавшись рядом. Поэтому когда Брэд продолжил тихим голосом, я все слышал. — Мэтт, я знаю, что у тебя своя группа и у вас тоже свои планы, но... Я просто не знал, что говорить и о чем думать. Мысли в моей голове так быстро сменяли одна другую, что я просто не мог ни за что ухватиться. Я просто был оглушен новостью и пока не мог осознать всех последствий. Я был поражен. И понятия не имел, насколько разбитым сейчас чувствовал себя сам Брэд. — У нас тур на носу. Семь недель до начала. Мэтт, пожалуйста... Я помню, как уронил голову себе на колени и запустил в отчаянии пальцы в волосы. Помню, как сжимал светлые прядки, просто разрываясь, ведь мне хотелось помочь и я даже понимал, как, но... Я сколько себя помню, всегда восхищался старшим братом, таким талантливым и успешным. Восхищался его группой, Адамом, с его чарующим голосом, Нилом, невероятным барабанщиком и виртуозным гитаристом Барри. Но я так же гордился своей группой, своим детищем, которую провел через ощутимый путь, сам, до последнего тая надежду, что мы еще покажем, о нас еще заговорят... Моим главным достижением было то, что я смог пробиться в люди самостоятельно, без влияния старшего брата. Я едва ли смог стать личностью, таким, каким хотел себя видеть в будущем. Я просто разрывался между преданностью себе и желанием помочь дорогим мне людям. — Мэтт. Группа — все, что у меня есть. Знаете, вы можете не верить мне, но, наверное я знал ответ с самого начала. Это был тот случай, когда подсознание решает быстрее, выбирая правильный путь, а ты все еще оглядываешься назад, пытаешься взвесить все «за» и «против», не смотря на то, что все уже решено с самого начала. У нас всего семь недель до начала тура. Тысячи людей ждут «Three Days Grace», среди которых до недавнего был и я сам. Я хотел увидеть эти шоу, услышать до трепета знакомые риффы и услышать... Уже не услышу. — Нам нужно поспешить. Времени так мало, а мне же еще репертуар ваш выучить, там, с остальными участниками познакомиться. — Нашел время шутить, — Брэд пнул меня коленом, но я впервые за время этого тяжелого разговора услышал в его голосе тень улыбки. Меня уже было не остановить, я продолжал потешаться ровно до того момента, пока Брэд не запрокинул голову и не заржал, отпуская все напряжение, скопившееся за то время, что он здесь сидел. А когда нервы и алкоголь в его крови взяли свое, я помог ему подняться на ноги и передал в руки ожидавшей поблизости Ронде. Глядя, как женщина заботливо целует мужа в висок и уводит в спальню, я почувствовал некое умиротворение. И мне показалось, что все у нас будет хорошо. Нет, я был уверен, что все у нас будет хорошо. А то, какую ношу взвалил на свои плечи, я начал осознавать в полной мере уже после.